Известный писатель Захар Прилепин представил 22 февраля в книжном магазине «Молодая гвардия» на Большой Полянке свою новую книгу «Взвод. Офицеры и ополченцы русской литературы».
В ней он выражает свой взгляд на биографии известных мастеров слова, живших в первой трети XIX века. С Евгением Николаевичем (таково настоящее имя писателя) «Москва Центр» начала разговор именно с вопроса о гениях прошлых лет.
— С кем из писателей прошлых эпох вы хотели бы пообщаться?
— Это весьма сомнительное и самонадеянное желание: вы знаете, я хотел бы пообщаться со Львом Толстым. Скажу вслух это, и самому смешно! А с чего я, собственно, взял, что Лев Толстой захотел бы со мной поговорить? На черта я ему нужен? Из этих соображений я ни с кем не хотел бы пообщаться. Если бы в какой-нибудь кабак я бы попал в 20-е годы ХХ века, то с удовольствием бы посидел в компании поэтов Есенина и Мариенгофа, поэта и переводчика Шершеневича… К тому же они друзьями были, имажинистами. Вот я бы тусанул!
— Вашими героями становятся в основном люди военные — вы говорите, что вам они ближе…
— С тех пор как я стал писать, меня всегда интересовали люди на грани. Мужчины и женщины, проявляющие в абсолюте свои маскулинные и феминные качества. Мужчины проявляются на войне, в тюрьме, в революции, в бою, в любви, в страсти. Равно как и женщины мне интересны страстные. Когда человек превозмогает себя обыденного, становится на какое-то время сверхчеловеком. А таким может быть уже и дворник, и плотник. Но мне под перо до сих пор почему-то попадались либо воевавшие люди, либо сидевшие в тюрьме,
либо революционеры.
— Последние две группы часто воспринимаются современниками как маргиналы.
— Как правило, персонажами большой литературы становятся люди, которых изначально воспринимали именно так. Потом они становятся цветом и сутью нации. Потому что все самое главное в обществе начинается не с тех, кто ходит строем, а с неформалов, не похожих на остальных, и странных, которые воспринимаются диковатыми. Молодые футуристы, поэты, негодяи, недоучившиеся студенты… А потом выясняется, что эти люди определили ход истории. Хочется разглядеть среди современников тех, кто пролонгирует русскую культуру, государственность, в ком видно зерно будущих свершений.
— И кто бы из известных людей мог стать вашим героем?
— Литература, как правило, выбирает людей без громких фамилий, не из первых рядов. Жизнь обычного человека куда более занимательна, чем публичного. От большинства современных публичных людей у меня стойкое ощущение, что они не исторические персонажи. Они не предназначены для литературы. На публицистику — фельетон или карикатуру — они тянут. Для того чтобы ввести их в большую литературу, у них веса не хватает. Ввести в литературу можно Троцкого, Кутузова, Николая II, Ленина, Сталина, Александра Невского, Столыпина…
— Есть ли книга, которую вы часто перечитываете?
— Мировая литература полна самыми разнообразными людьми, которых я считаю своими родными. В какие-то сложные жизненные минуты я равно общаюсь как с реальными друзьями, так и на уровне мысли с этими персонажами. Я могу разговаривать с Григорием Мелиховым из «Тихого Дона», с героями текстов Эрнеста Хемингуэя. Для меня они полны кровью и плотью, они живые. Я на них смотрю и воспринимаю как реальных людей, с которыми имею дело и буду дружить всю жизнь.
