В России продолжается обсуждение создания так называемой «российской нации». Однако, при обсуждении создания консолидирующей основы российской государственности, принципиальным моментом является то, кто становится субъектом общероссийской идентичности.
Либеральный суррогат
Если речь идёт о той модели, которая навязывалась либералами с 1990 годов, то это просто фатальная и чудовищная ошибка и делать этого категорически нельзя. Потому что субъектом такой общероссийской, гражданской, как они всегда подчёркивают, политической идентичности является атомизированный индивид. Человек, который очищен от всех типов органической идентичности, как-то этническая, культурная, языковая, если речь идёт о языках малых народов, и иные типы идентичностей. От всех идентичностей, кроме общероссийской гражданской идентичности, то есть, кроме принадлежности ко всему множеству граждан Российской Федерации – носителей гражданского паспорта.
По сути, это и есть модель плавильного котла, которая реализуется на Западе. Описанная либералами, идея Melting Pot, обоснованная теоретиками гражданского общества, такими как, например, Карл Поппер, который довольно подробно изложил модель матрицу т.н. открытого общества. В нём главным субъектом является атомарный индивидуум, носитель только своего собственного сознания, рассудка, который самостоятельно принимает решения вне каких-либо иных коллективных идентичностей, кроме своей личной, персональной, биологической, антропологической идентичности. Такие индивидуумы объединяются во множества – это понятие, которое использовал Жак Аттали, и которое критикует французский философ Ален де Бенуа. Множество есть дискретная механическая масса бессмысленных биологических организмов. Вот из этой теоретической основы и вытекает модель общероссийской гражданской политической нации в её либеральном изложении.
Именно либеральная модель навязывается нам с начала 1990-х, с тех пор как министром по делам «национальностей» стал Валерий Тишков, затем Владимир Зорин и другие последователи либеральной школы, использующие при этом ещё советскую марксистскую терминологию, в частности, понятие «национальность». Такая модель, конечно, разрушительна для многообразия России — культурного, этнического, языкового. Такая модель конфликтна, потому что она идёт по пути стирания идентичностей, против чего восстают все и всегда, на протяжении всей человеческой истории.
Модель плавильного котла не состоялась даже в США, где для её реализации существовали идеальные лабораторные условия, где строительство идеальной гражданской политической нации началось с чистого листа. Она провалилась в Европе, в формате ЕС – мондиалистского проекта, составляющей части «единого мира», где, согласно планам глобалистов, должно произойти стирание всех различий, в том числе — гендерных. В итоге этот проект спровоцировал обратный процесс — обострённое, настойчивое восстановление идентичностей, обличённых в политические формы. И его приложение к нашим условиям, конечно же, превратит Россию в территорию хаоса, ибо всё это есть абсолютно безответственный, чудовищный либеральный эксперимент.
Коллективная общность
Другое дело, когда мы говорим об общероссийской консолидации, при которой субъектом является коллективная общность, — община, этнос, народ, или другая форма коллективных идентичностей, из которых и складывается традиционная российская государственность. Это совсем другая модель, это действительно то, что востребовано, но лишь в том случае, если определять терминологически данное явление как основу государства-империи. Империи, понятой в техническом смысле, как стратегическое единство многообразия, а не государство-нация, где субъектом является гражданин, атомизированный индивидуум.
Консолидация России на основе коллективных общностей, общин, этносов, народов, конфессиональных общин и автономий – это и есть естественная для нас и потому приемлемая модель. В ней человек определяется себя как русский – а это коллективная идентичность, как чеченец – а это принадлежность к этнической, органической общности, как православный или мусульманин – а это принадлежность к конфессиональной коллективной общности.
Создание же общероссийской гражданской политической нации – это чудовищный либеральный эксперимент, разрушающий нашу государственность, а не укрепляющий её. В ней человек определяет себя как россиянин – гражданская идентичность, а далее идут социальные, политические и другие искусственные формы – суррогаты идентичности. Ведь никаких народов в России нормативно-юридически не существует, а церковь отделена от государства, да и религия вообще в либерально-модернистской парадигме рассматривается не иначе, как пережиток.
Понятийная путаница
Все эти нюансы умышленно замалчиваются либералами, которые специально забалтывают процесс, дабы навязать либеральный подход, растворяющий, в том числе, и русский народ, представляющий собой большинство, в этой атомизированной гражданской человеческой биомассе. При этом, эти нюансы совершенно не выносятся на обсуждение, не акцентируются теми, кто действительно болеет за целостность России, за сохранение её народов, её многообразия, за сохранение русского народа, его субъектности. Многие просто не знают об этом и находятся в плену либеральных или ещё советских штампов — т.н. «национальной» политики, искусственно политизирующей естественные органические общности.
До тех пор, пока не будет осуществлено понятийное упорядочение всей этой среды, говорить о ведении каких-либо курсов, стратегий, начинать пересмотры государственной политики в этой сфере, не говоря уже о принятии законов – преждевременно. Потому что отточена и доведена до совершенства только либеральная парадигма плавильного котла, уничтожающая всё живое. А альтернативная ей, органическая парадигма консолидации органических общностей, естественных коллективных субъектов, даже ещё не формулировалась.
В этих условиях, как только мы начинаем что-то принимать на законодательном уровне, мы сразу же становимся заложниками либеральной западной, провалившейся везде, на Западе в первую очередь, чудовищной, античеловечной, убивающей всё живое, парадигмы. До разделения этих двух типов консолидации российской государственности поднимать какие-либо вопросы о введении программ и стратегий преждевременно.
Мы уже имеем т.н. Стратегию государственной национальной политики до 2025 года. В ней и так присутствует элемент некой шизофрении в области «межнациональных отношений», ибо данная стратегия основана на двух взаимоисключающих тезисах. Первый тезис: создание общероссийской гражданской политической нации, которая предусматривает перемалывание коллективных идентичностей через их изъятие в единую биомассу; второй тезис – это сохранение этнического и культурного многообразия всех народов России.
Это два взаимоисключающих процесса, реализация которых в лучшем случае позволит нам оставаться на месте. А в худшем случае, так как либеральный подход, ценности и определения всё ещё по инерции доминируют, унаследовав советский, марксистский, такой же позитивистский, прогрессистский материалистический подход, — всё будет развиваться именно по либеральному пути: дробления, измельчения и создания множества, искусственно суммируемого в некую общероссийскую гражданскую политическую нацию. Ибо, если вы решили сделать овощное пюре, сохранить овощи в изначальной форме у вас не получится.
Никакого сохранения, естественно, и тем более, приумножения многообразия не предвидится в силу того, что присутствие этноса в традиции, многообразие культур – всё это либералами открыто определяется, как архаика, как устаревшие формы, как то, что следует преодолеть, то, что «давно не актуально». «Суйте всё в блендер, да включайте побыстрее» — настаивают они, иначе гражданской политической нации не построить.
И все эти заклинания принимаются пассивным большинством, хлопающим глазами и не понимающим, что происходит. В России вообще с безразличием относятся к мысли, свободно перетолковывают любые термины, вкладывая зачастую в них каждый свой собственный смысл. Эти же либеральные заклинания встречают активное сопротивление со стороны традиционных народов, этносов, культур, общин, автономий, которые продолжают этому тихо сопротивляться. При этом они не в состоянии законченно, чётко и упорядоченно сформулировать, в чём же они, собственно, не согласны с «общероссийской гражданской политической нацией» в силу отсутствия чёткого понятийного аппарата, выверенных формулировок, которые хотя и созданы, но так и не вброшены в нормативный обиход.
Этноцид и либеральный заговор
По сути, мы плавно погружаемся в состояние этноцида. И эти фразы о сохранении многообразия призваны лишь успокаивать тех, кого размалывает этот либеральный каток гражданского общества, превращая их в человеческую биомассу. И всякий раз, когда те возражают против такого развития событий, им отвечают – «а мы в стратегии прописали сохранение вас – полезай в мясорубку, да поживее». То есть, это чистая уловка, терминологический либеральный обман. Это либеральный заговор, в конце концов, тех людей, которые понимают, что они творят, но, пользуясь некомпетентностью большинства государственных чиновников, навязают эту модель сознательно. Они уже навязали её Президенту, подписавшему стратегию, и теперь при каждом удобном случае говорят: «А вы что, против Президента, раз вы выступаете против гражданской политической нации? Это Президент подписал стратегию до 2025 года, поэтому закройте рот и молча довольствуйтесь тем, что мы вам навязываем». В противном случае они автоматически записывают всех в противники Президента.
Это просто классический, вопиющий понятийный заговор либералов, сторонников открытого общества, гражданской атомизированной биомассы и уничтожения всего живого, растворения русского народа в неком абстрактном бессмысленном россиянстве и превращение всех в носителей паспортов с гражданством РФ без всех других идентичностей, объявленных архаикой, устаревшими моделями и чушью с точки зрения либералов. Вот что мы наблюдаем сегодня.
Так всё же, возможно ли создать такую ситуацию, при которой сохраняется этническое разнообразие, в котором человек, к примеру, чувствует себя лезгином, но, вместе с тем, этом у него есть ощущение, что он – гражданин России? Да, возможно. Но тогда в основе стратегической целостности России должна лежать коллективная идентичность, а не гражданская. И в этом случае речь идёт уже не о создании общегражданской политической нации, а о том, что князь Николай Трубецкой определял понятием общеевразийский национализм. Россия – это большое пространство, состоящее из коллективных идентичностей, это стратегическое единство многообразия – такие формулировки должны использоваться.
И при этом должны быть исключены понятия общегражданская и политическая, потому что политическая – это искусственная. Политическая консолидация – это консолидация того общества, которое больше не имеет никаких органических форм для консолидации. То есть, это общество уже раздробленное, это европейская модель. По этому пути Европа прошла в течение трёх столетий, как минимум, начиная от Французской революции и до конца Нового времени, окончания эпохи модерна, до момента перехода в постмодерн. За 300 лет европейская цивилизация размолола все коллективные идентичности, превратив их в гражданскую биомассу. По крайней мере, поставив такую цель.
Европейский опыт – катастрофа Украины
Сейчас народы Европы спохватились, вдруг вспомнив, что они – каталонцы, что они – баски, шотландцы, что они – ирландцы, а не безликое бесполое чмо, ползающее по тротуарам Европы на четвереньках, об которое вытирают ноги бодрые арабы, как раз сохраняющие свою идентичность, знающие хорошо свою культуру, традиции и принадлежащие к коллективным сообществам. Европейцы спохватились, а мы только выруливаем на этот путь. Зачем?
Единственно доступная форма консолидации для европейцев сегодня – это политическая форма, то есть, самоопределения в рамках политической нации. Отсюда евроскепсис, парад суверенитетов и распад Евросоюза с восстановлением национального государства как политического субъекта Европы. Но они хватаются за это, как за последнюю соломинку для того, чтобы сохранить хотя бы политическую самоидентификацию. У нас всё органическое многообразие форм и так сохранилось. Для нас создание политической нации – это ускоренный процесс по размалыванию общества, путь, который прошла Европа за 300 лет. И мы хотим сейчас, принудительно это сделать в России, принимая чудовищные документы? Для нас Европа – совершенно не пример, потому что она в своём полёте в бездну улетела далеко вперёд, а мы сейчас пока что только подползаем к её краю.
Для того чтобы ужаснуться последствиям такого решения, достаточно взглянуть на Украину. Вот, пожалуйста! Принудительное создание украинской политической нации через стирание многообразия идентичностей. Через насильственную, жёсткую украинизацию с расстрелами, с помещением в подвалы СБУ, пытками, стираниями названий населённых пунктов на русском языке, устранением надписей на табло аэропортов и вокзалов, с переписыванием истории. Это всё то, что приводит многообразную органическую общность государства, коим по факту является и Украина, и Россия, в состояние гражданской войны, хаоса, взаимной резни и самоуничтожения.
Вот тот проект, который предлагается апологетами общероссийской гражданской нации – именно украинский сценарий по принудительному созданию общероссийской, а там – общеукраинской, гражданской – и там гражданской, политической – и там политической нации – и там нации. Это ни что иное, как стремление ввергнуть Россию в ту же кровавую баню, которую переживает сегодня Украина. «Да-да, народы, многообразие, это всё понятно, конечно, вы не волнуйтесь, сейчас мы вас будем оброссиянивать». А там – обукраинивать.
Украина — вот пример, который уже находится перед глазами: вот что происходит с обществом, состоящим из множества идентичностей в случае создания гражданской политической нации.
