В этом году в свет выйдет новая книга Ивана Охлобыстина — «Пластмасса. Фантастический роман». Параллельно с ней актер, сценарист и писатель начал работать над романом «Тушино» — о своем родном и любимом районе он расскажет на языке сказки, смешав мир мистический и реальный. О хитросплетениях профессии, парадоксах современности, смысле жизни и о том, почему тюрьма спасла Михаила Ефремова, Иван Охлобыстин рассказал на творческой встрече.
О талантах и основной профессии
Я фанатик — если чем-то занимаюсь, то занимаюсь. Например, увлекался кузнечным делом — такое у меня хобби — и в свое время даже получил премию за свой нож. Увлекался ювелирным делом — до сих пор иногда сотрудничаю с мастерскими: нахожу какие-то формы, делаю украшения… Литература всегда была со мной — писал, сколько себя помню. Актерство пришло случайно, но честно говоря, оно самое прибыльное из всего, чем я занимаюсь. А вот режиссером я не стал, хотя учился именно на режиссера — нет во мне административной харизмы. Что еще люблю? Экстремальный туризм, мотоциклы. Правда, после третьего ребенка понял, что быстро ездить безнравственно, а медленно — бессмысленно. Пришлось отказаться и от мотоцикла. Хотя, когда проносятся мимо братья-байкеры, сердце у меня сжимается — конечно, я бы тоже втопил по трассе! Не сожалею. Но сердце сжимается. А основная профессия у меня — отец, поскольку это самое важное, наверное, нужно ответить так.
О России и русском народе
Не хочу говорить величественных слов, но я остро чувствую собственную зависимость от своей страны. Я не могу сказать, что для меня Россия — это нечто мистическое, выходящее за грани человеческого понимания. То, что чувствуешь проезжая полями, оставаясь наедине с природой… Это просто не находит воплощения в слове. Вообще у нас цивилизация — в отличие от европейской — носит такой форс-мажорный характер, всегда готовы к Апокалипсису. Мы же ничего не умеем посередине — ни любить, ни пить. И слава Богу. Это помогает нам познавать. И пропади все пропадом. Вы заметили, что у нас в кино не приживаются все эти герои со суперспособностями? Если наши начинают что-то такое снимать — у всех кислое выражение лица. Просто в глубинах каждый русский человек — супергерой. Если прогремит труба, он возьмет оружие или аптечку с бинтами — и о каких суперспособностях еще смотреть?
О парадоксе блогеров
Сейчас не время великих — это связано со сменой эпох. Возник парадокс блогеров, тиктокеров, светских львиц — мы сами себе наделали кумиров, теперь ужасаемся. Но в 90-е мы сами встали на этот путь, выбрав рыночную экономику. А русский человек не торгаш по сути. На самом деле, все очень просто: сейчас нам диктуют вкусы те, кого еще за уши надо таскать. У того же Дани Милохина 20 миллионов подписчиков — все, эта цифра сейчас все решает. Да, получилось так, что мы положили себя на алтарь двоечников-пятиклассников, но это пройдет, это технический сбой. Я верю в эволюцию, верю в божий промысл — и одно другому не противоречит. Появится система противовесов. Природа сама все уладит.
О вирусе и прививках
Мы переболели в легкой форме, карантин пережили нормально. Нас много, мы не скучали. Что касается вакцинации, то распадаться на фронты — это полная чушь. У меня, например, половина семьи сделала прививки — половина нет. Почему это должно быть скандалом? Когда меня спрашивают — привился я или нет, я не отвечаю. Что бы ты ни ответил, люди будут меняться в лице. Но смысла ссориться из-за этого, по-моему, нет.
О священническом служении
Я служил и снимался в кино одновременно, и до определенного момента это ни у кого не вызывало вопросов. По естественным причинам принцев мне играть не предлагают, и чаще всего это были роли отрицательных героев. А задача любого нормального актера, если ты играешь мерзавца, все-таки сыграть мерзавца. В соцсетях, которые тогда бурно развивались и где очень любят критиковать и оценивать, пошли вопросы — «как же так, лицедействует, а потом божественную литургию служит!». Кстати, меня на съемки в кино благословил Патриарх Алексий II, но в свое время я даже отказался от фильма «Остров» с Петей Мамоновым — о чем очень жалею…
И у актеров — если мы не берем какие-то крайности — как ни странно, покровителей среди святых больше, чем у кого-либо другого. Мне кажется, нормальному человеку критиковать никого не хочется, но мы с Патриархом Кириллом приняли решение, что самым разумным будет, пока я снимаюсь, не служить. Как к этому относиться — я так и не нашел в себе ответа. Вернусь ли я к служению? Так может произойти, но это, скорее всего, произойдет так же, как я стал священником — по воле Божией.
О Михаиле Ефремове
Михаил выглядит нормально, шьет молнии. Как другу, мне позволяют с ним общаться. Он человек очень совестливый, и вся эта каша и некрасивость, вся катастрофа — они связаны с его неготовностью. Его жизнь так придавила, что он растерялся, он не был собой в тот момент. Не знаю, что будет дальше. Печально, что он выйдет уже пенсионером — он многое бы мог сделать для театра, но если он не отдаст свой долг — его казнит собственная душа. Он убил человека. И он понимает это лучше меня. Наверное, хорошо, что его посадили, иначе он бы наложил на себя руки. Одна беда перекрыла другую.
О романе «Тушино»
Тушино — совершенно удивительное место, которое очень хочется описать отдельно. Это район, который с одной стороны замкнут каналом, с другой — железной дорогой. Раньше он состоял из нескольких деревень, и до сих пор менталитет у людей остался деревенский — они не ассоциируют себя с Москвой. Вообще, Тушино — цитадель зла, которое шло в Москву. Поэтому тушинцы выработали устойчивую систему взаимодействия с этим злом — простого тушинца на зло не возьмешь. Не так давно, кстати, при раскопках канала были найдены древнейшие черепа — то есть, самые первые жители Москвы были тушинцами. Все это порождает определенный феномен, который трудно определить в жанре — у меня получается комбинация «Тома Сойера» и «Ста лет одиночества».
В любви главное — любить, остальное неважно. Уметь идти на компромиссы, прощать, ведь мы такие разные. Первая увлеченность проходит, потом — открытие личности, притирка, а потом — сама жизнь. И чтобы прорваться через эту жизнь, нужно стать хорошей командой. Смысл жизни в самой жизни, в том, что ты можешь ближнему сказать добрые слова. Ничего не надо бояться — тот гармоничный мир, в котором мы существуем, только бензиновая пленка на океане хаоса. Бог нас очень любит — мы сами себя не любим. Сами себя мучаем претензиями к себе, желаем себе зла, неверно расставляя приоритеты, не верим в себя. А Бог нас любит.
