Стратегия, которая лопнет
Михаил Делягин
Решительные и разнообразные действия США во всех сферах международной жизни не должны отвлекать от четкой стратегии выхода Соединенных Штатов из глобального кризиса и качественного усиления их современного могущества. Обама — отнюдь не «хромая утка», пассивно дожидающаяся завершения своего срока и возвращения к частной жизни. Напротив, глобальный бизнес, использующий американское государство как свой исполнительный орган, намерен, похоже, в полной мере использовать освобождение президента от зависимости от мнения избирателей для решительной и безоглядной реализации своих интересов.
Стратегия США опирается на заключение трех фундаментальных договоров, прежде всего – о торговле услугами (TISA). Его проект уже принят за основу 50 странами (включая США и 28 членов Евросоюза, без стран БРИКС), на долю которых приходится 70% мировой торговли услугами, но держится втайне от всех, не принимающих непосредственного участия в переговорах.
Опубликованные Wikileaks документы показывают: TISA подробно определяет правила регулирования не только сугубо коммерческих услуг, но и услуг жизнеобеспечения, включая коммунальное хозяйство, здравоохранение и образование. Подписавшие соглашения правительства практически отказываются от суверенитета в отношении всех услуг: не только коммерческие споры (как в рамках ВТО), но и процедура выработки и изменения правил их оказания передаются международным структурам. Они же, как следует из опыта последних десятилетий, действуют в интересах глобального бизнеса, подавляя национальный бизнес (как малый, так и крупный) и население.
Этот же принцип будет реализован в отношении всей экономической деятельности 12 стран транстихоокеанского партнерства, рамочное соглашение о котором было подписано 5 октября прошлого года. Эти страны передадут решение всех имеющих хозяйственное значение (а не только сугубо хозяйственных) споров неким внешним арбитрам, которые, скорее всего, будут также представлять интересы глобальных монополий.
Для стратегических интересов США это партнерство – прежде всего инструмент освобождения от «китайской зависимости»: практически все группы американской элиты едины в ее восприятии как абсолютной угрозы и в стремлении к освобождению от нее для обеспечения суверенитета США. Китайские дешевые товары предполагается заменить на американском рынке товарами из стран партнерства, в частности, Вьетнама. В обмен на свободный доступ на американский рынок предполагается установить полный контроль глобальных монополий (и США как выразителя их интересов в сфере государственной политики) за экономиками стран партнерства, выдавив из них крупный китайский бизнес в среднем за 5 лет.
Лишив Китай доступа на свой рынок, и выдавив его из ряда тихоокеанских стран (включая являющуюся его необходимым «сырьевым придатком» Австралию), США надеются уничтожить экономику КНР и обрушить страну в хаос, избавившись от геостратегического конкурента и вернув себе позиции абсолютного, ничем не ограничиваемого господства.
При этом Америка сохранит поставки дешевого ширпотреба, обеспечивающие внутреннюю социальную стабильность; возможное его удешевление даже по сравнению с нынешним китайским даст экономике США новый толчок.
Но главным стратегическим источником количественного роста представляется планируемый захват европейского рынка при помощи создания трансатлантического торгово-инвестиционного партнерства. Соглашение об объединении НАФТА (США, Канада и Мексика) с Евросоюзом в единую зону свободных торговли и инвестиций лишит конкурентоспособности европейский бизнес, отягощенный бюрократией и социальной нагрузкой. Европейские политики пытались тянуть время, но после парижских терактов планы заключения соглашения об этом партнерстве в 2016 году, скорее всего, будут выполнены.
И, если стратегия будет реализована, США поступят с Евросоюзом, как Западная Европа поступила с Восточной: за 5-10 лет проведут деиндустриализацию, лишат хозяйственной самостоятельности и, резко снизив уровень жизни населения, загонят его страны под внешнее управление (уже достигнутое в отношении евробюрократии и Меркель). Страны нынешней Европы в рамках этого проекта ждет утрата не только политико-экономических перспектив, но и элементарного самосознания.
Ключ к будущему США – расширение сбыта высокотехнологичной продукции (включая метатехнологии, позволяющие управлять пользователями) на Евросоюз. Опираясь при этом на дешевую энергию, почти бесплатный кредит, дешевый ширпотреб и промышленные товары стран тихоокеанского партнерства, американские элиты надеются форсировать технологический прогресс, выйдя на фантастический, не представимый остальным человечеством уровень.
США намерены не просто отсрочить срыв в глобальную депрессию, но успеть достичь состояния посткапитализма и постдемократии, при которых экономическая депрессия перестанет быть опасной. Общество будет регулироваться не финансовыми и политическими институтами, но технологией и инфраструктурой; средний класс, разорение которого сейчас разрушает рынок и демократию, перестанет быть нужным. Кризис перестанет угрожать власти глобальных монополий, которые, опираясь на новые технологии, «оседлают» его.
В силу огромной мощи США и глобального бизнеса эта стратегия определит все ближайшее десятилетие. Она диктуется доминирующими интересами и потому будет энергично, эффективно и изобретательно реализовываться даже теми, кто сознает ее обреченность на провал.
И в самом деле – гладко выглядящая на бумаге глобальная стратегия США на практике рухнет под собственным весом. Прежде всего, сорвется тихоокеанское партнерство: Япония и Вьетнам не откажутся от суверенитета в хозяйственных спорах, а Китай не даст выдавить себя из своей зоны влияния (чтобы не сказать «экономического доминирования»).
Колонизация же Европы не обеспечит технологический рывок в США. Американская вера в расширение сбыта как гарантию технологического прогресса наивна так же, как убежденность в неизбежности импортозамещения после девальвации.
На рубеже 70-80-х годов США вышли из стагфляции (сочетания прекращения экономического роста с бурным ростом цен) резким смягчением финансовой политики (рефинансированием почти любого кредита, по которому платятся проценты). Стимул техническому прогрессу дал не связанный с этим рост спроса, а увеличение военных расходов Рейганом.
В конце 80-х и в 90-е спрос вновь расширился за счет освоения постсоциалистического мира, но источником технологического рывка стало не это, а разграбление интеллектуального наследства Советского Союза.
Не признавая в силу мании величия значения советского фактора, США утрачивают адекватность. Даже достигнув цели «раздавить Китая, захватить Европу», они не осуществят необходимый им технологический рывок: загнивание глобальных монополий и ликвидация массового качественного образования делают все более реальной угрозу деградации технологии. С завершением холодной войны новые технологические принципы перестали открывать, так как это требует колоссальной концентрации ресурсов и принятия огромных рисков, а нынешняя технологическая революция — лишь коммерционализация ранее открытых принципов, результат переноса усилий с открытия на их реализацию.
Поэтому стратегия США обречена на провал, и это ставит перед Россией задачу использования ее не для истерик или злорадства, а для обеспечения собственного процветания.
