Еще в древности люди понимали, что никакая жизнь невозможна без сохранения естественной среды, в которой она развивается, размышляя о потребностях грядущих поколений. Марк Катон Старший (древнеримский политик и писатель. — Прим. ред.) в трактате «Земледелие» писал о необходимости высаживать деревья, думая о нуждах потомков.
«Для другого поколения дерево сажаем», — говорит Цецилий Стаций (римский комедиограф. — Прим. ред.) в «Синэфебах».
Цицерон (древнеримский политик, оратор и философ. — Прим. ред.) в трактате «О старости» пишет: «Земледелец, как бы стар он ни был, на вопрос, для кого он сажает, ответит без колебаний: «Для бессмертных богов, повелевших мне не только принять это от предков, но и передать потомкам».
Так же мыслили и представители государственной власти. Жан-Батист Кольбер(фактический глава правительства при Людовике XIV. — Прим. ред.) разрешал вырубку лесов только при условии их обязательного восстановления, приказывая высаживать дубы, которые можно будет использовать для корабельных мачт лишь через 300 лет.
Нынешние же люди поступают по отношению к окружающей среде и интересам грядущих поколений с точностью до наоборот. Как будто специально задавшись целью сделать их жизнь невыносимой, спешно растратив и испортив все, что может быть использовано их потомками. Виной тому — жажда потребления, движимая другой страстью, относимой Церковью к смертным грехам, — страстью наживы.
Обе они усиливаются возникшей не так давно верой части человечества, особенно на Западе, в то, что естественные запасы природы неисчерпаемы, помноженной на крайний эгоизм, выражающийся в крайней формуле времен римского упадка – «после нас хоть потоп». Даже Адам Смит (шотландский экономист и философ-этик. — Прим. ред.), несмотря на то что являлся теоретиком рыночных отношений, сетовал на чрезмерное расточительство, определяя его как форму уступки «деланию насладиться в данный момент». Классическая же буржуазия всегда относила умеренность потребления к числу наиболее важных ценностей, ведущих к сохранению капитала.
Спрос и потребление – залог истощения и загрязнения
На текущий период так называемого «современного» (модерн) человечества пришелся пик потребления и осквернения окружающей среды, и чем дальше, тем более нарастает скорость опустошения планеты, исчерпания всего того, что не менее необходимым будет и для наших потомков. И сколько бы мы ни выказывали озабоченности относительно состояния окружающей среды, дела наши кардинальным образом расходятся со словами, демонстрируя невероятное расточительство, приводящее к невероятным же по своим масштабам загрязнениям окружающего пространства.
Чем больше потребляет современный мир, тем более растут объемы производимых им отходов. И происходит это под все громче звучащие призывы «поддерживать спрос» и «увеличивать потребление», ибо в этом устремленный к наживе и потреблению современный человек, вопреки всякой логике и здравому смыслу, видит залог роста и развития. Как будто бы планета не представляет собой замкнутого, ограниченного пространства, но является ничем не ограниченной средой потребления, устремленной в бесконечность.
На этой вере базируется не только безудержное потребление, но и нарочитое расточение ресурсов, квинтэссенцией чего стало заранее планируемое моральное устаревание товаров, а пиком — искусственное физическое их состаривание, заложенное в саму конструкцию, особенно когда речь идет о бытовой технике, электронике или транспорте. По мнению ученых, за столетие, захватывающее конец XX и начало XXI веков, человечество истребит запасы, на создание которых природе потребовалось 300 миллионов лет. И этот рост истребления, называемый сегодня «высоким уровнем спроса» и «развитием», лишь продолжает набирать обороты.
Если взять укрупненно, то вследствие безудержного потребления нынешнее человечество столкнулось с двумя главными проблемами. Первая — деградация окружающей жизненной среды, происходящая под воздействием множества видов загрязнений. Это отражается как на жизни самого человека, сумевшего загадить планету менее чем за сто лет так, что многие сферы окружающего мира уже стали невосполнимыми, но и на жизни животного мира, теряющего в результате все большей непригодности среды обитания целые виды.
Вторая проблема — исчерпание природных ресурсов, что ставит под вопрос не только динамику так называемого «экономического роста», но и возможность сохранения сложившегося уровня потребления на нынешнем уровне. Накладываясь, эти две проблемы ведут к деградации уже даже не экономику, а саму среду обитания, подводя человечества все ближе к самой грани выживания как такового.
Наступление мусора на пути к коллапсу
Последствия довольно очевидны невооруженным глазом и по большому счету уже не требуют доказательств. К тому же на эту тему за последние годы создано такое количество исследований, что найти любые цифры и показатели в открытых источниках не составляет большого труда. Здесь же стоит упомянуть в качестве примера, что годовое производство отходов только в странах Организации экономического сотрудничества и развития превысило 4 миллиарда тонн. В одной Европе объем одних лишь промышленных отходов составляет 100 миллионов тонн в год.
К примеру, французы производят 26 миллионов тонн отходов в год, то есть каждый день — по 1 кг на человека. И это не говоря о Соединенных Штатах Америки, которые являются чемпионами мира по производству мусора и всех видов отбросов на душу населения и в целом. Учитывая нынешние темпы, количество бытового мусора к 2020 году вырастет вдвое относительно нынешних показателей (Бенуа А. Вперед, к прекращению роста! Эколого-философский трактат // ИОИ, М.: 2013. — Прим. ред.). И это с учетом того, что часть мусора в некоторых странах все же перерабатывается.
В России объем мусора за последние 10 лет вырос на треть. При этом лидером по производству мусора является Москва, производящая десятую часть всех отходов страны. По данным Росстата, Россия производит 280 млн куб. м (56 млн тонн при средней плотности 0,20 тонны на кубометр) твердых коммунальных отходов, из них одна лишь Москва — более 25 миллионов (примерно 5 млн тонн). Однако мусором все это становится только в случае перемешивания. Как, впрочем, и все остальное. Что ни смешай, взяв от разнородных сред, — получится мусор. Но стоит лишь упорядочить любые компоненты, субстанции или явления, как все это принимает гармоничные, созидательные формы.
Сжигание мусора не выход, так как имеет краткосрочный эффект, лишь откладывающий катастрофу на какое-то время. К тому же сжигание усугубляет и так уже плачевное состояние атмосферы. Достаточно заметить, что концентрация CO2 в атмосфере удваивается каждые 20 лет с 1860 года. В настоящий момент человечество выбрасывает 6,3 миллиарда тонн углерода в год, что почти вдвое превышает общепланетарные способности поглощения, напрямую зависящие от площади поверхности лесов, которые при этом стремительно сокращаются.
Можно, конечно, вспомнить об углеродных фильтрах, которые сокращают выбросы, но экономическая нецелесообразность в эпоху культа наживы и целесообразности убивает эту идею на корню. Поэтому сжигание — это как отложенная смерть, как обезболивание на терминальной стадии.
Готовые решения из прошлого и будущего
Логичным и наиболее разумным выходом из этой ситуации является переработка — это и сокращение добычи полезных ископаемых, то есть снижение темпов истощения ресурсов, чтобы хоть что-то оставить следующим поколениям, и практически бесплатное сырье, из которого возможно произвести новую продукцию. Но прежде чем подойти к переработке, нужно решить куда более важную проблему.
Никакого сырья из мусора извлечь не получится без предварительной сортировки — и, что не менее важно, без выстраивания логистики сбора и доставки сортированных отходов к месту их переработки. Сказывается вековая привычка большинства из нас потребительски беспечно относиться и к отходам своей жизнедеятельности, и к самой природе, все еще легкомысленно воспринимаемой как что-то бесконечное и неисчерпаемое.
Чуть более высокой степенью сознательности в вопросах сбережения ресурсов и окружающей среды является повторное использование тары. В первую очередь это касается стеклотары, сбор и обработка которой, например в советский период, были доведены практически до совершенства. В повторное использование принимались не только бутылки от напитков, но и пузырьки от лекарств, а также макулатура, ветошь (старые использованные вещи и ткани), не говоря уже о металлоломе и некоторых других субстанциях. Все это было обеспечено соответствующей инфраструктурой — пункты приема находились в шаговой доступности, а также логистически организованно.
Говоря о советской системе сбора отходов, стоит отметить и отдельный сбор отходов органических, что крайне важно, ибо именно их наличие в общей массе отходов превращает последние в неприятную и в конечном итоге непригодную ни к сортировке, ни к переработке субстанцию. Поскольку если изъять из бытового мусора его органическую часть (пищевые и иные органические отходы), то в значительной массе он будет представлять собой твердые, сухие, цельные предметы без особого запаха, влажности и неприятных выделений.
В советский период эта проблема решалась размещением отдельных ведер на площадках и у мусоропроводов, предназначенных специально для пищевых и органических отходов. Содержимое ведер уборщица ежедневно перегружала в отдельный контейнер, который вывозился машиной с краном-манипулятором, а на его место помещался такой же, пустой.
Если изъять из общей массы отходов органическую часть, вычесть стеклотару, макулатуру и тряпье, все остальное легко сортируется — пластик, составляющий наибольший объем, металл и неформатное или битое стекло. По большому счету это уже практически совершенная схема, превращающая тысячи тонн мусора в сортированное сырье для дальнейшей переработки.
Чуть более нюансированно пластик сортируется еще по нескольким видам, имея цифровую маркировку внутри значка треугольника — 1, 2, 4, 5, 6, 7, а также изредка другие виды пластика. Такая досортировка может производиться либо в домашних условиях, либо на дополнительных сортировочных пунктах.
Имеет решение и проблема старых габаритных вещей — мебели и других бытовых предметов. Например, в Европе в микрорайонах создаются специальные навесы, под которые жители сносят подобного рода предметы, бывшие в употреблении. Оттуда их либо забирают малоимущие или же, например, как у нас выражаются, дачники. Все остальное специально обученные люди размонтируют и сортируют по соответствующим контейнерам. Наличие последних и регулярный вывоз — важнейшее условие раздельного сбора.
Системного разбора с последующей сортировкой требуют и сносимые здания, и старые автомобили, и бытовая техника, и многое другое — все это целое отдельное направление для частного или частно-государственного бизнес-партнерства. Но все это не будет иметь никакого эффекта без соответствующих собираемым объемам промышленных мощностей по переработке собранных таким образом отходов. Уже сейчас появляются линии по переработке автомобильных покрышек, аккумуляторов, а также мини-производства тротуарной плитки из пластика. Но это капля в море по сравнению с имеющимися объемами.
Высшая степень ответственности
Строительством перерабатывающих заводов нужно заниматься в масштабах страны. А строить их может либо государство, либо частные инвесторы, в отношении которых на первые 10 лет нужно ввести полные налоговые каникулы. Налаживание раздельного сбора, сортировки, перевозки и переработки отходов в новую продукцию — это не только высокоприбыльный бизнес, каковым он, безусловно должен стать, учитывая практически бесплатное сырье и необходимые налоговые льготы, но и социальная миссия, служение интересам своего народа и высокая сознательность по отношению к природе.
И все же высшей степенью сознательности в вопросе сохранения окружающей среды является личное снижение потребления, более ответственное отношение к используемым вещам: отремонтировать, а не выбросить, использовать вторично, использовать как можно дольше. Иное отношение — следствие колоссального медийного давления со стороны, в первую очередь корпораций, в том числе транснациональных, искусственно разгоняющих потребление и стимулирующих покупательские инстинкты, нещадно эксплуатируя при этом природные ресурсы и загрязняя окружающую среду ради сиюминутной наживы.
В этом смысле искусственное моральное состаривание и механическое сокращение срока службы, заложенное в изделие, должно приравниваться к преступлению и наказываться в рамках уголовного законодательства. Но даже все вышеизложенное окажется тщетно до тех пор, пока потребительство будет оставаться фактически религиозным культом для значительной части населения нашей планеты, а нажива — главной мотивацией любой жизнедеятельности.
Спасти Землю от истощения и медленного умирания ради будущих поколений еще можно, но начать это надо с повышения личной ответственности, с сокращения личного потребления, с ограничения самого себя.
