Сначала несколько предварительных замечаний.
Первое. Почему 2044 год? В три минуты первого, в ночь с 24 на 25 января 2020 года, начался новый двенадцатилетний цикл в истории. Это предпоследний двенадцатилетний отрезок времени масштабного шестидесятилетнего цикла, который берет начало в феврале 1984 года. Поэтому сценарии, которых я коснусь ниже, охватывают период вплоть до конца нынешнего и начала следующего шестидесятилетнего цикла, который как раз и наступит в 2044 году.
Вторая предварительная ремарка. Я заранее исключаю экстремальные, форс-мажорные глобальные события, которые могут кардинально обрушить все эти пять вариантов. Однако хочу отметить, что возможность реализации таких форс-мажоров, отнюдь не является нулевой. Более того, вероятность некоторых будет периодически, странным образом и существенно повышаться.
Речь идет о следующих группах экстремальных кризисных событий:
Первая группа. Речь идет, прежде всего, о глобальной войне с угрозой перерастания в термоядерную. Но это может быть и большая война в Европе (либо Балканы, либо Украина, или и там, и там). Наконец, большая война может случиться в Азии (индо-пакистанский конфликт, война вокруг Тайваня, конфликт на Корейском полуострове).
Во всех этих случаях появляются свои особые реперные точки. Например, вероятность глобальной войны в ближайшие двадцать четыре года существенно повышается (при формировании системы соответствующих факторов) в периоды 2022-23 годов, 2025-2026 годов; 2034-36 годов;
Вторая группа таких событий. Длительный (не менее трех-пяти лет) глобальный экономический кризис, превращающийся в глобальную социально-экономическую катастрофу, с разрушением структуры мирового торгового обмена, падением глобальной финансовой системы и т.д;
Третья группа соответствующих событий, которые объединяются общим понятием глобальная экологическая (климатическая) катастрофа;
Наконец, четвертая группа таких экстремальных событий связана с совершенно неожиданным ультраинновационным прорывом в сфере стратегических военных технологий в рамках и в контексте развивающегося шестого технологического уклада. Иначе говоря, речь идет о непредсказуемом появлении принципиально нового, стратегического типа оружия, способного радикально повлиять на глобальный геополитический баланс сил.
Третье предварительное замечание. Я хотел бы особо подчеркнуть, что сегодня Евразия – это не только геополитическое и геоэкономическое пространство, но и особое темпоральное пространство рефлексивного, конкурентного взаимодействия основных игроков.
Образно этот тезис можно выразить так. В определенных точках, определенных аспектах евразийского пространства, при взаимодействии ключевых игроков, «рельефное будущее» так существенно влияет на важнейшие процессы принятия решений в актуальном «сегодня», что это будущее или уже стало, или в полной мере становится неотъемлемым и непосредственным компонентом настоящего.
Более того, иногда это будущее в настоящем гораздо более значимо, гораздо более весомо, чем тривиальная актуальная действительность, сформированная определенным шлейфом трендов прошлого.
Я приведу два самых простых, легко верифицируемых примера.
Китай развивает сегодня разнообразные партнерские отношения с Россией – начиная с закупки российского газа, по особой, привилегированной для Пекина цене, и вплоть до беспардонного заимствования российских военных технологий или проведения военных маневров с российскими вооруженными силами. Это именно сегодня. Хотя с геостратегической точки зрения, Китайская Народная Республика гораздо больше зависит от России, чем наоборот. Тем не менее, РФ идет на всяческие уступки КНР, хотя в январе нынешнего года, например, Пекин пошел на существенные уступки Вашингтону.
Тем не менее, с другой стороны, Пекин на протяжении последних пяти-семи лет, уделяет особое внимание наращиванию своей военно-силовой мощи на российско-китайской границе. Здесь формируется цепь новых китайских баз и ракетных площадок, в том числе и для баллистических ракет. По некоторым данным, до девяносто процентов производимых в Китае новейших танков направляются именно на китайско-российскую границу. Стратеги из Военного совета КНР вполне обоснованно исходят из того, что после ухода Путина с поста Президента РФ вероятность отката России в сторону Запада резко возрастает.
Причин для такого вывода много, но аналитики китайского военно-разведывательного комплекса выделяют три основных фактора:
— сохраняющуюся зависимость Москвы от экономических связей с Западом,
— доминирование западных ценностей и норм в российском политико- экономическом истеблишменте,
— долговременный стратегический интерес «deepstate» Соединенных Штатов использовать Россию, российские ВС как стратегический противовес КНР. Поэтому соответствующие центры китайского ВПК прогнозируют, что в конце 20-х годов военно-оперативная ситуация на российско-китайской границе может существенно обостриться.
Второй пример из рефлексивной логики «будущее в настоящем». Это уже запад Евразии. Полтора года тому назад, на одном из наиболее популярных телевизионных каналов Нидерландов был показан телесериал о реалиях возможной голландской жизни в 30-е годы. Посыл в том, что к этому времени Голландия окончательно превращается в архипелаг (из-за существенного поднятия уровня моря), и население страны должно по-новому и надолго выстраивать свою жизнь.
На первый взгляд речь идет лишь о некой, не очень оригинальной мыльной фантазии. Однако соответствующие сложные макромодели, прогнозирующие существенные климатические изменения, доказывают очень большую вероятность такого сценария для Голландии. Тогда этот сериал не просто некая выдумка, а становится компонентом постепенного формирования новой жизненной идеологии населения Нидерландов. Под «идеологией» я подразумеваю согласованное осознание на национальном уровне «общего дела» и совместную, скоординированную его реализацию.
Переходя непосредственно к данному варианту сценарного проектирования, прежде всего, подчеркну самый главный свой тезис – конкуренция, соперничество, борьба за Евразию (а это именно суть, ядро глобальной геополитической конфронтации) вплоть до 2044 года будет разворачиваться не между государствами и не между режимами, а между большими геополитическими, и, прежде всего, геоэкономическими коалициями.
Это обуславливается тем, что наиболее важным фактором совокупной системной мощи в структуре международных отношений в ближайшие двадцать четыре года будет не экономическая или военная сила, не технологические возможности и так далее, а международный коалиционный потенциал. Такой коалиционный потенциал включает в себя не только особые взаимодействия между государствами-партнерами, но и отношения влиятельных неправительственных игроков, взаимодействие между влиятельными социальными группами (например, бизнес-сообществами) и т.д.
Основными игроками на евразийском пространстве вплоть до 2044 года останутся США, Китай, ЕС, Германия, Исламский мир, Индия и Россия. Германия превращается в такого самостоятельного евразийского игрока только в случае развала ЕС – окончательного закрытия исторического проекта «Соединенных Штатов Европы».
Однако ключевыми, системообразующими являются только две державы – Соединенные Штаты и Китайская Народная Республика, которые только и способны в этот двадцатичетырехлетний период стать центрами (или ядрами) соответствующих международных коалиций.
Такое положение дел определяется, по крайней мере, тремя обстоятельствами. Во-первых, только Китай и США являются самодостаточными державами: внутренний рынок обеспечивает 88 процентов совокупного ВВП США и 80 процентов такого ВВП КНР. Во-вторых, по долгосрочным военным расходам США и КНР занимают первое и второе место в мире. Наконец, в-третьих, в экономическом плане Вашингтон и Пекин уже создали потенциально самые большие глобальные коалиции: сегодня на КНР ориентируются около 60 стран, а на США – свыше 80.
Остальные влиятельные игроки на евразийском поле инициировать и выстраивать такие коалиции могут только чисто гипотетически.
Какие основные козыри и, одновременно, основные проблемы у базовых евразийских игроков, которые могут оказаться решающими в период до 2044 года?
США
Базовые козыри: технологическое превосходство, военное лидерство, наличие и использование больших долгосрочных макромоделей в стратегическом прогнозировании и стратегическом планировании, наличие долгосрочной системной стратегии.
Основные проблемы: самый серьезный после гражданской войны 1861-65 г.г, раскол высшей элиты; отсутствие консолидирующей в новых условиях общенациональной идеологии; психологическая готовность многих сегментов американского общества к гражданской войне; рост вероятности территориального раскола страны; нарастание антагонистических противоречий в социальной, экономической, идеологической и политических сферах.
Если американский ВРК не решит ключевые из этих проблем до конца нынешнего двенадцатилетнего цикла, то вероятность резкого ослабления США в 30-е годы резко возрастает.
КНР
Базовые козыри: самая консолидированная элита среди всех евразийских игроков; наличие общенациональной консолидирующей идеологии; психологическая готовность китайской нации стать мировым лидером; наличие долгосрочной сбалансированной внутренней и внешней стратегии;
Основные проблемы: отсутствие боевого опыта у НОАК в широком смысле слова, это означает, что сам Китай в ближайшие десять — пятнадцать лет к большой глобальной войне не готов; демографическая яма, в которую уже гарантированно проваливается Китай; растущие угрозы для продовольственной безопасности КНР; значительная зависимость от внешнего мира по многим природным ископаемым; усиливающаяся конфронтация в высшей политической элите КНР.
ЕС
Базовые козыри: вторая по масштабам глобальная экономика мира; большой исторический опыт взаимодействия в евразийском пространстве; существенный интеллектуальный потенциал.
Основные проблемы: необходимость перехода от конфедеративной формы, как минимум, к дееспособной, гибкой, эффективной европейской федерации; отсутствие долгосрочной глобальной стратегии (если исключить стратегию выживания); отсутствие единой армии и единых специальных сил; отсутствие новой общеевропейской консолидирующей идеологии; усиление вероятности того или иного варианта раскола ЕС (на сегодняшний день существуют четыре таких описанных варианта); рост национализма (причем довольно примитивного и эмоционального) в ключевых европейских странах;
Россия
Базовые козыри: крупные, боеспособные ВС; наличие продовольственной безопасности;
Основные проблемы: растущая технологическая и экономическая отставание и от США, и от КНР; отсутствие общенациональной консолидирующей идеологии; растущая внешнеполитическая изоляция; усиливающийся раскол в высшей политической элите; нарастание пассивности и усталости в социуме; продолжающееся сокращение коренного населения; отсутствие долгосрочной системной стратегии хотя бы до середины XXI века.
Исламский мир
Базовые козыри: высокий уровень религиозности – нигде религия не играет такой большой роли как в странах Исламского мира; пассионарность больших сегментов населения; нарастание предпосылок появления крупных харизматических фигур;
Основные проблемы: раздробленность Исламского мира; конфронтационные взаимоотношения между основными державами внутри Исламского мира;
Краткая характеристика пяти основных возможных сценариев развития, в контексте которых и будет происходить геополитическая динамика Евразии.
Сценарий 1. Коалиция США, ЕС и отчасти Индии против коалиции Китая с треугольником Россия – Турция – ИРИ.
Собственно, это и есть нынешний, неустойчивый баланс евразийских сил, находящийся в процессе сложной трансформации. Такая структура в лучшем случае просуществует до 2026-28 годов. Высшая американская элита безусловно крайне заинтересована в сохранении Европейского союза как основного евразийского партнера. Поэтому для реализации своей долгосрочной антикитайской стратегии ВРК США должен активно противодействовать команде Трампа.
Главный вызов здесь для последнего двенадцатилетнего цикла (2032-2043) заключается в следующем: какая из этих двух коалиций в большей степени ослабнет к концу 20-х годов?
Грядущий глобальный экономический кризис, безусловно, ударит по всем игрокам, но наибольший урон понесут Китай, Россия и Иран. Тогда главный вопрос, в частности, для России заключается в следующем: существует ли уже сегодня проработанная рефлексивная модель выхода из такого глобального кризиса, который может затянуться вплоть до 2025-26 годов?
Вероятность реализации сценария 1 с сохранением неустойчивого баланса сил в Евразии до 2031 года составляет 60-65%.
Сценарий 2. США, ЕС, Россия, Турция и Индия против Китая.
Самый эффективный вариант долгосрочного сдерживания КНР для Вашингтона.
Речь идет о создании новой, неустойчивой глобальной коалиции, способной эффективно и системно окружить Китай. Но и в рамках реализации такой стратегии Вашингтон еще будет предпринимать попытки реализации стратегии J-2.
Временная стабилизация глобальной системы, модернизация правил глобальной игры может быть достигнута в рамках данного сценария только вокруг нового ядра, которым и может стать китайско-американский альянс.
Сценарий 3. Китай, Германия, Россия, Турция, Иран – против агонизирующих США.
Такая антиамериканская евразийская коалиция может сложиться только на определенном качественном этапе ослабления Соединенных Штатов и углубления кризиса ЕС.
Если Трамп будет в ноябре 2020 переизбран, то на фоне глобального экономического кризиса в США может возникнуть классическая революционная ситуация: высшая американская элита окончательно расколется («верхи не могут»), и «deepstate» не сможет предложить варианты стратегии выхода из глубочайшего системного кризиса. В Соединенных Штатах начнется либо гражданская война, либо она начнет де-факто раскалываться («низы не хотят»).
Кроме того, для реализации данного варианта необходим неуправляемый развал ЕС, и появление остро конкурирующих двух-трех политико-экономических блоков внутри Европы.
Однако данный сценарий обязательно требует достижения Китаем лидерства в рамках шестого технологического уклада. Или, по крайней мере, выполнения плана «Китай-2025».
Безусловно, это самый благожелательный вариант для китайской стратегии в ХХI веке. Но вероятность реализации сценария 3 на сегодняшний день не превышает 25%.
Сценарий 4. Германия, европейские союзники Германии, Исламский мир, Россия – против США и Китая.
Такая коалиция, практически невероятная на сегодняшний день, требует предварительного создания двух геополитических тандемов: Германия-Россия и Турция-Иран.
Что касается гипотетического российско-германского альянса, то для этого необходимы два важнейших условия. Во-первых, радикальная смена правящих истеблишментов на принципиально новые пассионарные элиты. Во-вторых, формирования принципиально нового совместного «образа будущего» в контексте развивающегося цивилизационного кризиса.
Тандем Россия-Германия немедленно начнет вокруг себя создавать коалиционный потенциал северной Евразии.
Что касается другого гипотетического тандема «Турция-Иран», то, во-первых, некая предпосылка здесь уже существует, правда в очень слабой пока форме треугольника Анкара-Москва-Тегеран. Однако ключевая предпосылка заключается в следующем: возможна ли трансмутация суннитского проекта политического Ислама и шиитского проекта политического Ислама в некий совместный долгосрочный политический проект всего Исламского мира?
Вокруг тандема Иран-Турция начнет формироваться южный коалиционный потенциал Евразии.
Сценарий 5. Растущие неуправляемость, турбулентность и хаос в Евразии.
Вероятность данного сценария к 2044 году довольная существенна. Ее главной предпосылкой является критическое ослабление всех основных игроков на евразийской сцене из-за совокупной системы причин, включая геополитические, экологические, природные и экономические факторы.
Речь идет о том, что существенное обострение внутристрановых противоречий приведет к тому, что конкуренция за геополитическое лидерство в Евразии закономерно ослабнет перед лицом необходимости национального, регионального и этно-национального выживания. В этом случае вся Евразия будет представлять собой соединенную сеть множества различных вариаций открытых и полуоткрытых силовых и военно-силовых кризисов и конфликтов.
Кстати, в Африке это процесс спонтанного конфликтообразования уже идет полным ходом.
