ТЕРРОР НАЧАЛСЯ С НАРОДОВОЛЬЦЕВ, С УБИЙСТВА АЛЕКСАНДРА II
Александр Проханов
Шествие по Москве с портретами — это был пасхальный крестный ход. И шествие казалось таким плотным, огромным, потому что рядом с живыми шли воскрешенные из мертвых. И в этом смысле Победа нами оценивается как огромный пасхальный триумф, пасхальное шествие. И, наверное, возвращение к убиенным, к невинно убиенным, необходимо. И такой ход тоже может быть…
Я, правда, думаю, что в этом шествии кто-то понесет портрет Троцкого, Зиновьева. Не сомневаюсь, там обязательно будут люди, которые понесут портрет Блюмкина. Эти люди, которые потом были уничтожены Ягодой, эта плеяда начальников концлагерей ГУЛАГа, она же тоже была расстреляна. И эти люди будут в этом крестном ходу. А кто-то понесет портрет Ягоды или Ежова. Может быть, с христианской точки зрения это и правильно, но с социальной это очень тяжело, потому что террор, который был, ужасен сам по себе.
Этот террор, наверное, начался с народовольцев, с убийства Александра II, и он длился, тянулся, увеличивался. Гражданская война, этот кровавый ком, он катился вплоть до 1956, может быть, года. В этом томе расстрелянных, убитых невинно, наверняка и мои предки есть, мой разгромленный род.
А если бы еще одновременно с этим томом был бы том, где бы было рассказано, какое количество заводов было построено в то время. И не для того построено, чтобы производить помаду или "Тампаксы", а для того, чтобы производить оружие Победы. И все, что делалось в предвоенные годы Сталиным, это делалось не для того, чтобы утолить кровожадные инстинкты, изуверские представления о жизни и смерти, любоваться на эти рвы. Это сделано им в рамках представлений тех лет и того времени для того, чтобы в 1945 году Красное знамя развевалось над рейхстагом. Там было много жестокого и ужасного, но что поделаешь, если это произошло.
И ведь в сталинском терроре было несколько терроров. Это не был один сплошной террор. Был террор против тех, кто когда-то устроил террор против казачества, против духовенства и крестьянства. Был террор против генералов, которые составили реальный заговор против Сталина. Заговор Тухачевского — это же не миф. Был террор против крестьянства. Раскулачивание тогда было нужно. Необходимо было собрать крестьянство в жестокие комья, выдавить часть людей из деревень на строительство заводов, рудников. А другую часть превратить в поставщиков зерна, чтобы страна во время войны не умерла от голода. Что она и сделала — не умерла от голода.
Была и волна чудовищного террора, связанная с технологиями страха, когда убивали для того, чтобы народ превратился в послушную пластилиновую массу, из которой можно было лепить.
Но была еще и другая технология, Владыка, наряду с чудовищной, страшной технологией страха. Технология создания героев. Технология создания людей, которые потом бросались на амбразуру. Была технология формирования молодых людей, которые прошли войну, погибали на ней, выиграли ее, а после войны восстановили страну.
Потому этот сложнейший мир убиений и возрождений, воскресений, мне кажется, не решить политически. Не решить так, как мы хотим его решить: пустим "Бессмертный полк" победителей, убиенных на войне, потом "Бессмертный полк" невинно убиенных, потом пустим полк палачей, которые действовали во благо страны.
Мы живем в запутанной истории и как в ней, Владыка, разобраться? Я думаю, то, что мы сейчас с вами говорим, это очень важный диалог. И мне кажется, когда мы с вами расстанемся после этой встречи, многие из тех, кто слушал ваши выступления, ваши поклонники, ваша паства и те, кто читает мои книги, мою газету, они почувствуют себя ближе. В этом смысл.
