Стратегические проблемы безопасности российско-китайского суперпроекта
Юрий Тавровский
«Один пояс и один путь» – так называется план, сформулированный председателем КНР Си Цзиньпином осенью 2013 года. Сейчас он быстро превращается в стержень новой геоэкономической стратегии Китая. Объединив проекты «Экономический пояс Великого шелкового пути» и «Морской шелковый путь для XXI века», этот суперпроект за два года приобрел специальную организационную структуру в составе правительства КНР, солидную финансовую базу в форме фонда «Шелковый путь» (50 млрд долл.) и Азиатского банка инфраструктурных инвестиций (100 млрд долл.).
Призванный решить сразу несколько внешнеэкономических и внутриэкономических проблем самого Китая, «Один пояс и один путь» становится также объединяющей осью для нескольких других интеграционных форматов, включая ЕАЭС, ШОС, АСЕАН, зону свободной торговли в Азиатско-Тихоокеанском регионе (ЗСТ АТ), Европейский союз. Таким образом, он неизбежно становится конкурентом и препятствием на пути реализации другого суперпроекта – создания под эгидой США торгово-экономических блоков – Транстихоокеанского партнерства и Трансатлантического торгового и инвестиционного партнерства (ТТИП).
Стратегическая уязвимость
В зоне Морского шелкового пути активизируется создание антикитайской коалиции за счет педалирования темы принадлежности островов и акватории Южно-Китайского моря. Все более заметную роль в зоне намеревается играть Токио, принявший новое законодательство, которое позволяет «силам самообороны» действовать за пределами Японских островов. Япония осуществляет собственную программу военного сотрудничества с Вьетнамом, Филиппинами, Индией и другими странами региона, которая дополняет усилия США. Опора на старых союзников и обхаживание новых партнеров дают США возможность не только создать вполне реальные угрозы для китайского судоходства на Морском шелковом пути, но и осложнить развитие торговых связей Китая со странами этого региона.
Очевидная стратегическая уязвимость Морского шелкового пути повышает значение второго компонента суперпроекта Пекина – Экономического пояса Великого шелкового пути. Один из пяти намеченных главных маршрутов этого проекта проходит по западным провинциям КНР и автономному району Синьцзян, через Казахстан, а также по территории России и Белоруссии. В этом обширном регионе, вплоть до границ стран Восточной и Западной Европы, у США нет военных союзников и постоянных баз, что не позволяет уже сейчас угрожать планируемой инфраструктуре Нового шелкового пути. Это не означает, что сторонники теории Маккиндера не попытаются предотвратить создание «сердцевинной земли», как действуя с периферии этого пространства, так и создавая внутри его новые опорные пункты и зоны нестабильности.
Как представляется, основными формами стратегического противодействия Новому шелковому пути могут стать дальнейшая дестабилизация в Афганистане, распространение зоны действия отрядов «Исламского государства» на Центральную Азию и цветные революции в ряде стран этого региона. К локальным вызовам можно отнести активизацию террористических ячеек в китайском Синьцзяне, странах Центральной Азии и в перспективе даже в тех районах России, по которым пройдут маршруты Нового шелкового пути. По существу, американцы готовятся использовать старинную китайскую стратагему – использовать одних варваров для борьбы с другими варварами.
Вряд ли случайно именно после выдвижения суперпроекта «Один пояс и один путь» было принято решение приостановить обещанный президентом Обамой полный вывод войск из Афганистана, оставить там несколько военных баз. Эти объекты станут опорными пунктами для сбора разведывательной информации и снабжения террористов всем необходимым. Граничащий с Китаем, Таджикистаном, Узбекистаном и Туркменией нестабильный Афганистан может стать идеальным плацдармом для разнообразных форм противодействия Новому шелковому пути.
Тревогу вызывают сообщения о боестолкновениях на южной границе Туркмении и в таджикском Горном Бадахшане с подразделениями ИГ, наличие в отрядах этой террористической организации добровольцев из Синьцзяна и стран Центральной Азии, которые уже начали возвращаться домой для продолжения борьбы в знакомых им условиях. Неприятным доказательством расширения влияния ИГ в Центральной Азии стал сенсационный переход на его сторону в 2015 году командира ОМОН МВД Таджикистана полковника Халимова и группы его подчиненных. Вербовочная деятельность экстремистов ведется также в России, Казахстане, Узбекистане, Киргизии, Туркмении и Китае.
Шелковый путь и его дублеры
Двухтысячелетняя история системы трансконтинентальных торговых путей по суше и по морю, получившей в конце XIX века броское название «Шелковый путь», знала периоды как беспрепятственной циркуляции товаров между Востоком и Западом, так и временных приостановок. Набеги кочевников, войны, стихийные бедствия вынуждали купцов искать альтернативные пути. Морской шелковый путь порой на десятки лет заменял Великий шелковый путь, а на самом караванном пути вместо основного маршрута начинали действовать его дублеры. Так, например, российские археологи обнаружили шелковые ткани и другие артефакты из Китая в Крыму, на Таманском полуострове, в Дербенте. Существовало несколько маршрутов и у Морского шелкового пути.
Угрозы безопасности для нынешних морских торговых путей из Китая, символом которых является «Малаккская дилемма», то есть возможное закупоривание узкого горлышка морских путей в районе Сингапура, диктуют повышенное внимание к наземным, более безопасным маршрутам. В свою очередь, в условиях возможности террористических актов на всех инфраструктурных маршрутах Нового шелкового пути стратегическое значение приобретают дублеры – альтернативные широтные магистрали Евразии: Транссибирская магистраль и БАМ, проходящие через Сибирь нефте- и газопроводы. Примечательно, что еще во время встречи в Сочи в мае 2014 года президент Путин и председатель Си Цзиньпин договорились о привлечении китайских ресурсов к модернизации российских стальных магистралей. В перспективе определенную роль может сыграть также Северный морской путь, способный стать дублером Морского шелкового пути.
Концентрация антитеррористических усилий
Что касается обеспечения безопасности наиболее реального из наземных вариантов Нового шелкового пути – того маршрута, который проходит по территории КНР, стран Центральной Азии, России и Белоруссии, – то эта проблема может быть решена за счет качественного улучшения координации усилий заинтересованных сторон. На первый взгляд уже имеющихся национальных и международных антитеррористических сил в этой зоне вполне достаточно. Комитет национальной безопасности Казахстана провел несколько успешных операций против религиозных экстремистов и террористов. Узбекские органы безопасности продемонстрировали способность жестко противодействовать организованной исламской оппозиции. Наличие российских военных баз укрепляет потенциал Таджикистана и Киргизии в противостоянии возможным вылазкам вооруженных отрядов из Афганистана. Наконец, российские спецслужбы за последние десятилетия приобрели обширный опыт борьбы с экстремистами и сепаратистами на своей территории.
У стран, расположенных на Экономическом поясе Шелкового пути, накоплен некоторый опыт взаимодействия, созданы специальные структуры борьбы против трех зол (экстремизм, сепаратизм, терроризм). Большой интерес с точки зрения обеспечения безопасности Нового шелкового пути представляет действующая с 1994 года ОДКБ и особенно созданные в 2009 году Коллективные силы оперативного развертывания (КСОР). В ходе ежегодных учений войск и подразделений специального назначения России, Белоруссии, Казахстана и Армении отрабатываются различные сценарии отражения террористических и иных угроз, в том числе на инфраструктурных объектах. Войска и боевая техника перебрасываются порой за тысячи километров самолетами военно-транспортной авиации. Важным прецедентом стало создание постоянных коллективных баз ОДКБ в Киргизии и Армении.
Еще одна организация-ветеран – это Антитеррористический центр СНГ, созданный в 2000 году. Эта постоянно действующая структура опирается на управленческие структуры органов безопасности, спецслужб, министерств внутренних дел и обороны, пограничных ведомств государств – участников СНГ. С самого начала главной заботой АТЦ была эскалация насилия на Кавказе и в Средней Азии. В последние годы усиливается внимание к проблемам предупреждения актов терроризма на объектах энергетики, при проведении массовых мероприятий, противодействия распространению экстремистских идей в киберпространстве. Особую тревогу АТЦ вызывает активизация деятельности международных террористических и радикальных экстремистских организаций, особенно в Центрально-Азиатском регионе, разрастание террористического наемничества, приближение к южным рубежам СНГ формирований и агентуры «Исламского государства». Основные формы деятельности АТЦ – это обучение антитеррористических подразделений на базе сил специального назначения ФСБ России, ежегодное проведение масштабных учений. Растущее значение приобретает Специализированный банк данных, созданный для сбора, накопления, хранения, обработки и выдачи информации в области борьбы с терроризмом.
Шанхайская организация сотрудничества (ШОС) была создана в 2001 году как структура обеспечения взаимодействия в решении пограничных и иных проблем безопасности. Еще в июне 2002 года страны ШОС учредили специализированную Региональную антитеррористическую структуру (РАТС) со штаб-квартирой в Ташкенте. По целому ряду причин военная составляющая совместной деятельности ШОС сокращалась на протяжении первого десятилетия. На первый план вышли двусторонние формы взаимодействия. Ситуация стала меняться по мере активизации трех зол как в странах Центральной Азии, так и в западных районах Китая. Реальным наполнением договоренностей в области региональной безопасности стали все более масштабные антитеррористические учения. В последних из них – «Мирной миссии-2014», прошедшей на территории китайской Внутренней Монголии, приняло участие свыше 7 тыс. военнослужащих и 500 единиц спецтехники из России, Китая, Казахстана, Таджикистана и Киргизии.
Действующие в зоне Нового шелкового пути структуры обеспечения безопасности, возможно, соответствуют нынешнему уровню угроз. Но перспектива активного противодействия этому суперпроекту диктует необходимость качественного улучшения работы антитеррористических организаций, использования новых форм борьбы. На этом пути существуют препятствия, созданные ранее самими участниками борьбы с подрывными организациями.
Так, устав ШОС определяет, что она является региональной международной организацией, которая отстаивает принципы неприсоединения к блокам, непротивостояния и непротиводействия третьим сторонам, и не может стать военным союзом. Таким образом, не только затрудняется взаимодействие с военным блоком, каким является ОДКБ, но и тормозится наращивание стратегического взаимодействия России, Китая и стран Центральной Азии. С учетом присоединения к ШОС Индии и Пакистана действующие ограничения будут мешать использованию на базе ШОС открывающихся возможностей создания масштабной структуры безопасности в Евразии и ее «сердцевинной земли».
Слова об отказе от создания военных союзов постоянно встречаются в заявлениях руководителей России и Китая. Это можно объяснить, как стремлением не подталкивать Запад к усилению конфронтации, так и недопониманием принципиально новых условий, в которые в последние месяцы попали как Москва, так и Пекин. В Кремле все еще надеются на возможность возвращения отношений с Западом, которые существовали до обострения ситуации в Украине. В Чжуннаньхае стремятся реализовать концепцию «новых отношений между великими державами», предусматривающую равенство в китайско-американских отношениях. Однако быстрая реализация суперпроекта «Один пояс и один путь» Китаем и его одобрение Россией окончательно делает их отношения с Америкой непримиримыми. Сдерживание двух стран, формирующих основу «сердцевинной земли», будет только нарастать.
Защита капиталовложений
Развитие Экономического пояса Шелкового пути будет идти опережающими темпами, и уже скоро проблемы безопасности встанут во весь рост. Давлению со стороны противников проекта будут подвергаться не только Китай и Россия, но и другие страны, которые можно назвать акционерами небывалого по размаху международного сообщества. Любые масштабные вложения капитала, будь то финансового или ресурсного, требуют защиты. Поэтому общие интересы в области безопасности можно постараться объединить в общую структуру. Ее можно было бы назвать «Организация безопасности Шелкового пути» (ОБШП). Она могла бы включать как страны – участницы уже имеющихся структур безопасности (ОДКБ, АТС ШОС, АТЦ СНГ), так и другие страны на альтернативных маршрутах: Пакистан, Индию, Иран, Монголию…
Создание новой международной организации, да еще в сфере безопасности, должно пройти через несколько стадий обсуждения и планирования, что займет определенное время. Но уже сейчас стоит начать координацию имеющихся форм коллективной безопасности. К деятельности штабных структур ОДКБ и АТЦ СНГ могли бы подключиться наблюдатели от Китая. Наблюдатели или даже целые подразделения НОАК могли бы принимать участие в антитеррористических учениях КСОР ОДКБ. Учения ШОС стоило бы приблизить к возможным маршрутам Нового шелкового пути и проводить их чаще, чем один раз в год. (Генсек НАТО Йенс Столтенберг рассказал, что альянс и его члены в 2014 году организовали около 200 учений.)
Новой формой работы могло бы стать создание частных военных компаний по образцу широко применяемых США в Афганистане и странах Ближнего Востока частных военных компаний или французского иностранного легиона в странах Африки. Создание ЧВК помогло бы решить проблемы на стыке существующих организаций типа ШОС и ОДКБ. Состоящие из представителей разных стран – акционеров суперпроекта «Шелковый путь» частные военные компании могли бы не только обеспечить безопасность инфраструктуры, но и стать ядром новой антитеррористической системы Евразии.
Суперпроект «Один пояс и один путь» быстро развивается, приобретает как искренних сторонников, так и убежденных противников. Необходимо еще на ранних стадиях обдумать проблемы обеспечения его безопасности.
