Об ИИ в ООН
25 сентября 2025 года Организация Объединенных Наций объявила о плане стать ведущим мировым форумом по определению пути и темпов развития искусственного интеллекта, что станет важным шагом в ожесточенных дебатах о будущем стремительно меняющихся технологий.
В рамках своей Генеральной ассамблеи в конце сентября 2025 года организация заявила о проведении «глобального диалога по управлению искусственным интеллектом» для сбора идей и передового опыта в области управления ИИ. ООН также заявила, что сформирует группу из 40 научных экспертов для обобщения и анализа исследований рисков и возможностей, связанных с ИИ, в русле предыдущих аналогичных усилий организации в области изменения климата и ядерной политики.
Программа ООН представляет собой попытку гарантировать, что контроль над все более мощной и всепроникающей технологией не останется в руках нескольких технологических компаний и нескольких стран во главе с США и Китаем.
С момента бурного развития технологий генеративного ИИ с публичным запуском ChatGPT в 2022 году правительства по всему миру ломали голову над тем, как и когда использовать эту технологию. Прогнозы относительно ИИ, способного создавать текст и реалистичные изображения, колеблются от стремительного ускорения экономического роста и процветания до выхода из-под контроля и вымирания человечества.
Соединенные Штаты при администрации Трампа сопротивлялись глобальным усилиям по регулированию ИИ, опасаясь, что они могут помешать американским технологическим компаниям в их гонке за то, чтобы опередить Китай.
«Мы полностью отвергаем все попытки международных организаций установить централизованный контроль и глобальное управление ИИ», — заявил на Генассамблее ООН Майкл Крациос, директор Управления по научно-технической политике Белого дома.
Китай, наоборот, усилил поддержку глобальных инициатив в области ИИ и позиционировал себя как сторонника развивающихся стран. Ма Чжаосюй, исполнительный заместитель министра иностранных дел Китая, предупредил, что ИИ не должен стать «игрой клуба богатых стран» и «инструментом гегемонии».
Генеральный секретарь Антониу Гутерриш заявил, что меры ООН представляют собой «значительный шаг вперед в глобальных усилиях по использованию преимуществ искусственного интеллекта и устранению связанных с ним рисков». Они направлены на создание существенных «строительных блоков новой архитектуры управления технологиями».
Опасения по поводу траектории развития этой технологии весьма сильны. Группа, в которую входят специалисты по технологиям, лауреаты Нобелевской премии и бывшие руководители правительств, на сессии Генеральной Ассамблеи призвала к установлению глобальных барьеров для ИИ.
Более 200 подписавших предупредили о грядущих «беспрецедентных опасностях», поскольку ИИ вскоре может превзойти человеческий интеллект и создать дестабилизирующие общество риски, включая искусственные пандемии, масштабную дезинформацию и массовую безработицу.
Подписавшие документ призвали правительства к концу 2026 года достичь соглашения о том, чего не должен делать ИИ, а затем потребовать от компаний принятия мер безопасности и проверки этих ограничений перед выпуском новых продуктов для широкой публики. Группа не предложила конкретных мер, но такой список вполне может включать запреты на смертоносное автономное оружие и самовоспроизводящееся программное обеспечение ИИ, что может привести к выходу технологий из-под контроля человека.
Дарон Асемоглу, получивший в 2024 году Нобелевскую премию по экономике за исследования о том, как институты влияют на национальное благосостояние, подписал призыв к запрету ИИ и принял участие в диалоге ООН. По его словам, если ИИ продолжит развиваться в нынешнем направлении, он может стать технологией, «порождающей неравенство».
По словам Асемоглу, профессора Массачусетского технологического института, специалисты по технологиям и компании могли бы разработать технологию, которая расширит возможности работников, а не заменит их.
Правительства тратят миллиарды на собственные «суверенные» технологии искусственного интеллекта — пустая ли это трата денег?
Такой вопрос задает The Gardian (09.10.2025).
В Сингапуре финансируемая правительством модель искусственного интеллекта может общаться на 11 языках, от индонезийского до лаосского. В Малайзии ILMUchat, созданный местным строительным конгломератом, хвастается тем, что «знает, о каком Джорджтауне идет речь» – то есть о столице Пенанга, а не о частном университете в США. Тем временем швейцарский Apertus, представленный в сентябре 2025 года, понимает, когда использовать швейцарско-немецкую букву «ss», а не немецкоязычную «ß».
Подобные языковые модели во всем мире являются частью гонки вооружений в сфере искусственного интеллекта стоимостью в сотни миллиардов долларов, которую в основном ведут несколько влиятельных компаний в США и Китае. Пока такие гиганты, как OpenAI, Meta* и Alibaba, вкладывают огромные средства в разработку всё более мощных моделей, страны среднего звена и развивающиеся страны внимательно следят за ситуацией и иногда делают собственные, весьма дорогостоящие ставки.
Все эти ставки являются частью тенденции, которую можно свободно назвать «суверенным ИИ», в рамках которой правительства по всему миру, от Великобритании до Индии и Канады, разрабатывают собственные технологии ИИ и пытаются определить свое место в формирующейся экосистеме.
Но могут ли более мелкие инвестиции принести ощутимую прибыль, если в мире вращаются сотни миллиардов долларов?
«В то время как американские компании, правительство США и Китай способны, по сути, молниеносно проложить себе путь к доминированию в сфере ИИ, для малых и средних держав это сделать сложнее», — говорит Триша Рэй, штатный научный сотрудник Атлантического совета, американского стратегического аналитического центра.
«Если вы не являетесь богатым правительством или крупной компанией, то создание программы магистра права с нуля — довольно обременительное занятие».
Оборонные проблемы
Многие страны не желают полагаться на зарубежный ИИ для удовлетворения своих потребностей.
Индия, второй по величине рынок пользователей OpenAI в мире, за последние несколько лет зарегистрировала более ста миллионов загрузок ChatGPT. Однако, по словам Абхишека Аппервала, основателя индийской компании-разработчика Soket AI, существует множество примеров того, как американские системы ИИ не оправдывают ожиданий. Агент ИИ, работающий с учениками в отдалённой деревне в штате Телангана, говорит по-английски с сильным, почти непонятным американским акцентом, а индийский юридический стартап недавно попытался адаптировать модель ИИ LLaMa компании Meta* для своих клиентов, но обнаружил, что модель выдаёт бесполезную мешанину гибридных юридических консультаций США и Индии, говорит Аппервал.
Кроме того, есть проблема национальной безопасности. Для Министерства обороны Индии китайская модель DeepSeek, по словам Аппервала, не подходит: «Возможно, она использует какой-то случайный обучающий набор данных, который может показать, что Ладакх не является частью Индии… Использование этой конкретной модели в оборонной системе — это категорическое табу».
«Я общался с теми, кто занимается обороной», — говорит Аппервол. «Они хотят использовать ИИ, но, забудьте о DeepSeek, они даже не хотят полагаться на системы типа американского OpenAI, потому что данные могут выйти за пределы страны, а это их совершенно не устраивает».
Soket AI — одна из немногих компаний, пытающихся создать национальную программу магистратуры права (LLM) для Индии при поддержке финансируемой правительством Индии миссии IndiaAI, которая выделила около 1,25 млрд долларов на разработку ИИ. Аппервол представляет себе модель, значительно меньшую по размеру, чем ведущие модели американских и китайских технологических компаний, и примерно сопоставимую по размеру с некоторыми разработками французской компании Mistral, занимающейся разработкой ИИ.
Исследователи в области искусственного интеллекта давно утверждают, что для продвижения технологий и достижения общего искусственного интеллекта (ОИИ) – неуловимой конечной точки гонки вооружений в области искусственного интеллекта – необходимы значительные инвестиции в ресурсы, в том числе в микросхемы и вычислительную мощность.
Аппервол считает, что Индии придётся компенсировать дефицит финансирования за счёт привлечения талантливых специалистов.
«Находясь в Индии, мы не можем позволить себе вкладывать в это миллиарды долларов», — говорит он. «Как нам конкурировать, скажем, со 100, 300 или 500 миллиардами долларов, которые вливают США? Думаю, именно здесь в игру вступают экспертные знания и интеллектуальный подход».
В Сингапуре AI Singapore — это правительственная инициатива, которая поддерживает SEA-LION — семейство языковых моделей, обученных на региональных языках Юго-Восточной Азии, которые часто плохо представлены в программах магистратуры права США и Китая, включая малайский, тайский, лаосский, индонезийский, кхмерский и другие.
Лесли Тео, старший директор AI Singapore, утверждает, что эти модели призваны дополнять более крупные модели, а не заменять их. По его словам, такие системы, как ChatGPT и Gemini, часто испытывают трудности с пониманием региональных языков и культуры — например, говоря на неестественно высоком, чрезмерно формальном кхмерском, или рекомендуя малазийским пользователям рецепты блюд из свинины. Создание программ магистратуры права на региональном языке позволяет местным органам власти учитывать культурные нюансы и, по крайней мере, быть «умными потребителями» мощной технологии, разработанной в других местах.
«Я очень осторожно отношусь к слову «суверенный». Думаю, мы пытаемся сказать, что хотим быть лучше представлены и понимать возможности систем искусственного интеллекта», — говорит он.
Многонациональное сотрудничество
Для стран, пытающихся найти своё место на растущем мировом рынке, есть ещё одна возможность: объединить усилия. Исследователи из Школы государственной политики Беннетта в Кембридже недавно предложили создать публичную компанию по разработке ИИ, распределённую между странами со средним уровнем дохода.
Они называют инициативу «Airbus for AI» (Airbus для искусственного интеллекта), отсылая к успешной попытке Европы создать конкурента Boeing в 1960-х годах. Их предложение предусматривает создание публичной компании в области искусственного интеллекта, которая объединит ресурсы различных стран, занимающихся разработкой искусственного интеллекта (Великобритания, Испания, Канада, Германия, Япония, Сингапур, Южная Корея, Франция, Швейцария и Швеция), для создания конкурента американским и китайским гигантам.
Джошуа Тан, ведущий автор документа, излагающего эту инициативу, говорит, что идея уже привлекла внимание министров по вопросам ИИ как минимум трёх стран, а также нескольких государственных компаний в этой области. Хотя сейчас проект ориентирован на «средние державы», развивающиеся страны, в том числе Монголия и Руанда, также проявили интерес, добавил он.
«Сейчас, я думаю, это просто факт: обещаниям нынешней администрации США доверяют меньше. Люди спрашивают: могу ли я всё ещё полагаться на эти технологии? А что, если они решат их отключить?» — говорит он.
Предложение Тана оптимистично оценивает потенциал многонационального сотрудничества. Однако другие утверждают, что даже скоординированная многонациональная стратегия рискует привести к трате ценных средств налогоплательщиков на инициативу, которая в конечном итоге окажется неудачной.
«Хотелось бы, чтобы люди, которые создают эти суверенные модели ИИ, осознавали, насколько далеко и насколько быстро продвигается эта граница», — говорит Цу Кит Чан, стратег в области ИИ, консультирующий правительство Малайзии.
«Какова цена? Для правительств, использующих неудачную стратегию разработки дорожной карты для собственных суверенных моделей ИИ, цена заключается в том, что они тратят кучу денег впустую».
По словам Чана, более эффективной стратегией для таких правительств, как Малайзия, было бы потратить те же деньги на разработку более строгих правил безопасности ИИ, а не конкурировать с международными продуктами, которые уже завоевали рынок.
Влияние ИИ на экономику США
«С момента вступления Трампа в должность президента США экономика Америки развивается по определённой схеме. Администрация совершает нечто из ряда вон выходящее — устанавливает тарифы на уровне, невиданном за столетие, пытается уволить главу Федеральной резервной системы, — и экономисты предупреждают о серьёзных рисках.
Однако пока экономика продолжает ползти вперёд. Рискованная политика, которая тревожит ведущих экономистов, похоже, не оказывает существенного влияния на экономические показатели.
Это потому, что в экономике господина Трампа происходят позитивные изменения. Это происходит вопреки его политике, а не благодаря ей.
Экономика укрепляется благодаря впечатляющему инвестиционному буму в искусственный интеллект», — пишет Наташа Сарин (профессор Йельской школы права) в статье «Есть две экономики: ИИ и всё остальное» в The New York Times (06.10.2025).
Согласно оценкам, расходы на ИИ могут достичь 2% ВВП в 2025 году, тогда как в 2022 году они составляли менее 0,1%. Для наглядности: это означает, что до конца 2025 года в ИИ будет инвестировано около 1800 долларов на человека в Америке.
Без этих инвестиций экономический рост в 2025 году мог бы составить около 1%. Однако, скорее всего, он будет почти вдвое больше. Всего семь крупных технологических компаний обеспечили почти 60% прироста индекса S&P 500 в 2025 году.
Показатели экономики ИИ дают администрации Трампа возможность удвоить усилия по продвижению своих радикальных идей: эффективная общая ставка пошлин в Америке почти вернулась к уровням, объявленным в апреле 2025 года, вице-президент призвал администрацию принять участие в решениях Федеральной резервной системы по процентным ставкам, а Трамп уволил главу Бюро статистики труда после разочаровывающего отчета по занятости.
Есть признаки того, что экономика, не связанная с ИИ, находится под давлением. Как и предсказывали экономисты, тарифы разгоняют инфляцию и тормозят рост. Рост занятости застопорился. Молодым людям, впервые вступающим на рынок труда, особенно сложно найти работу. Уровень безработицы среди молодёжи составляет 10,5%, чего не наблюдалось почти десять лет, если бы не пандемия.
Эти проблемы бум ИИ, вероятно, усугубит, а не облегчит. Президент Федерального резервного банка Миннеаполиса Нил Кашкари недавно отметил, что, хотя строительство центров обработки данных на базе ИИ требует больших затрат, для их обслуживания требуется не так много сотрудников.
Несколько нелогично рассматривать эти два сектора экономики по отдельности. Если бы не нужно было строить центры обработки данных, доллары потекли бы в другие виды инвестиций. Возможно, другие секторы экономики сдерживаются доминированием искусственного интеллекта. Именно это и произошло во время интернет-бума 1990-х годов. Небольшим производственным компаниям было трудно получить доступ к капиталу, который вместо этого хлынул во все доступные дотком-компании (некоторые из которых были более успешными, чем другие).
Но очевидно, что существуют две мощные экономические силы, действующие в противоположных направлениях. Торговая война администрации Трампа и нападки на такие институты, как ФРС, вызывают опасения у инвесторов, неуверенность у бизнеса и ослабление экономики. Замедление иммиграции также оказывает существенное влияние. В 2024 году прогнозировалось, что экономика вырастет на 3% к 2034 году из-за устаревших предположений о притоке иммигрантов.
Преимущества искусственного интеллекта потенциально перевешивают это сдерживающее влияние политики. Можно вспомнить последний технологический бум. В начале 1990-х годов рост производительности труда был вялым, в среднем менее 1%. К концу десятилетия он достиг 3% благодаря компьютеризации и интернет-революции. Это способствовало стремительному росту экономики и впервые в новейшей истории сбалансировало федеральное правительство. «Возможно, нечто подобное происходит и сейчас», — считает Сарин.
Президенты не контролируют экономические циклы и не могут существенно повлиять на демографические тенденции или снизить цены на продукты. В хорошие времена политикам часто приписывают слишком много похвалы за их экономические достижения; в плохие — слишком много обвинений.
Однако сейчас политические решения слишком мало осуждаются. Оценки показывают, что одни только пошлины приведут к тому, что экономика будет устойчиво оставаться на 0,4% меньше, чем могла бы быть, в основном за счёт снижения производительности труда и инвестиций. Тот факт, что экономика, вероятно, получит значительную выгоду от технологического прогресса, не означает, что те показатели экономики, которые можно контролировать, не важны или что их неэффективное управление в конечном итоге не нанесёт ущерба.
Если судить по истории, эта революционная технология изменит мир, но не без экономического хаоса.
США грозит масштабное сокращение рабочей силы. Автоматизация может усилить глобальное неравенство. Надвигается финансовый кризис. Страховые компании, финансируемые частными инвестициями, направляют страховые премии на инвестиции в энергетику и инфраструктуру, необходимые для развития ИИ, подобно тому, как банки до финансового кризиса финансировали ипотечный бум, причины которого они не до конца понимали.
ИИ может потребоваться время, чтобы раскрыть свой преобразующий потенциал. В 1987 году экономист Роберт Солоу язвительно заметил: «Компьютерный век виден повсюду, кроме статистики производительности». Эти достижения были достигнуты, но потребовались годы, чтобы они материализовались.
Рынки часто способны дисциплинировать политиков. Бум искусственного интеллекта, напротив, маскирует реальные проблемы.
*компания, признанная экстремистской и запрещённая в РФ
