Пять лет назад на Украине произошел переворот. Кому нравится, называют его «революцией достоинства».
Что такое переворот – понятно: внеконвенциональная смена власти.
Что такое революция – тоже: радикальное, коренное, глубокое, качественное изменение, скачок в развитии общества, природы или познания, сопряжённое с открытым разрывом с предыдущим состоянием. Скачок в развитии – это, естественно, когда к лучшему состоянию, резкое ускорение развития.
Что такое «революция достоинства» — непонятно по определению. Не то победа достоинства над его ущемлением, не то победа над самим достоинством. Во всяком случае, после переворота февраля 2014 года жить лучше Украина не стала, власть новой элите не передала, политическую систему не изменила, форму собственности не поменяла. Часть старой элиты одержала верх над другой частью старой элиты – и усугубила положение: что в части коррупции, что в части благосостояния масс.
При этом любимый довод официозной декларации достигнутых преимуществ: теперь у нас демократия и никто не знает, кто станет президентом после следующих выборов.
Для кого-то, может быть, звучит красиво, но очень спорно, хорошо ли это. То есть если человек не знает, по каким законам он будет жить через полгода, какие будут налоги и порядки, выгоднее будет копить или продавать, строить дом или бежать из страны – очень сомнительно, что это можно назвать преимуществами.
Дело в другом. Переворот, кончено, был внутриолигархический, но явно антироссийский. И переворот был не внутринациональный, а внешнеорганизованный.
Почти ровно по той схеме, по которой Германия Гитлера организовывала переворот в Австрии для осуществления аншлюса. Оформлялось все как движение внутренних сил, выступающих за единство с Германией под лозунгом «мы все немцы», при инициативе и силовой поддержке извне.
Парадоксом переворота на Украине было то, что его наиболее активной и силовой составляющей сделали националистов, то есть тех, кто уж в первую очередь должен добиваться независимости, а главным требованием – утрату независимости, то есть требование отказа от национального суверенитета через подписание «Ассоциации с ЕС». Под лозунгом «Мы все европейцы».
Гитлеровская Германия осуществляла аншлюс Австрии. Современная западная коалиция – аншлюс Украины.
То есть произошедшее пять лет назад было не внутриполитическим переворотом, произошедшее было актом агрессии и аннексии Украины Западной коалицией и также актом агрессии против России, поскольку эта аннексия носила явно выраженный антироссийский характер.
По идее, если занимать последовательную позицию, Россия должна была бы: а) назвать это вооруженным антиконституционным государственным переворотом, (что она сделала); б) отметить, что он произведен внешними силами, (что она тоже сделала); и в) официально объявить это актом агрессии против дружественного государства и самой России – чего она не сделала.
С чего началась двойственность и определенная неубедительность позиции России и ее политики в отношении Украины. А также в отношении стран, осуществивших агрессию.
Россия признала совершенное на Украине антиконституционным государственным переворотом — и одновременно признала законной и конституционной власть, установившуюся в результате этого переворота.
Россия признала, что переворот был результатом иностранного вмешательства, утвердившего на Украине марионеточную власть, контролируемую извне иностранными государствами – но не признала их власть и контролирующих территорию Украины наемников ни агрессией, ни оккупацией Украины.
То, что на территорию Украины не введены формально западные войска, ровно ничего в этом положении не меняет: действует наемная администрация и наемные боевики. Такая же агрессия и такая же оккупация.
Если Украина сегодня независима и имеет независимое национальное правительство и если Россия это правительство признает, значит считает его законным и независимым — то она не имеет права вмешиваться во внутренние конфликты независимой Украины.
Если киевское правительство – законное и национально-независимое, то не признающие его территории Востока Украины – антиконституционные сепаратисты. И Россия должна признавать их таковыми и ни в коем случае не поддерживать их антиконституционный сепаратизм.
Если Россия признает борьбу ДНР и ЛНР справедливой и законной – она не должна признавать законным правительство в Киеве. И не должна называть боевиков этого незаконного правительства Вооруженными силами Украины. Потому что это не Вооруженные силы Украины, последние исчезли, изменив присяге весной 2014 года,
Перейдя на сторону организаторов переворота и согласившись подчиняться последним, военнослужащие ВСУ Украины стали бандой дезертиров и наемников, пошедших на службу к тем, кто осуществил агрессию и оккупацию Украины. То есть – в морально-правовом плане – нечто вроде власовцев в годы Великой Отечественной войны.
Россия вроде бы признает киевскую власть нацистской властью. Отсутствие крематориев – ровно ничего не меняет: даже у Гитлера через пять лет после прихода к власти их еще не было. Но если власть в Киеве нацистская, то есть фашистская (поскольку нацизм – лишь одна из исторических форм фашизма, суть которого в том, что он является открытой террористической диктатурой наиболее реакционных групп крупной буржуазии), то сопротивление Донбасса — это антифашистское сопротивление. Но Россия нигде официально не признала его таковым.
То есть получается: в Киеве нацистская фашистская власть, а те, кто против нее – не антифашисты и не антинацисты. А кто?
Если Россия не встает однозначно на сторону республик Донбасса, а зовет все стороны «конфликта» к переговорам, значит, она считает, что в этом конфликте ни правых, ни виноватых нет. А тогда – Донецк с Луганском ничуть не лучше Киева.
И российская политика, и российская позиция тонут и попадают в волевой паралич в этих российской же элитой созданных противоречиях.
Если Украина подверглась агрессии и практически оккупирована, – дружественное государство Россия вправе и должна помочь ей отразить эту агрессию и освободиться от этой оккупации.
Если на Украине часть территорий устояла перед этой агрессией и не дала себя оккупировать силам западной коалиции и сумела сохранить свои государственные структуры, значит, Россия как минимум именно эти правительства должна признать законным правительством Украины. И оказать ему прямую помощь в его борьбе за восстановление независимости и территориальной целостности Украины и походе на Киев и Львов, подобно поддержке борьбы Северного Вьетнама против марионеточного проамериканского правительства в Сайгоне.
Либо признать существование двух Украин: независимой и законной на Востоке и оккупированной, но подлежащей раньше или позже освобождению из-под власти киевской оккупационной администрации.
Россия не делает ни того, ни другого. И внешне получается, что риторика киевской пропаганды, хотя и лжива, но более логична и целостна, нежели риторика России. Потому что завершена: «В Киеве в результате революции к власти пришло признанное народом революционное правительство, Россия, воспользовавшись слабостью Украины, вторглась на ее территорию, осуществила акт агрессии, создав марионеточную администрацию в Донбассе и Крыму, а «незалежная Украина» ведет пятый год мужественную борьбу, отражая агрессию неприятеля. Почему страдает экономика и падает благосостояние народа».
Эта позиция лжива – но эта позиция проста и целостна. Все составные которой не противоречат одна другой.
Позиция России – запутана и эклектична. Хотя в сути — правдива. И выглядит, как клубок противоречий: «На Украине был антиконституционный переворот. Пришедшее к власти правительство – законно. Но непризнание его – тоже законно. Переворот осуществлен извне и власть в Киеве принадлежит марионеточному правительству. Но это – не агрессия. Власть в Киеве – пронацистская. Но те, кто с ней борется – не антифашисты. Россия правительство в Киеве признает и во внутренние дела Украины не вмешивается. Но борьбу не признающих эту власть – поддерживает».
Все это вместе называется «грозное добродетельное мычание». И выглядит много слабее наглой и лживой позиции киевской власти.
А поскольку Россия по непонятной причине не называет то, что есть на самом деле своими именами, не называет незаконную власть – незаконной властью, агрессию западной коалиции – агрессией западной коалиции, западную оккупацию – западной оккупацией, то все эти слова оказываются оборачиваемы к ней. И ее уже обвиняют, в агрессии, оккупации и аннексии.
Более того. Конечно, аннексия большей части Украины западной коалицией есть бесспорная агрессия против интересов России, Россия, не называя эту агрессию тем, что она есть – агрессией Запада по отношению к себе – политически и в правовом плане обезоруживает себя в противостоянии этой агрессии.
И те, кто провозглашает от имени России: «Россия больше никого не будет принуждать к единству силой. Украинцы сами захотели так гнить – пусть так и гниют! Выручать не будем!» — по существу лишь призывают Россию к капитуляции и непротивлению этой агрессии. Потому что не украинцы захотели так жить – а внешний агрессор, оккупировав Украину, предписал им так жить.
И говорить в этой ситуации «Выручать не будем!» — ровно то же, что сказать осенью 1943 года: «Россию освободили, а Украина пусть Гитлеру достается, раз сама себя отстоять не смогла».
