В нашем Отечестве очень много талантливых людей. И есть среди них особенно выдающиеся, такие, чьи идеи продолжают резонировать с происходящим даже через многие годы после смерти. В этом смысле по отношению ко всем событиям, взявшим сейчас в оборот ещё недавно спокойную, довольную собой Россию, полностью и абсолютно практически применим научный инструментарий, который разработал Лев Гумилёв.
Первая половина XX века — время очень жёсткое. Историк и ученый Гумилёв, прошедший лагеря и ссылки, фронт, а потом снова лагеря, в этом контексте не является чем-то уникальным, тогда так жили многие.
И тем не менее, предисловия к его книгам, в которых он запросто констатирует, что в лагере оказалось не так уж плохо, потому что появилась возможность пользоваться библиотекой, и он смог продолжить свои научные изыскания — это очень впечатляет. Наши современники ломаются от меньшей доли испытаний.
Гумилёв же не просто придумал учение о пассионариях, людях, готовых жертвовать собой во имя идеи, которую они считают правильной. Он и сам был таким в жизни. Вот интересный фрагмент из воспоминаний о том, как шла его научная работа в местах заключения: «В лагере, как известно, категорически запрещалось вести какие-либо записи. Я пошёл к начальству и, зная его преобладающее свойство — предупреждать и запрещать, сразу запросил по максимуму: „Можно ли мне писать?“ — „Что значит писать?“ — поморщился оперуполномоченный. „Переводить стихи, писать книгу о гуннах“. — „А зачем тебе это?“ — переспросил он. „Чтобы не заниматься разными сплетнями, чтобы чувствовать себя спокойно, занять своё время и не доставлять хлопот ни себе, ни вам“. Подозрительно посмотрев на меня, он молвил: „Подумаю“. Спустя несколько дней, вызвав меня, он сказал: „Гуннов можно, стихи нельзя“»
Так в итоге появилась книга «История народов хунну». Это вам не «Человек в телогрейке» и даже не группа «Лесоповал».
Но, применимо к Донбассу и всей большой России, очень интересно другое. В работах Гумилёва, особенно в книге «Этногенез и биосфера Земли» неразрывно связаны две константы: этногенез и пассионарность.
Гумилёв считал, что народы (этносы) и их объединения, «суперэтносы» (как это всегда бывает в империях) проходят те же стадии развития, что и живые организмы. Дойдя до определенного этапа, они начинают «стареть» и «дряхлеть». В выкладках ученного всё это разбито прямо по срокам и имеет свои специфические названия, но всё это лучше читать в первоисточнике. Нам же интересно другое.
В отличии от людей, этносы способны восстанавливаться. И обычно это «восстановительное» воздействие оказывают окраины, не растерявшие жизненную энергию и готовые стоять «за свои флаги». Многие историки считают, что Гумилёв спрогнозировал крушение СССР ещё в 70-е годы. И ведь правда, похоже? Центр ничего не хотел, а окраины на помощь не пришли. Наоборот, бежали подальше, куда глаза глядят: «Так было в 1203 г. в Византии. Небольшой отряд крестоносцев, всего 20 тыс. человек, явился под стены Константинополя, чтобы посадить на престол сына свергнутого императора. Греки могли выставить 70 тыс. воинов, но не сопротивлялись, оставив без помощи варяжскую дружину и тех храбрецов, которые вышли на стены. Город был взят дважды: 18 июня 1203 г. и 12 апреля 1204 г. В последний раз он был страшно разрушен и разграблен. Крестоносцы потеряли при штурме… одного рыцаря! Что ж, пассионарии были убиты в бою, а прочие – в своих подожженных домах. Трусость не спасает. А ведь силы для сопротивления были. Можно было не только уцелеть, но и победить. И когда в войну вступила провинция, то победа была одержана и Константинополь освобожден, чтобы снова пасть в 1453 г. при таких же обстоятельствах. И снова осталось много людей, спокойно дававших себя убивать победителям».
Только в случае с СССР не было и одного «погибшего рыцаря». Как в песне Александра Непомнящего «…город сдали без единого выстрела».
В 2014 г. Россия уже была опутана таким количеством «сахарных нитей», что казалось, скоро окончательно станет филиалом Америки. Бизнесмены и общественные деятели, говорящие на русском языке без русских слов, бабло как мерило успеха, полный социальный аутизм, особенно хорошо видный в Москве на Арбате и на улице Никольской.
Но тут пришёл Донбасс. Это никому особо не понравилось, но всё равно в результате шевелиться пришлось всем. Работяги из ДНР не читали Гумилёва, и не были в курсе, что они являются пассионарной частью своего имперско-советского суперэтонса. Но они вынесли на площади флаги дедов, а позже взяли из дому гладкоствольные ружья и пошли в ополчение. Так теория Льва Николаевича сработала спустя двадцать два года после его кончины. И очень хорошо, что сработала.
И напоследок ещё изюминка из теории этногенеза. Описывая в своих трудах формы этнических контактов, Гумилёв считал, что есть здоровые, а есть не очень. Здоровую форму сочетаний народов он называет «симбиоз». Это когда каждый занимает свою нишу, всё взвешено, органично и всем участникам процесса идёт на пользу. Именно так была устроена жизнь в Российской Империи и в нормальные периоды советского проекта.
А есть нездоровая форма, она называется «химерой». Это, по словам ученого продукт контакта несовместимых (имеющих отрицательную комплементарность) этносов, принадлежащих к различным суперэтническим системам. В её среде расцветают антисистемные идеологии.
Многие публицисты применяют термин «химера» по отношению к Украине, не всегда зная, что он сформулирован Львом Гумилёвым задолго до 1991 г. Но это не странно, что так происходит. Просто Украина и есть химера.
И уж совсем напоследок — в видимой части истории все химеры потерпели поражение и были уничтожены системами, которым они бросили вызов. Очень жаль, что в Киеве и Вашингтоне так плохо читали Гумилёва.
