Переговоры руководителя КНДР Ким Чен Ына с президентом Путиным во Владивостоке и затем с председателем Си Цзиньпином на форуме «Один пояс — один путь» в Пекине (где переговоры ведут также российский и китайский лидеры) стали главной интригой последних дней.
Хотя их подробности мы узнаем нескоро (такова традиция как китайской, так и северокорейской дипломатии), основные темы очевидны.
Помимо естественных обсуждений проектов хозяйственного сотрудничества (некоторые из которых рассматриваются с конца 80-х), ключевым вопросом в полном соответствии с официальными сообщениями должна была быть денуклеаризация Корейского полуострова, то есть отказ Северной Кореи от атомных технологий.
Вместе с тем за рамками как официальных сообщений, так и, похоже, реальных переговоров остался главный вопрос: а чем корейская атомная бомба хуже израильской, которая значительно старше неё? Особенно с учётом того, что Северная Корея (при всех её реальных и мнимых недостатках) не оккупирует территорий соседних стран, не имеет неразрешимых внутренних национальных и религиозных проблем и не осуществляет массовых репрессий.
Содержательный ответ прост: КНДР, в отличие от Израиля, не имеет в США значимого для их внутренней политики лобби, что лишает её (как, впрочем, и американских сателлитов по НАТО, за исключением Англии и Польши) возможности быть реальным, а не фиктивным союзником США.
Но в дипломатии традиционно важна и формальная сторона обсуждаемых вопросов. То, что Россия и Китай всерьёз хотя бы обсуждают вопрос лишения КНДР атомного оружия (единственной сегодня гарантии от американского государственного террора), даже не упоминая аналогичную проблему в другой стране, de facto означает принятие американских двойных стандартов и отказ от тех самых принципов международного права, которые являются стержнем суверенитета обеих стран.
КНДР — единственное сегодня из небольших государств, выстоявшее перед прямым военным шантажом США. На пике давления к ней были стянуты аж три из десяти американских авианосных групп, и только непреклонность Ким Чен Ына и его окружения перед лицом военного шантажа США позволила КНДР сохранить независимость.
«Страна утренней свежести» ведёт с США диалог на единственном языке, доступном пониманию руководства последних, и в этом отношении её опыт бесценен для всех стран, желающих строить с США конструктивные отношения, включая Россию и Китай.
Но не менее важным сюжетом является воссоединение Кореи. Это исключительно сложный процесс, так как он не может быть простым захватом (аншлюсом, как до сих пор говорят в бывшей ГДР) одной страны другой и потому требует тщательнейшей проработки многоуровневой системы гарантий и норм взаимодействия кардинально отличающихся друг от друга элит и структур двух стран.
Воссоединение Кореи уже стояло на неформальной повестке дня в первой половине нулевых, но было сорвано предельно жёсткой политикой США, возжелавших раздавить КНДР просто для самоутверждения после шока, испытанного Бушем-младшим и его окружением 11 сентября 2001 года.
Сейчас к объединению разделённого корейского народа подталкивает логика экономического кризиса, предстоящего распада мира на макрорегионы и срыва в глобальную депрессию, выживание в которой требует создания возможно более крупных хозяйственных единиц.
Конфигурация интересов в отношении воссоединения Кореи резко отличается от сложившейся вокруг атомной проблемы. Объединение резко повысит конкурентоспособность корпораций Южной Кореи, которые смогут опереться не только на 28 млн. дисциплинированных и неприхотливых работников (которые живут так, что прибавляют в весе на сибирских лесоповалах), но и на целый ряд отсутствующих у них технологий и на качественно более эффективную систему национального управления.
Естественным противником возникновения нового промышленного гиганта оказывается не только Япония, но и Китай, сегодня главный партнёр КНДР: им равно не нужны новые конкуренты. А вот США объективно заинтересованы в этом — хотя бы для того, чтобы получить новый канал давления на Японию, растворить северокорейский суверенитет в южнокорейской зависимости, а главное — создать хоть небольшие, но трудности для Китая.
Россия не имеет в воссоединении Кореи категорической заинтересованности: снижение напряжённости у её границ компенсируется потенциальными угрозами из-за возникновения нового центра силы. Но появление нового потенциального источника технологий расширяет спектр имеющихся возможностей и потому выгодно нам, не говоря о том, что воссоединение корейского народа объективно, вне зависимости от любых сопутствующих обстоятельств даст новую надежду на воссоединение народа русского.
Возможно, именно это объективное расхождение интересов двух крупнейших союзников эпохи в корейском вопросе стало причиной того, что перед встречей с Си Цзиньпином Ким Чен Ын встретился с президентом Путиным, причём на его территории.
