ОБ ИСТИННОЙ ЭКОНОМИЧЕСКОЙ СИЛЕ КИТАЯ
Официальная статистика лжет. Китай уже давно не вторая, а первая экономика планеты. И новая сверхдержава уже негласно вершит судьбы мира. Такой была тема недавнего семинара, который провел в Институте динамического консерватизма ведущий отечественный экономист-компаративист Александр Николаевич Анисимов. Отчет об этом семинаре подготовил Максим Калашников.
СКРЫТНАЯ СВЕХДЕРЖВА
Только за май 2011 года Китай произвел 55 млн. тонн чугуна. Больше, чем США за год. Если пересчитывать на год, то КНР производит 650 млн. тонн только чугуна. В полтора раза больше, чем остальной мир. Аналогично за тот же май китайцы произвели 60 млн. тонн стали, что дает годовую цифру в 720 миллионов тонн. Цемент за май – 196 млн. тонн – 2,4 млрд. тонн в год, что вдвое превышает все мировое производство цемента без КНР.
Чугун, сталь, цемент – все это делается для капитального строительства, для возведения зданий и сооружений. Значит, в Китае идут грандиозные по объемам стройки. Уже по этому очевидно, что КНР давно заткнул за пояс «единственную сверхдержаву» США и смог занять уникальное место в мировой экономике. А вот Америка никакого уникального места в ней уже не занимает.
Производство микрокомпьютеров в КНР в год – свыше 200 млн. единиц. Это на порядок больше, чем в Соединенных Штатах. Можно ли считать Америку сверхдержавой, отличающейся чем-то уникальным в глобальной экономике? Можно. Государственная задолженность США — около 14 триллионов долларов. Здесь янки вне конкуренции. При этом на долю Китая приходится 1,5 трлн. этого долга. США имеют грандиозный разрыв между экспортом и импортом, потребляя намного больше того, что производят сами.
По мнению Анисимова, СССР в свое время едва не перегнал США по экономике. А Китай теперь – уже перегнал. В 1995 году. В 1980 г. в Лондоне прошла конференция, посвященная перспективам СССР к 2000 году. Там принимали участие звезды западной разведки и экономической науки. Ее вывод: к 2000 г. Советский Союз если не превзойдет США, то вплотную к ним приблизится. И никто тогда не сомневался в том, что Советский Союз – модернизированная страна. Ее промышленное производство составляло 80% от американского, причем без военной промышленности (Анисимов демонстрировал этот вывод РЭНД-корпорации в книге 1983 года издания). СССР нужно было только перенаправить треть своих затрат из инвестиционной (избыточной) сферы в сферу производства потребительских товаров.
Именно поэтому, по мнению эксперта, Запад и решил прикончить СССР. Ему это удалось. Он воспользовался ситуацией политического кризиса в советских верхах. Страной с 1975 года правили неадекватные, ничего не понимающие и больные люди. (Все осложнялось борьбой за власть и серией настоящих убийств в верхах Союза, о чем пишет в воспоминаниях 1991 года небезызвестный Чазов). А Горбачев и вовсе не понимал, что за машина попала в его руки. Китай же сия чаша миновала: он правильно воспользовался своими преимуществами. КНР смогла пресечь кризис в высшем политическом эшелоне. С начала реформ в 1978 г. китайцы обеспечили стабильность во власти. Ликвидировав кризис 1989 года и убрав с помощью армии местный аналог Горбачева (Чжао Цзыяна), Китай вступил на путь уверенного развития.
ВТОРОЙ КОНТРОЛЕР ПАРТИИ: БУРЖУАЗИЯ
Рухнули надежды США на распад КНР. Китайцы смогли подавить свою партийно-номенклатурную «горбачевщину» с помощью армии. А затем, после периода урегулирования 1989-1992 гг., создали и второго контролера над партийной бюрократией. Анисимов отводит эту роль национальной буржуазии. У них к началу реформ еще были люди, занимавшиеся частным бизнесом до 1949 года. После национализации 1955 года эти бывшие бизнесмены получали от государства поэтапные выкупные платежи, причем даже в годы культурной революции. К ним после начала реформ стали прислушиваться.
Кроме того, китайцы воспользовались своей буржуазией из зарубежной диаспоры, особенно – выходцами из Фуцзяни и Гуандуна, оперировавшими в Юго-Восточной Азии. А с 1997 года добавился еще и китайский бизнес Гонконга. Так что если бы китайское партийное руководство попробовало бы продать страну, подобно советской верхушке, то ему этого просто не дали бы.
Таким образом, компартия Китая (КПК) подпала под соединенный контроль армии и буржуазии. Здесь своеобразно повторился опыт самого успешного периода в развитии СССР, когда партия находилась под внешним контролем диктатуры Сталина. Когда КПСС оказалась предоставленной самой себе, то начала стремительно разлагаться. Китай этой опасности смог избежать. В КНР невозможны «реформы» российского типа, ибо там уже давно есть национальная буржуазия. Она с самого начала знала, как действовать, избегая идеологических глупостей. В Китае смогли запустить принцип параллельного развития частного и государственного секторов, которые дополняют друг друга. Принцип прост: там, где эффективнее работает госсектор – он выполняет нужные функции. А частный развивается именно там, где он эффективнее государственного.
Китайский частный капитал умеет думать о будущем. Он понимает, что нельзя все по-хищнически употребить и приватизировать – и дальше сидеть на бобах в разваливающейся экономике. Потому ждать тотальной либерализации и приватизации в КНР, за которыми последует развал экономики, не приходится. Этого, по мнению А.Н.Анисимова, не случится никогда. Сегодня Западу противостоит не КПК, а китайское предпринимательское сообщество. Или элита, которая включает в себя предпринимателей. Причем не только из КНР, но и из диаспоры, с Тайваня. Капитал внешних китайцев-хуацяо был главной частью так называемых иностранных инвестиций в КНР. Они подключили к реформируемой экономике Китая свои налаженные системы сбыта вне страны.
ТРИДЦАТЬ РОКОВЫХ ЛЕТ И ВТОРАЯ ЗВЕЗДА
И вот, пока Китай 30 последних лет шел вперед, развивая реальный сектор, в Соединенных Штатах этот сектор деградировал. Экспорт из нынешних США вдвое уступает импорту: а по объемам своего экспорта они уже уступают и Китаю, и Германии.
Американская модель с конца 70-х свелась к уменьшению реального сектора и к уродливому раздуванию сектора финансового. И если раньше производство давало 80% прибыли, генерируемой американской экономикой, то перед нынешним кризисом свыше 50% прибыли порождалось в финансовой сфере. Благодаря неолиберальным реформам американский реальный сектор стал Золушкой при финансовом. И его развитие остановилось. Ставка на быструю прибыль в финансовых спекуляциях отсосала средства из производства и покончила с долгосрочными проектами.
Таким образом, американцы сами по доброй воле отдали первенство Китаю. А КНР воспользовалась экономическим либерализмом (принципы открытости ГАТТ/ВТО), чтобы выбить из конкуренции промышленность некогда развитых стран и завоевать их внутренние рынки. Вступив в ВТО в 2001-м, китайцы нарастили свой экспорт до 9 триллионов долларов в наши дни. Американцы считают, что Китай занижал стоимость своих товаров в 1,3-1,4 раза. Валютные запасы КНР, в 2000 году составлявшие 220 млрд. долларов, доросли до 2,8 трлн. долларов. Но учтем, что при этом КНР одновременно субсидировала свой экспорт (за счет сниженного курса юаня) примерно на 2 трлн. долларов за последние десять лет.
Куда Китай потратил эти средства? Он вложил их в приобретение влияния на мировые политику и экономику. Он стал крупнейшим заимодавцем США, покупая облигации американского государства. Так, чтобы Соединенные Штаты согласились управлять миром на условиях кондоминиума с Китаем. А.Н.Анисимов считает, что раздел планеты на сферы влияния произошел. Китай теперь влияет на судьбу доллара.
Китай уже привязывает к себе целые страны, допуская то, чтобы экспорт из них в КНР превышал импорт из нее. Так КНР поступает с Тайванем. Он поступает так с Японией и Южной Кореей, с Африкой. Если же территория не рассматривается Пекином как приоритетная сфера его влияния, ее уничтожают потоком китайского промышленного экспорта, положительным сальдо. Это – судьба США и Европы. Откуда в КНР идет львиная доля высокотехнологичного импорта? Из Японии, Тайваня и Южной Кореи. (В отношении РФ соотношение «экспорт/импорт» колеблется в зависимости от ситуации.)
При этом развал Китая, даже если он и случится, не облегчит положения тех, кто страдает от китайской экономической экспансии. Ведь реально три четверти экспортного потенциала сосредоточены в трех-четырех южных приморских провинциях. В тех же Фуцзяни и Гуандуне. Если КНР распадется, они продолжат гнать тот же поток экспорта. Гипотетический Северный Китай сразу же активизирует экспортную политику в отношении Российской Федерации.
Таким образом, мы имеем дело не столько с КПК (компартией Китая), сколько с китайским сообществом. И оно противостоит сейчас тому, что мы называем «международным сообществом». Причем противостоит успешно. И мы нынче живем в системе, где есть две звезды – Китай и Соединенные Штаты вместе с ЕС и иными развитыми странами. (Во времена СССР было только одно светило – Запад во главе с Америкой, и советское руководство в силу своего маразма это признавало). В реальности тогда было, конечно же, две больших звезды и уже загоралась малая китайская. Запад рассчитывал, уничтожая СССР, что третья (китайская) звезда погаснет, но она не погасла.
ЧЕГО ЗАПАД НЕ ОЖИДАЛ ОТ КНР?
Китай раз за разом разрушал надежды и расчеты Запада. Прежде всего, он не распался. Во-вторых, западники считали, будто КНР не возьмет те или иные технологические барьеры. Они делали вид, будто американские или европейские компании обладают некими высочайшими технологическими способностями, которые другим недоступны. Делалось это ради поддержания высокого курса акций западных корпораций. А китайская индустрия изображалась отсталой, неспособной производить передовую наукоемкую продукцию.
И здесь Запад повторил ту же ошибку, что и с Японией, когда та появилась на мировом экспортном рынке во второй половине 1950-х. Мол, японцы слишком примитивны, они могут делать лишь дешевые и некачественные товары «лоу-тек». Японцы быстро развеяли эти заблуждения. Подобным образом поступил и Китай, для начала преодолев планку производства среднетехнологичных изделий. Запад, повздыхав, стал успокаивать себя и других тем, что уж барьер выпуска высокотехнологичной продукции китайцы точно не возьмут. Но они взяли его около 2010 года! Это лишний раз говорит о качестве западных разведок и мозговых центров.
Затем Китай стал уверенно брать следующую высоту – создания аэрокосмического комплекса и высокотехнологичных вооруженных сил. При этом китайцы успешно скрывают свои истинные оборонные затраты. Они делают вид, что готовы довольствоваться минимумом. Хотя ряд специалистов в США считают, что КНР занижает свой военный бюджет в 2,5-3 раза.
Как КНР брала технологические барьеры? Китай, как и РФ, импортирует сложное оборудование. Но если в РФ этот импорт ведет к прекращению выпуска отечественного оборудования, то КНР, как и Сталинский СССР, завозит высокотехнологичное оборудование для того, чтобы наладить его выпуск у себя дома. Да еще так, чтобы китайское оборудование могло конкурировать с импортным на мировом рынке. При этом вместе с «железом» и капиталом Китай импортирует и организационно-технические навыки, чужой опыт. При этом КНР активно развивает собственный научно-технический сектор, где объем разработок уже сопоставим с американским. А если считать по паритету покупательной способности юаня – то, возможно, даже превосходит Соединенные Штаты. Важным источником технологического роста китайцев выступают хищения передовых разработок и технологий по всему миру, эта политика КНР на государственном уровне. Наконец, Китаю удалось затянуть на свою территорию научно-исследовательские и опытно-конструкторские структуры крупных западных корпораций, соблазнив их низкой стоимостью работы китайских исследователей и инженеров. Естественно, все, что делается в этих КБ, вынесенных мировыми компаниями на аутсорсинг, «скачивается» китайской индустрией. Таким образом Китай быстро обогнал русских и взялся за Запад.
Китай убедительно опроверг сказку о том, что технологии могут развиваться якобы только в условиях демократии американского образца. И доказал обратное: условиях засилья спекулятивно-финансового сектора, при превращении производства в Золушку, технологическое развитие тормозится. Ибо при погоне за быстрой прибылью становится невозможным финансирование длительных мегапроектов, предполагающих сопутствующее развитие массы технологий.
КАКОЙ ЖЕ ВВП У КИТАЯ?
Запад тешит себя тем, что КНР слабо присутствует на глобальном финансовом рынке, что ВВП Китая (пересчитанный по официальному, заниженному курсу юаня) еще маловат. Но это – глупость.
Истинного ВВП КНР не знает никто, кроме самих китайцев. Можно судить по объемам производства. А оно в Китае сопоставимо со всем прочим человечеством. Это касается тканей, химических волокон, персональных компьютеров. А.Н.Анисимов, усредняя натуральные показатели, считает: китайское производство сегодня – примерно 2/3 мирового «без Китая».
Каков же ВВП Поднебесной? Чтобы приблизиться к ответу, нужно обратиться к китайским справочникам, где промышленные предприятия делятся на две категории: те, что имеют объем производства до 5 млн. юаней, и те (т.н. сверхлимитные), чей объем производства выше названной цифры. Причем в сей разряд входят и частные, и государственные компании.
Судя по официальной статистике, объем производства сверхлимитных предприятий КНР в 2009 г. – 60 трлн. юаней. Если разделить эту цифру на официальный курс юаня – то это 9 трлн. долларов только для свехлимитных предприятий. Если брать еще и мелкие предприятия, то там, по мнению эксперта, кроется еще 1-2 трлн. А что американская промышленность? Со всеми натяжками ее годовое докризисное производство – не более 6 трлн. долларов. Если мы введем поправку на заниженность официального курса юаня ( + 25%), то выйдет, что промышленность КНР почти вдвое превосходит американскую. Если же брать оборотные фонды Китая, то вылезает почти трехкратное индустриальное превосходство над Америкой по стоимостным параметрам. Вот вам и первая сверхдержава мира.
Сельское хозяйство? Мяса КНР производит вдвое больше, чем Соединенные Штаты – 80 млн. тонн ежегодно.
Берем старую гордость Америки – автопром. Производство в КНР – 18-19 млн. машин в год. Больше, чем в США почти вдвое.
Берем затраты на капитальное строительство. (Именно на строительство зданий, сооружений и приобретение/монтаж нового оборудования, а не на покупку бумажек-акций.) В 2010 г. капитальное строительство в КНР – 27,8 трлн. юаней. Делим на официальный курс (6,6 юаня за «зеленый») – получаем чуть больше 4 трлн. долларов. В США в предкризисном году было 2,6 -2,7 трлн. капзатрат. В 2009 – упало до 1,65 трлн.
Но ведь тут надо считать не по официальному курсу, а по ППС (паритету покупательной способности) «инвестиционного юаня». А это значит, что показатели затрат КНР на капстроительство нужно умножить в 2,5 раза (инвестиционный юань – 40 центов). Значит, по капитальному строительству китайцы давно обошли США почти вчетверо. И это согласуется с огромными объемами производства стали и цемента в Китае: он обновляет основные фонды бешеными темпами. Потребление стали в Америке до кризиса никогда не превышало 125 млн. тонн. В КНР это – 600 млн. тонн. При том, что львиная доля стали идет не на военные нужды, а на капитальное строительство, на производство техники, на ремонтно-восстановительные работы.
Инвестиции в промышленность у Китая в общем объеме инвестиций (доля их) выше, чем у Соединенных Штатов. КНР вкладывает в индустрию в 5-6 раз больше, чем американцы.
Китаю уже не нужно догонять Америку. Он ее давно обставил.
Показатели ВВП? Официально Китай имеет две трети от американского валового внутреннего продукта. Но перед официальным восстановлением дипломатических отношений с Китаем в 1979 г. американцы провели соответствующие сравнительно-экономические исследования и пришли к выводу: китайский ВВП достиг 50% от американского еще в 1975-м. В 2005 г МВФ оценивал ВВП Китая (по паритету покупательной способности) в 85% от американского. Хотя эту цифру А.Н.Анисимов считает сильно заниженной. Особенно если учесть теневой ВВП китайцев. Просто Запад боится признавать экономическое первенство Китая.
Хотя китайцы сами умело путают следы.
«Краткий экономический справочник» КНР дает цифру инвестиций в капстроительство в 2009 г. в 22 трлн. юаней. Но если смотреть на раздел со структурой инвестиций, то выходит, что их объем – 15 трлн. юаней. И это весьма характерно для китайцев: на одной странице – одно, на второе – совершенно иное. Кроме того, методика китайского расчета ВВП не вполне сопоставима с той же методикой в других странах.
Можно задаться вопросом: а так ли велик тот ВВП, что официально показывают Соединенные Штаты? Анисимов напомнил сравнительно недавний скандал вокруг того, что янки включают в свой ВВП совершенно виртуальный показатель: так называемую «приписную ренту». То есть, те деньги, которые владельцы домов и квартир могли бы платить самим себе, если бы арендовали недвижимость … у самих себя. Это чистой воды приписки. (По такому же принципу ВВП РФ мог быть увеличен на сотни миллиардов долларов.) В Китае никакой приписной ренты не учитывается. В США в ВВП вгоняют выплачиваемые проценты по потребительским кредитам. В Китае – нет.
Отсюда вывод: реальный ВВП Китая намного больше, чем дутый американский ВВП. К тому же, тяжесть государственного долга Америки тоже намного превосходит истинный, а не виртуальный, ВВП США.
По словам Александра Николаевича Анисимова, ВВП никогда не может быть меньше валовой продукции промышленности. В СССР на 1989 год валовая внутренняя продукция составляла 924 млрд. рублей, а валовая продукция промышленности – тоже 924 млрд. Но это – не в условиях рынка, а в условиях административно-командной экономики. В рынке все по-другому. Есть ведь сфера услуг. ВВП становится больше валовой продукции индустрии как минимум в 1,33 раза. (В РФ 2010 г. – в 1,77 раза). В США ВВП более чем двукратно превосходит валовую продукцию промышленности.
Таким образом, можно взять за основу официальный китайский объем валового промышленного производства за 2010 г. – 70 трлн. юаней. Если перемножить этот показатель на паритет покупательной способности и ввести коэффициент на сферу услуг, то получается, что ВВП Китая – около 28 трлн. долларов. Он как минимум вдвое превосходит Соединенные Штаты по ВВП.
А.Н.Анисимов считает, что истинное население Китая выше, чем официально заявляемое. Ибо не может быть, чтобы (если верить издаваемым в КНР справочникам) на каждого китайца приходилось по 30 квадратных метров жилой площади (две комнаты). Или вот: среднедушевое потребление мяса по официальным данным КНР составляет 26 кг на человека. При годовом производстве мяса в 80 млн. тонн. В пересчете получается, что в Китае – свыше 3 млрд. душ населения.
Все это говорит о том, что к китайской статистике нужно относиться с большой осторожностью.
КИТАЙ СЕГОДНЯ – ЭТО ЗАПАД ВЧЕРА
Залог успехов КНР – в том, что страна сохранила оптимальную модель экономики с разумным сочетанием частного и государственного. На самом Западе не любят вспоминать о том, что соревнование с СССР выиграла не рыночная экономика, а экономика смешанная и регулируемая. Она была такой (полусоциалистической) и в США, и в Европе, и в Японии. Она обеспечила высокие темпы роста (до 9-10% в год в США 1966 и 1967 гг.), дала возможность быстро нарастить уровень жизни. Но как только Запад отказался от смешанной регулируемой экономики, начав строить неолиберальную утопию с безмерной приватизацией и подчинением реального сектора финансовому – он пришел в упадок. Он стал деградировать и проигрывать Китаю, который сохранил прежнюю экономическую модель.
А.Анисимов демонстрирует статистику мая 2011 года: одна треть инвестиций в КНР приходится на госсектор. А что такое треть китайских инвестиций в год? Больше, чем все ежегодные инвестиции в основные фонды США до кризиса. Только в госсектор китайцы вкладывают вшестеро больше, чем все годовые инвестиции в экономике РФ.
В Китае, как говорит эксперт, понимают: нельзя частнику вкладывать в электроэнергетику. Ибо он, стремясь поскорее вернуть вложенное, установит такие запредельные тарифы (и станет бороться за такое монопольное положение), что угробит конкурентоспособность всей экономики. Именно это и происходит в приватизированной «по Чубайсу» электроэнергетике РФ. Китай не выпускает энергетику из государственных рук, понимая: чем выше прибыли у энергетиков – тем меньше прибыли у обработчиков.
КУДА СТРЕМИТСЯ КИТАЙ
А.Н.Анисимов считает, что если Запад и РФ не вернутся к той нормальной модели смешанной регулируемой экономики, что существовала на Западе в 1945-1980 годах, то потерпят сокрушительный крах. Китай, несомненно, приложивший руку к нынешнему мировому кризису, живым Запад уже не выпустит.
Становясь единственной экономической сверхдержавой мира, КНР неминуемо переведет экономическую мощь в политическую гегемонию. В отличие от великих империй прошлого, современный Китай имеет на это гораздо больше экономических оснований.
