На стене кабинета Дмитрия Аяцкова в областном минсельхозе атрибуты былого величия – фотография с Путиным в Кремле, портрет Столыпина, массивный деревянный кулак, подаренный на Кубе Фиделем Кастро – как напоминание силы. Все эти дорогие для него вещицы ДФ всегда берет с собой, переезжая с места на место. Таких переездов за последние годы у первого всенародно избранного губернатора Саратовской области было немало. Казалось бы, пора уже сердцу на чем-то успокоиться. Но Аяцков не тот человек, не принимает его деятельный темперамент пенсионную синекуру. Посидев в Саратове на должности председателя Книжной палаты и перечитав, наверное, уже все книги вдоль и поперек, ДФ вновь засобирался в Москву.

Мы встретились в праздник Крещения. Когда нефть 29 долларов за баррель и экономика летит в тартарары, очень бывают полезны советы аксакала. ДФ хоть и не макроэкономист, но политического и житейского опыта у него хватает. Кроме того, Аяцков умеет говорить притчами, а это качество сегодня в дефиците…

В дружбе с Всевышним

– Здравствуйте, Елена. С праздником вас!
– И вас, Дмитрий Федорович, с праздником! Вы уже в прорубь окунулись или бросили это экстремальное занятие?
– Конечно, окунулся, а как же. Это традиция, и я ей верен. Нырял в прорубь в Усть-Курдюме.
– Что, просто так, без камер?
– А я разве для камер это раньше делал? Я журналистов никогда не звал, они сами прибегали к Ротонде и смотрели, как я своих подчиненных загоняю в прорубь.
– Да, это было жестко…
– Это было интересно! А сейчас я это делаю исключительно для себя. Я построил в Столыпино купель, там и зимой, и летом 4 градуса. В этой купели наша Ксения Мартыненко написала икону "Живоносный источник". И там стало такое намоленное место, над купелью построили часовню. И вот я заметил, что если человек верующий окунается в купель, ему потом ни полотенце, ни простынь не нужны, вода сама вся впитывается. А если человек не дружит сам с собой и с Всевышним, то – даже используя полотенце – долго остается еще мокрым.
– А вы дружите с Всевышним?
– Да, я дружу.
– И что, вода на вас высыхает?
– Она впитывается.
– Ну, это не удивительно, вы, Дмитрий Федорович, всегда умели выходить сухим из воды…
– Еще я каждый день хожу в фитнес-клуб (помахивает ключом от "Форте-клаба". – Авт.). Сегодня вот пойду к пяти часам, у меня там еще внук занимается, Федор. Он у меня чемпион города по плаванию. Ему скоро шесть лет, а он уже чемпион. Плавает очень даже хорошо. Так вот, он будет заниматься с тренером плаванием, а я буду заниматься на снарядах.
– Я смотрю, вы не сдаетесь.
– Как только сделаешь "хэндэхох", это прямая дорога в мир иной…

 Русь была, есть и будет… есть?

– О мире ином давайте пока не будем, давайте поговорим о мире этом. Тем более что в мире творится фиг знает что, особенно в России.
– Я не согласен. Русь была, есть и будет, это правда. Народ российский никогда не исчезнет с территории нашей страны…
– А что, уже так стоит вопрос?
– Да нет, я просто о том, что за многие столетия русские люди испытали на себе очень много самых разных проблем. Очень многие конфликты начинались с конфликта личностей. Вы знаете, почему мы испортили отношения с Китаем много лет назад?
– Нет, расскажите.
– Очень просто. Наш Советский Союз очень здорово помогал Мао Дзэдуну, строили и автомобильные, и тракторные заводы, поднимали сельское хозяйство, промышленность. И с официальным визитом в Пекин поехал Никита Сергеевич Хрущев. Провели все официальные переговоры, а вечером пошли в баню. Попарились, а Мао Дзэдун был в очень хорошей физической форме и предложил Хрущеву проплыть в бассейне, он хорошо плавал. Никита плюхнулся, а он ему и говорит: "Никита! Ты как гадкий утенок!" Этого оказалось достаточно. Никита Сергеич вышел из бассейна, оделся и сказал – собираемся и улетаем. И все – с тех пор у СССР испортились отношения с Китаем. Хорошо не случилось крупного военного конфликта…
– Спасибо за аналогию…
– Нужно соизмерять свои желания и свои возможности. Ведь если взять Соединенные Штаты Америки, то валовой внутренний продукт там – более 18 триллионов долларов. И в Европе примерно столько же. Вместе это примерно 36 триллионов долларов. В России ВВП – 2,5 триллиона долларов. Я не сомневаюсь, что правительство нашей страны знает, что делает, и свои шаги просчитывает, но нужно смотреть, а с кем мы? Кто наши союзники? Может, так же как и много лет назад, армия и флот? Белоруссия, Казахстан, Узбекистан? Таджикистан, Туркмения, Армения? Кто союзники? Непонятно. Поэтому то, что накопила советская система, так называемую ядерную дубинку – вот чем мы сегодня сдерживаем, чтоб нас не скушали. Не будь этой дубинки, наверняка мы бы сегодня были в более плачевном состоянии как государство российское.
– Вас как крепкого хозяйственника не беспокоит, что нам самим скоро кушать будет нечего? Вы думали когда-нибудь, что нефть будет 29 долларов за баррель?
– А мне по барабану, сколько стоит нефть. Не должно благополучие народа меряться нефтью. Мерилом благополучия должен быть хлеб в нашей стране. Мерилом благополучия должна быть земля. Пришло время одуматься. Завтра нефть будет стоить как стакан воды. К этому надо быть готовым.
– Вот и губернатор Год хлебороба в области объявил. Прямо как чувствовал…
– Это очень правильный посыл. И своевременный.
– О нем мы чуть позже поговорим. Пока скажите, как вы относитесь к импортозамещению?
– Слово "импортозамещение" мне тоже не интересно. Мы должны одевать, обувать и кормить свой народ своим продуктом. Но при чем здесь импортозамещение? Должна быть экономическая интеграция. Я вам один пример приведу. Когда мы закупили комбайны "Кейс", помните эту историю?
– Как не помнить. Американские комбайны знаменитые.
– Есть у нее продолжение, о котором никто никогда не говорил. Сижу я на работе, вдруг звонок – царствие ему небесное, позвонил Аксененко…
– Стоп. Какое "царствие небесное" Аксененко? Он же не умер!
– Да не наш Аксененко, а Николай Емельянович Аксененко, тогдашний первый зампред правительства РФ, его еще прочили в президенты. Зовет на срочное совещание в Белый дом. Тема — поддержка отечественного товаропроизводителя сельского машиностроения. А присутствующие были директора заводов – тракторного, комбайнов и т.д. И вот каждый из них встает и начинает бить меня, и очень больно! Аяцков гад, закупил импортную технику, вместо того чтобы наши отечественные комбайны закупать. Как я тогда это выдержал, не знаю. Набрался терпения. Николай Емельянович мне слово дает: Дмитрий Федорович, что скажете? Я говорю: Николай Емельянович, я смотрю, у вас тут важное совещание, камер вон сколько, десяток. А скажите, какая тут камера наша, отечественная? Нету! А переверните галстучек – что там, фабрика "Большевичка"? И пусть ваши коллеги, кого вы пригласили, перевернут.
– Даже не верится, что были в России времена, когда первого зампреда правительства РФ можно было попросить галстучек перевернуть…
– Тогда была истинная демократия. Я говорю – я видел, на какой машине вы подъехали к Белому дому, это был не ГАЗ-24. Во всем мире это называется экономическая интеграция. И лучше бы эти директора подошли ко мне и сказали: Дмитрий Федорович, дай нам по комбайну, мы их разберем и сделаем такой же в Ростове или Красноярске. Или в Волгограде. Хотя в Волгограде что ни делай, все равно получалось ДТ-54. В Ростове что ни делай, все равно получалось СК-4.
Сегодня многие руководители говорят, что у нас в сельском хозяйстве все хорошо. Меня это коробит. Как может быть все хорошо, если у нас примерно 50 миллионов гектаров не обрабатывается? Когда огромные миллиарды долларов мы расходуем на то, чтобы закупить всякую хрень из-за рубежа? (имеет в виду сельхозпродукты. – Авт.)
Я в воскресенье был в магазине и купил израильские перцы. Турецких-то уже нет. Сделали фаршированный перец, ну он несъедобный! Начинка хорошая, а перец ни в Красную армию. Поэтому нужно вернуть нормальные продукты и заняться землей. Женщина никогда не родит, если мужчина на ней не вспотеет. Земля никогда не родит, если мужик на ней не вспотеет. Пока у него не будет мозолей на ладонях.

Мытари и фарисеи

– Давайте более предметно о мозолях. Нас ждет тяжелый год, и уже сейчас правительство экономит на всем, ищет способы выжить. Вот если бы вы были сейчас у руля, какие три экстренные антикризисные меры приняли бы?
– Давай только сразу договоримся, что я никогда не буду на том месте, на котором сегодня находится губернатор…
– Договорились! Просто совет.
– Совет скажу. Во-первых, мы не занимаемся в полном объеме землей, это главный ресурс – люди и земля. Хорошо, что вице-губернатор меня услышал, когда я пришел к нему и говорю: слушай, надо же назвать как-то год. А он говорит: а он уже у нас назван как год 80-летия образования Саратовской области. Я говорю: это очень хорошо. Но коли есть посыл президента, что надо заниматься землей, почему бы не пойти на это?
– Вот тебе и раз. Так это ваша идея была?
– Я не знаю, во всяком случае, мы это обсуждали.
– И что за этим названием – будет что-то или все кончится, как с Годом дорог?
– А что с Годом дорог?
– Да ничего. В том-то и дело.
– Неправда. Я с вами не согласен. То, что сумели сконцентрировать огромные финансовые ресурсы, порядка 7 миллиардов рублей, и то, что у нас появились развязки и отдельные участки дорог – это все благодаря Году дорог.
– А какая в этом заслуга региона, если все эти развязки – федеральные проекты?
– А люди-то работали наши. И они могли бы быть в других регионах, эти федеральные деньги, правда?
 – В том, что деньги попали в регион, заслуга только одного человека. А Год дорог был объявлен у нас…
– А вы что, хотели, чтобы у нас было, как в Омске – женщина с ведерком ходит и латает асфальт? Или вы хотели бы, чтобы за один год все улицы в городе перемостили, как улицу Московскую? Чтобы решить проблему дорог… Вы знаете, вообще, сколько у нас дорог в Саратовской области? Порядка 30 тысяч километров! Это как экватор. А сколько стоит километр дорог?
– 50 миллионов?
– Больше! Если это новая дорога, то больше. Вот когда я работал, мы в сутки делали 150 метров дорог и 4 метра мостовых переходов. Вот надо было выйти на эти темпы.
В том, что есть у нас плохие дороги, и я виноват. Когда мы областные деньги направили на мостовой переход около Пристанного, мы не доделали дороги в Саратове, поселковые дороги…
– Так сколько лет прошло! Можно было десять раз доделать…
– Можно. И делают. Правду говорю – по Году дорог у меня претензий нет. Если такими темпами идти каждый год, мы могли бы выйти на совершенно другие коммуникации.
– Давайте вернемся к советам. За что бы вы взялись как антикризисный менеджер?
– За увеличение налогов. Нужно создать чрезвычайную комиссию по сбору налогов. У нас сегодня очень много есть участков, где мытари вообще не работают.
– Это, наверное, потому, что там работают фарисеи…
– У нас главный мытарь занимается только сбором федеральных налогов, он не занимается региональными и муниципальными налогами. Вы знаете, сколько сегодня квартир сдают в городе Саратове? Множество. Они как-нибудь облагаются налогом? Нет. А помещения под магазины, офисы?
– Предлагаете отнимать у людей последнее?
– Не последнее, а то, что положено отдать, нужно отдать. Но и это не поможет, если мы не решим проблему земли. Вы можете мне привести пример, чтобы банки в Саратовской области взяли землю под залог у фермера и дали под землю деньги? И я не могу. Значит, земля не работает как финансовый инструментарий. Вот чего нужно добиться, чтоб земля – восемь с лишним миллионов гектаров Саратовской области – работала как финансовый инструментарий.
– Вы назвали две меры – налоги и земля.
– А третья мера – это, конечно, инвестиции. У нас очень резко меняется ситуация по привлечению инвестиций. В лучшую сторону.
– В лучшую? А я только хотела спросить вас, почему богатые люди нашего города не спешат вкладывать сюда свои деньги, почему им больше нравится смотреть на сторону? Почему никто не делает для города ничего выдающегося?
– Неправда. Вот я хожу в фитнес-клуб, он признан лучшим в Восточной Европе. А кто его создал? Наши саратовские люди. А смотрите, какой ресторанный бизнес. А какой бизнес всевозможных магазинов – универсамов, "магнитов"…
– Ну, "Магнит" вряд ли можно назвать выдающимся вкладом в город. Я могу еще согласиться, что Самсонова сделала выдающийся проект, отгрохав "Тау Галерею"…
– Ну, вот видите, вы сами пример привели. А Игорь Ефремов, который сложил с себя полномочия депутата гордумы (меценат, председатель Совета директоров концерна "Дубки". – Авт.)? Когда я работал в птицепроме, мы строили производство переработки яйца, чтобы делать яичный порошок. Он шел на подводные лодки как стратегический запас. А тут развалился Советский Союз, и Ефремов взял этот цех и сделал колбасный. Сначала маленький, потом больше, больше, а сейчас это целая империя. Захватил рынок – пол-России, огромное количество рабочих мест. Вот тебе, пожалуйста, вторая Самсонова. А мебельных фабрик сколько? "Много мебели" возьмите – фабрика известна на всю страну! Я был на заводе по переработке яблок в Ртищево, это вообще фантастический завод – "Сады Придонья". И у нас много таких производств.

Мы не должны превращаться в унтер-офицерскую вдову и все время себя сечь. Кнутом. До крови. Надо показывать точки роста. Если человека посадить в свинарник, через месяц он захрюкает.

 Веревка как рецепт переселения

– Год хлебороба вы, конечно, поддерживаете, вы и сами с аграрным уклоном, всегда любили выехать в поле. Но земля – не единственный источник инвестиций. Сегодня локомотивом экономики является жилищное строительство, однако запускать этот локомотив власть не спешит. Программа переселения из ветхого и аварийного жилья провалена.  
– Вы знаете, что у нас перепроизводство жилья в области? У нас уже 30 квадратных метров жилой площади на человека…
– Это объемы, которые были заложены при Ипатове пять лет назад.
– Ну, не важно, кто их заложил, разве это плохо?
– Хорошо, но дальше же надо двигаться?
– Надо. По ветхому жилью, конечно, наверное, есть недоработка. Когда в 2004 году в Саратов приезжал президент Путин, мы с ним ехали по Затону на энгельсскую авиабазу, и он, глядя на Глебучев овраг, говорит: ты когда это решишь? Давай, активнее внедряй ипотеку, сноси, переселяй… С тех пор прошло 12 лет, и если ты думаешь, что ничего не решено, – решено. Но не всё.
– Может, у вас есть какой-то рецепт?
– Рецепта нет. Строить у нас умеют – и "Шэлдом", и Писной, и Курихин, и Осипов, и Колесниченко… Я не могу судить, наверное, недоработка минстроя, что мало привлекаем федеральных денег. Я как губернатор пытался решать эту проблему, но темпы старения жилья были намного быстрее предоставления нового. Что посоветовать? Вокруг Саратова примерно 400 тысяч дач, а как они используются? Вот я живу на даче, коттедж отобрали, другой я не успел построить. Я просто переделал дачу, числюсь в дачном кооперативе "Прогресс", у меня все есть – и телефон, и коммуникации. Я думаю, что эти загородные строения можно было бы использовать как жилье. Нужно лишь подвести коммуникации, газ, дороги, надежное электроснабжение. Представьте, если бы 400 тысяч человек из Саратова уехали бы жить на дачи…
– Тогда бы к ним переехали те, кто живет в ветхом жилье! И строить ничего не надо!
– Нет, я серьезно. Не нужно ждать, когда придет Сараев или Грищенко и решит эту проблему. Тот, кто живет в ветхом жилье – придите, посмотрите на них. Мы вырастили целое поколение иждивенцев. Я однажды зашел в одну семью – живут в вагончике шесть человек. Им тепло, уютно, можно украсть электроэнергию, все устраивает.
Никогда не забуду эпизод. Как-то на улице Маркина… знаешь, где у нас улица Маркина? Вот и я не знал. Помню, сижу на Московской, 72, подписываю документы, вдруг письмо. Женщина расписывает свою жизнь и в конце говорит: вот, вы дочитаете это письмо, а я уже, может быть, покончу жизнь самоубийством… Ну правда, задело. Говорю водителю: ты знаешь, где эта улица? Он говорит: нет. Оказывается, это на Алтынке…
– Письмо из психбольницы?
– Нет. Поехали. Нашел дом. Захожу.
– Прямо сами поехали?
– Поехал, да. Часов десять вечера. Картина: табуреточки, сидят три мужика. Портвейн выпивают. Я говорю: здрасьте, это улица Маркина, здесь такая-то живет?
– А они: "проходи, четвертым будешь"?
– Они – да, живет, проходи. На меня ноль внимания. Прохожу. Сидит такая симпатичная дама, вяжет.
– О, как пикантно. Она, видимо, вам как романтическому герою письмо писала…
– Говорю: это вы? Да, говорит, это я.
– Здравствуйте, дорогой товарищ Сухов…
– Она меня узнала – ой, ой, как, как… Я говорю: да вот, принес веревку. Вы же тут самоубийством хотите закончить жизнь? Сели, начали разговаривать. Она работала секретарем у Овчарова на "Нитроне". Стало ей под 50, муж не работает… Я говорю: но вермут-то пьет. Надо же чем-то заниматься. Газ есть? Есть. Участок сколько? 10 соток. Я говорю: поставь теплицу, выращивайте овощи. Вяжешь хорошо – надо идти на базар, заниматься каким-то делом. Вот так поговорили-поговорили, не знаю, жива она, нет ли. Может, веревка понадобилась…

"И помни про попа…"

– О политике хочу вас спросить. В областном правительстве при вас было много ярких людей, которые могли себе позволить действовать и говорить самостоятельно. Взять хотя бы Марона. Сейчас у нас один верховный главнокомандующий, а хочется яркости. Все-таки мужчины же должны показывать, что они мужчины?
– Я в свое время построил храм Дмитрия Донского. Когда-то там был священник очень деловой, обаятельный, он ходил по селу, активно участвовал в его жизни. Прихожан было очень много. В селе перестали пить. Вот правду говорю, перестали! Но случилось так, что его не стало, он ушел в мир иной. Пришел другой священник…
– И все запили?..
– Прежде чем прийти на крещение, он определял, не сколько ему принести денег, а сколько пива и вина. Слава Богу, его забрали, уехал в Ульяновск. Сегодня священник есть, но такая неухоженная церковь – паутина, неуютно, на службе – десять человек. Какой поп, такой приход.
– Вы просто мастер аналогий.
– Могу сказать, что я держал рядом с собой только сильных. Сильных, грамотных, коммуникабельных и отвечающих за свои слова. Большая проблема власти сегодня – от муниципальной до федеральной – в том, что власть боится разговаривать с народом. Как раньше говорили – рыба гниет с головы. У нас сегодня голова очень хорошая…
– Откуда тогда она гниет, с хвоста?
– И хвост шевелится. А вот требуха испортилась. Вот Столыпин, будучи министром внутренних дел, много внимания уделял внутренним проблемам России.
– Требухе…
– Да, требухе. К сожалению, внутренним проблемам сегодня уделяют очень мало внимания.
– В облдуме – по яркости – ситуация аналогичная. Многие депутаты разочарованы в эффективности представительной власти, некоторые собираются уходить без продления полномочий. Не приведет ли это к тому, что у нас в Думе останутся одни домохозяйки?
– Институт власти должен быть востребован. Вот появился в ОПе Ландо и сумел поставить ее на определенный уровень. Плохо ли, хорошо, но он поставил, его и побаиваются, и критикуют, даже письма пишут, чтоб его снять. О каком институте еще говорят? Вот я тебе иносказательно отвечаю на вопрос. И помни про попа.
– Вы после сложения полномочий губернатора перепробовали разные должности, а что вы думаете по поводу должности спикера? Депутатства-то еще не было в вашей биографии…
– Я депутатом был, как же. Я был избран депутатом сельского совета в 1976 году. Потом был у Макаревича депутатом областного совета. Я раз выступил – и совет распустили…
– ???!!!
– Я хотел выступить – мне не давали слова. Я вышел на трибуну, говорю, уважаемые коллеги, предлагаю вам самораспуститься. И через три дня Ельцин подписал указ – распустить все законодательные собрания!
– Вы просто буревестник, Дмитрий Федорович, Мистер Черная Метка… Но я не случайно спрашиваю про спикера. Ваше нынешнее скромное положение…
– А что такого? Это должен быть эталон! Для чего чиновнику шикарная мебель от Людовика Четырнадцатого?
– Я не знаю, может, кто-то предпочитает от пятнадцатого…
– У меня есть прекрасный секретарь, комната отдыха… Хочешь покажу?
– Спасибо, я не устала! Ваш опыт достоин большего, чем комната отдыха…
– Свой опыт я использую. Я очень много занимаюсь Новороссией…
– О Господи, до сих пор?
– Я занимаюсь Крымом, я занимаюсь Изборским клубом…
– А что вы с Новороссией делаете?
– Я не могу сказать, чего я там делаю. Во всяком случае, каждую неделю из Саратова уходит гуманитарный груз, о котором мало кто из журналистов знает.
– Нам самим скоро понадобится гуманитарный груз… Так как по поводу амбиций?
– Амбиций у меня нет и не будет, и я даже не рассматриваю себя ни на Московской, 72, ни в Думе, ни в городе. Я думаю, мне нужно заканчивать с Саратовом. И с Книжной палатой, и со всякими властными полномочиями… То, что я хотел здесь сделать, я сделал. Думаю, уехать опять в Москву. Мне здесь тесно. Я не хочу критиковать власть, ее и не за что критиковать. Но решить проблему своих амбиций я здесь не смогу.
– А там сможете?
– Я не буду на этот вопрос отвечать.
– Боитесь сглазить?
– Нет, обещал на эту тему не говорить.

 Добрыня Федорович и чемоданы

– Я, конечно, понимаю, что вы ограничены в своих высказываниях, но все же. Олег Грищенко тут заявил, что собирается в Госдуму…
– Ну и правильно. Он исчерпал свой потенциал. Время требует других людей и других подходов. У Сараева, на мой взгляд, получится лучше. Он прошел очень хорошую школу, организационную и военную. И качественную среду обитания для горожан он создаст лучше. Он амбициозный и подберет команду, которая будет решать эти вопросы. Не "что изволите, барин?", а что нужно горожанам.
– А дефицит бюджета, о котором говорил Грищенко, ему не помешает?
– Бюджет Саратова должен быть примерно 30 миллиардов, на мой взгляд. И город собирает эти деньги, но они возвращаются к мытарям и в федеральный центр. Саратов является донором и кормит очень многих.
В Саратове назрела огромная реформа управления. Нужно вернуть систему, когда в городе один хозяин. Мы наплодили много глав. Это перебор. В городе будет один человек. Сараев. Как был Аксененко (не Николай Емельянович!). Там доминировало барство, но у него все было в руке – и заксобрание, и исполнительная власть. Это более эффективно.
– Грищенко в Думе будет полезен?
– Да. Он амбициозный, подготовленный, будет полезен в первую очередь для города. Он уже совершенно другой Грищенко, чем тот, который появился в городе. Я помню, когда он пришел ко мне, такие у него волосы, как у Леонтьева, кудрявые… Я, говорит, хочу вместо Чистякова быть депутатом областной думы. Я говорю: мы продолжим разговор после того, как ты сходишь в парикмахерскую. Он подстригся, у него хорошая прическа теперь. И волосы стали короткими, и ум стал длинный…
 – А вы, значит, тоже пакуете чемоданы?
– У меня в Москве все есть – квартира, дача, у меня машина там стоит. Самая большая проблема – что делать с собаками. У нас у мальчика уже порядка 200 щенков, они теперь по всему миру. Недавно одного из Воронежа отправили в Париж. Там в ходе терактов погибла полицейская собака, и нашего щенка отправили как бы в память о ней. Назвали Добрыня. А насчет чемоданов – я их не собираю, у меня в Москве в холодильнике все есть, в гардеробе все висит, ничего паковать не надо. У меня все упаковано…

Источник