Делягин:
— Здравствуйте, дорогие друзья. Меня зовут Михаил Делягин. Мы проведем сегодня с вами два часа, подводя экономические итоги этой недели. И начну я с потрясающей интриги, которая разыгралась в недрах правительства Медведева и вышла наружу. Которая очень многое говорит о нынешней власти и о ее отношении к нам.
А новость следующая. Первый заместитель министра финансов госпожа Нестеренко, многолетний руководитель Федерального казначейства, заявила в интервью «Российской газете» следующее: «Сегодня было бы правильно и нам перейти на применение принципа нуждаемости при назначении отдельных социальных выплат». Но самое главное следующее: «Обсудить возможность введения нового вида выплаты – пособия по бедности». Это два разных заявления. Принцип нуждаемости заключается в том, что устанавливаются некоторые критерии, по достижении которых человеку социальное пособие перестают платить, потому что он живет хорошо. И, как мы понимаем, учитывая состояние бюджетов – региональных и местных, это, скорее всего, будет очень сильно заниженный уровень. То есть речь идет об экономии средств.
При этом, когда большинство людей бедны, адресная так называемая социальная помощь, тот же принцип нуждаемости – они нерентабельны. Они рентабельны, когда мало людей бедных. И тогда к каждому можно прийти, который получает пособие, и проверить, действительно ли он беден или нет. Если бедных много, то подобного рода проверка становится либо неэффективной и бессмысленной, либо запредельно дорогой, потому что нужно проверять, скажем, в случае России, если по-честному, нужно проверять 80% населения. По социологическим опросам, у нас регулярно 80% людей или больше не может с текущих доходов купить простую бытовую технику. А содержательный критерий бедности именно таков.
Но вот второе, что сказала госпожа Нестеренко, исключительно важно. Она всерьез заговорила о возможности введения нового вида выплаты – пособия по бедности. Она уточнила, что потенциальными получателями этого пособия могли бы стать семьи с детьми до 16 лет, особенно семьи с двумя и более детьми и одним работающим родителем. Поскольку именно эти люди чаще всего оказываются в нищете. Для определения принципов новой выплаты «необходимо законодательно определить понятие «нуждаемость», единые критерии, порядок оценки доходов и имущества, круг лиц, которые относятся к членам семьи, а также повысить уровень открытости таких мер господдержки». Естественно, это все требует времени. И поэтому Нестеренко сразу оговорилась, что ни в 2017-м, ни в 2018-м году в бюджете мер такой поддержки точно не предвидится. То есть все это будет очень нескоро. Но даже первый зам. министра финансов заговорила о том, что люди живут слишком бедно. И им нужно бы как-то помочь.
Понятно, что она не сказала, что у нас есть конституция. В конституции некоторым даровано право на жизнь. А экономическое выражение права на жизнь – это гарантированный прожиточный минимум. И до того, как платить пособия по нуждаемости, нужно бы гарантировать этот прожиточный минимум всем. А то у нас 19,6 млн. человек, по официальным данным, имеют доходы ниже прожиточного минимума не живут, а медленно умирают. Их, правда, называют не нищими, а бедными. Такой начальственный канцелярит. Тем не менее, даже разговор о пособии по бедности, о пособии нуждающимся – это уже некоторый шаг вперед к разуму. Потому что и реальные доходы, и уровень потребления граждан России упал чудовищно в результате либеральной социально-экономической политики, которая душит всю экономику, как в 90-е годы, которая ведет к уничтожению предприятий, которая просто разрушает повседневную жизнь людей.
Я еще раз подчеркиваю, что это говорит зам. министра финансов. Не представители Министерства социальной защиты. Министр социальной защиты господин Топилин, наоборот, хочет обложить налогом в 20 тысяч рублей в год тех людей, кто официально не работает. По сути дела, это налог на бедность и на нищету. Когда-то демотиваторы рисовали с портретом премьера Медведева и подписью, что нужно обложить бедных налогами, тогда быть бедным станет экономически невыгодно, и все сразу станут богатыми. Вот такой подход демонстрирует Министерство социальной защиты. Это министерство не пытается вводить пособия по бедности. Но ситуация в стране такая кошмарная и такая ужасная, что даже люди в Министерстве финансов, которые в принципе должны быть господами и госпожами «нет!», даже люди, у которых работа заключается в том, чтобы никому ничего не давать или давать по минимуму, даже эти люди вынуждены реальностью говорить о пособии по бедности.
Но подобного рода высказывания ни для кого не проходят даром. И высокопоставленные представители правительства Медведева немедленно ответили на это высказывание госпожи Нестеренко. Не кто-нибудь, а вице-премьер госпожа Голодец, профильный вице-премьер по социальным вопросам, не по удушению экономики, не по экономии средств, не по борьбе с доходами граждан. Нет, человек, который должен защищать права людей в социальной сфере. Она заявила, специально как бы в ответ: «Этот вопрос в правительстве не обсуждается. Это вопрос к министерствам, сотрудники которых позволяют себе высказывать свои личные мнения». Она специально прокомментировала таким образом высказывание госпожи Нестеренко.
Я подчеркиваю, каково нынешнее состояние российской государственности. Министерство финансов, люди, которые должны быть твердокаменными, беспощадными, жестовыйными, люди, которых не должна трогать не то что слезинка ребенка, а катастрофы целых регионов, у них работа – не давать денег, если переводить со сложного экономического языка на простой русский. А если давать, то в самых крайних случаях. А госпожа Нестеренко человек очень жесткий, она казначейством руководила долгие годы и, по-моему, его же и создавала еще в незапамятные времена. Вот эти люди говорят о необходимости хотя бы пособия на бедность. Хотя бы поддержки наиболее нуждающихся. О том, что так, как сейчас, жить дальше нельзя. Вице-премьер профильный говорит: не сметь! Эта тема не обсуждается, эта тема табу. Что характерно, когда министр труда и социальной защиты Топилин заговорил о налоге на тунеядцев, который на самом деле является, на мой взгляд, налогом на детей и на бедных, она никаких подобных слов не говорила. Вот это сегодняшний портрет правительства Медведева, на мой взгляд.
Еще одна фраза. Мы тут сетуем, что у нас в стране безумная коррупция. Мы тут сетуем, что у нас коррупционеры чувствуют себя как рыба в воде, что они абсолютно безнаказанны. Коррупция процветает, несмотря на борьбу с отдельными коррупционерами. А вот вице-премьер Шувалов на заседании клуба «Валдай» раскритиковал председателя правительства Медведева и прямо обвинил его в перегибах в борьбе с коррупцией. Это, правда, пользователи Телеграма цитируют его в социальных сетях. «Когда президентом был Дмитрий Медведев, пусть не обижается, если ему расскажут, он преувеличил тему коррупции, довел внимание к ней до чрезмерного». Более того, Шувалов подчеркнул, что в борьбе с коррупцией в России допущены перегибы, которые обязательно будут исправлены. Зная товарища Шувалова, в это действительно невозможно не поверить. Это очень дееспособный, очень эффективный человек. Один из самых богатых членов правительства. Только по официальной декларации, он в России с женой имеет четыре квартиры, арендует дом в Австрии площадью 1,5 тысячи квадратных метров. Когда это было модно, он был собственником этого дворца. А когда это стало не модно, он стал ее арендатором. Так что некоторые злые языки предполагают, что он арендует ее сейчас у самого себя. но это наше государство не волнует в принципе. У него квартира в Великобритании площадью почти 500 квадратных метров. Доход у человека более 800 тысяч долларов, официальная зарплата в том числе около 144 тысяч долларов в год. Вот такой человек решительно выступает против борьбы с коррупцией, точнее – против перегибов в этой сфере.
Меня спрашивает Александр: «А зарплаты они себе хотя бы процентов на 20-30 сократили? Или новой стратегией правительства стало выкачивание средств из народа?» Насчет выкачивания средств из народа, каждый может ощутить на себе. Я думаю, что есть люди, которые скажут, что у них стало больше денег, из них никто ничего не выкачивает. Но это будет абсолютное меньшинство. На 20-30 % — нет. Но процентов на 10 прошло сокращение заработных плат в силовых структурах. Это то, что я знаю. Может быть, оно было не одно за последние несколько лет. Но, насколько я понимаю, у министров и вице-премьеров все по-прежнему хорошо, потому что, если только зарплата официальная вице-премьера 144 тысячи долларов в год, уже после девальвации, уже сейчас, то я думаю, что все, в общем-то, там совсем не плохо.
Коротко расскажу о том, как именно боролся господин Медведев с коррупцией. А то многие же забыли, что именно вызвало негодование вице-премьера Шувалова. Господин Медведев сделал потрясающую вещь. Он ввел, по сути дела, средневековую норму в рамках либерализации Уголовного кодекса, была такая официальная формулировка. Он ввел практику откупа от ответственности за уголовное преступление. Причем не просто за уголовное – за преступление против государственности. Потому что, когда коррупцией занимается не какой-то там представитель частной фирмы, а когда коррупцией занимается представитель государства, человек, который находится во власти, то это не финансовое преступление. Не только финансовое преступление. Это преступление против самой государственности. Вот Медведев разрешил людям откупаться за преступления против государственности.
Андрей:
— Владимир Владимирович Путин еще в бытность заместителем мэра Петербурга занимался хозяйственной деятельностью. Как управленец он прекрасно разбирается во всех нюансах. Вы говорите, что сейчас якобы виноваты Силуанов, Улюкаев. На самом деле президент прекрасно во всех нюансах их деятельности разбирается и задаем им рамки и вектор всей их деятельности. То есть не их надо обвинять, а надо обвинять во всем Администрацию Президента. Насколько я понял, ваша пропагандистская функция в том, чтобы отводить народный гнев от Администрации.
Делягин:
— Понятно, спасибо большое. Я вас немножко разочарую. У меня здесь нет пропагандистской функции. Потому что пропагандой я занимаюсь чуть по-другому и чуть с другой эффективностью. Но человек, который всерьез думает, что кто-то может вникать во все детали функционирования государственного механизма, он со всей очевидностью либо никогда ничем не управлял в принципе, либо находится в пограничном эмоциональном состоянии, сформулируем корректно. На самом деле эта проблема есть. Она возникает в каждой передаче. Потому что огромное количество людей слушают радио, смотрят телевизор, читают новости с единственным желанием – увидеть какую-нибудь гадость против руководителя страны. Причина этого заключается не в том, в чем президент Путин, на мой взгляд, действительно виноват, — что он держит всех этих людей на работе. Причина этого заключается в том, что президент Путин с осени 2013 года взял курс на то, что Россия должна обеспечивать интересы населения нашей страны. Что Россия не должна быть просто трофейной территорией для Запада в стиле 90-х годов. Что мы должны управляться сами со своими вопросами.
Это касалось очень смешной темы. Для нас смешной. В связи с дискуссией по гомосексуализму. Но выяснилось, что гомосексуализм и свобода развращения детей являются фундаментальной ценностью современного Запада. Потому что, когда цивилизация служит бизнесу, служит наживе, то сам человек – это не есть что-то самоценное, что-то неотъемлемое, что-то необходимое и постоянное. Он не есть высшая ценность. Человек – это такой же инструмент зарабатывания денег, как и все остальное. Если для зарабатывания денег нужно изменить человека, в том числе его расчеловечить, то это нужно делать. Ну, гомосексуалисты больше потребляют, у них другой тип потребления, у них другой тип жизни, и так далее. Больше лекарств употребляют. В общем, с точки зрения бизнеса это лучше среда. И бизнесу нужна элита, которая обладает теми параметрами, которые ближе к гомосексуалисту, чем к гетеросексуалу. Я имею в виду глобальную элиту, глобальный бизнес.
Поэтому невинное желание оградить детей от сексуальной пропаганды как таковой, в том числе от гомосексуальной, это желание оказалось фундаментальным разрывом между русской цивилизацией и западной цивилизацией. Я думаю, что если бы этого не было, то, может быть, и Майдана на Украине не было бы тоже. И люди, которые искренне считают, что солнце всходит на западе, люди искренне считают, что источник истины – это не практика повседневная, а сегодняшняя статья в «Нью-Йорк Таймс», которая может кардинально опровергать позавчерашнюю статью в «Нью-Йорк Таймс», никаких проблем, это люди, у которых истина там, жизнь там. Как мне говорили довольно многие видные журналисты: если вдруг запретят выезд из России, то я, конечно, немедленно уеду домой. Дальше назывались конкретные города. Не российские.
Александр:
— Я согласен с вами в той части, что не понимаю, почему эти люди еще на работе. Зажравшаяся банда коррупционеров. Потому что ни одного федерального проекта не дошло до ума. Все колоссальные деньги, которые выделялись на эти системы, все разворовано. Сколково, недавно еще какая-то «Корпорация развития», еще что-то, космодром Восточный, что ни возьми. В первую очередь все заточено на разворовывание, на растаскивание денег. Почему они на работе, я не знаю. Мне кажется, они должны сидеть уже давно.
Делягин:
— Понятно. Объясняю. Дело в том, что либерализм – это не ругательство. Это научный термин. Сегодня у нас либерализм не по Вольтеру, у нас сегодня либерализм по Березовскому. Люди искренне считают, что государство должно служить не России, не народам России, даже не собственной фанаберии. Государство должно служить глобальному бизнесу. Для глобального бизнес коррупция на захватываемой территории – это очень выгодно и очень удобно. Потому что коррупционер все награбленное вывозит в фешенебельные страны. Это, во-первых. И, во-вторых, что не менее важно, он обеспечивает ресурсами глобальный бизнес, выводя награбленное в страны Запада. А с другой стороны, это награбленное очень легко отнять. В любой момент можно проснуться и сказать: ой, так у вас же активы-то, вы их незаконно приобрели, мы их конфискуем у вас завтра. Кстати, в Великобритании этот процесс уже потихонечку начинается. Так что это вопрос не столько коррупции как зла, как порока, а это вопрос коррупции как функции глобального бизнеса по отношению к осваиваемым территориям.
Я думаю, что господин Шувалов тоже обиделся не за себя. Он-то пока вне подозрений. Я думаю, что господин Шувалов тоже обиделся за принцип. Что действительно нельзя хотя бы заикаться о том, что коррупции у нас много и это плохо. Да, я привел сумму его зарплаты в долларах, но получает он ее, естественно, в рублях. Так что вы здесь справедливо задаете вопросы. А цены растут в том числе и потому, что коррупционные аппетиты только растут. Когда мы говорим: ох, произвол монополий, ой, какие жулики, ой, как нас грабят монополисты, завышая цены. Я разговаривал со многими монополистами. И один из них сказал очень правильную вещь. Он сказал: родной, ну ты пойми, если я не буду завышать цены, если я не буду грабить тебя, чем же я буду взятки-то платить за то, что я останусь в этом бизнесе? Поэтому у нас действительно построена абсолютно изуродованная, абсолютно ужасная система. Эта система является в экономическом и социальном плане придатком глобального бизнеса, придатком западной системы. И представители Запада здесь и сейчас не могут простить Путину в первую очередь то, что он посмел хотя бы в области внешней политики против этой системы восстать.
Валерий:
— У нас идет очень большая борьба с коррупцией. Но такое впечатление, что мы велосипед изобретаем. Потому что во всем мире контролируют не доходы, а расходы. Даже если я чемоданами доллары натаскаю к себе домой, попробуй я эти деньги потратить. Кстати, когда министр внутренних дел с трибуны удивляется, на каких дорогих машинах приезжают его сотрудники, вот этому будет предел. Второе, что хотел бы предложить на обсуждение. Что наше государство может стать очень жестким конкурентом частному бизнесу, который вывозит капитал и ресурсы за границу. Просто, если государство так же на коммерческих началах начнет закупать те же мандарины и распродавать их…
Делягин:
— Понятно. Вы исходите из того, как лучше. Конечно, контроль за расходами абсолютно необходим для ограничения коррупции. Но у нас, если и борются, то не с коррупцией как с явлением, а с коррупционерами как с отдельными физлицами, которые, осмелюсь предположить, по каким-то причинам стали неугодными. Кто-то кому-то нахамил по дури, кто-то дорогу перебежал, кто-то контролирует финансовые потоки, которые нужно отжать в пользу другой группы. И так далее. Контроль за расходами – это азбука коррупционной борьбы, то, с чего она только и может начинаться. Именно поэтому, на мой взгляд, против этого контроля у нас истерически против и высшее чиновничество, и люди из «Единой России», насколько я понимаю, и так далее.
То же самое касается закупки мандаринов. Конечно, нужно ограничивать произвол монополий, в том числе товарными интервенциями. Это азбука. Но это если вы хотите поддержать уровень жизни людей. А если у нас профильный вице-премьер молча и с одобрением выслушивает профильного министра, который должен обеспечивать социальную защиту людям, а вместо этого планирует ввести налог на бедность и на тунеядство, на самом деле – налог на бедных и на детей, и при этом срывается сразу с цепи и полностью дезавуирует самое робкое предложение – ввести не налог на бедных, а пособие на бедных, уж извините, это просто другой стиль, другие цели у либерального клана, который у нас контролирует социально-экономическую сферу правительства.
Я все-таки зафиксирую, как еще Медведев борется у нас с коррупцией, что вызвало негодование. Многократный штраф за выявленную взятку. Понятно, что за выявленную взятку коррупционер по порядку величин может расплатиться только из тех взяток, которые не выявлены. И это считается нормальным, и это правильно. До суда доходят в основном стрелочники. Есть примеры с мэрами, есть примеры с вице-губернаторами. И три губернатора у нас сейчас под следствием. Но все-таки в основном доходят стрелочники. И у нас представители судейского сообщества радостно рапортовали, что доля людей, которые лишаются свободы несколько лет назад за коррупционные преступления, она снизилась с 29 до 18 %. И задача судов в том, чтобы снизить эту долю еще сильнее. То есть речь, по сути дела, идет об обеспечении, на мой взгляд, безнаказанности коррупционных преступлений. И первый вице-премьер правительства считает эту безнаказанность перегибами, которые необходимо исправлять.
Александр:
— Я хотел спросить: вы не помните старую пирамиду, которая была у нас в хрестоматии по литературе и истории… Вверху царь, который правит нами. А внизу народ, который работает на всех, которого обкрадывают, объедают, объегоривают и так далее. Вы понимаете, о чем я говорю. Бросьте вот это лицемерие, говорите правду.
Делягин:
— Спасибо. Я понимаю, что человек прочитал учебник по литературе когда-то, перепутал его с учебником истории. И не знает, что у нас сейчас не царь. Это я понимаю. Я понимаю также, что почти все, что я сегодня сказал, человек просто не понял. Это действительно существенная проблема нашего общества. Что в силу, с одной стороны, сегодняшней реформы образования, Единого государственного экзамена, который действительно лишает людей способности не просто думать, выстраивать причинно-следственные связи, но в отдельных случаях и просто воспринимать информацию. А с другой стороны, в условиях чудовищных условий жизни, когда первый вице-премьер Шувалов, получая в год более 800 тысяч долларов, наверное, все-таки в рублевом эквиваленте, считает, что действия, которые производят впечатление всемерного поощрения коррупции, являются перегибом, который должен быть исправлен, и вообще не надо к этой теме привлекать внимание, а люди, только за прошлый год 90 % граждан нашей страны снизили свой уровень потребления примерно на четверть. Этот процесс продолжается. И он не в прошлом году начался. Вот в этой ситуации, когда государство враждебно обществу совершенно откровенно, люди действительно сходят с ума и, на мой взгляд, пример вот такой чудесной речи мы сейчас и видим.
Я провел нерепрезентативный, разумеется, опрос людей: а как вы сейчас относитесь к уплате налогов государству? Я в шоке как экономист. Потому что 48 % ответивших людей сказали, что с их точки зрения платить государству налоги вредно. Не то что бессмысленно, а просто вредно. Не в том смысле, что я отрываю деньги от себя, нет. А в том смысле, что деньги, которые человек платит государству, это государство использует во вред ему. Вот у нас сейчас ситуация такова. 35 % сказали, что это бессмысленно, это просто потеря денег, но ничего хорошего, как и ничего плохого, государство им на эти деньги не сделает. И только 17 % сказали, что да, уплата налогов – вещь полезная. Вот это состояние нашего сегодняшнего общества — результат деятельности, на мой взгляд, вот таких медведевых, шуваловых, голодец, топилиных, дворковичей и прочих. Это очень существенно.
Игорь:
— Я восхищаюсь вами в том плане, как вы правильно и красиво все говорите. И всем это всё понятно. Наверное, девушкам очень нравится с вами беседовать в ресторане.
Делягин:
— Я женат, так что я уже четверть века не беседую с девушками в ресторане.
Игорь:
— Это шутка. Не кажется ли, что на Западе, как черт от ладана, шарахаются от нашего образа жизни, потому что они подразумевают кроме прочего еще и коррупцию? Прекрасно зная, что фундамент нашей коррупции – это правоохранительные органы.
Делягин:
— Действительно, во-первых, все-таки коррупция – не наш образ жизни. Вы про меня можете думать все, что угодно, но я все-таки надеюсь, что это не ваш образ жизни. Коррупция – это образ, который навязывается нам разложившимся государством, которое является в своем социально-экономическом блоке агентом глобального бизнеса. Который в 90-е годы нас уничтожал и до сих пор остается в этом положении. Всеобщее негодование граждан России против коррупции – это данность на сегодняшний день, которая доказывает, что это не наш образ жизни. Рейтинги Transparency International, о которых так много и художественно говорят, это рейтинг не уровня коррупции, это рейтинг уровня протеста против коррупции. Пока мы это не приемлем – мы живы. Действительно, вот это разложившееся государство вызывает отвращение на Западе. Справедливое отвращение не только у нас, но и там тоже.
Но есть еще одна деталь. Дело в том, что мы оказываемся последними носителями, единственными носителями европейских ценностей. Потому что, когда говорят про приход толп мигрантов и про то, что государства Европы защищают интересы мигрантов против граждан Европы, это не пропаганда. Это правда. Это реальность, о которой рассказывают в том числе сами европейцы и европейские полицейские, в ужасе. И мы не можем себе даже вообразить то, что там происходит, потому что у нас это в головах не помещается. И пропаганда так называемых альтернативных ценностей – это не просто пропаганда. К нам пришла ювенальная юстиция. Она пришла к нам с Запада, где она злодействует и действительно уничтожает людей и семьи. И Болонский процесс, который превращает людей в дебилов, был изобретен не в Высшей школе экономики. Так что наш образ жизни, при всех наших пороках, неожиданно оказывается лучше.
Сейчас скажу не по теме. Дело блогера Руслана Соколовского – какое-то средневековое изуверство и мракобесие. Это чудовищно. Это возбуждение ненависти к религии. Когда за банальное хулиганство человека на четыре месяца отправляют в СИЗО. И потом еще ему грозит 5 лет лишения свободы. Извините, это в прямом смысле слова возбуждение ненависти к религии в самом лучшем случае. И у нас почему-то очень много сейчас говорят о защите прав верующих. Но у нас ничего при этом не говорят о защите прав атеистов. Извините, с точки зрения даже веры атеизм – это точно такая же религия, просто другая. Я понимаю, что можно бесконечно спорить, кто прав, посвятить этому жизнь и устроить какую-нибудь очередную религиозную войну, как в средние века, раз уж мы туда так стремительно движемся. Но уважение прав другого человека, признание права свободы, и в том числе признание того, что чувства, которые не стоит оскорблять, есть не только у верующих, но и у атеистов тоже, это мне казалось всегда основой нашей цивилизации. Русской цивилизации, которая сложилась и до христианства, которая стала православной. Надеюсь, такой она и останется. Но то, что мы сейчас видим в Питере в связи с этим Русланом, да, этот человек совершил хулиганство. Может быть, очень серьезное хулиганство, это уже как суд квалифицирует. Но то, что сейчас происходит, производит впечатление глумления, мракобесия. И главной жертвой этого процесса после самого этого молодого человека является церковь. Является религия. Потому что более энергично и более успешно оттолкнуть людей от церкви и православия как такового, чем подобного рода мероприятиями, еще никому не удавалось.
Возвращаемся к экономике. Здесь был задан очень важный вопрос, его все время задают. Вопрос стандартный: а почему Путин терпит весь этот разврат либеральный, о котором мы так говорим и который так страшно по нам бьет? Сейчас нам рассказывали о социальных пособиях, которые регион может назначать людям. Вопрос выживания людей сброшен на регионы. При том, что из региональных бюджетов высосаны все деньги, искусственно организован чудовищный кризис региональных бюджетов по всей стране. Но вопрос о том, почему терпит Путин этот разврат, очень многие, которые работают в режиме не поиска истины, а которые занимаются пропагандой, они говорят: так во всем виноват Путин. Если в кране нет воды, мы знаем, кто это выпил. Давайте сделаем как на Украине. Давайте устроим хаос, устроим катастрофу. И нам будет хорошо. Коллеги, вам лично, может быть, будет хорошо. На Украине есть люди, которым стало хорошо в результате этой катастрофы. Но абсолютному большинству станет плохо. И почти миллион украинцев, который бежал в России, причем не из зоны военного действия, тому порукой.
Причина, на мой взгляд, очень простая. Никто не может заниматься всем. Любой человек, который хоть чем-то управлял, он знает, что он вынужден концентрироваться на ключевых вопросах. У нас сейчас вопросы не ключевые. У нас сейчас вопросы выживания. И Путин занимается внешней политикой, обороной, стратегическим экспортом и еще несколькими вопросами. Это вопросы выживания в прямом смысле слова. Потому что в мире пахнет очень скверно. Даже не порохом. Мне сегодня буквально очень серьезный европейский специалист подтвердил, мы в парке гуляли с ним, что стратегия разрушения России заключается в том, что внимание государства будет размываться и отвлекаться от главного. Что внимание государства будет фокусироваться, как и сейчас, на внешнеполитических кризисах, с тем, чтобы до социально-экономической политики у Путина и его окружения руки не дошли. Чтобы они не успели понять до самого краха, что либеральная социально-экономическая политика есть более страшная угроза сегодня для России, чем любой нацизм на Украине.
Подобного рода прецеденты стратегического размывания влияния были. В 2005 году американцы полностью были готовы нанести ракетный удар по Ирану, который не уничтожил бы атомную программу Ирана, но отбросил бы ее на 20 лет назад. Они были полностью готовы, но иранская дипломатия размыла внимание американского управляющего класса отдельными локальными вопросами. Размыла, и до войны руки так и не дошли. А через полтора года стало уже поздно. Потому что атомная программа вышла на новый уровень. Сейчас то же самое может случиться и с нами. Я не снимаю вину с Путина, который держит Медведева и держит Набиуллину. Я объясняю, в чем она заключается. И я объясняю, почему эти люди работают по-прежнему на своих местах. Наша с вами задача заключается в том, чтобы как можно громче и системнее, на мой взгляд, выражать негодование безумной социально-экономической политикой, которая нашу жизнь разрушает. И не разрушить эту жизнь самим теми или иными скачками.
Михаил:
— Я во многом с вами согласен. Но мне кажется, вопрос состоит в том, что сейчас Россию кинули в объятья дикого олигархического капитала.
Делягин:
— Сейчас?
Михаил:
— Ну как сейчас? Уже лет двадцать, наверное.
Делягин:
— Как бы двадцать пять.
Михаил:
— Вопрос стоит в том, сколько граждан России выживет к тому времени, когда он будет немножко хотя бы более-менее цивилизованным. Думает ли об этом Путин, я не знаю.
Делягин:
— Спасибо. У нас много сообщений в WhatsApp примерно в том же самом режиме. Коллеги, вот удивительно. Я говорю, а люди, вы, не слышите. У многих людей в голове есть шарманка и она играет. И она работает и человек не слышит, что ему говорят. Я повторю еще раз: человек занят ключевыми вопросами выживания. Если бы он не занимался вопросами оборонки, если бы не было исправлений сердюковщины, мы бы сейчас вот эту передачу вели под бомбами. И никакое стратегическое ядерное оружие нам бы не помогло в условиях сегодняшних реалий. Он занимается внешней политикой, другими вопросами. Он ошибочно считает, что социально-экономическая сфера, где вроде бы все пока держится, не является смертельно угрожающей для нашей страны. Вот и всё.
Что касается олигархата, да, он возник, сознательно создавался в начале 90-х годов, в середине 90-х он был создан. И в несколько превращенной форме дотянул до нашего времени.
Анатолий:
— Новосибирск. Я постоянно вас слушаю. Мне очень нравится ваша передача. Но то, что вы сказали по отношению к блогеру Соколовскому, который ловил покемонов в храме…
Делягин:
— Ну что, расстрелять? Пять лет колонии?
Анатолий:
— Вот с этого и начинается внутреннее разложение нашей страны.
Делягин:
— Мы все стосковались по расстрелам, я понимаю. Я тоже за восстановление смертной казни. Но только за сознательные и массовые убийства, по крайней мере за сознательное убийство, включая торговлю тяжелыми наркотиками. Меня спрашивают: что наверняка произошло бы, начни он ловить покемонов в мечети? А это вопрос не к государству. Это вопрос к гражданскому обществу. Это серьезно. Если бы он начал ловить покемонов в синагоге, я думаю, тоже ему бы это с рук так просто не сошло. Это вопрос к тому, какая церковь является реальной и опирается на чувства религиозные своих последователей, а какая является формальной и апеллирует к государству. Вопрос очень серьезный. И да, госпожа Набиуллина имеет большее влияние на экономику России, чем все остальные представители государства. Потому что Банк России – это ключевой орган, который определяет экономическую среду, в которой существует все наше хозяйство. Она более влиятельна, но только экономически.
Вот вы пишете: «Наша бедная Россия находится в постоянном напряжении. Наш народ очень устал от нехватки денег, от преступности, маньяков. Как бы не грянула очередная революция». Полностью с вами согласен. Это реальная угроза каждому из нас. Но люди пишут, люди откликаются. Я говорю, что все плохо. Вы говорите, наоборот, то все хорошо. Человек пишет: «Проживая в Рязанской области. Участвую в программе субсидирования. Мне государство возмещает коммуналку практически в полной мере». Мне это очень интересно, как это оно вам возмещает в полной мере. В разных регионах есть разные лимиты. Если расходы на коммуналку превышает 22 %, в некоторых регионах 10 %, тогда возмещают сверх этого. Насчет в полной мере – это нечто интересное. Поэтому постарайтесь дозвониться.
Сергей:
— Вы поднимаете прекрасную тему. Путин ставит, безусловно, грандиозные задачи. Но с кем он эти задачи будет решать? Где система управления? Где управленцы в стране? Во всем мире, если власть не справляется, приходит оппозиция. Но посмотрите, что в оппозиции творится.
Делягин:
— Спасибо. Да, я полностью согласен – нам с вами достался не совсем тот народ. Это большая проблема. Но дело в том, что потребность рождает функцию. Был такой у нас руководитель, не самый симпатичный, по фамилии Сталин. Вот он взял власть окончательно в конце 20-х годов, когда страна только выползла из гражданской войны. Меньше десяти лет. Вот люди реально падали на улицах в корчах, в судорогах, и это была совершенно нормальная реальность. Верующие говорили, что пришли к человеку те, кого он убил. Атеисты говорили – контуженный. И спокойно шли дальше. Это был быт. Нервы были разрушены, психическая система была разрушена у народа, у страны была разрушена психическая система. Когда люди говорят, какой хороший был нэп, забывают, что 80 % нэпманов были или госчиновники, или госслужащие, или тесно с ними связанные. Это было расхищение жалких ресурсов государства в то время. И, несмотря на это, когда возникла задача укрепления и развития, то… Что такое сталинские назначенцы? Брали человека, ставили на пост и ставили катастрофическую задачу. Если он не справлялся, значит не справлялся.
Очень многим не нравится путинское окружение. Но извините, эти люди оказались в той же самой ситуации в нулевые годы. Когда была катастрофическая задача, и не будем забывать, что эта задача для многих была и сугубо военная, когда реально убивали, и война была страшной по жестокости. И те люди, которые дожили до сегодняшнего дня в государстве, они свои задачи решили. Мы ими недовольны, потому что сейчас уже другая реальность. Но то, что эта сегодняшняя реальность другая, не такая, как в Сирии, это в значительной степени заслуга их. Да, Лукашенко – это другой пример. Лукашенко ставит задачи и убирает всех, кто не может… Белоруссия существует. У меня есть хорошие знакомые в белорусской оппозиции, они негодуют: вот, у нас неэффективное сельское хозяйство! Я всегда говорю: ребята, а почему оно у вас существует? Его не может быть по экономической теории между Евросоюзом и Россией. У вас не может быть сельского хозяйства без сверхусилий, сверхнапряжения государства. С машиностроением то же самое. Когда меньше 10 млн. человек обеспечивают, между прочим, и свой суверенитет тоже, не говорю про социальную защиту, которая по многим направлениям лучше, чем у нас – у великой России, богатой, у которой федеральный бюджет от денег захлебывается, не знает, куда их девать. Это сверхрезультат. Просто не все результаты можно достичь на всей территории. 10 млн. человек не могут решать глобальные задачи, не могут достичь, условно, социализма или коммунизма. Но то, что делает белорусское государство, это пример сверхэффективности в интересах общества, народа.
Вячеслав:
— Финансы – основа основ государства. Почему фактически утекают колоссальнейшие суммы за рубеж? Если будет разрушена финансовая система государства, рухнет все.
Делягин:
— Я полностью с вами согласен. Вы абсолютно правы. Причина омерзительно простая. Можно говорить про экономические ошибки. Только эти экономические ошибки повторяются больше четверти века. Причина простая в своей омерзительности. Сегодняшний либерал – это не тот, кто молится на Вольтера, это тот, кто служит глобальному бизнесу, даже находясь в государстве. И кто считает, что государство должно служить не народу, а глобальному бизнесу. Глобальному бизнесу нужны русские деньги. Ему нужно забирать деньги из России, чтобы они становились финансовым ресурсом не нашим, а глобального бизнеса. Поэтому, когда госпожа Набиуллина в 2014 году реагировала на кризис так, что вот специально попытайся нагадить – хуже не будет, она получила звание лучшего руководителя национального банка со стороны Запада. Потому что обеспечила сознательно или бессознательно, из-за ума или из-за глупости, вывоз из России полутора сотен миллиардов долларов. Кудрин за подобные вещи получал звание лучшего министра финансов.
Сейчас у нас 7,6 трлн. рублей валяются в федеральном бюджете без движения. Да они не в федеральном бюджете в основном валяются. Они выведены из страны. Что мы будем порицать сейчас всяких олигархов, всяких бизнесменов и физлиц, что они выводят деньги из России, когда государство, правительство Медведева выводит деньги из России хуже любого олигарха. И Резервный фонд, и Фонд национального благосостояния – все это деньги российских налогоплательщиков, которые вложены в финансовые системы и поддерживают финансовые системы стран, которые развязали против нас холодную войну на уничтожение. Вот это как? Это нормально? Вот нам говорят, что это нормально.
Но есть и хорошая новость. Есть такой рейтинг Doing Business, по-русски – Занимайся Предпринимательством. Он показывает условия легкости или трудности бизнеса. 190 стран по 11 показателям. В 2011-м мы были 120-е. В нижней трети. В 2015-м мы были 51-е. В этом году мы стали 40-е. Это хороший результат. Мы поднялись. Причем даже объясняют причину – упрощение разрешения на строительство. Регионы конкурируют друг с другом за инвесторов, потому что денег не стало хватить никому. В результате регионы конкурируют за инвесторов и упрощают условия. Сами чиновники на местном уровне. В результате у нас упрощаются условия ведения бизнеса, все становится более цивилизованным. Посмотреть бы еще на бизнесменов, для которых эти условия упрощаются. На самом деле я утрирую. Я человек десять знаю таких, которые не занимаются политикой, не занимаются спонсированием политических партий, даже, не к ночи будь помянутой, «Единой России». И при этом развивают бизнес очень и очень неплохо. Но все это, к сожалению, в порядке исключения.
Мы 40-е, это достижение, это радует. Мы уступаем Грузии, которая на 16-м месте. Но это, наверное, политически ангажированное место. Тем не менее, Казахстан – 35-й, Белоруссия – 37-я, Армения – 38-я. На первом месте Новая Зеландия, на втором – Сингапур, на третьем – Дания, потом Гонконг и Южная Корея. Штаты в первую пятерку не вошли. Можно тихо порадоваться про себя. Тем не менее, есть условия для бизнеса, насколько просто заниматься бизнесом. С другой стороны, есть рентабельность. Вот рентабельность бизнеса у нас была очень высокая, она компенсировала наш чудовищно плохой деловой климат. Сейчас рентабельность падает. Она требует от государства осознанных мер по ограничению произвола монополий. Меня три раза подряд один человек спрашивал: в чем причина роста цен? И другой человек спрашивал два раза: в чем причина роста цен? Отвечаю: в произволе монополий. Государство произвол монополий не ограничивает, это его такая же вина, как и то, что оно не ограничивает на самом деле борьбу с коррупцией. Я считаю, что за такие высказывания по коррупции, как Шувалов допустил, за это нужно просто наказывать. Потому что, как преследование блогера, на мой взгляд, это преступление против религии и православия в частности, так заявление Шувалова – это подрыв делового климата в России. Очень серьезный, очень болезненный.
Тут мне пишут: «Сталина надо!» Вы знаете, что интересно. Люди, предки которых были сотрудниками НКВД и карательных органов, сейчас очень часто как раз являются такими оголтелыми антисталинистами. Если посмотреть их биографию, у кого-то обязательно кто-то где-то работал. Ну, почти обязательно. А вот люди, у которых семьи оказались жертвами репрессий, они скрипят зубами, кривятся и вот так иногда выговаривают: да, очень плохо, очень не хочется, но, пожалуй, без этого не обойтись.
Сергей:
— Хотелось бы поблагодарить всю редакцию «Комсомольской правды» за существование, за то, что она несет объективную информацию. Я полностью с вами согласен относительно того, что вы сегодня говорили. Что же делать нам, тем, кто вас слушает? Неужели все-таки придется проститься с «Единой России»?
Делягин:
— Понятно. Мне с «Единой России» очень легко проститься, потому что я никогда с ней и не здоровался. Я не был никогда ее частью. У меня там много хороших знакомых, но вот это не является такой неотъемлемой частью нашей страны, как когда была, скажем, КПСС. Если КПСС была партия, которой принадлежала власть, то «Единая Россия», на мой взгляд, это, скорее, партия, которая принадлежала власти. И только на этих выборах у нас сложилась полноценная партхозноменклатура, которая уже даже против федерального центра решительно выступила. Правда, непонятно, на сколько ее хватит.
Но, во-первых, нужно заботиться о своей семье. Это обязательно. Это условие выживания. Какие бы тяжелые времена не были, знаете, то, что начальник плохой и кругом все не те – это не есть оправдание для нас с вами, если мы не сможем защитить свои семьи. А для этого нужно объединяться. Выражаясь умным языком, нужно создавать социальные сети, нужно заводить друзей, дружить. И тех друзей, которые не по пьянке, а которые по жизни, кто действительно будет вам помогать и кому вы будете помогать. И защищать друг друга будете в случае чего. Чем человеку больше лет, тем труднее таких людей заводить. Но это вещь абсолютно необходимая. Без этого мы просто не вытянем как страна и как общество.
И второе, что тоже касается всех, но это уже политика и экономика, нужно требовать от государства как можно больше как можно громче, не нарушая при этом ни законов, ни практики правоприменения, которая на практике, к сожалению, у нас с законами иногда расходится. Это важно. Потому что у нас демократия, конечно, несовершенная и плохая. И все слова, которые мне сейчас в голову пришли, я не могу вам воспроизвести, потому что они ругательские. Но она есть. Она устроена по-другому. В теории демократия существует раз в пять лет, раз в четыре года. Она осуществляется на дне выборов. Можно, наверное, сказать, что у нас демократия существует все время, кроме дня выборов. Потому что это демократия рейтинговая. Когда вдруг общество демонстрирует недовольство чем-то или кем-то, государство на это плохо, криво, с опозданием, но реагирует. Мы на это государство влиять можем. Если мы все дружно скажем «нет коррупции!», от этого ничего не изменится. Правда. Будут какие-то поползновения несущественные.
Но вот, скажем, ушел Ливанов. Почему убрали министра образования Ливанова? Потому что уничтожение образования, уничтожение школьного образования, вузовского дошло до такого уровня, что общество подошло к точке кипения. Оно это свое негодование продемонстрировало, и Ливанов слетел. Причем дело было даже не в выборах. Дело было в том, что его сохранение уже угрожало политической стабильности страны. Вот выражение негодования, выражение протеста, конкретные требования и через имеющиеся сервисы в интернете, и через форумы к разного рода социальным сетям и в газетах, и через звонки, такие как сегодня, это то, что реально может помочь изменить ситуацию. Это правда.
«Не кажется ли нам, что сейчас в стране нужна диктатура?» Нет, не кажется. Диктатура и демократия, как у нас, это разные вещи. Потому что диктатура не учитывает мнение людей. Поэтому она не гибкая. И поэтому на первом же повороте ее сносит с дороги. Учет мнения людей, не интересов, а именно мнений, то, что отличает диктатуру от демократии. Этим жертвовать нельзя. Что касается уровня дисциплины и авторитаризма, у нас с этим все в порядке. Просто эту машинку нужно развернуть на пользу народа, а не на уничтожение народа. Машиной можно людей давить, а можно людей перевозить. Машиной нашего государства нужно начать нас перевозить.
Олег:
— Вопрос касается регионального бюджета. Ижевск. Мы делали заказ, его сделали, но деньги из бюджета не платят. Мотивируют тем, что денег в бюджете нет. Если везде трубят, что деньги выделены, то где деньги?
Делягин:
— Деньги могут выделяться региону и до бюджета Ижевска просто физически не доходить. Деньги могут, скажем мягко, растранжириваться в бюджете Ижевска. Там был чудесный прецедент, когда люди просто стали считать реальный уровень потребления тепла и воды, и выявилось, что коммунальщики Ижевска должны горожанам чудовищные деньги, потому что все это завышалось чудовищно. Это конкретно в Ижевске была история. И человек, который это все выявил и показал, его в итоге подвели под 282-ю статью. Так что может быть разное. Но если вам говорят, что денег нет, для вас, как человека, который выполнил работу в рамках контракта, это вас волновать не должно. Вы должны идти в суд. Понятно, что в ижевском суде вас пошлют. И в удмуртском суде вас пошлют. Нужно идти дальше и придавать этому событию максимум огласки. Потому что это называется грабеж, разрушение общества.
Александр:
— Вы частенько говорите, что у нас очень много денег в стране лежит мертвым грузом.
Делягин:
— Понял, спасибо. А у нас с вами ни копейки. И в бюджете города вашего тоже ни копейки. Я всегда оговариваюсь: в федеральном бюджете, в бюджете, которым управляет не ваш мэр или ваш губернатор, а в бюджете правительства Медведева. Это принципиальное отличие. Ужас ситуации в том, что федеральный бюджет действительно захлебывается от денег. С 2004 года, 12 лет у нас копится то, что сначала называлось финансовым резервом, потом стабилизационным фондом, сейчас резервным фондом и фондом национального благосостояния. И часть денег просто лежит в бюджете без всякого наименования. И эти деньги работают не на нас. Они работают на наших конкурентов. Они работают на тех, кто ведет против нас уже не экономическую конкуренцию, а уже откровенную холодную войну на уничтожение. И этого не скрывается. А в регионах, в муниципальных образованиях, в городах, даже у многих бюджетополучателей из федерального бюджета искусственно создана абсолютная нехватка денег, когда не хватает на всё. Раньше было «Все для фронта, все для победы!». И брали для этого последний кусок, и люди последний кусок отдавали, потому что для фронта и для победы. А вот сейчас либеральный клан, который у нас сидит в правительстве и в Банке России, всё не для фронта, а всё для Запада. Все на Запад и все на вывоз. И вот так работают сегодня наши либералы в правительстве Медведева. Вот в чем ужас ситуации. А виноват в этом, разумеется, Путин. Конечно, кто же еще виноват? Он их назначал – он их терпит.
«Когда мы уволим Медведева и тех, кто с ним?» Для начала – не знаю. Надо стараться, надо работать. Денежки там не пропадут. Потому что, если они украдут наши деньги, там, на Западе, то после этого им никто ничего уже не доверит, это будет финансовый кризис, который ни с чем не сравнится. Но есть и хорошая новость. Научились. «Роскосмос» отказалась поставлять ракеты французским мошенникам, которые заморозили 300 млн. денег «Роскосмоса» и 110 млн. евро нанесли нам материальный ущерб в ситуации с «Мистралями». Потому что мы построили инфраструктуру на берегу, и нам эти деньги не компенсировали. Сказали: пока не разморозите наши деньги, до тех пор мы никаких работ для вас выполнять не будем, ракеты вы не получите. Хоть что-то нормальное. Спасибо.
