О высокой сложности России

Олег Розанов

Строя проект будущего, нужно понимать, что Россия – это чудесное кружево, которое воспринимается только в целом.

В настоящее время в геополитическом, метаисторическом и информационном аспектах идет глобальное наступление на Россию, русский мир и русский народ. Западные медиа создают из России образ цитадели агрессии, коррупции и прочего зла, в американских аналитических докладах ей отводится роль геополитической жертвы, а научные центры уже вовсю разрабатывают план освоения российских территорий в своих интересах.

Этому массированному прессингу извне необходимо противопоставить большой, созидательный и привлекательный для русского мира и других народов проект будущего. Что мы можем и должны предложить обществу, какая большая идея способна нас всех захватить?

Чаша весов склоняется к тому, что мы возвращаемся к своей исторической субъектности, то есть к православной русской империи – Катехону, сдерживающему мир от сползания в бездну потребительства и античеловеческих ценностей.

Существует онтологически верная концепция о том, что духовным ядром России является «Святая Русь», поэтому путь укрепления России один – через возвращение православных традиций. Идея Святой Руси как национального идеала должна обрести «плоть и кровь» в практических национально-державных стратегиях. Надо понимать, что идеал Святой Руси не является романтической пасторальной архаикой, не имеет ничего общего с этническим эрзац-национализмом, но является высоким, творческим национально-державным идеалом. Более того, о приверженности идеалу Святой Руси говорят не только православные интеллектуалы, но и лидеры традиционного российского ислама – такие, как Верховный муфтий России Талгат Таджуддин.

Шесть процентов нашего населения являются воцерковленными людьми. Если рассматривать это не как количественный, а как качественный показатель, то шесть процентов пассионариев вполне способны дать стране импульс для зарождения новой национальной идеи, а ее воплощение будет поддержано живыми творческими силами нашего народа, большинство которого идентифицирует себя с православием. При этом важно подчеркнуть, что в России нет конфликта между верующими и неверующими; умные атеисты прекрасно осознают созидательную роль Русской Православной Церкви, российского ислама и других традиционных конфессий. Видимость подобного конфликта умышленно создается и разжигается антигосударственным меньшинством, контролирующим такие важные, ключевые высоты в стране, как подготовка интеллектуальной элиты и формирование общественного мнения средствами массовой информации.

Мир очень сложен, и в нём проигрывает тот, кто существует в рамках обособленности от мировых процессов. Вспомним, как ещё в феврале 1917 года большевики (в тот момент незначительная партия – 24 тысячи человек) уже в октябре того же года смогли организовать государственный переворот, а затем не допустить к власти куда более массовые партии и движения вроде кадетов или эсеров и победить в Гражданской войне. И все потому, что они были частью мировых процессов глобальных изменений в парадигме развития человечества, а их политические оппоненты мыслили, в лучшем случае, в рамках границ Российской империи.

Результат политики сознательной изоляции в нашей истории четко проявил себя на примере старообрядческих общин. Не старообрядцы придумали трактор и изобрели танк. Как только начинает работать местечковый изоляционизм, движение заканчивается. Необходимо понимать, что существует общий мейнстрим, и мы обязаны быть частью общего процесса. Другой вопрос, что при этом мы не должны поступиться «лица необщим выраженьем», которое у нас, безусловно, есть.

Поэтому, формируя повестку дня для страны, мы должны научиться глобальному политическому, экономическому и информационному позиционированию России в столь меняющемся мире и создать привлекательную социальную модель государства, которая позволит нам собрать воедино Евразийское пространство.

На сегодняшний день в мире существуют два больших мессианских проекта: русский и англосаксонский. Англосаксонский мессианский проект – это распространение силы, которая, якобы, способна гарантировать мир. Но какой? Однобокий мир по лекалам и в интересах «ядра» – агрессивной англосаксонской элиты. Мир, исповедующий культ двуличности власти, глобального превосходства США и их псевдо-социальных стандартов, когда вопросы добра и зла рассматриваются только с точки зрения практической пользы и личной выгоды.

Русский мессианский проект заключается в поддержании уровня справедливости на земле, позволяющего гармонично существовать и развиваться мировой цивилизации; причем наши постулаты миротворчества, незлобивости, отсутствия чувства превосходства над другими странами и народами оставались таковыми даже в то время, когда официально советское государство жило «без Бога».

Смена эпох и технологических укладов говорит о том, что противоречие и борьба этих двух сил, двух мировых проектов могут быть разрешены или войной, или, напротив, каким-то объединением на основе духовности.

Русская мессианская идея, основанная на православии, обладает уникальным качеством – уважительным отношением ко всем народам, традициям и религиям. Только на этой основе можно строить проект будущего России, синтезирующий наши великие ценности, смыслы и идеалы, и только в этом случае он станет привлекательным для стран, не являющихся приверженцами англосаксонского ядра.

«Россия – это цветущая сложность», – отмечал Константин Леонтьев. Соглашаясь с его видением России, следует подчеркнуть, что в этой «цветущей сложности» невозможно вычленить что-то единственное главное, магистральное. Имперский проект, которым всё ещё остаётся Россия, держится на многих опорах, и если пытаться развивать идею «русского национального государства» – мы Россию потеряем.

Мир на больших скоростях катится в глобальную энтропию, глобальную войну, глобальный хаос. Наша созидательная объединяющая идея должна затронуть сердца всех, быть близкой и православным, и мусульманам, и буддистам, и атеистам, то есть всему нашему народу. Россия всегда была государством, которое стоит на великих духовных началах и смыслах, собирает народы, отвергает сектантский «уменьшительный» национализм. В этом наша особенность и сила.

Можно вспомнить, как в одно историческое время начали своё развитие русский и польский проекты строительства империй. Польский базировался на польской нации – шляхте. В XVIII веке польская шляхта очень четко понимала, что она иного этнического происхождения, чем крестьяне. Шляхтичи приняли для себя «сарматский миф» и считали, что господствуют над крестьянами по праву завоевателей. Так, кстати, делали очень многие элиты в разных государствах. Русские же строили гармоничное государство, где не было доминирующего, указывающего народа.

Что представляла собой в то время русская элита, русская аристократия? В ХIХ веке для 53 процентов её представителей родным языком был русский, для 29-ти – польский, для 6-ти – грузинский, для 5-ти – литовский и так далее. Из выдающихся военачальников, учёных, министров «с ходу» великороссов и не назовёшь. Понятие «русский» в этом случае выступает как качество: русский дух, русский военачальник, русский аристократ – это сложносочинённые феномены. Более того, наш этнос до сих пор находится в стадии формирования. По сущности, мы – империя, которая созидалась творчеством всех народов, каждый из которых важен и необходим. Россия, как мне видится, – это чудесное кружево, которое нужно воспринимать только в целом. Каждый народ, каждая нация гармонично вплетались в общую ветвь, в общие кружева. Мы намного сложнее как государство, как общество, как проект, именно поэтому Россия имеет гораздо большие исторические успехи, нежели её западный сосед.

***

Национальной идеей России (и об этом надо говорить вслух, занести это в Конституцию) должно стать воссоединение русского народа – самого большого разъединенного народа в мире.

В те исторические эпохи, когда русский народ находился в разных государствах, а не в «русской сердцевине», он подвергался жесточайшему геноциду. Мы знаем, что Талергоф (первый концентрационный лагерь в Европе, созданный властями Австро-Венгерской империи в 1914 году), был открыт как раз для того, чтобы уничтожать русский народ и русскую православную веру. За принадлежность к православию и самоидентификацию себя как русского, люди уничтожались в промышленных масштабах, но мы почему-то стесняемся об этом говорить.

В истории XX века существует геноцид армянского народа, геноцид (холокост) еврейского народа, и об этом знают на всех континентах, но до сих пор нет определения геноциду русского народа, «Русской Голгофе», как назвал его Александр Проханов.

Нам нужно не стесняться продвигать этот термин на всех возможных площадках, начиная с ООН и заканчивая гуманитарными организациями по типу ЮНЕСКО, потому что только создание и продвижение собственной повести эпох, собственных смыслов истории способно привести к победе. Только лишь защита и реагирование на вызовы – это стратегия проигрыша. Опускаясь на этот уровень, мы перестаём генерировать свои идеи.

Показательным примером в данном случае служит Конституция ФРГ 1949 года, где ключевой целью существования Федеративной Республики Германия было названо воссоединение немецкого народа («присоединение остальных германских земель»), в то время как в Конституции Германской Демократической Республики такой задачи не стояло. Это придало проекту ФРГ новую пассионарную энергию, и в итоге в этом серьезнейшем историческом споре победила та часть Германии, которая задала себе высшую планку. А мы – ГДР, советский лагерь стеснялись говорить о таких вещах. Победил тот, у кого была сверхидея.

Какой должна быть стратегия нашего государства для обретения национальной идентичности? В связи с переходом на новый технологический уклад и невостребованностью в нем больших городов, можно рассмотреть вопрос о проекте «Россия одноэтажная» как об одном из ведущих национальных проектов.

Россия одноэтажная – это возвращение русских укладов, это переселение людей на землю, возвращение гендерной роли, в первую очередь, русскому мужчине, это развитие земства, при котором начинает работать местное самоуправление. В этом – ключ к успеху развития нашего государства, в основе жизнеустройства которого раньше всегда была община. В городе возродить общину не представляется возможным, а в поселках, сёлах, деревнях это происходит естественным образом. В формулу русской жизни вернётся исторически проверенная триада – учитель, врач, священник; земля начнёт оживать и приносить плоды. Все это сможет «перекодировать» общество.

У нас есть уникальный опыт государственного строительства: имперского, социалистического, неудачный, но тоже опыт, строительства капиталистического. Если конвергировать весь этот опыт вместе (это то, о чём говорил в 60-е годы XX века Питирим Сорокин), то мы выйдем на другую модель как социально-экономического, так и духовно-нравственного уклада. Как государство мы выстоим в том случае, если возьмём за основу весь этот синтез. Опираться только на один в чём-то успешный опыт – ошибочно; как известно, нельзя зайти в одну и ту же реку дважды.

Нам есть, что предложить миру – принадлежность к большому, вескому, не местечковому явлению с человеческим лицом. Тождественность с Россией должна означать тождественность с более высоким нравственным императивом, с созиданием.

Американская гегемония сеет хаос в отношении государств, которые попадают в зону ее интересов (Афганистан, Ливия, Египет, Сирия, Украина и другие). В государствах, не попавших под американские бомбы, но ставших жертвами идеологических снарядов, идёт воздействие в целях разложения традиционных институтов (образование, семья, церковь, государственная власть); на уровне отдельных людей она нагнетает неуверенность, страх и несёт пессимистическую картину будущего.

К примеру, проведенный по заказу ведущей германской деловой газеты «Handelsblatt» глобальный опрос общественного мнения жителей двадцати стран показал, что европейцы настроены пессимистично относительно будущего, особенно в сравнении с россиянами. Французы, итальянцы и испанцы озабочены безработицей, люди беспокоятся из-за повышенной террористической угрозы, не доверяют Европейскому Союзу. О настроениях жителей стран Ближнего Востока не стоит и говорить. Россияне же, согласно опросу, довольно оптимистичны; они доверяют своему лидеру и уверены, что их дети, которые сегодня рождаются в России, будут жить в лучшей стране.

Никто не хочет быть с неудачниками, с «бедолагами» на обочине жизни, поэтому российский оптимизм в противовес упадническим настроениям Европы – это реальная живая сила. Нашу надежду на будущее укрепляют положительные изменения в российской жизни: люди стали больше жертвовать на благотворительность; несмотря на экономические сложности, наши женщины стали больше рожать, а значит, как общество, мы выздоравливаем.

Мы ещё только начинаем свой подъём к вершине, и каждый наш исторический опыт – это новый шаг к ней. Для европейцев же любое движение может оказаться спуском вниз. С Россией и за Россией пойдут, если мы покажем, что нам есть во что верить, если мы донесём правильные, здоровые и привлекательные смыслы: гарантию национального суверенитета, защиту традиционных ценностей, совместное творчество народов, принцип справедливого социального государства, опирающегося на волю и дух народа. Россия, русский мир – это уникальные люди, это несравненной красоты и богатства природа, это колоссальный исторический опыт имперского строительства, а значит, замысел Бога о нас гораздо выше нас сегодняшних. У России ещё всё впереди! Нам нужно стремиться к большему и вести других за собой.

Сайт Изборского клуба 23.04.2016
Олег Розанов
Розанов Олег Васильевич (р. 1969) — Руководитель Движения «Русская Мечта», общественный деятель, публицист. С 2015 года ответственный секретарь Изборского клуба по региональной и международной деятельности. С 2016 по 2024 год — 1-й заместитель председателя Изборского клуба. Подробнее...