— Кого вы можете назвать русским человеком? К примеру, африканец, осевший в России и чувствующий «духовную связь» с ней, – русский?

— Вспомним Пушкина, в нём текла африканская кровь, что не мешало ему чувствовать и в стихах называть себя русским. По своему складу он был, являлся, конечно же, русским человеком. И вообще кровь – тут дело не самое главное. По крови нельзя определять национальную принадлежность, важно, кем сам себя человек ощущает. Возьмите хоть помора и кубанца, поставьте их рядом и посмотрите, насколько внешне они отличаются друг от друга. Это два разных этнических типа, но тем не менее они оба являются русскими людьми, так как воспитаны в духе наших традиций и культуры.

— Стоит ли чиновникам и их детям «перекрывать кислород» за рубежом (никаких домов, яхт, вложений)?

— Я считаю, деньги, заработанные в России, здесь и должны быть вложены. Хотя в принципе не понимаю, как одному человеку может принадлежать металлургический комбинат, который строила вся страна две «пятилетки», или, допустим, почему частным делом стала добыча редкоземельных металлов, которые разведывали наши геологи в 30-е годы, рискуя жизнями. Наверное, моё недоумение обусловлено всё-таки социалистическим мышлением. Вот когда ресторан или издательство принадлежит человеку – это нормально, а когда то, что из последних сил создавалось народом, вдруг стало собственностью человека по результатам каких-то мутных залоговых аукционов, – не понимаю. Ну хорошо, так сложилось, тебе подарили народное достояние, так вложи полученное в свою страну, с какой стати средства «перекачиваются» за рубеж? К сожалению, наше государство объясняет олигархам правила поведения, лишь руководствуясь сугубо политическими соображениями. А в реальности всё оборачивается иначе: воруют, выводят активы и, как только виновник вместе с последним домочадцем покидает пределы страны, его на следующий же день объявляют в розыск. А до этого-то вы где были? Немудрено, что страна постепенно наливается очень мощной протестной энергией, которая рано или поздно обязательно выплеснется. И я искренне удивляюсь, что власть этого не понимает, хотя глупой-то её не назовёшь.

— Вы часто двигаетесь против течения. Вы с детства были бунтарём?

— Я никогда не был бунтарём. Против течения идут революционеры, у них такая задача – быть в оппозиции. У писателей моего склада совершенно другие цели. Я всегда отражал в своих книгах то, что реально видел в жизни, просто это часто вступало в противоречие с мейнстримом. Неважно каким: советским или либеральным. Кстати, как правило, я оказывался прав в своих суждениях, что подтверждали последующие события. К примеру, я был ярым критиком ельцинской эпохи. Это сейчас всем ясно, что режим Ельцина был преступен, но в ту пору моя сатирическая антиельцинская публицистика многими воспринималась как вызов.

— На ваш взгляд, писательство – это дар или ремесло, которое может освоить каждый?

— Это ремесло, у которого есть определённые законы, технологические приёмы, правила. Его в принципе может освоить каждый. Но только дар превращает ремесло в творчество. Ты можешь купить краски и даже научиться рисовать, но без таланта, как ни крути, не сможешь написать пейзаж, чтобы он трогал, как Левитан. Литература – это дар, помноженный на мастерство.