Пепел девяностых
Александр Проханов
Воздушные пираты, захватившие самолёт под именем «Ельцин», все девяностые годы вели его, а когда у них сгорело небо и отказали двигатели, посадили этот самолёт на скалы. Теперь они снова желают взлететь. Они хотят создать новое лазурное небо, очистив его от копоти девяностых. Хотят поднять самолёт, пусть даже из фанеры или из бумаги. Журналисты, близкие к «семье», — быть может, сама Татьяна Дьяченко и Валентин Юмашев, — сделали мощный идеологический вброс, реабилитирующий кошмарные девяностые.
Проанализируем это время. Вдруг они правы, и небо было лазурным?
За эти «лазурные» годы было разрушено великое государство, великое «красное» царство, которое являлось полюсом мира. С уничтожением этого полюса в мире возник турбулентный хаос. Сдвинулись с мест континенты. Воспылали войны. Американцы, страшась советского возмездия, творят чудовищные безобразия. И мы видим, как сгорают целые континенты, как рушатся государства, как сотни тысяч людей снялись с места и под бомбами бегут спасаться в другие страны. Мы видим мировой хаос, который был посеян в результате крушения СССР именно в недрах девяностых годов.
Россия потеряла треть своих территорий, была отброшена к XVII веку. Три века русской государственности пошли насмарку. И остался лишь огрызок великой русской империи, от которой отломили не только Среднюю Азию и Прибалтику, но и те земли, которые исконно считались русскими, то есть Белоруссию и Украину, тем самым разрушив Русский мир. И те, кто отломил от России эти территории, мгновенно стали выстраивать на них враждебные государства. Прибалтика, Грузия, Украина — сегодня это враги России.
Россия потеряла великую армию, которая была в состоянии за три дня от Восточной Германии дойти до Пиренеев. Армию разгромили, деморализовали, обратили в прах — были истреблены победные дивизии.
Россия лишилась великой сталинской техносферы. Разгромлены заводы, уничтожены КБ, тысячи документов вывезены в Штаты, погибло множество ультрасовременных закрытых технологий. Когда гибнет кит или бабочка, это считается великой трагедией, их заносят в Красную книгу. В девяностые погибли киты и бабочки советской технологии, которые были уничтожены супостатом.
В России не родилось 7 миллионов людей, которые и не могли родиться в состоянии кошмара, тоски, голода и депрессии.
Цвет русской молодёжи пошел в бандиты, и они перестреляли друг друга. Это была самая пассионарная часть молодых русских людей. И наши кладбища полны убиенными в бандитских разборках русскими пассионариями. А ведь в иное время они могли стать космонавтами и полководцами, учёными и художниками.
Произошли два ужасных события — из танков был расстрелян российский парламент, и в центре Москвы запылал костёр из русского парламентаризма. Российская демократия исчезла навсегда, так и не родившись. В 1996-м совершилась первая грандиозная фальсификация выборов — когда победил Зюганов, но победу приписали Ельцину. С тех пор фальсификация стала нормой. Народ оказался в тисках огромной конституционной лжи.
Развязана первая чеченская война, которая была войной гражданской. Поднялся вал сепаратизма, который благословлял Ельцин, сказав: «Берите суверенитета, сколько можете проглотить». Этот вал двинулся по Волге вплоть до Якутии, а также на восток. Уральский сепаратизм. Сибирский сепаратизм. Приморский сепаратизм. Россия была поставлена на грань распада. И её с таким трудом стабилизировал Путин после победы во второй чеченской войне.
Русская, советская культура перестала существовать. Пали изумительные русские театры: «Современник», Театр на Таганке… Пал кинематограф. Умолкла великая музыка. Канули художники и литераторы. Вместо этого появился едкий кислотный раствор постмодернизма. А театры превратились в жалкие копии самого отвратительного и уже истлевшего западного искусства и в основном занимались порчей русской классики.
Сформировался чудовищный класс олигархов. Вначале он мыслился как локомотив капиталистического развития. Но вместо этого одни олигархи, чувствуя себя временщиками, распродали заводы, вырезали скот, превратили в руины города и селения. А другие захватили самую доходную часть советской экономики: металлургические заводы, алюминий, нефть, газ, никель, — и стали пользоваться всем в интересах собственного обогащения. Возникло чудовищное расслоение общества: мультимиллиардеры и обнищавшее население. Появился тот уровень социальной несправедливости, который обрекает строй на катастрофу, на крах.
Была сформулирована идеология, которую так изящно изрёк Авен, разделив население на две страты: на «винеров» и «лузеров». Они, авены, ничтожно малое число, являются «винерами», выигравшими. Выиграли они благодаря тому, что оказались богоизбранными, сверхталантливыми, блистательными. А вся остальная масса: челядь, тьма, толпа, — стали «лузерами», проигравшими, потому что это бездарные, никчёмные, неэффективные, бесполезные антропологические недоноски, обречённые на жалкое существование. Эта чудовищная идеология превосходства, социального эгоизма, по существу — форма фашизма, сформировалась в девяностые годы и во многом до сих пор бытует в России.
Таковы девяностые годы. Тогда действительно сладко жилось горстке миллиардеров. Они добились колоссального влияния в стране. Стали обладателями латифундий, земель, яхт, самолётов, огромных состояний и всей среды, в которой купались и которую культивировали. Это шоу-бизнес, который они эксплуатировали в своих интересах. «Офисный планктон», который работал в их корпорациях, в информагентствах и рекламных фирмах. Девяностые были счастьем для ничтожно малой прослойки, горем и бедой — для остального населения.
Но мы были бы неправы, не сказав о девяностых годах следующее. В девяностые либерализм сбросил с себя маску демократии, открыл свой звериный оскал, и оппозиция получила возможность сражаться. Тогда формировался красно-белый оппозиционный альянс. Мы выступили с открытым забралом против чудовищного ельцинизма, жертвовали собой на баррикадах. Оппозиция именно в эти годы получила священную икону — окровавленную икону девяносто третьего года. Оппозиция была уже не конторской, не оппозицией «круглых столов» или парламентских несогласий. Это была оппозиция окровавленного, задавленного восстания.
И именно в эти кромешные годы, когда, казалось, была безусловная либеральная победа, либеральное превосходство, в глубине чудовищных девяностых завязывался узелок нового государства, новой русской истории. Появился эмбрион нового государства Российского. И появился он в самые кромешные годы — в девяносто третьем, когда были расстреляны защитники Верховного Совета. Они тогда казались проигравшими — последними, кто защищал Советский Союз и был уничтожен на баррикадах.
Но кровавая конституция девяносто третьего года, принятая на костях, допустив первые думские выборы, ошеломила весь мир. Потому что на этих выборах среди ещё закопчённых стен Дома Советов победили патриоты. И демократы, видя, как идёт голосование по стране, рвали на себе волосы и орали: «Россия, ты сошла с ума!»
Произошло таинственное, упомянутое в Священном писании преображение, о котором говорится: «И последние станут первыми». Баррикадники были последними, кто заслонял собой исчезнувшую русскую историю — её советский период. И первыми, кто своими смертями, своими жертвами стал формировать новый фрагмент русской государственности.
В девяностые годы были и великие победы. Нам ещё предстоит эти победы осмыслить так же, как предстоит осмыслить появление во время ужасной первой чеченской войны русского святого Евгения Родионова.
Сегодня либералы кричат, что это они — в оппозиции, что это они защищают интересы населения от «прогнившего, коррумпированного и кровавого» российского государства. Но на самом деле все эти «пятые», «шестые», «болотные» и прочие «колонны» из последних сил и любой ценой пытаются остановить возрождение российского государства, Русского мира, русского народа, лишить нас Родины, лишить нас истории, ресурсов и будущего.
Битва продолжается. И пусть пепел девяностых по-прежнему стучит в наших сердцах. России — быть!
