– Виталий Владимирович, не так давно прошел ваш творческий вечер в Москве, на котором вы представили новые книги и ваш мультимедийный CD-диск «Русская идея» с песнями. На вечере вы сказали, что это мероприятие рубежное. В чем вам видится пройденный рубеж?

– Да, с одной стороны, это был творческий отчет одновременно за 7 лет (время существования Изборского клуба) и за 14 лет – поскольку презентуемая на вечере книга «Мы верим в Россию. От Русской доктрины к Изборскому клубу» объединила в себе программные разработки, созданные нами после Русской доктрины. По существу это и сейчас та же команда, которая постепенно расширялась. Вошел в этот толстый том и ряд изборских докладов. Одна из уникальных черт всех этих работ, начиная с Русской доктрины, затем в Институте динамического консерватизма, наконец, в нашем клубе – создавая их, мы были и остаемся по-настоящему независимыми, мы говорим то, что действительно думаем, во что верим.

С другой стороны, это рубеж качественный, поскольку наше изборское сообщество перерастает клубные рамки и сейчас стремительно перетекает в новые формы, такие как Академия Русской мечты, Движение Русской мечты. Таким образом, это был не только мой творческий вечер, а общий вечер для большого коллектива людей. И у выступавших на вечере этот дух общего братского дела был, по-моему, заметен.

В то же время это и личный рубеж, что отразилось в диске «Русская идея», на котором я впервые представил песни не в сольном исполнении, а в инструментовке. Была проделана большая работа с музыкантами, аранжировщиками. Но этим дело не исчерпывается, ведь на том же диске в формате PDF представлено 14 книг моих и созданных под моей редакцией.

– И ваша первая книга «Природа русской экспансии» там есть?

– Да.

– На одном диске и песни, и книги. Довольно необычное соединение. Зачем это сделано?

– Предполагается, что диск должен быть интересен разным людям: и тем, кто склонен к более эмоциональному, эстетическому восприятию жизни, в том числе философских и научных идей, и тем, кому песенный жанр не так близок, но нужна интеллектуальная пища в чистом виде. Но даже если брать книги, то там есть не только философские и богословские работы, но также и сборник стихов и песен, и эссеистика, публицистика идеологического и злободневного характера, аналитика, историческое исследование «Артель и артельный человек», работы литературоведческие и т.д. Получается, что каждый может найти что-то для себя. Но тот, кто станет читать книги, может обратить внимание на песни, и наоборот.

– На диске есть и видеоклипы на ваши песни?

– Два клипа на диске. Много клипов не могло поместиться в такой формат. Все клипы доступны на моем сайте и на You-Tube-канале. Так же как, кстати, и сами песни сборника «Русская идея» там можно послушать.

– Насколько это трудное дело создавать клипы?

– Весьма трудоемкое, особенно рисованные клипы. Вообще делать клип в моём случае – это не от избытка, а скорее от нужды. Сегодня благодаря соцсетям это едва ли не самое главное средство продвижения песен. Ведь попасть в ротацию радиостанций или тем более на телевидение без больших денег практически невозможно. Это подтвердят даже известные, «раскрученные» исполнители и композиторы. Заниматься активной концертной деятельностью – это тоже не каждому подходит в жизни…

В 2018 году удалось создать несколько анимационных клипов, фактически рисованных мультфильмов. В центре этого процесса стоит замечательный художник Сергей Колесников. Большой вклад внесли один из лучших художников-графиков Дмитрий Воронцов (в клипе «Начальник»), а также художник газеты «Завтра» Геннадий Животов (в клипе «Наказ Путину»). Люди они выдающиеся, талантливые, и я счастлив, что они рады были поработать со мной. В 2019 году родилось несколько клипов в жанре ассоциативного видео («Осень», «Ничего», сейчас делается еще один подобный клип). Режиссёром их выступил Евгений Карпинский.

Своего рода прорывом стал для меня клип «Наказ Путину», который вышел прямо накануне президентских выборов. Благодаря этому на двух каналах ЮТуба и в Одноклассниках две серии клипа набрали суммарно почти полтора миллионов просмотров.

– Это то, что называют модным словечком «хайп»?

– В данном случае выборы помогли в раскрутке песен, поскольку зрители пытались понять, что это за песня, чья это предвыборная технология. А это была не предвыборная технология, а попытка «прицепиться» к выборам. И само словечко «хайп», на мой взгляд, применимо к тем, кому по большому счёту нечего сказать, но кто при этом придумывает какую-то «штуку», «фишку», какой-то мем, обретающий вирусную популярность. Хайп обычно бывает ради самого хайпа. В конечном счёте ради денег. Я отношу себя к другому типу авторов – которым есть что сказать. И здесь использование информационного повода – средство привлечь людей к каким-то серьезным идеям и образам, к размышлению о важных вещах. Тем более, что и заработать денег на таких песнях как мои было бы очень сложно, такого расчета не было и нет.

Для меня «Наказ Путину» является в первую очередь произведением искусства. Когда рождались мелодия и ритм этой песни, я изначально чувствовал, что она лежит глубоко в русле нашей поэтической традиции. Ведь эта традиция никогда не запиралась наглухо в «башнях из слоновой кости», и русская поэзия часто бывала политизирована. Здесь я бы вспомнил очень остро звучавшую в свою эпоху драматическую поэму Есенина «Пугачев». Дело в том, что по дыханию, ритмике и отчасти даже по мелодике стиха «Наказ Путину» близок этой поэме. Я бы мог спеть многие куски из «Пугачева» в этой же мелодии и с подобной аранжировкой.

– Насколько вы вообще политизированы как автор песен? На диске «Русская идея» песен с политическим подтекстом довольно много.

– Вы правы. Это было сделано намеренно. Было решено на этой пластинке дать больше вещей с острым политическим звучанием, потому что так сложилась судьба: через эту плоскость, через то, что называется гражданской позицией, я вхожу в публичное пространство. Но в целом у меня гораздо больше песен философского или исповедального, лирического звучания, есть и эпические вещи. И по следующим пластинкам это будет видно.

– И сколько пластинок у вас в планах?

– Я называю их не «альбомами», а «часами». Если не считать сольный сборник «25 песен», который стоит особняком – диск «Русская идея» это «первый час песен». Следующие пластинки в моих планах будут называться «вторым», «третьим» часом и так далее. Материала много – ведь песни писались с начала 90-х годов. Да и сейчас рождаются новые вещи.

– Чем объясняется выбор Чапаева в качестве героя одной из баллад? У вас Чапай предстает чуть ли не как молитвенник…

– Да, это герой мифопоэтический. На войне, как известно, неверующих нет. Даже на братоубийственной, гражданской. Во всяком случае у Чапаева в дивизии была походная икона. Вообще ментальность реальных «красных» на войне это загадка, мало ещё исследованная. В данном случае мы видим сказ о военном вожде, батьке, молящемся за свою «братву», своих ребят, которых он мечтает вывести за пределы земных борений, по ту сторону противоборствующих сторон. Чапай в песне не «красный», а скорее третий, одинаково кроющий по-черному и Антанту, и Совнарком. В каком-то смысле эта песня – образное преодоление раскола красных и белых, о чём мы много писали в Изборском клубе.

Думаю, эта баллада будет гораздо понятнее, если применить её не к той гражданской войне эпохи революции, а к войне на Донбассе, к сегодняшним русским героям и вождям. Некоторых из них, например, погибшего Захарченко, я знал лично. Хотя «Судьба Чапая» была написана задолго до этих событий, в 2003 году… Но что-то удалось угадать.

– Как вы определяете свой стиль?

– На самом диске он обозначен как герметичный шансон…

– Странная формула…

– Эта формулировка отчасти провокационная, ведь бросается в глаза созвучие между словами «герметичный» и «герметический». В данном случае речь идёт, конечно, не о герметизме древних цивилизаций и тайных обществ, а именно о свойстве «герметичности». Это своего рода самозабвение в песне. Каждая песня в идеале концентрирует огромную энергию, фокусирует внимание на внутренней области человеческого сердца, которая в ней исследуется. Но также важно и то, что сам стиль песен создавался в условиях замкнутой среды 90-х – начала нулевых годов, когда я пел в небольших аудиториях, чаще всего близким и друзьям, в том числе в православных общинах. Когда камерность сохраняется десятилетиями, это уже сказывается на самом стиле, на подаче песен, даже на их внутренней ткани. Отсюда герметичность как его самоопределение.

В последние годы я немало пел в рамках Изборского клуба, и реакция моих коллег, в частности Александра Андреевича Проханова, подтолкнула меня к тому, чтобы более основательно заняться песнями. Хотя я всегда относился к этому вполне серьезно. Эти песни накапливались, пелись, не давали покоя, и я всегда знал, что рано или поздно их надо будет вывести в мир. Это своего рода внутренний долг.

Сам же стилистический подход к музыке довольно широк, в некотором смысле он всеяден. Но эта всеядность имеет свою вкусовую планку. Это и фолк в синтезе с современной клубной музыкой («Сорока-ворона»), и баллада с акустической гитарной основой («Чапай», «Маленькие муки»), и сатирические куплеты в жанре ресторанного оркестра, и жесткий ритмичный гитарный минимализм в таких песнях как «Осень», «Огни» – последнее стало возможным благодаря удивительному гитаристу Сергею Шанглерову. Должен также отметить, что сложное и высокопрофессиональное решение с оркестровкой диска не было бы возможно без аранжировщика большинства песен, которого зовут Юрий Середюк. Наиболее яркое воплощение стилевой синтез получил в композиции «Русская идея», которая длится почти 12 минут и вбирает в себя элементы самых разных музыкальных манер, большое число инструментов и звуковых эффектов. Это почти что мюзикл. Но в центре ее мрачноватый философский шансон с различными стилевыми вкраплениями и русская частушка, исполняемая в перекличке хора и солиста. Роковое звучание у меня – это именно элементы, краски, но не стержень, конечно.

– Кстати, о роке. Недавно на РНЛ вышла большая ваша работа о Гребенщикове –«Рок в овечьей шкуре». Откуда такое пристальное внимание к группе «Аквариум»?

– Я благодарен РНЛ, что она разместила этот очерк. До того он вышел в журналах «Изборский клуб» и «Наш современник». Но аудитория толстых журналов сегодня узка, и это, как правило, старшее поколение. А данный очерк особенно важен для молодого и среднего поколений. Что касается «Аквариума» – для меня это не какой-то выпад, а осмысленное, давно задуманное исследование. Материал к нему я собирал несколько лет. Суть в том, что Гребенщиков влиятелен, во-первых, среди самих рокеров, самих музыкантов поколения 80-х, так их назовем. А через них влияние как прямо, так и косвенно распространяется на довольно широкую аудиторию. Есть у него поклонники и среди высокопоставленных лиц старой либеральной гвардии, таких как Чубайс или Сурков. И это тоже делает фигуру Гребенщикова символической. Поэтому данная работа, выполненная в жанре «беспощадной аналитики», акт духовной брани. В некотором роде это обращение к моему поколению и следующему за ним с призывом не относиться легкомысленно к искусству, к тому, что мы слушаем и что кажется интересным. Ведь искусство – тончайшая духовная сфера, а не просто развлечение чувств и ума.

В этом году наша команда экспертов осуществила довольно сложный проект – изучение музыкальной контркультуры и психоделической революции. Результаты исследований вышли в № 5-6 журнала «Изборский клуб». Главное там – большой коллективный доклад «На пути к «покорному обществу». А моя работа про Гребенщикова получилась как прикладной результат. Наиболее полное представление об этом замысле и о том, зачем это написано, получит лишь тот, кто прочитает не только очерк, но и большой доклад. Подоплека музыкальной контркультуры вскрыта нами достаточно глубоко, и знакомство с этим докладом будет полезно всем мыслящим людям, кто имеет дело с современным культурным процессом.

– В чем основные итоги этой работы, какие выводы?

– Среди выводов этого доклада четкие и ясные формулы составляющих контркультуры: а это собственно контр-культ (контринициация), контр-евхаристия (психоделической природы), эрзац-любовь (разрушение высокого романтического идеала любви), контр-солидарность (построенная на поощрении социопатии и нарциссизма), подготовка к встрече контр-мессии (формирование серой массы «покорного общества», представителям которого кажется, что они «круты», самостоятельны, независимы и где-то даже бунтовщики) и т.д. Рок-музыка и рок-культура в целом была одним из важных звеньев этой деградации, уже приведшей, кстати говоря, к очень ощутимым и убедительным результатам: например, к радикальному демографическому дисбалансу в пользу «цветных» рас против белой расы. Ведь контркультуру невозможно отделить от сексуальной революции и радикального расширения рамок моральной нормы.

– Расскажите подробнее о новом этапе развития Изборского клуба, изборского движения…

– В самое ближайшее время выйдет книга «Вероучение Русской мечты» и журнал с идентичным содержанием. Пресс-конференция и презентация этой работы состоится 16 декабря в МИА «Россия сегодня». Это не просто очередная книга, это наша программная и в некотором смысле итоговая работа. В ней приняло участие напрямую около 20 наших коллег, писателей, мыслителей, историков, аналитиков. А косвенно на решение этой задачи много лет работал весь Изборский клуб. Мне выпала честь быть составителем данного труда. Пилотные, пробные выступления Проханова по этой теме показали, что она крайне востребована в обществе, причём, в разных его стратах и крыльях.

– О чём эта работа?

– Конечно, лучше бы дождаться выхода нашего труда. Но если вкратце, то в нём дана феноменология русской мечты, которая выражается в таких изводах, как русское православное мессианское сознание, русская сказка и былина, русская словесность, русское, космическое сознание, советская «красная» мечта, северная и восточная, евразийская мечта нашего народа и другое. Авторам удалось добиться большой глубины и новизны, но существенно – что всё это многообразие измерений связаны воедино через категорию мечты, понимаемой как сквозная историческая энергия. Важно понимать, что мечта, когда она становится сверхиндивидуальной, народной, избавляется от всего иллюзорного, что часто бывает свойственно мечте отдельного человека. Это то, что проверено временем, испытано на прочность, а значит, подлинно.

Эта работа символизирует переход от текущего создания докладов и региональных отделений клуба – на качественно новый уровень, уровень сетевого движения. Речь идёт о постепенном собирании и консолидации русских мечтателей по всей стране, а также о сборе тех сил, которые могли бы стать просветителями, миссионерами Русской мечты, ее пропагандистами. Впереди ещё и большая идеологическая работа, намечено несколько векторов дальнейшего развития этого труда. Однако в данной книге, как мы полагаем, уже есть основное идеологическое зерно.

– «Вероучение русской мечты» – не смутит ли такое название верующих, религиозных людей…

– Кого-то, вероятно, смутит. Но, думаю, что после Тютчева этот вопрос не стоит сколько-нибудь остро. Ведь и тот итоговый том, о котором мы говорили выше, называется «Мы верим в Россию». И это перекликается с названием одной из работ Ивана Ильина.

А если есть вера, пусть даже метафорическая – то должно быть и вероучение. На мой взгляд, русскому человеку всегда было свойственно ощущать, что Россия, Святая Русь – это не просто страна и не просто география, и даже не просто народ и государство. Начиная с древних былин и духовных стихов – Русь понималась как трансисторическая и сакральная реальность, вплоть до того, что и в раю, когда был создан мир, солнце воссияло над «Святорусской землёй». Так пели сказители. Это не просто художественные гиперболы.

Выражение «вероучение русской мечты» я воспринимаю как указание на то, что мы прикасаемся к глубинным русским кодам, к духовно-ментальным основам. Это попытка дать волевое и смысловое проникновение в душу русской цивилизации…

– Амбициозная задача…

– Да, сейчас очень важно ставить и решать подобные задачи. Фактически в нашем новом варианте идеологии мы предлагаем пойти не по исхоженным путям партийного строительства, оппозиционного протеста, давления «снизу», а зайти с другого конца – добиться изменения атмосферы в обществе и во власти «сверху», то есть через мечту, через духовно-интеллектуальную сферу. Ну и, конечно, через молитву.

Мы входим в очередное переломное время. Либо наша идея пересилит и мы вступим в историческое пространство ожидаемой «Пятой империи», либо противник окажется хитрее, и мы начнём сползать через новое безвременье к новой Смуте. Третьего не дано…

Но мы верим в Россию, а это значит: мы верим, что Бог нас не оставит. Не должно произойти с нами новой Смуты, даже если по рациональным расчетам этот сценарий наиболее вероятен и многие предпосылки к нему созрели.