Михаил Делягин: Наш гуманизм чудовищен
ПРОНЬКО: 19 часов и 4 минуты в российской столице. Вечер добрый, господа. У микрофона Юрий Пронько, это «Финам FM», и ежедневная вечерняя интерактивная программа «Реальное время». Сегодня экономические итоги 2012. И здесь, напротив меня в московской студии «Финам FM» Михаил Делягин, директор Института проблем глобализации. Рад видеть, добрый вечер.
ДЕЛЯГИН: Добрый вечер.
ПРОНЬКО: Я напомню, что вы можете звонить и участвовать в нашем разговоре на многоканальный телефон, его номер 65-10-996 (код Москвы – 495), finam.fm – наш портал в Интернете, туда вы направляете свои вопросы, комментарии и мнения Михаилу Делягину. И там же идет прямая веб-трансляция, вы можете как слушать, так и смотреть наш эфир. Кроме того, можете пользоваться моим личным аккаунтом в «Twitter», туда также направляйте свои мнения и вопросы.
Михаил, вот на ваш взгляд, в экономической области главное событие – вступление в ВТО или нечто другое?
ДЕЛЯГИН: Нет, ВТО – это главное событие для Татарстана, которому предстоит замечательная развлекалочка с «КамАЗом», потому что у нас теперь практически свободный доступ бэушных грузовиков на российский внешний рынок. Для Ростовской области, где сельхозмашиностроение начало загибаться еще в начале этого года, ну и для некоторых еще областей.
Для страны три принципиально новые вещи. Первое. У нас резко тормозится экономический рост. Это продолжение истории прошлого года, когда цены на нефть выросли более чем на 39%, а экономический рост никак не ускорился. В этом году цены на нефть очень высокие, даже на пару процентов еще подросли, а экономический рост замедляется. Причем он сломался в середине года. Первая половина года была суперудачной – 4,5% против 3,7% в первой половине прошлого года, а в третьем квартале экономический рост составил 2,9%.
ПРОНЬКО: Причина?
ДЕЛЯГИН: Ну, официальная причина – засуха. Это правда. Но, скажем, в ноябре, когда никакой засухи не было, и в ноябре, в общем-то, спад сельхозпроизводства не такой уж и большой был, всего 7,4%, это не катастрофичная ситуация, притом, что у нас урожай на четверть ниже прошлогоднего, и по пшенице ниже даже, чем в 2010 году. Но, несмотря на это, в ноябре у нас экономический рост составил всего-навсего 1,9%. По итогам года, он замедлится с 4,3% до 3,4%, скорее всего. Ну и дальше в следующем году тоже начнет тормозиться.
Принципиально важно, здесь мы переходим ко второй теме, что на самом деле разница между 1% и 4% (это в пределах статистической погрешности) не принципиальна, важно, что рост точно уже ниже 5,5%. Это старая тема. В середине 2000-х годов по заказу правительства была проведена гениальная научно-исследовательская работа, я в ней не участвовал, поэтому могу ее хвалить совершенно спокойно. Определили, что для того чтобы обеспечивать социально-политическую стабильность, нужен экономический рост не ниже 5,5% в год, а все остальное не важно. Экономического роста такого у нас не будет уже никогда.
ПРОНЬКО: Никогда?
ДЕЛЯГИН: Ну, у этой модели экономики, вот у модели, которая основана на том, что мы разграбляем советское наследство, ну, в смысле, не мы разграбляем, а начальство грабит советское наследство, присваивает, вывозит в фешенебельные страны и легализует там как личное богатство, а дыры, которые возникают в процессе грабежа, затыкают нефтедолларами. Вот эта модель, она больше не работает. Это было ясно еще год назад, даже полтора года назад.
Но тогда пряников сладких не хватало на всех, начали группы влияния драться друг с другом, и, естественно, самую главную группу влияния, а это в условиях сувенирной демократии у нас население, она бесправная группа, начали жрать. И в реальности, по официальной статистике у нас в прошлом году реальные доходы населения выросли на 0,8%. Если убрать миллионеров, самых богатых людей, и если учесть реальное занижение официальной инфляции и прочие шалости, то получилось, что…
ПРОНЬКО: А ее занижают?
ДЕЛЯГИН: Ну, раза в два ее занижают.
ПРОНЬКО: Раза в два?
ДЕЛЯГИН: Это еще неплохо, у нас был период, когда занижали раза в два с половиной. Вы просто сопоставьте расходы своей семьи, а у меня много корреспондентов из разных регионов, я могу сопоставлять картинку по регионам, с тем, что я читаю в официальной статистике.
У меня был случай, когда лет шесть назад я в одной очень интеллигентной московской аудитории, ни одного не кандидата наук там не было, просто процитировал официальную статистику инфляции.
ПРОНЬКО: Гомерический хохот вызвали?
ДЕЛЯГИН: Нет, там не было хохота. Я просто понял, что меня сейчас начнут бить.
ПРОНЬКО: Это опасно. Вот читать официальные данные…
ДЕЛЯГИН: Да. Официально провозглашать официальные данные в ситуации, когда вас не охраняет ФСО. В последнее время это опасно. Так вот, после этого я стал относиться с некоторым скепсисом.
И получилось, что в прошлом году у нас 90% населения потеряло не менее 7,5% своих реальных доходов. Результат мы видели на Болотной, потому что бюджетников как-то поддерживают, а вот средний класс проседает круче всех. Результат мы видели в первой половине этого года в виде протестов. Потом креативный класс (у него есть и другие названия) расслабился. Ну, офисный планктон – то же самое. Знаете, как в анекдоте про крысу и хомячка. В чем разница? PR лучше у хомячка. Как хотите, так и называйте.
ПРОНЬКО: Я промолчу. Так, так.
ДЕЛЯГИН: Но люди устали, плюс либеральные вожди увидели, что вообще-то поднимается волна социально-патриотического протеста. 6 мая прошлись под красными знаменами, потому что других знамен не оказалось практически. И стали аккуратненько давить на тормоз. В итоге наступило некоторое политическое затишье.
Но оно возникло потому, что власть дико перепугалась и дала населению денег. Естественно, не всему населению. Средний класс как сидел на подсосе, так и сидит, но получили бюджетники, получили силовики, получили некоторое количество денег пенсионеры. И в целом реальные доходы населения официальные в этом году выросли на 4%. Это хороший рост. И основная часть населения, если и потеряла, то не очень много, не 7,5%, терпимое состояние в целом. Хотя люди воют, но это структурная вещь. А вот…
Но, понимаете, ресурсов-то не хватает. Если мы самой слабой группе влияния дали ресурсы, значит, мы отобрали эти ресурсы у более сильных. И мы видим дикое обострение межклановой борьбы. С одной стороны, мы видим борьбу либерального клана и силовиков, начиная с открытого письма Дворковича Путину. Но если вот сейчас мы с вами взаимодействуем, и я вам буду писать открытое письмо: «Товарищ Пронько, задайте мне такой-то вопрос. Посмотрите на меня взглядом милости. И вообще, вы совсем не так жуете микрофон, как это нужно делать». Вот примерно такая ситуация вышла у Дворковича с Путиным. И кончая антикоррупционными так называемыми скандалами.
ПРОНЬКО: Надо добавить, там Дворкович, Путин, Сечин, все-таки на троих.
ДЕЛЯГИН: Конечно. Дворкович протестовал против Сечина. Но, понимаете, член президентской комиссии, член комиссии, чтобы обратиться к председателю комиссии Путину, пишет открытое письмо. На заседании поднять лапку он не может. По крайней мере, возникает такое ощущение.
И заканчивая всеми этими коррупционными скандалами. Потому что понятно, что с Сердюковым случилась неприятность, никто не хотел его увольнять. Это Путин его, наверное, не хотел увольнять, а ребятишки…
ПРОНЬКО: А с чего это вы так взяли?
ДЕЛЯГИН: А как он его защищать бросился, а как он его защищать бросился?
ПРОНЬКО: Я особой защиты не вижу, просто нет и преследования пока. Я бы так оговорился.
ДЕЛЯГИН: Когда было официально заявлено, что к нему претензий нет, все же понимают, что это, с одной стороны, личное мнение гражданина Российской Федерации, с другой стороны, это конкретные указания товарищам следователям. Как в армии говорят: «Вам что, погоны жмут или звездочки колют?» И так далее.
Это так называемые коррупционные скандалы, они тоже элемент межклановой борьбы. Ну, кто бы вспомнил начальника Росреестра Раменского района Московской области? Что же надо сотворить такое?
ПРОНЬКО: Ну, я не знаю, Раменский район имеет свою специфику, Михаил.
ДЕЛЯГИН: Извините, я знаю эту специфику, я там живу некоторое время. Но, понимаете, есть Раменский район, а есть город Пушкино, где банда прокуроров подмосковная эта отдыхает. А есть подмосковная банда прокуроров, которую только-только накануне послания президента или вообще в день послания президента выпустили.
ПРОНЬКО: Было дело, было, да.
ДЕЛЯГИН: Нет претензий к людям, нет претензий к людям.
ПРОНЬКО: Ну, презумпцию невиновности никто не отменял.
ДЕЛЯГИН: Как сказал официальный представитель Генпрокуратуры, золотые слова, я бы их выбил золотом по фасаду Генпрокуратуры, чтобы все видели и могли читать: «И только если их сфотографируют на фоне незаконных игорных автоматов с огромным плакатом, что это именно незаконные игорные автоматы, тогда мы, может быть, что-нибудь начнем делать».
ПРОНЬКО: Это было официальное заявление?
ДЕЛЯГИН: По телевизору. Ну, я здесь не дословно цитирую, но смысл ровно такой. Это было заявлено человеком в мундире, выступающим официально от имени Генпрокуратуры по официальному телевизионному каналу, не по «НТВ», упаси боже, не по «НТВ». Это вторая история. Дали чуть-чуть денег населению, стали грызться друг с другом.
Грызня уже угрожающая. Ну, понятно, что товарища Сердюкова не допрашивают не потому, что все такие гуманисты, а потому что он, прости господи, показания начнет давать, он же рассказывать начнет.
ПРОНЬКО: Ну, там еще одна история – госпожа Скрынник, «Росагролизинг» и другие дела.
ДЕЛЯГИН: А госпожа Скрынник может начать рассказывать уже про других людей, тоже очень высокопоставленных. Но если уж копаться в грязном белье, мне очень понравилась история о том, как у госпожи Васильевой из квартиры вынесли ведро, как сообщалось, золотых украшений с бриллиантами. А через пару дней выяснилось, что они были не золотые, а бижутерия, и что это были не бриллианты, а просто горный хрусталь.
ПРОНЬКО: Это Михаил Делягин, он сегодня в «Реальном времени». Мы уходим на краткий выпуск новостей, а затем продолжим.
ПРОНЬКО: 19 часов и 17 минут в российской столице. «Реальное время», «Финам FM», у микрофона Юрий Пронько. Михаил Делягин у нас сегодня в гостях. Письма на finam.fm, там же идет и прямая веб-трансляция, можете смотреть, звоните на 65-10-996 (код Москвы – 495), задавайте свои вопросы. Михаил, и третья составляющая?
ДЕЛЯГИН: И третья составляющая, знаете, качественно новая. Мы увидели, что Россия находится на грани транспортного коллапса. Мы как-то говорили об отдельно взятых деталях. Пробки в городе Москва и во всех крупных городах Российской Федерации. Лет пять назад я похвалил как-то Лукашенко, мне сказали: «Да чего там Лукашенко, в Минске даже пробок нет!» Мысль о том, что может быть просто нормально организовано дорожное движение, москвичам в голову не приходила уже лет пять назад.
Но то, что мы видим сейчас, это беспредел. Потому что, понимаете, когда снег выпал и его не убирают, причем в отличие от традиционных действий Гидрометцентра, синоптики все предсказывают точно, и такое ощущение, что городские власти – единственные в Москве, кто их не слушает. Когда правила дорожного движения меняются с единственной, насколько я могу судить, целью – сделать так, чтобы заставить водителей платить. Вы знаете, у нас…
ПРОНЬКО: Вопрос еще – кому?
ДЕЛЯГИН: А это хороший вопрос. Потому что, когда висят камеры, большая работа полицейских, как мне рассказывают сейчас… У нас же есть номера АМР, и понятно, что если камера фиксирует машину с номером АМР, то «письмо счастья» никуда не приходит. Это понятно. Себе дороже. Но у нас есть масса других крутых номеров, которые мало формализуются. Ну, самое простое – Кадыров Рамзан Ахматович, КРА. Есть и другие сочетания. И эти номера очень часто записаны не на госструктуру, а на кого угодно. И сидит группа людей, которые просто вешаются, потому что они из всего потока «писем счастья» убирают «письма счастья», которые должны прийти начальству. Это реально, насколько я могу судить, это реальная история.
Но мы видим, что в силу абсолютно наплевательского, с моей точки зрения, отношения городских властей не только города Москвы к своим обязанностям… Ну, выпал снег зимой! Господа, катастрофа. На улицы Москвы вышло 120 тысяч техники, которая это все убирает! Я опросил два десятка своих знакомых, которые в эти дни, когда Москва стояла вся месяц назад, ездили, им пришлось ехать. Больше двух единиц техники не видел ни один из них в центре города Москвы, ну, в пределах ТТК. Сегодня масса аварий почему? Господи, подморозило, гололедица, прости господи, а песочка нет разбросать и посыпать, и даже мысли не возникает разбросать и посыпать песочек. Я уже не говорю про противогололедные реагенты, которые существуют только в коррупционных скандалах, насколько я могу судить.
ПРОНЬКО: Да ладно, Михаил. Я тут сегодня шел по улице, месил своими ботинками такие реагенты!
ДЕЛЯГИН: У нас сегодня плюсовая температура, прости господи. А сегодня утром вся Москва была в авариях.
ПРОНЬКО: Так. И вот этот транспортный коллапс…
ДЕЛЯГИН: И вот транспортный коллапс. Это мы видим в Москве. Вторая история. «Ах, пробка пять с половиной часов на трассе Москва – Питер!» Во-первых, то, что никакой трассы Москва – Питер не существует, мы это все знаем, кто по ней катался. Почему она возникла? Потому что один «Сапсан» в момент, когда началось, это минус десять грузовых поездов полномасштабных. Железнодорожники совершили подвиг. Сейчас не минус десять, сейчас минус семь, но все равно.
Вместо того чтобы как-то реанимировать водный путь хотя бы летом, вместо того, чтобы начать строить параллельную железную дорогу только для этих «Сапсанов», скоростную, черт с ними, у нас идет дикое обсуждение о том, чтобы строить параллельную автомобильную дорогу, желательно еще сделать ее платной. А поскольку все снабжение идет в фурах, потому что помимо этого у нас еще реформа железнодорожного транспорта, прости господи, два года назад…
ПРОНЬКО: Неужели идет?
ДЕЛЯГИН: Успешно, успешно. Два года назад…
ПРОНЬКО: Что-то в тарифах на билеты я особо не рассматриваю это.
ДЕЛЯГИН: Ну, простите, пожалуйста, реформа, особенно либеральная реформа в России, она ведет исключительно…
ПРОНЬКО: Неужели Якунин – либерал? Подождите, Михаил.
ДЕЛЯГИН: Он не либерал, товарищ Путин тоже не либерал, а экономические решения, которые он подписывает, абсолютно либеральные.
ПРОНЬКО: Как так может быть?
ДЕЛЯГИН: А у него был Кудрин, сейчас у него другие ребятишки типа Шувалова. «Вы крайние за экономику. Занимайтесь, я вам доверяю». Я думаю, у Якунина та же самая схема. И в результате холостой пробег грузовых вагонов пару лет назад вырос раза в два. И вот я не уверен, что он с того времени заметно снизился.
ПРОНЬКО: Ну, я думаю, что там процент чуть поменьше, но вы абсолютно правы, да.
ДЕЛЯГИН: Снизился, но не категорически. Соответственно, с одной стороны, мы имеем сокращение количества грузовых поездов, потому что летают «Сапсаны», с другой стороны, мы видим ухудшение диспетчирования, вызванное объективными причинами.
Третья история. Трасса на подъезде к Ростову-на-Дону. Да, я хочу выступить в защиту московских властей – когда выпал снег в Ростове-на-Дону, тамошние власти тоже ничего не убирали. Тоже, наверное, из «Единой России» люди. Поэтому город стоял глухо весь. Люди ходили на работу по 5-7 километров пешочком под пронизывающим степным ветром, как пленные немцы брели туда, а потом обратно, никуда не денешься.
Ну вот, а пробка на подъезде к Ростову-на-Дону была вызвана потрясающим природным феноменом. Знаете, степь, и в степи иногда дует ветер, и когда дует ветер…
ПРОНЬКО: Это аномалия, Михаил.
ДЕЛЯГИН: Нет, я понимаю, что это аномалия. Когда внезапно, без объявления войны, 15 декабря выпал снег. Кто бы мог себе представить, что такое бывает? Так вот, в степи иногда дует ветер. При проклятой советской власти и даже при проклятом царизме люди понимали, что есть дорога, и вокруг дороги нужно посадить деревья, «лесозащитная полоса» называется, снегозадержание, чтобы снегом дорогу не замело. И этот проклятый пережиток гнусного коммунизма кое-где еще сохранился.
ПРОНЬКО: И царизма.
ДЕЛЯГИН: И царизма. Но у нас же реформирование, у нас же модернизация и инновация, и приходят эффективные менеджеры, которые закончили отреформированные вузы, и они не знают, что это за кустики и деревца торчат по краям дороги, которые не расширяют. Дорогу Москва – Дон федеральную реально расширили на подъезде к Ростову-на-Дону, и всю эту несчастную полосу снегозадержания снесли к чертовой матери.
Объяснять людям, зачем нужны кустики вдоль дороги в степи… Ну, понимаете, для этого нужно иметь образование, для этого нужно быть в состоянии задуматься и подумать: а что будет, если зимой не выпадет снег, нет, не надо выпадать снегу, а просто подует ветерок и снег со степи понесет на дорогу.
ПРОНЬКО: У меня складывается, Михаил, сейчас два вывода. Пункт первый – Делягин стал радикалом, прямо вот ярко выраженным.
ДЕЛЯГИН: Почему?
ПРОНЬКО: Пункт второй…
ДЕЛЯГИН: У меня просто друзья стояли в пробке под Питером…
ПРОНЬКО: Власть предержащие страдают слабоумием.
ДЕЛЯГИН: Нет, никакого слабоумия. Ну, о себе я говорить не могу, это вам со стороны виднее, но вы знаете, никакого слабоумия нет. Вот поймите, если вам кажется…
ПРОНЬКО: Прагматизм?
ДЕЛЯГИН: Да, это не слабоумие, это прагматизм. Мы с вами выработали чеканную формулу. Если государственная власть существует ради воровства, ради того, чтобы украсть деньги (это гипотеза), простите, какая разница, зачем тогда тратиться на полосу снегозадержания, зачем о ней вообще думать? Мы другим делом занимаемся. Вот под Сочи недавно было землетрясение 5,5 баллов.
ПРОНЬКО: Сегодня, кстати, было еще одно.
ДЕЛЯГИН: Ну, трясет, потряхивает. Знаете, Большой Кавказский хребет, молодая горная складчатость, потряхивает. Простите, пожалуйста, кто-нибудь причастный к Олимпиаде задумался вообще-то, а у нас там эти сооружения сейсмоустойчивые? Я раскрою…
ПРОНЬКО: Сегодня мы получили пресс-релиз о том, что контролирующие органы обязательно проверят после этих землетрясений объекты, олимпийские объекты в Сочи.
ДЕЛЯГИН: Мне интересно, а если они проверят и обнаружат, что в Имеретинской низменности, где, прости господи, карстовые пустоты до 100 метров глубиной, и чтобы что-то стояло наверху… Почему там ничего не строили никогда? Чтобы что-то стояло наверху – это или полутораэтажная деревянная хибарка, ну, хорошо, двухэтажная хибарка кирпичная, или там должны быть сваи железобетонные до скальных пород, до 100 метров глубиной. Тогда все будет золотое.
Вот обнаружат проверяющие органы, что там этих свай, например, нет. И что им делать? Отменять Олимпиаду? Чего-то я сильно в это не верю. Но возвращаясь к транспортному коллапсу…
ПРОНЬКО: Ой, пугаете слушателей.
ДЕЛЯГИН: Я не пугаю, я не пугаю. Как писал очень хороший поэт Юрий Аронов: «А в 41-м, бога ради, не оставайтесь в Ленинграде. Вот все, что в мире нужно мне». Я просто говорю, что там строится много всего, и если вы там что-то в этом многом всем будете покупать, ну, вы узнайте, там есть сваи или нет свай. Сколько времени простоит? Это же не так просто в Сочи бытует легенда о том, что все эти сооружения после олимпиады распилят на куски, перевезут в другие регионы и соберут уже там.
ПРОНЬКО: Я всегда думал, что одесситы таким юмором обладают. Сочинцы тоже.
ДЕЛЯГИН: В первую половину легенды я верю охотно, потому что, если их строить без свай, то это будет здание лет на пять.
Возвращаясь к нашей транспортной теме, к начальнику транспортного цеха. Мы видим: трасса Москва – Питер – коллапс; трасса Дон – коллапс по другой причине, но тоже.
Кстати, эта самая трасса, она чудесный город Чернь, по-моему, в Тульской области, она проходит через центр этого города. Город замечательный, старинный, исторический. Она является асфальтовой до города и после этого города, а в центре города это обычная грунтовка.
ПРОНЬКО: Ну, у муниципалитета нет денег. Такое бывает.
ДЕЛЯГИН: Вы знаете, у нас, вообще говоря… Кстати, тоже правильную вещь мне напомнили, я забыл. У нас чудовищный кризис региональных бюджетов. На них навешивают все, им денег не дают ни копья, во многих местах воруют.
ПРОНЬКО: Какая банальность, Михаил, вы говорите о банальностях.
ДЕЛЯГИН: Это не является причиной бюджетного кризиса. В федеральном бюджете 7,2 триллиона рублей валяются без движения, а региональные и местные бюджеты задыхаются без денег. Они вынуждены залезать в кредитную кабалу, им еще уполномоченные банки подпихивают…
ПРОНЬКО: А что же они как собака на сене-то? Я имею в виду федеральных чиновников.
ДЕЛЯГИН: С одной стороны, это бесправие регионов и местных властей, это основа власти федерального центра. А если вы мяукните без согласования, то вам придет транш в полтора раза меньше, и не 1 января, а 31 декабря. Извольте до 1 января его потратить. Я утрирую, но самую малость.
ПРОНЬКО: Межбюджетные отношения выстроены таким образом, что регионы и муниципалы на манке жестком.
ДЕЛЯГИН: Да, на жестком, на крючке.
ПРОНЬКО: Михаил Делягин в «Реальном времени», продолжим после новостей.
ПРОНЬКО: 19 часов 31 минута, «Реальное время», «Финам FM». Михаил Делягин у нас сегодня в гостях. Письма на finam.fm, там же идет прямая веб-трансляция. Михаил, мы остановились на межбюджетных отношениях и вообще бюджетом процессе в Российской Федерации.
ДЕЛЯГИН: Понимаете, мне многие местные власти не нравятся, тот же самый Раменский район. Город Пушкино Московской области это, знаете, Кущевка, ну, в каком-то смысле отдыхает. И много-много-много таких мест. Ну, у нас вся Россия Кущевка, может быть, без права первой ночи. Но, понимаете, людей ставят в ситуацию, когда реально выжить нельзя.
Вот, пожалуйста, все сейчас кричат о детях-сиротах по разным причинам. Я согласен с тем, что, когда Госдума начинает мстить российским сиротам за то, что какие-то американские клоуны недостаточно толерантно относятся к безнаказанности российских оборотней в погонах… Я сознательно применяю официальную терминологию: оборотни в погонах, толерантность и все остальное. То такая Госдума должна уйти. Вот просто в силу откровенной, с моей точки зрения, враждебности даже не к каким-то там государственным интересам Российской Федерации, а просто к российскому народу.
Я понимаю, если бы вышел какой-нибудь Астахов и сказал: «Дорогие друзья, вот статистика: вот судьбы российских детей в российских детдомах, вот судьбы российских детей в российских детдомах семейного типа, вот судьбы российских детей разобранных по российским семьям. А вот статистика судеб российских детей, которые попали в Америку. И вы видите, что в Америке все на порядок хуже». Тогда вопросов не имеем, тогда все понятно. Но я подозреваю, что даже «Единая Россия» застыдилась запрашивать у господина Астахова такую статистику, потому что она другая. Мой любимый пример…
ПРОНЬКО: Но в той или иной форме она присутствует в информационном пространстве, да.
ДЕЛЯГИН: Мой любимый пример. Знаете, я пару дней назад случайно наткнулся в Интернете. Город Мыски, Кемеровская область, детский дом. За три года 27 детей умерло от голода, от города. Фотографии еще пока живых детей… Вы знаете, я такое видел только в Освенциме, единственное только, что фотографии цветные. Там возник скандал, почему это выплеснулось в Интернет. Взяли директора этого детдома, а мужика сажать не за что. Он, может, и воровал там, но явно немножко, он просто деньги, которые выделили детям на питание, как я понимаю, по нормам блокадного Ленинграда, потратил, условно говоря, на ремонт крыши. Нецелевое использование средств. И дети умерли от голода. Вот вам вся межбюджетная политика.
ПРОНЬКО: Господин Астахов занимался этим делом, вы просто как-то пропустили это.
ДЕЛЯГИН: С другой стороны, в этих же самых Мысках… Знаете, вот как-то занимался, но как-то вот изменений политики регулирования финансирования детских домов я чего-то не наблюдаю. В этих же самых Мысках под Новый год местные власти выделяют 571 тысячу рублей на строительство ледового городка. Между прочим, больше, чем в таком мелком городишке как Хабаровск. Сравните Мыски, о котором мы с вами слышим второй раз в жизни, и Хабаровск, краевой центр.
ПРОНЬКО: Ну, надо радость детям нести, понимаете, снежный городок сделать.
ДЕЛЯГИН: Пусть они умирают с голоду, но зато будут рады. Вот наша политика, я не хочу говорить, что это их политика, это наша, мы в этом живем. Мы живем в рабовладельческом обществе, мы живем в стране, которая захлебывается от денег, при этом дети в ней умирают от голода.
ПРОНЬКО: О деньгах. Вы сказали, 7 триллионов 200 миллиардов рублей находится на счетах?
ДЕЛЯГИН: Лежит в федеральном бюджете без движения. В них входят деньги Резервного фонда, деньги Фонда национального благосостояния, деньги, которые лежат на депозитах в банках (деньги налогоплательщиков кладут в банк на депозит, потому что их девать некуда), и просто деньги, которые валяются в федеральном бюджете.
ПРОНЬКО: И что вы предлагаете, распечатать кубышку?
ДЕЛЯГИН: Вы знаете, если кубышку не распечатать, она будет гробовой. Когда приходит обычный человек, который говорит: «Вы знаете, а вот я знаю, у меня сейчас все очень хорошо, на мне толстый слой шоколада, но я четко знаю, что через несколько лет мои доходы кончатся. Нефть подешевеет, мир рухнет, не важно. Что мне делать?» – спрашивает он нормального либерала.
ПРОНЬКО: Опять либерала.
ДЕЛЯГИН: Ну, потому что у нас либеральный финансовый блок в правительстве. И нормальный либерал говорит нормальные слова: «Идите, учитесь, расширяйте свой кругозор, расширяйте сферу своей квалификации. И когда вы останетесь без денег на вашем сегодняшнем рабочем месте, шахту вашу закроют или что-то еще, вы спокойно переквалифицируетесь в управдомы, например, и будете зарабатывать, может быть, чуть-чуть меньше, но вы не почувствуете».
Когда к этим же людям приходит страна, ей говорят строго противоположное: «Не дай бог потратить хотя бы копейку денег на развитие. Мы же все украдем», – честно говорят эти люди. «Мы же все разворуем. А это не лечится, поэтому откладывай деньги».
ПРОНЬКО: Так, Михаил, вы что, предлагаете? Воруйте, жулики и воры?
ДЕЛЯГИН: Вы знаете, у меня был случай. Я однажды в очень интеллигентной компании сказал, в том числе в присутствии патриотов, социалистов…
ПРОНЬКО: И вас там опять решили побить?
ДЕЛЯГИН: Нет, нет, было хуже. Я в их присутствии говорю: «Ребята, вор должен сидеть в тюрьме, а не в правительстве». Знаете, что мне на это ответили? Сказали: «Вы призываете к сталинскому террору», – сказали мне в едином голосе, прости господи.
ПРОНЬКО: Прошу заметить, не либералы.
ДЕЛЯГИН: В том числе не либералы. Я говорю: «Ребята, Уголовный кодекс, у нас самый мягкий Уголовный кодекс в мире, у нас контрабанда, спасибо господину Медведеву, является административным правонарушением как переход улицы на красный свет».
У нас из-за этого на Дальнем Востоке сломался баланс между китайским бизнесом и всеми остальными. У нас сейчас Дальний Восток стремительно уходит в Китай, и не только Дальний Восток, кстати, именно благодаря этому. У нас сейчас причинение тяжких телесных повреждений по неосторожности, повлекших смерть потерпевшего… Грубо говоря, забьют человека ногами, а потом скажут: «Ой, вы знаете, мы этого не хотели, мы просто ему хотели набить морду, а он умер. Надо же, так получилось». За это могут дать два месяца тюрьмы. Спасибо господину Медведеву. Вот такой у нас Уголовный кодекс. И когда я говорю, что вор должен сидеть, когда я говорю, что должен быть…
ПРОНЬКО: Вас обвиняют в сталинских репрессиях.
ДЕЛЯГИН: Обвините меня в репрессиях на основании того, что я считаю, что нужно на красный свет стоять, на зеленый свет ехать. Давайте, еще в этом меня обвините.
ПРОНЬКО: Подождите, Михаил, а что вы предлагаете? Вы же понимаете, если распечатаем эту кубышку – 7,2 триллиона… Кстати, а по каким направлениям вы предлагаете тратить?
ДЕЛЯГИН: Инфраструктура.
ПРОНЬКО: Ну, вы здесь солидарны с господином президентом.
ДЕЛЯГИН: Абсолютно. Понимаете, в чем дело. Инфраструктура это единственное
