ЧТО СТРАШНЕЕ ХАЛИФАТА
Михаил Делягин
Меня и многих моих знакомых сначала шокировало, а потом перестало шокировать, что мы слышим от наших бывших сограждан по СССР из среднеазиатских республик, которые работают здесь таксистами, дворниками, строителями, продавцами и так далее. Когда их спрашиваешь, как же они и их семьи живут там, дома — в замечательном Таджикистане, в чудесном Узбекистане, в потрясающей Киргизии, — приходится слышать не просто рассказы о чудовищном бардаке, не о чудовищной социальной катастрофе, о возрождении там феодализма, по сути дела, в его худших качествах. Нет, всё чаще приходится слышать такую фразу: ну, ничего, скоро придут ОНИ (ИГИЛ, естественно, не называют, поскольку это запрещено в России) и наведут порядок. Такая вот "азиатская Украина" — там исламские террористы, как необандеровцы на "незалежной", воспринимаются уже как некое избавление, как некое освобождение, как некое восстановление справедливости, попранной нынешними властями. А надо сказать, что исламисты действительно идут под знамёнами социальной справедливости, и потому они не страшны для иранцев, где социальную справедливость, в общем-то, обеспечивают — причина иммунитета Ирана не только в сильном государстве, не только в разнице между суннитами и шиитами, но и в том, что иранское государство худо-бедно, но потребности людей в справедливости удовлетворяет. А вот для государств "олигархического" типа идеология запрещённого в России "Исламского государства" смертельна, потому что исламисты обращаются к Корану, выделяют все места, которые говорят там о социальной справедливости — между прочим, очень внятно и чётко говорят, — и обращаются к властям с такой формулировкой: "Почему же вы грабите людей — вопреки Корану? Почему же вы эксплуатируете таких же мусульман, как и вы, — ведь это прямо запрещено религиозными догмами? Вы извращаете религию, вы — неверные, вы — не мусульмане", — со всеми вытекающими отсюда экстремистскими последствиями. И вот, люди уже не где-нибудь в Северном Ираке или в Северной Сирии, а совсем рядом, в недавно ещё советской Средней Азии — обычные люди, светские люди, абсолютно социализированные, честные, трудолюбивые, старательные — начинают воспринимать исламских террористов как путь к избавлению от того социального ада, в который погрузилась их родина. И если кто-то думает, что у нас от этого есть иммунитет, что у нас всё в порядке в социальной сфере, что нам это не грозит, тот сильно в этом заблуждается. Когда с людьми разговариваешь и спрашиваешь их: "Хорошо, но ведь ОНИ же будут убивать, они же будут резать головы?" — в ответ слышишь примерно следующее: "Будут резать головы только тем, кто это давно заслужил". На самом деле, конечно, всё не так — в деле отрезания голов остановиться трудно, и головы резать будут всем подряд, но ведь людей уже довели до того, что даже головорезы воспринимаются ими как меньшее зло по сравнению с тамошними "демократами". Вы думаете, в Средней Азии нет своих чубайсов и ельциных? Ещё сколько! И если государство не наказывает преступников, то преступников должен наказывать кто-то другой. Есть, кстати говоря, прекрасная история оправдания присяжными так называемых "приморских партизан". И когда говоришь: "Придётся же с ними воевать!" — это воспринимается так: если хотите — воюйте, умирать-то будете вы и ваши дети, а наши дети в эту систему встроятся и будут в ней жить и процветать.
Но самое главное в этой истории заключается в том, что потребность в социальной справедливости — универсальна. И очень большая ошибка — думать, что она свойственна только русской культуре или русскому языку, что русский язык — такой страшный вирус, что как только вы на нём начинаете говорить, то сразу понимаете: деньги, конечно, необходимы, но их смысл — подтверждение справедливости того, что вы делаете, а как только вы начнёте говорить на каком-то другом языке, то этот мор с вас сразу спадёт, и вы сразу превратитесь в машинку по извлечению прибыли из окружающего мира. Так вот, ничего подобного. Потребность в справедливости есть базовая, фундаментальная потребность любого человека. Человек, чья потребность в справедливости попирается, не живёт или, как минимум, не размножается, что мы видим на примере Европы и, в меньшей степени, — на примере некоторых регионов США. Белые люди, которые забыли о справедливости, их социальные группы — вымирают. И если человек не имеет возможности реализовать свою справедливость, реализовать чувство справедливости, он согласится на что угодно: на большевиков, на рыночных демократов, на исламских террористов, на инопланетян. Казалось бы, хлеб есть, лепёшка есть, вода есть, переводы из России капают: жить можно. Плохонько, но можно. Но если при этом не удовлетворена потребность в справедливости, то оказывается, что материальные блага смысла не имеют — они просто продлевают агонию. И, чтобы эту агонию остановить, чтобы начать жить нормальной человеческой жизнью, человек оказывается согласен на всё.
Это очень внятный урок для нас тоже. Если мы будем продолжать уничтожать представление о справедливости, если мы будем растаптывать души людей и свои души тоже, запрещённое в России террористическое "Исламское государство" может показаться таким же освобождением, каким для наших предков казались большевики, для нас, совсем недавно, — "младореформаторы", а для украинцев сегодня — "правосеки с евромайдана".
Реальная ситуация такова, что если мы будем продолжать ставить себя в нечеловеческие условия в смысле отсутствия справедливости или попрания справедливости, то не нужно думать, что мы избежим нечеловеческих последствий. И, как минимум, нужно понимать, что одной только военной операцией исламистов в Средней Азии остановить не удастся. Остановить исламистов можно только переформатированием общественного организма, общественного строя на такой, который обеспечивает справедливость и который позволяет людям самим участвовать в установлении справедливости по своим представлениям. Как называть этот строй — социализмом или как-то по-другому — это уже личное дело каждого.