Антипатриоты: враги или предатели?
Юрий Поляков
С. КОРОЛЁВ: Тема, которая не сходит с первых полос: сжигать или не сжигать – вот в чём вопрос. Мы сегодня узнали в Россельхознадзоре, как это будет, потому что была идея Ткачёва, все её радостно поддержали. Потом выяснилось, что 6 августа надо уничтожать, а как – непонятно. И сегодня дали разъяснение: мясо будут отправлять на утильзаводы, хамон и прочее, где их переработают в мясокостную муку, она может использоваться в качестве корма для животных, потому что она полностью обезврежена. Молоко будут выливать в определённых местах, не указали в каких. По сырам, скорее всего, пройдётся бульдозер, а потом на свалку. Большинство наших слушателей говорят, сердце кровью обливается. Люди в Петербурге блокаду пережившие, которые знают, что такое 140 грамм блокадного хлеба, а тут такое добро под бульдозер. Это притом, что мы каждую неделю посылаем гуманитарные конвои в Донбасс. Неужели не найти другого способа? И вообще: Вы видите в этом какой-то символизм, что бульдозеры будут закапывать в землю пармезан?
Ю. ПОЛЯКОВ: Как человеку, выросшему при советской власти, привыкшему к каким-то дефицитам, к тому, что продукты есть, но витрины от них не ломятся – мне, конечно, это диковато. Я помню, в школе нам рассказывали, что во время кризиса перепроизводства на западе сливают в море молоко, сжигают на электростанциях вместо угля зерно, оно хорошо горит и даёт много тепла – и это казалось диким бредом, который у нас невозможен, потому что у нас разумное устройство, социализм. У нас может чего-то не хватать, но слишком много быть не может. У всякого нормального человека это вызывает оторопь, потому что мы и так бедную старушку-землю эксплуатируем вдоль и поперёк, недра выкачиваем. Мне кажется, что тут какая-то засада, которая связана с изначальными ошибками, которые были заложены ещё в 90-е годы. Я редактор литературной газеты уже 15 лет, и я помню, что одна из главных тем нашего экономического блока – мы всё время писали, что у нас своё производство падает, продовольственная зависимость появляется.
С. КОРОЛЁВ: А теперь у нас импортозамещение.
Ю. ПОЛЯКОВ: А до того, как я стал редактором, я читал про это в других продвинутых изданиях. Все понимали, что это не дело, что мы сидим на импорте везде, но ничего не делалось. Меня всегда поражает, зачем тогда была свобода слова, журналистика, если журналисты могут писать всё, что угодно, а власть будет делать то, что ей угодно?
С. КОРОЛЁВ: Вы нашли ответ на этот вопрос?
Ю. ПОЛЯКОВ: Нет. В результате мы уткнулись в эту ситуацию. Я понимаю нашу власть, я далёк от либеральных журналистов, которые что бы ни делала власть, они всё считают плохим только потому, что это делает власть. У меня даже есть эпиграмма, что программа нашей несистемной оппозиции следующая: мы создаём Кремлю проблемы за то, что сами не в Кремле мы. Я не либерал, но мне это тоже кажется странным. Если везут, с этим что-то надо делать. Но почему это обязательно надо сжечь, размазать пармезан по земле? Если люди нарушили наши законы, это конфискуют. Раньше при советской власти тоже была контрабанда, это конфисковалось, и потом продавалось. Но не все в эти места, где продавалось, допускались.
С. КОРОЛЁВ: Мы вчера спрашивали: верите ли вы, что это уничтожат? 90 на 10 примерно разделилось мнение аудитории, где 90% не верят, что это всё пойдёт под самосвал, что будет сжигаться. Говорят, что это окажется на столах у таможенников, в магазинах.
Ю. ПОЛЯКОВ: В этих опасениях есть известная доля правды. Если нельзя провозить, а всё равно провозят, и разводят руки наши высшие чиновники, мол, ничего не можем сделать: запретили – а всё равно провозят. Где залог, что они могут запретить это использовать в корыстных целях тем, кто должен это уничтожать? Если отвлекаться от сиюминутной проблемы, а она с точки зрения тысячелетней истории, она сиюминутная, но в этом есть какая-то принципиальная неправильность, потому что не может быть общество устроено так, что в одном месте жрать нечего, не только в Донецке, но и во многих регионах земного шара.
С. КОРОЛЁВ: В некоторых регионах России.
Ю. ПОЛЯКОВ: Употребление у нас многих продуктов до сих пор не вернулось на советский уровень, где при дефиците уровень потребления был довольно высокий. Это один из парадоксов того времени. В этом есть какая-то принципиальная неправильность, которая, в конечном счёте, если наши отцы державы, отцы земного шара не сядут вместе и не договорятся, закончится цивилизационной катастрофой. Какой-то писательской печёнкой я это чувствую.
С. КОРОЛЁВ: Как скоро?
Ю. ПОЛЯКОВ: Трудно сказать.
С. КОРОЛЁВ: Это та третья мировая, о которой Нарышкин заявил в интервью?
Ю. ПОЛЯКОВ: Одно время нам казалось, что какие-то мощные государственные или транснациональные образования, как египетские пирамиды, их только ветер может немного выщербить. Но когда я пережил с одной стороны крушение Советского Союза, не последней державы, которая в несколько дней исчезла, просто потому что слила эту страну элита, которая до сих пор считается крупными политическими деятелями. Когда я увидел, как из если не процветающего, то набирающего мощь региона, а я был и в Сирии, и в Ираке при Саддаме, этот регион превратился в кровоточащее гноище буквально в течение года. Я бывал на Украине в этих местах, у меня там пьесы шли. Украина при всех её сложностях была вполне благополучной, жили они не хуже, чем мы в России. В целом, по моим наблюдениям, та часть центральной Украины, киевщина, харьковщина, Донецк, где я бывал, она жила получше, чем наша центральная Россия между прочим. И вдруг это всё превратилось в такой кошмар – оказывается, это всё может быть очень быстро.
С. КОРОЛЁВ: «Представьте, как слушают об уничтожении продуктов блокадники», — из Петербурга пришло сообщение.
Ю. ПОЛЯКОВ: Правильно.
С. КОРОЛЁВ: СМС: «А контрабандное золото наши чиновники, конечно же, топят в море? Риторический вопрос». «Уничтожать продукты в 10 раз дешевле», — пишет слушатель. Хотелось бы обоснование, звучали предположения, что уничтожать дороже, а дешевле выборочно проверять, и если продукция пригодна для употребления, отправлять её бедным, в Донбасс, куда угодно ещё.
«Они жгут наш газ, а мы жжём их продукты», — замечает слушатель.
А сами санкции США сегодня расширили. Утверждается, что это не связано ни с боингом, ни с трибуналом, который пытались пропихнуть в Совбезе ООН. Когда закончится санкционная война? У Вас есть ответ на этот вопрос. И узнаем ли мы когда-нибудь истинного виновника аварии малазийского боинга?
Ю. ПОЛЯКОВ: Я услышал в новостях про «Торфянку» в Бабушкинском районе. Я там жил в конце 60-х-70-е годы, и купался там. Это места моего детства и юности. Так что хорошо бы, чтобы там всё это привели в порядок.
С. КОРОЛЁВ: Привести в порядок можно по-разному: можно построить храм, а можно оставить парк.
Ю. ПОЛЯКОВ: Я считаю, что парк вокруг храма — это тоже хорошо. Просто надо смотреть, в каждом случае по-разному. Неделю назад мы ездили по Подмосковью, вокруг Егорьевска, в Зарайск, и мы там в один храм зашли, недалеко от Егорьевска, роскошный сельский храм, ему 200 лет в будущем году исполняется. Это такой мощный классицизм, то ли богатые помещики были, то ли сёла богатые. Но страшно смотреть, в каком всё состоянии, хотя иконостас сохранился. И мне кажется, что сначала привести в порядок те храмы, которые, слава Богу, сохранились, остались нам от богоборческой эпохи, а потом уже строить храмы в тех местах, где они действительно были и были разрушены по известным причинам. А то так получается, что едешь, смотришь, из бетона льют новый храм, а едешь в глубинку, и видишь, что роскошный, не типовой синодальный проект, а видно, что специальный проект, и он в таком убитом состоянии. Что-то меня это немного огорчило.
С. КОРОЛЁВ: «Как Вы относитесь к белому списку, который составила Украина? И не попали ли Вы в чёрный список?» — просит уточнить слушательница.
Ю. ПОЛЯКОВ: Судя по тому, что диалогом этим я занимаюсь давно, и ещё в нулевые годы у нас в «Литературной газете» была рубрика, которая называлась «Севастопольские рассказы», а вела её гипотетическая дама по имени Рада и по фамилии Переяславская. И там мы рассказывали всё, что происходит на самом деле в Крыму, что творят с Черноморским флотом – поверьте мне, тогда это делали только мы, может быть, ещё газета «Завтра». А нам информацию оттуда присылали из Крыма, из Севастополя люди, которые верили в то, что Крым вернётся на свою родину. Я помню, звонят мне из украинского посольства, советник, и говорит, что они следят за нашей газетой, и у них два вопроса: почему вы пишите на Украине, а не в Украине?
С. КОРОЛЁВ: По правилам русского языка.
Ю. ПОЛЯКОВ: Я так и сказал. Мы издаём газету на русском языке. Он говорит, хорошо, ладно. А мы бы хотели познакомиться с вашей колумнисткой Радой Переяславской, видно, что она молодая девушка, многого не понимает, мы хотели бы объяснить ей что-то. Я не мог подставлять людей, которые там жили. Я сказал, что мне будет также затруднительно вас познакомить, как и с Козьмой Прутковым. На что мне ответили: мы можем и с Козьмой Прутковым встретиться.
С. КОРОЛЁВ: Это показательно.
Ю. ПОЛЯКОВ: Вроде пока не говорили, что я включён. Но наша газета всегда жестка.
С. КОРОЛЁВ: Юрий Михайлович, по-другому спрошу: в каком списке Вы хотели бы оказаться?
Ю. ПОЛЯКОВ: В белый включают те, кто в этом конфликте занимают антироссийскую позицию, я правильно понял?
С. КОРОЛЁВ: Там разные люди, многие и не очень рады, не знали, например, Жванецкий, Басилашвили. Лия Ахеджакова обрадовалась, сказала, что очень приятно – это была первая реакция, а потом отказалась комментировать, сказала, что очень боится «Русской службы новостей». Арнольд Шварценеггер какую позицию занимает? Он тоже в этом списке.
Ю. ПОЛЯКОВ: Они пытаются каким-то образом выделить и структурировать тех наших медийно значительных людей, которые к державным российским интересам — а они есть у каждой стороны — относится традиционно прохладно. Их собственное благополучие, судьба детей, хорошее образование на западе больше интересуют, чем наше отечественное.
С. КОРОЛЁВ: Некоторые слушатели писали: спасибо Украине, они нам указали этим списком на врагов народа.
Ю. ПОЛЯКОВ: Я бы не стал говорить, что это враги народа, у нас ситуация более сложная. В Великобритании, во Франции, в США антипатриотизм был всегда отрицательной чертой человека. Если ему говоришь, что он антипатриот к нему начинали относиться хуже. У нас всё развивалось немного по-другому. У нас ещё с XIX века почему-то считалось так, что хотя бы элемент антипатриотизма должен быть присущ просвещённому человеку.
С. КОРОЛЁВ: Вы не путаете антипатриотизм и критический склад ума?
Ю. ПОЛЯКОВ: Критический склад ума сколько угодно. Почитайте наших славянофилов – у них сверхкритический склад ума. Видно, когда человек болельщик, болеет за команду и когда человеку наплевать на неё. То же самое со страной — психологический механизм тот же самый. Что вы хотите от Макаревича? Процитируйте из его песен хотя бы одно четверостишие, где он признаётся в любви к России? И они говорят: а действительно нет. Он такой всегда был.
С. КОРОЛЁВ: А те, которые кричат: я – истинный патриот. Слушатель спрашивает о Вашем отношении к «Ночным волкам» — это лицо русского патриотизма?
Ю. ПОЛЯКОВ: Эта история с «Ночными волками» немного странновата, потому что традиционно какие-то национальные идеи, какие-то целеполагания, какая-то позитивная национальная мифология – их выстраивают люди интеллектуального вида деятельности: писатели, художники, журналисты, философы, публицисты. Актёры реже, они привыкли заучивать роли. И когда Лия Ахеджакова начинает говорить про политику, мне хочется сказать, чтобы лучше роль нам какую-то прочитали, а мы похлопаем. Самим лучше не думать – сценаристы подумают. И когда этот центр перемещается к уважаемым мной спортсменам – это не правильно. Какие-то идеи, которые объединяют нацию, их формулируют люди, которые в совершенстве владеют родным языком, и умеют на нём оригинально мыслить. Замечательно, если «Ночной волк» проедет с развёрнутым флагом, но объяснение будущего России мне бы хотелось услышать от мыслителя уровня Шафаревича, Зиновьева.
С. КОРОЛЁВ: Слушатель с ником Чиполино много пишет: «Патриотизм – это защита общества от государства, все диктаторы заканчивают одинаково. Бороться с антинародной властью – вот настоящий патриотизм». Что ответите?
Ю. ПОЛЯКОВ: Что можно луковке ответить, если он путает базовые вещи? Патриотизм – это, прежде всего, любовь к своей родине, выделение её из ряда других ценностей.
С. КОРОЛЁВ: А когда начинают делить, говорят: есть родина, а есть государство.
Ю. ПОЛЯКОВ: Все страны прошли через диктатуру, включая нынешние либеральные, многие сейчас идут к диктатуре. То, что сейчас в Америке происходит, демократией назвать нельзя, это уже другой вид деятельности. Народа вне государства не существует, история ещё не придумала способов существования народов и защиты ими своих интересов без государства. Поэтому нравится тебе государство или нет, оно будет, и слава Богу, у нас сейчас государство помягче, чем в тех же самых США. То, что наша оппозиция себе позволяет, в Америке они бы никогда такого не сказали. Вернее, сказали, но после этого прекратили бы своё активное гражданское существование. Если бы кто-то из серьёзных американских деятелей культуры выступил с позиции защиты России, а раньше Советского Союза – то его бы тихо, без шума, без партсобрания удалили из профессии, из информационного пространства, что и делалось, и делается сейчас. Это у нас можно говорить, как Лия Ахеджакова, что она против возвращения Крыма, а с другой стороны, получать премию правительства Москвы в области театрального искусства. У нас это возможно. Поэтому я считаю, что у нас сейчас сверхлиберальное государство.
Меня настораживает, что свободное мышление либералов свободно в узкой парадигме, которую задаёт западный взгляд на вещи. Любой нормальный человек скажет, что если, например, в Южной Африке значительная часть населения лишена гражданских и избирательных прав – это апартеид, общественное устройство, которое не имеет права на существование в цивилизованном мире. Об этом кричали все, в том числе и наши либералы. Но то, что у нас вся Прибалтика практически – это апартеид, где значительная часть населения, где 20%, где 30-40% лишены избирательных прав, хотя они здесь живут, их этот переворот застал во втором-третьем поколении. Вы слышали, чтобы Ахеджакова или Жванецкий когда-то сказали про это?
С. КОРОЛЁВ: Можно Людмилу Алексееву назвать либералом?
Ю. ПОЛЯКОВ: Ну, а кто же она ещё? Она правозащитница.
С. КОРОЛЁВ: Она приходила недавно в эфир. Когда задаёшь такие вопросы, ответ следующий: ну что мы всё время будем говорить, давайте в своей стране разберёмся, что мы всё про Украину и США?
Ю. ПОЛЯКОВ: Всё правильно. Но когда начинаешь спрашивать, какие у вас претензии к нашей стране, а я был в одно время с Алексеевой в одном совете по правам человека, в Америке человек, настроенный столь антигосударственно, ни в каком президентском совете не будет.
С. КОРОЛЁВ: Она и сейчас там.
Ю. ПОЛЯКОВ: Меня выгнали оттуда.
С. КОРОЛЁВ: Её тоже выгнали, но потом вернули.
Ю. ПОЛЯКОВ: Меня не вернули – видимо, патриоты не нужны. Я помню, она говорила, и Путин кивал, записывал. Причём она говорила так, что Путин у неё младший заместитель. И надо отдать должное, он с иронией принимал эти правила игры. И когда я на эти вещи смотрю, мне становится смешно: ребят, вы думаете, со стороны не видно, на чью мельницу вы льёте воду? Видно отлично.
Про санкции я думаю, что это второй железный занавес. И как тут железный занавес, чего вам не скажет Алексеева, задвинули не мы, а они, и они первые создали НАТО, а мы вынуждены были отвечать. Вот нам опять предложили такую конфронтацию. Но у нас безвыходное положение, потому что говорить: да нет, ребята, мы с вами хотим дружить – мы это сказали в 1991 году. Почти разоружились, порезали своё оружие. Вспомните, сколько у Чубайса сидело иностранных специалистов – до сих пор ходят легенды, как они на работу летали самолётами. Открылись так, что дальше некуда. Когда собака какая-то сдаётся, она ложиться и живот подставляет, мол, я с тобой не борюсь, можешь меня загрызть. У нас ситуация безвыходная: мы вступили в этот период, не мы его хотели, нам его навязали. Я думаю, это долго не продлится. Всё-таки Россия – страна огромная, ресурсы у нас больше, народ у нас терпеливее, солдаты у нас, слава богу, пока ещё в отличие от солдат НАТО, без памперсов воюют. Сейчас не выходит солдат НАТО, если ему смену памперса не дают. Целый скандал был.
С. КОРОЛЁВ: Для взрослых?
Ю. ПОЛЯКОВ: Да. Отказались на каких-то учениях, потому что температура была ниже 12 градусов. Поэтому я думаю, что у нас есть шанс выстоять.
С. КОРОЛЁВ: Вы считаете, что пойдёт по пути вооружённых столкновений?
Ю. ПОЛЯКОВ: Нет, по пути вооружённого конфликта не пойдёт, но то, что преступно разрушили и порезали в 90-е годы, кстати, виновники всего этого до сих пор живы-здоровы, и им даже общественного порицания не вынесли, и нам придётся всё это восстанавливать, и вкладывать в это деньги. надо сказать спасибо прекраснодушным горбачёвцам, которые это всё устроили. У них в глазах сплошные общечеловеческие ценности – у президента страны должны быть в глазах национальные ценности.
С. КОРОЛЁВ: Почему Вы противопоставляете национальные и общечеловеческие?
Ю. ПОЛЯКОВ: Общенациональные – это красивый миф.
С. КОРОЛЁВ: Я говорю про общечеловеческие.
Ю. ПОЛЯКОВ: Общечеловеческие – это синоним американских и американских интересов. На самом деле, это эвфемизм. Когда наши либералы говорят об общечеловеческих ценностях, имеется в виду интересы Запада.
С. КОРОЛЁВ: Свобода, демократия.
Ю. ПОЛЯКОВ: В их понимании. Когда в Донецке убивают детей, женщин за то, что они хотят говорить на своём родном языке.
С. КОРОЛЁВ: Свобода слова не работает здесь.
Ю. ПОЛЯКОВ: Это классический двойной стандарт. Это настолько очевидно, что даже не хочется эфирное время тратить на это. Это уже все понимают, кроме группы наших либералов. Они уже тоже понимают, но если выскажут это, им обрежут гранты, поэтому они продолжают делать вид, что не понимают. У кого грантов нет – все всё поняли.
С. КОРОЛЁВ: Как Вы видите мир через 30 лет? Что он будет собой представлять?
Ю. ПОЛЯКОВ: Я думаю, что он глобально не изменится, хотя США к тому времени останется мощной, но уже региональной державой.
С. КОРОЛЁВ: А Россия?
Ю. ПОЛЯКОВ: А Россия – я надеюсь, что Россия к тому времени перестанет быть мощной региональной державой, и вернёт себе то значение, которое она имела в период Советского Союза.
С. КОРОЛЁВ: «Народ ко всему готов, а элита не сдаст ли снова страну?» — спрашивает Юрий.
Ю. ПОЛЯКОВ: Это меня тоже волнует, потому что та элита сдавала на моих глазах.
С. КОРОЛЁВ: Сегодня были сообщения по поводу странного появления или явления на Патриарших прудах Евгении Васильевой. Говорят, её там заметили в банке, потом опровергали эти сообщения. Потом выяснилось, что она забирает жалобу, а потом пошли новости, что собирается подавать на УДО. Какой-то мистицизм прочитывается в этом. Естественно, все припоминают «Мастера и Маргариту» Булгакова — всё-таки Патриаршие пруды, такое странное явление.
Ю. ПОЛЯКОВ: У нас не работает механизм самоочищения элиты. В нормально сформировавшейся элите люди, которые оказались не чисты на руку, антипатриотами, в хорошем смысле этого слова, оказались люди государственно не дееспособными – я называю это без государственной завитушки в мозгах— они, как океан, себя очищают, или здоровый организм всё это выводит. У нас это не выводится, наша элита страшно зашлакована. В ней мотыляются какие-то странные персонажи 90-х годов, уже много раз попадавшиеся на каких-то махинациях, странных политических демаршах. Иногда мне это напоминает остров погибших кораблей. Они погибли, но стоят, продолжают дымить, но никуда не везут, ничего не делают.
Одна из тем моего нового романа, который будет сейчас на книжной ярмарке в начале сентября представляться «Любовь в эпоху перемен», и одна из тем – описание нынешней элиты, журналисткой, экономической, политической. События происходят в двух временных пластах: 1988 год, разгар перестройки и там тоже анализ того, как это на уровне элит происходило, хотя такого слова не употреблялось — номенклатура называлось, и сегодня. И я хочу сказать, что мой художнический анализ, который не зависит от меня, наводит меня на грустные мысли, ведь я один раз предсказал серьёзный кризис по вине элиты в моих ранних повестях – «ЧП районного масштаба» и «Апофигей», и описанный мной аппарат страну не удержал от развала. Закончив роман, я с грустью взглянул и понял, что та аппаратная болезнь осложнилась большими деньгами – там таких денег не было, а они добавили ещё больше беспринципности, цинизма, нездорового космополитизма, когда в принципе наплевать: где деньги – там и родина. Это губительное для элиты понятие.
С. КОРОЛЁВ: И вывод?
Ю. ПОЛЯКОВ: Вывод я не делаю, поскольку я автор учебников. Вывод сделают читатели, когда прочитают мой роман. Но какая-то моя писательская печёнка сигнализирует мне, что если мы не научимся, не включится механизм самоочищения элиты — это не значит, что надо кого-то сажать, но они должны маргинализироваться. Катайтесь на яхтах, играйте в казино, меняйте любовниц, любовников, но не надо рулить государством, если вам на него наплевать. И не надо нашу систему образования реформировать, если вы предполагаете, что ваши дети будут учиться там.
С. КОРОЛЁВ: Левитин, он раньше был главой министерства транспорта, а сейчас помощник президента, говорит, что нужно перенести 1 сентября. Пусть будет плавающее начало учебного года, потому что не все успевают с моря вернуться, чтобы поддержать туристическую отрасль.
Ю. ПОЛЯКОВ: Это всё уже было, Троцкий предлагал перевести на латиницу вместо кириллицы образование, потому что будет всё равно республика земного шара.
С. КОРОЛЁВ: А будет всемирной правительство?
Ю. ПОЛЯКОВ: Оно есть, только не знаю, где оно сидит.
С. КОРОЛЁВ: По итогам программы вы согласны с Юрием Поляковым или нет, вы готовы с ним поспорить, вы против?
Примем звонки. Здравствуйте.
СЛУШАТЕЛЬ: Добрый вечер. Меня зовут Сергей. Юрий Михайлович, не сотрудничаете ли Вы с таким известным режиссёром Юрием Быковым, который снял актуальный фильм «Дурак», где показаны ужасы ЖКХ и произволы чиновничьего аппарата современности? И второй вопрос: Вы как-то сказали, что когда Вас сделали доверенным лицом нынешнего президента в 2012 году, что Путин является транспорматором губительной ельцинской эпохи, который должен довести это транформаторство до конца. Вы не разочаровались в своём президенте, при котором продолжаются гайдаровские реформы?
Ю. ПОЛЯКОВ: С Быковым я как прозаик не сотрудничаю, но мы в «Литгазете» хорошо писали про этот фильм, мы его поддержали. Это то, что я не считаю антипатриотизмом, несмотря на всю остроту, потому что за этим стоит боль за то, что происходит в нашем отечестве.
Я не разочаровался в президенте, но временами мне хотелось бы, чтобы ельцинское наследие он удалял из нашего политического, экономического и прочего пространства резче, транформировал это энергичнее и эффективнее. Иногда мне кажется, что это недостаточно эффективно.
СЛУШАТЕЛЬ: Добрый вечер, Артём, Москва. Судя по Вашей логике, все, кто ругают действующую власть, не патриоты. Можно ругать власть, но являться патриотом? Я могу любить родину, но ее любить государство, которое управляет моей родиной.
Ю. ПОЛЯКОВ: Можете сколько угодно не любить государство, я говорил совершенно о другом. Эти люди, если бы они ругали и за этим была видна позитивная программа, они бы что-то предлагали, говорили, что государство нам не нравится, а интересы России незыблемы. А они не любят государство вместе с Россией – это уже антипатриоты.
