ЯПОНЦЫ МОГУТ УЧИТЬСЯ У РУССКИХ ТЕХНОЛОГИЯМ ОСВОБОЖДЕНИЯ
Александр Проханов
Вместе с моими коллегами по Изборскому клубу я побывал в Японии на поминальных мероприятиях, связанных с бомбардировками Хиросимы и Нагасаки 70 лет тому назад.
Как писателю мне удалось многое повидать на своем веку.
Я видел, как в Семипалатинске на полигоне ядерный заряд взорвал гору, и гора подпрыгнула, а потом опустилась и стала вдвое меньше. Я лазил в штольню, в самый центр горы, где когда-то прогрохотал ядерный взрыв. Я пролез сквозь узкие щели и оказался в огромном зале, наполненном расплавленными породами, стеклами. Они сверкали, переливались. Было чувство, что я нахожусь в центре ада.
Во время чернобыльской аварии я двигался вместе с шахтерами в четвертый взорванный блок и летал на вертолете над огромной страшной зловонной дырой. Вместе с войсками химзащиты занимался дезактивацией третьего блока и окрестных деревень.
И вот теперь я в Японии. Двигаюсь к Хиросиме. До этого мне и моим коллегам удалось отстоять поминальную службу, который служил митрополит Японской православной церкви Даниил. Мы уже побывали в Фукусиме, в этом трагическом месте, где стоит взорвавшаяся атомная станция и все поселки вокруг на расстоянии 50 км пусты и зарастают деревьями и травами. Мы побывали в высоколобом клубе концерна «Никон», где вместе с японскими знатоками политики и экономики обсуждали сложные взаимоотношения между Россией и Японией.
И вот мы в Хиросиме, в самом центре города, где когда-то полыхнуло чудовищное ядовитое пламя. Гремят барабаны, и под их бой сюда стекаются колонны буддистов, двигаются колонны синтоистов, которые приходят сюда из своих храмов, неся языческие изображения. Профсоюзы, политические движения, партии, депутаты, вельможная японская знать — все идут на эту страшную площадь. Памятник, на котором выбиты имена всех погибших во время взрыва людей.
Вот звучит глухой погребальный колокол, отсчитывая последние минуты до того мгновения, когда 70 лет тому назад в 8 часов 15 минут прилетевший страшный самолет сбросил бомбу. Я стою, прислушиваюсь. Мне кажется, что я слышу где-то вдалеке гул этой летающей крепости. Смотрю ввысь, и ровно в 8.15 мне кажется, что над нами всеми полыхнуло небо и расплавленная страшная жуть хлынула на землю, испепеляя всех вокруг. Я пережил момент помрачения.
Когда шли эти поминальные мероприятия, когда я брел по музею, где были чудовищные фотографии опустошенной, напоминавшей марсианскую планету земли, фотографии обугленных, обожженных, умирающих и страдающих людей, я ни разу не услышал, кто же сбросил на Японию эту бомбу. В самом музее под потолком — ужасный и чудовищный — висел макет этой бомбы. Но не было сказано, где, в какой стране она была произведена и кто ее сбросил на японские города. Есть стыдливое молчание в разговорах высших политиков, японских ученых об этом чудовищном злодеянии. Они не называют Америку, так, как будто бы эта бомба прилетела из глубин Вселенной. Они боятся Америки.
Это свидетельство того, что и сегодняшняя Япония находится под духовной оккупацией, она страшится. У Японии нет сил произнести слова обвинения в адрес американцев. Это очень больно и очень грустно. Но ведь после 1991 года и мы, Россия, тоже были под внешним управлением. У нас тоже не было своей самостоятельной внешней и внутренней политики. Нас тоже угнетали. Мы тоже страшились и боялись произнести имена тех, кто поверг нас навзничь.
Но постепенно мы обретали волю к существованию. Мы сбрасывали иго. Мы возвращали себе суверенное право. Так пусть японцы научатся у русских технологиям освобождения. Пусть они изучат технологии президента Путина, который ведет сегодняшнюю Россию к независимости.
После мероприятий в Хиросиме я отправился на ее окраину, где расположена американская военная база. За колючей проволокой в горячем тумане были видны истребители и бомбардировщики, видны пакгаузы, склады, казармы морских пехотинцев. И я видел, как с базы взлетел черный огромный самолет. Он медленно с гулом двигался в японском небе так, как будто это его небо. Я подумал, что японские бумажные журавлики, раскрашенные, в радужном многоцветии, в тысячу раз прекраснее и сильнее этой черной страшной машины.