«И мы были юны. Но самопогрома не хотели»
Главный редактор «Литературной газеты» Юрий Поляков – один из любимых наших героев, никогда не приходит в «Комсомолку» с пустыми руками. Его новая книга называется «По ту сторону вдохновения».
— Юрий, мы так поняли, что это публицистика?
— Я назвал этот жанр «публицистические мемуары». Я рассказываю историю написания, публикаций, как правило, драматической, моих книг, начиная со скандальных «100 дней до приказа», «ЧП районного масштаба», описываю, как мой «Демгородок» запрещали уже победившие демократы, рассказываю о моих сложных отношениях с нашим театральным миром, пораженным грибком «Золотой маски».
— Вы правильно начали, Юрий, потому что мы вас всегда воспринимали как литератора для молодежи и о молодежи. А сегодня есть у нас ощущение, особенно после молчаливых митингов конца марта, что произошел разрыв между поколениями.
— Когда я сам и мои сверстники были юны, и мой жизненный опыт тоже был юн, мои книги действительно адресовывались в основном молодежи и продвинутым представителям старшего поколения. Но по мере того, как я мужал и, надеюсь, умнел, естественно, менялась и моя аудитория. Теперь меня читают в основном старшие поколения, а также продвинутая молодежь.
Впрочем, постоянно переиздают и «Работу над ошибками», и «ЧП районного масштаба». «Работу…», например, недавно перевели в Чехии. Им оказались интересны отношения учителей, учеников, школьные проблемы, а они вечны… Хотя эта вещь написана, страшно сказать, в 1986 году.
Что касается разрыва… Понимаете, молодежь всегда склонна к максимализму. Она остро воспринимает несправедливость, обидные несовершенства общества: незаслуженное богатство и незаслуженную бедность, незаслуженную славу и незаслуженное забвение. Это нормально и понятно. Так и должно быть.
Но из-за этого максимализма, из-за того, что в жизни много несправедливого, что и мне не нравится, — совсем не обязательно сносить существующее устройство социума до основанья. На обломках жизнь станет еще несправедливее.
И мы, пережившие 1990-е, это хорошо помним. Лучше все-таки менять что-то в рамках существующего миропорядка. Опыт той же Америки, счастливо избежавшей после гражданской войны социальных революций, показывает: стабильность и преемственность приводит к лучшим результатам. Вот я, например, был категорически против того, что произошло в 1991 году – против слома всех основ тогдашнего общественного строя.
— Сам готовил-готовил Поляков перестройку, а потом, когда она произошла, он говорит – ой…
— Правильно, писатели готовят перемены, а мятежники устраивают под видом обновления хаос. Мы все хотели перемен во благо, а не самопогрома. Не наша вина, что политический класс оказался безответственным, а наши протесты использовали и возглавили горлопаны, вроде Коротича (в годы перестройки главный редактор главного перестроечного журнала «Огонек» — Авт.), который потом уехал и прекрасно живет за границей. Даже Евтушенко, который обещал , «если будет Россия, значит, буду и я», как только увидел, что все посыпалось, тут же уехал в Америку. А разгребали и расхлебывали все то, что наворочали в 90-е годы, мы — те, кто остался в своей стране.
Сегодня страна идет к повторению драмы 1990-х. А что вы хотите? Государство не только совершало ошибки в экономике и социальной сфере, оно из казны 20 лет оплачивало моду на фронду, всячески лелеяло — в творческой и медийной тусовке — именно тех, кто прямо или исподтишка настраивал общество, особенно молодежь, на новый самопогром.
К сожалению, им давали премии в театре, в кино, в литературе. Им помогали снимать фильмы, ставить спектакли, издавать книги. Когда один из главных идеологов страны сказал мне, что исторические компиляции Акунина – это круче Карамзина, Соловьева и Ключевского, я понял: к нашим стенам уже подвезли катапульты.
В результате воспитано поколение молодежи, готовой снова свергать, демонтировать, пускать под нож все, что, по ее мнению, мешает. А те, кто предупреждает: погодите, через год после переворота вы будете локти себе кусать, для этой молодежи – увы, не авторитет… Потому что таковых отсеяло, оттерло само государство. Мой голос не слышат те, кому сейчас 20-22 года, для них авторитетна Ксения Собчак…
— Да уже и не Ксения Собчак, а уже более молодые ребята, которые пишут залихватские блоги в соцсетях и имеют собственных менеджеров по рекламе…
— Для меня Собчак – это собирательный тип, вроде куклы Барби. Когда я налетаю на какой-нибудь блог, я поражаюсь тому, насколько невежественны эти молодые люди: ничего не читали и ничего не знают за исключением узкотусовочной информации. Кроме уверенности в себе, нет ничего, к сожалению. Но есть безоговорочно доверяющая блогеру такая же юная и малообразованная аудитория…
«Посадки тех, кто ссорится с УК, снимут 90 % напряжения»
— А что теперь делать? Как завоевать доверие молодежи? Какой-то новый комсомол создавать?..
— Конечно, сеть молодежных организаций, нацеленных на образование и социальную адаптацию, не помешала бы. Но куда эффективнее устранить из нашей жизни то, что всех злит. Коррупцию, прежде всего.
Чтобы вернуть доверие к себе, власть должна провести очень жесткую ревизию своих кадров. Ты не можешь объяснить, откуда у тебя такие деньги, почему твои дети ездят по Москве на миллионных авто и сшибают зазевавшихся граждан, почему у тебя собственность и семья за границей, а здесь «вахтовая шарашка»? НЕ можешь. Тогда извини, освободи кресло и посиди в другом месте.
Те, кто не ссорились с Уголовным кодексом, а просто использовали несовершенство, иногда нарочитое, нашего законодательства, должны просто уйти. Мы живем в правовом государстве, и, конечно, не можем посадить человека, если он нашел бреши в законе, но осудить его морально можем. (Если ты залез на склад, воспользовавшись дыркой в заборе, тебя не обвинят в краже со взломом. Но хвалиться тут нечем). И это снимет 90% претензий оппозиции. Не мешало бы почаще напоминать с экрана не только о мужьях одной известной певицы, но и о том, как страна развивается, строится, восстанавливает промышленность и армию. Слава Богу, империалисты помогли сельское хозяйство реанимировать…
— А, санкциями?
— Санкциями, да. Вашингтон помог – спасибо ему – сделать то, чего не мог Кремль за 20 с лишним лет. Нерешительность, неспешность государства в борьбе с коррупцией нестерпима для молодежи. Это нам с вами, тертым волкам эфира, можно объяснять нюансы и обстоятельства. А молодые этого не понимают. Говорят: этот – вор. Почему не в тюрьме? Украл? Понастроил дворцов на неизвестно как к нему попавшей земле? Почему он еще во власти? Вот и все.
Молодежь не станет копаться в оттенках серого. Им скажут: все чиновники – воры. Они верят – все воры. Ату их! Особенность психологии молодости дает возможность нечистоплотным «вождям», нечистым на руку, манипулировать сознанием, тасуя и подтасовывая факты.
— А лично вас удивило то, что произошло в начале весны, когда было холодно в Москве — и вдруг молодежь поперла из метро, а полиция не знала, что делать: задерживать, не задерживать?
— Нет, меня не удивило. Я понимал, новая «болотная» волна неизбежна. Это, если хотите, лишь предгрозье. Ведь власть почти не сделала выводов из прежних событий. Не поняла или недооценила, что с помощью политтехнологий, манипуляций молодым сознанием, с помощью различных организаций, которые финансируются из-за рубежа, можно устроить бурю.
Не заметил я особых изменений в информационной и молодежной политике. Взывающим не верят, за зовущими не идут. Власть может совершать самые непопулярные поступки, но она должна их объяснять. К сожалению, в последние годы она — власть — все реже раскрывает мотивы некоторых свои поступков, например, в сфере коррупции, в отношении компромата на персон высшего звена. И этим сразу воспользовались. Накрутить молодого человека легко. А вот привести в норму, в сознание – очень сложно. В ухо дать проще, чем долго втолковывать… Прежде, чем дать в ухо, Макаренко долго объяснял…
— В ухо – это вы про что?
— В годы моего детства и юности часто приводили пример знаменитого советского воспитателя Антона Макаренко, который руководил колонией малолетних преступников. Был у него один воспитанник, которого он никак не мог убедить вести себя, как положено, и Макаренко в какой-то момент просто дал ему в ухо. Помогло. Но дело в том, что Макаренко, перед тем, как дать в ухо, очень долго все объяснял… Оплеуха была крайней мерой. А у нас дали молодежи в ухо, практически ничего не объяснив.
— Вы имеете в виду те «педагогические воспитательные разборки», которые устроили в некоторых школах с учениками, вышедшими на протестные акции?
— Я имею в виду задержания юных участников протестной акции конца марта. Я не против удара в ухо, когда человек не понимает русского языка и ведет себя по-хамски. Но, прежде чем ударить, вы объясните, почему у нас проворовавшемуся чиновнику сперва дадут уехать в Лондон, а потом начинают возмущаться, что он миллиарды упер… Почему одни олигархи неприкасаемы, а другие прикасаемы. Хотя происхождение их богатства совершенно одинаково непонятно.
Вот новоиспеченный президент США и известный бизнесмен Трамп – к нему по-разному можно относиться, но это человек, который заработал свои миллиарды, застроив пол-Америки. Причем, унаследовав миллионы своего отца. А у нас не один, не два, и не десять олигархов, у которых состояние больше, чем у Трампа, а мы даже не знаем, чем они занимаются, что для страны они сделали, что построили, что создали?
У какого-то нашего олигарха бомжи заняли его огромный особняк в центре Лондона и не хотели уходить. И я в первый раз услышал фамилию этого нувориша. Спрашиваю – а откуда у него такие деньги? И никто не может объяснить. Если бы мне было 20 лет, я бы тоже сказал – ребята, а, может быть, пора на баррикады, если власть с такими олигархами не может сама разобраться?
— То есть, вы вообще не видите в упор Федеральное агентство по делам молодежи…
— Про комсомол знали все. А про то, что есть это агентство… Ну, случаются какие-то точечные дела. Фестивали на Селигере. Я вот был в Крыму в прошлом году, «Литературная газета» проводила семинар для молодых журналистов. Действительно, очень толковые ребята собрались из разных регионов, большинство из простых семей, реальные пассионарии, а не новорусские барчуки. Но это ж надо в систему превращать.
— В свое время в СССР были летние молодежные лагеря, в том числе для трудновоспитуемых подростков. А если, допустим, возрождать эту систему, кто ею должен сейчас заниматься?
— Если бы я знал ответы на эти вопросы, я бы работал в министерстве. Но как бывший учитель литературы и как многолетний руководитель газеты, полагаю: надо жестче работать над ошибками.
Пора избавиться от последствий того курса в образовании, когда учебники истории и литературы внушали молодежи неприязнь к своей стране. Мол, Отечественную войну-то мы на самом деле не выиграли, а Наполеона не надо было прогонять, Курбский лучше Грозного, да и Тухачевский лучше Сталина… Когда в программу всовывали этот кирпич под названием «Архипелаг ГУЛАГ», где обид Александра Исаевича Солженицына на советскую власть больше, чем правды.
Нет, такие кирпичи не делают здание державы прочнее. Школьный учебник, конечно, должен давать объемную картину нашей истории и культуры, в том числе, освещать и негативные события. Но все же в истории нашей страны достаточно событий, знание которых позволяет молодому человеку выйти из школы с убеждением, что он живет в очень перспективной и гораздо более гуманной стране, чем та же Германия, Америка и так далее.
У нас борьба со своей страной превращена в доблесть, а равнодушие к ней – в хороший тон. Хватит убеждать молодежь, что, если писатель не был антисоветчиком, значит, он плохой писатель. Вот Солженицын ссорился с Советской властью, значит, он хороший писатель. Бродский эмигрировал, он хороший писатель. А вот Шолохов не ссорился с Советской властью… Хотя на самом-то деле ссорился, но дверью не хлопал и на радио «Свобода» не проклинал… Значит, не мог он написать «Тихий Дон»…
«Мы все из будущего…»
— Ну, да, есть такой грех — у нас все заграничное считают лучше своего: вещи, фильмы, даже идеи. Такие вот долгосрочные последствия петровского окна в Европу.
— Почему Плисецкой, творчество которой я глубоко уважаю, поставили памятник практически сразу после смерти, а Галине Улановой до сих пор не поставили? А она была балерина не менее великая. И состоялась гораздо раньше. Да, Уланова умерла на родине. Это недостаток? К 100-летию великого композитора Георгия Свиридова поставили памятник… Ростроповичу.
Ведь народ это все видит и чувствует. И особенно — молодежь. Она думает – а, надо побузить, продемонстрировать, что ты готов уехать… а потом тебя попросят вернуться и наградят, и уж похоронят по первому разряду… То же и с борьбой. Еще и улицу твоим именем назовут.
— Мне вспоминается поездка вместе с Алексеем Дюминым, он тогда еще был исполняющим обязанности губернатора Тульской области, к ребятам, которые занимаются раскопками братских могил советских солдат времен Великой Отечественной войны.
— От главы региона очень многое зависит в воспитании молодежи. Если он сам патриотически настроен, делает реальное дело, а не устраивает «пермскую аномалию» — то инастроение населения будет соответствующим. А станут в городе, как это было в Перми, ставить на улицах за огромные деньги какие-то постмодернистские головоломки под названием городская скульптура, — народ насторожится: куда деньги вбухивают, когда ЖКХ сыплется…
Однако патриотом ныне быть не выгодно: ни на госслужбе, ни в искусстве. Помните фильм «Мы из будущего»? С точки зрения воспитания лихо он сделан, умно, сильно, тонко. Авторы предложили: вот ты, черный копатель, попробуй, встань на место тех ребят, черепа и кости которых ты теперь отбрасываешь в сторону, ища рыцарские кресты в земле. И вы думаете, этот фильм получил много профессиональных премий?
— Ну, Золотой орел за лучший монтаж, награда «MTV-Россия» за лучшие драки…
— Самим-то не смешно? То есть, в творческом сообществе укоренилось презрение к патриотическому искусству. Совсем фильм замолчать нельзя, так нате вам – за лучшие драки… Зато Сокурову, которого до конца можно досмотреть только по приговору суда, дают за выдающийся вклад в искусство. Посмотрите списки лауреатов Государственной премии, театральной Золотой маски, киношной Ники… Вопросы есть? Вопросов нет. Причем, такое отношение сформировалось при Ельцине в 1990-е годы и продолжается до сих пор, когда у страны совсем другие вожди и цели. На ассенизационной машине в будущее не въедешь!
— Юрий, на акции «Бессмертный полк» — и в прошлом, и в позапрошлом году — было очень много молодых лиц — внуков, правнуков победителей. Как думаете, те ребята, которые вышли на молчаливую «навальновскую» манифестацию, пойдут в этом символическом полку 9 мая?
— Я думаю, значительная их часть, конечно, пойдет. Слава Богу, Великая Отечественная война и Победа для большинства из них – пока еще незыблемая ценность, хотя дискредитация идет полным ходом. Но и семей с искаженной исторической памятью уже немало. Вот, например, хочу напомнить, что Иван Денисович-то у Солженицына, страдания которого в лагере вызывают естественное сочувствие к герою и ненависть к репрессивной системе, сидел, между прочим, за дезертирство… Все думают, что он или колосок украл или анекдот рассказал, а он сидел за то, за что сажают в любой воюющей стране. И не воюющей тоже.
В том-то все и дело, что на очередную бузу и самопогром поднимают людей, эксплуатируя их патриотическое сознание, подменяя борьбу с коррупцией борьбой с государством. А в наших специфических русских условиях снос режима – это снос страны. Мы это наблюдали и в 1917 году, и в 1991-м. Вот это надо объяснять молодежи.
Но в таком случае не надо снимать подловатых сериалов на казенные деньги. Не надо создавать фильмы типа «Викинга», где наша древняя история изображается чуть ли не с гадливостью и передергиванием фактов…
— Юрий, с одной стороны, вы немножко нас успокоили насчет молодежи, с другой, наоборот, взволновали и встревожили.
— Вы со мной разговариваете, как с политическим деятелем. А я не рвусь в политику, я писатель. И со своего писательского места пытаюсь докричаться, чтобы услышали, в том числе и молодежь. Пытаюсь что-то предпринимать…
— Например, пишете пьесы на актуальную тематику, в том числе и политическую — идущий в Театре сатиры ваш «Чемоданчик» — очень зло и смешно препарирует политические игрища современности…
— Ну, и во МХАТе имени Горького сейчас репетируют мою новую комедию «Золото партии». И там один из персонажей – молодой революционер, у него подпольный ник «Чегеваров». Это, по-моему, новый типаж.
Но не сбивайте меня, я не об этом хочу сказать. В свое время по просьбе власти «Литературная газета» в нелегких условиях создала общефедеральную премию «За верность слову и Отечеству» имени Дельвига. Как возникла эта идея? А так: из кремлевского окошка заметили, что вся литературная молодежь оказалась в орбите трех премий: «Большой книги», «Букера» и «Нацбестселлер», которые из всего потока выбирают именно протестную, причем, в дурном смысле, а также антисоветскую, антирусскую, брюзжащую литературу. Патриотический тренд там «не катит». Решено было ради равновесия создать премию для здоровых сил отечественной словесности. Мы пять лет этой премией занимались… Естественно, нам помогало государство, потому что откуда у нас такой премиальный фонд, чтобы можно было миллион давать за первое место. Премию раскрутили, она стала популярна, писатели, у которых есть патриотическая завитушка в мозгах, воспрянули духом, почувствовали себя вновь нужными стране. И что вы думаете? В этом году премию тихо прикрыли. Причем, для всех выше перечисленных премий деньги нашлись.
У меня после этого, честно говоря, руки опустились. Если у российского двуглавого орла обе головы начинают мыслить либерально, эта птица скоро сдохнет. А ведь скоро выборы… Такое впечатление, что власть решила покончить с собой! Наша с вами задача — повиснуть у нее на руке и не дать спустить курок, нацеленный в висок.
