Который раз возникает у меня слабая надежда, что государство начнёт относиться к моим товарищам чуть внимательнее, чуть бережнее. У нас — «другороссов», «лимоновцев», в прошлом известных как «нацболы», была отличная возможность доказать государству, что мы истинные патриоты страны — таких ещё поискать.

Есть мнение, что государство не любит конкурентов в патриотическом деле. Оно само — самый главный патриот.

Не думаю, что это в полной мере так. Последовавшие одно за другим события: Болотная, Майдан, Крымская весна, восстание в Донбассе — мы уже не говорим про оранжевый букет азиатских революций — всё это помогло вменяемым людям во власти осознать, что «внешнее влияние» и «пятая колонна» — не выдумки конспирологов.

Самый поверхностный анализ ситуации показывает, что собственно государственных мощностей зачастую не хватает на противостояние с «пятой колонной» — при определённой поддержке извне, она сносит власть, как карточный домик.

Вывод? Он элементарен.

Государство — в целях самосохранения — должно опираться на собственных граждан.

Спецслужбы, конечно, хорошо. Но мы знаем, что у всякой власти есть свои ретивые спецслужбы, которые, между тем, в час X периодически исчезают за три дня — как их и не бывало. Да не обидятся на меня представители силовых ведомств! Однако на Николая II, советских генсеков, Чаушеску, Хусейна, Януковича или Каддафи работали, мы же в курсе, серьёзные ребята. Наверное, им не дали вовремя приказа, а сами они не догадались спасти начальство — но заканчивалось всё иной раз просто отвратительно.

На статистику электоральной поддержки тоже опираться сложно: народные предпочтения, как история нам показывает, крайне изменчивы. Рейтинги всё тех же советских генсеков, Чаушеску, Хусейна, Януковича или Каддафи могли быть вполне или более-менее убедительны — и в любом случае превышать нынешние 12% поддержки Барака Обамы. А финал какой был у всех?

Опора должна быть на то, что именуется пассионарной частью общества. Именно эти люди в момент массовых манифестаций и прямых столкновений с деятельной «оппозицией», способны спасти государство куда действенней чем даже силовые ведомства.

Элементарный пример: если б в Киеве наряду с Майданом был создан Антимайдан — столь же деятельный и волевой, Януковичу удалось бы сохранить власть. Но этого не случилось: потому что до какой-то поры, пассионарная часть украинского общества, не приемлющая Майдан, элементарно не была мобилизована. Мобилизовалась она, прямо говоря, уже в процессе начавшейся гражданской войны.

Российские пассионарии — деятельные сторонники именно России, как государства, а не весьма изменчивой повестки дня — доказали свою состоятельность в момент начала Крымской весны и более всего — в Донбассе.

По самым скромным прикидкам, порядка сорока тысяч человек из России в течение двух минувших лет участвовали в крымских и донбасских событиях в качестве добровольцев, ополченцев, военкоров, организаторов поставок гуманитарной помощи, специалистов в самых разных сферах, работавших и работающих ныне на ДНР и ЛНР.

По сути, Россия имеет колоссальное сообщество людей, способных противостоять любой «цветной» революции на территории нашей страны.

Ни для кого не секрет, что западнически настроенные элиты, в том числе «буржуазная аристократия» и олигархические кланы 90-х очевидным образом настроены на реванш и смену власти в России.

В этом контексте всякий необоснованный конфликт, инициированный российскими силовыми ведомствами по отношению к лидерам «Русской весны» и донбасского сопротивления, это — я взвешиваю слова — подрывная работа против государства.

Пример я вам сейчас приведу, дабы не быть голословным.

***

У меня есть товарищ — я знаю его более 10 лет — Юрий Староверов. Мы однопартийцы — и оба являемся членами политсовета партии «Другая Россия». Более того, Юра работает в ряде медиаресурсов, которые я возглавляю — так что, я отлично его знаю, как вы понимаете.

Чтоб сразу все вопросы снять, добавлю ещё, что Староверов в качестве прототипа одного из персонажей действует в моём романе «Санькя» (переведённом на все основные мировые языки и входящим в университетскую программу российских вузов). Наконец, под своей фамилией Староверов фигурирует в многих моих статьях.

Больше, наверное, ничего не надо объяснять? Я очень уважаю этого человека, я видел его в сотне самых разных, в том числе, сложных ситуаций и в любую минуту готов за него поручиться: это мой соратник и собрат.

Староверов — тип русского интеллигента, наделённого не только способностью к осмыслению и рефлексии, но и безусловным мужеством, аномальной работоспособностью и абсолютной преданностью интересам страны.

В своём кругу такие вещи друг о друге мы никогда не произносим — у нас не кавказское застолье — но сегодня, наверное, стоило всё это сказать.

Потому что несколько персонажей в погонах вознамерились Староверова посадить; зудит у них, видимо.

Началась эта история 15 сентября 2012 года.

Староверов тогда участвовал в митинге против лишения льготных категорий жителей Нижнего Новгорода права на бесплатный проезд.

В ходе митинга мой бывший коллега, мне, впрочем, не знакомый — прапорщик ОМОНа Лебедев — начал слишком ретиво размахивать резиновой дубинкой, в том числе попало по голове школьному учителю Илье Мясковскому. Мясковский, кстати сказать, пришел с фотоаппаратом и в митинге активного участия не принимал.

Староверов попытался сдержать руки омоновцца, удерживая его сзади. Вся эта ситуация заняла секунды три-четыре, в итоге омоновец от учителя отстал.

На видеосъёмке митинга отлично видно, что никаких травм Староверов омоновцу не нанёс — и вообще всё выглядит вполне себе смехотворно.

На Староверова, между тем, давно ополчились нижегородские ретивые служаки — возбудили дело. Омоновцу порекомендовали рассказывать, что он пережил ужасную боль, потому что Староверов его душил. Лебедев со своей ролью справлялся из рук вон плохо — я всё эти события своими глазами наблюдал. Тем не менее, Староверову дали три года условно с испытательным сроком три года.

Ладно; это всё было до пресловутой «Русской весны» — наше буржуазное государство считало в те времена всех «другороссов» своими врагами, и, по правде говоря, не очень ошибалось.

И вот началась новая жизнь: Крым, Донбасс, и всё такое.

«Другороссы» объявили государству перемирие — за что, кстати, были многократно обвинены либеральной оппозицией в «соглашательстве»; нас, впрочем, их мнение интересует мало.

Староверов переехал в Москву и взял на себя колоссальную работу: снабжение добровольцев, которые поехали в рамках созданного нами движения «Интербригады», в Донбасс.

Сам Староверов, с условным сроком, в Донбасс отправиться не мог — ему надо, как минимум, отмечаться — поэтому на его плечах была вся координация деятельности «Интербригад».

Труд это, на самом деле, колоссальный: сбор помощи, закупка снаряжения для бойцов, освещение деятельности в медиа, организация лечения раненых и помощь семьям погибших.

Через «Интербригады» в Донбасс в первый же год войны уехало, — внимание! — полторы тысячи добровольцев.

Вы должны себе отдавать отчёт, что на начальном этапе гражданской войны, охватившей Донбасс, в боевых действиях участвовало там — с нашей, донбасской, стороны — всего порядка пяти тысяч бойцов.

Можно, не без оснований предположить, что если б эти полторы тысячи человек «интербригадовцев» там не оказались вовремя — сегодня бы мы не имели ДНР и ЛНР.

Староверов, впрочем, занимался не только помощью ополчению — но и гуманитарной помощью жителям республики. Например, была организована адресная доставка самых необходимых для деятельности вещей в четыре детских дома ЛНР на прошлое Рождество. Помогали больницам, в том числе привозили редкие и дорогие лекарства, которых просто нет на территории ЛНР и ДНР — от гемофилии, спасли, прямо говоря, многие жизни.

Вся эта работа по-прежнему на Староверове — он один из основных координаторов этого направления.

Но недавно начали происходить вещи, объяснить которые рационально я пока не могу. Выскажу собственное мнение и своего товарища.

Слово самому Староверову:

— Я обязан раз в месяц отмечаться в уголовно-исполнительной инспекции в Москве. Половину испытательного срока я прошел без единого нарушения. Однако с конца ноября в отношении меня по указанию столичного ЦПЭ было составлено два постановления об административных правонарушениях, по обоим мне вынесен был штраф 500 рублей, т. е. это правонарушения, вред от которых минимален.

28 ноября я с товарищами поехал на такси до склада гуманитарной помощи, чтобы забрать дежурного. Однако у склада нас ждали полицейские, которые попросили выйти из машины, доставили в отдел и оформили административное правонарушение за нахождение в общественном месте в пьяном виде (ст. 20.29 КоАП РФ), написали, что я распивал алкогольные напитки в подъезде, выписали штраф 500 рублей.

В отдел приезжали сотрудники столичного Центра противодействия экстремизму, позже, в ходе обжалования административного материала, я обнаружил в нем бумагу за подписью начальника 6-го отдела ЦПЭ г. Москвы полковника А.В. Горлычева, затребовавшего копию административного материала «для проведения проверки». Этот материал был оперативно передан ЦПЭ в уголовно-исполнительную инспекцию.

Следующее «нарушение» такое: 10 декабря, когда спускался по эскалатору в метро «Алексеевская», сразу же после очередной регистрации в инспекции, на эскалаторе ко мне подошел незнакомый человек и сказал, что я его толкнул. Я никого, спускаясь, не толкал, однако, на всякий случай, вежливо извинился. Внизу нас ждали сотрудники полиции, которые сразу же задержали меня, проводили в отделение полиции на станции «Алексеевская», где составили протокол о мелком хулиганстве. В протоколе значилось, что я громко выражался нецензурной бранью, размахивая руками, на замечания пассажиров не реагировал. Перед этим в вестибюле метро я увидел человека, который был во время моей беседы в инспекции, он общался с сотрудниками полиции, позже заходил и во время моего оформления. Меня доставили в отдел полиции № 7 на метрополитене, где дежурный сказал, что поводу моего доставления уже звонил начальник (отдела № 7), попросил быстро выписать штраф, не держать меня. Что и было сделано. Данное постановление я обжаловал, суд еще не состоялся.

Надо сказать, что, зная Староверова более десяти лет, я могу на всех основаниях утверждать, что все эти истории с его якобы «нецензурной бранью» в метро и прочими «хулиганствами» — зловредная чепуха.

Староверов — образованный и воспитанный человек, такой, знаете, несколько даже старообразной закалки тип — ему бы в кино белых офицеров играть: безукоризненно вежливый, со всеми на «вы», выдержанный.

То есть, вся эта история, чтобы Староверова с условного срока перевести в места заключения, явно кем-то придумана.

Но кем? С какой целью?

Правоохранители, ау? У вас что там происходит? Может, вам показать, где «пятая колонна» обитает?

Или, боюсь угадать, может, среди вас тоже водятся представители «пятой колонны»?

Староверов давно не участвует в оппозиционных мероприятиях, работает, прямо говоря, на благо страны — не за страх, а за совесть. С трудом представляю нормального русского офицера, который сажает стопроцентного русского патриота за решётку.

Друзья мои служивые! Более того, не без основания, я могу обратиться к вам как к коллегам: я шесть лет сам работал в силовых ведомствах.

Итак, коллеги.

Времена в нашей стране меняются быстро, и всякое ваше участие в любом неправедном деле может впоследствии крайне дурно сказаться на вашей репутации.

Вы, допускаю, сегодня думаете, что исполняете долг, и даже надеетесь, возможно, на повышение, а завтра выяснится, что вас, к примеру, подставили.

Можете такое допустить?

Я вот могу такое допустить.

Вернее сказать, ничего другого в данной ситуации допустить нельзя.

21 декабря Староверов узнал, что в отношении него инспекция вынесла представление об отмене условного срока и замене его на реальный по причине двух совершенных мелких нарушений.

25 декабря в Останкинском районном суде г. Москвы под председательством судьи Шалашовой прошло заседание. Я там был, наблюдал часть заседания своими глазами.

Инспектор Александр Хиж — молодой человек, по виду, моложе тридцати лет, — самым очевидным образом нервничая до суда, на заседании заявил, что Староверов злостно нарушает общественный порядок и безопасность, и поэтому, по мнению инспекции, ему необходима изоляция от общества.

Теперь Староверов, как мне кажется, не без основания комментирует это так:

— А. Хиж, думаю, действует не по личным мотивам, а по указанию начальства. Моя инспекция: филиал № 4 ФКУ УИИ УФСИН России по Москве, начальник — полковник внутренней службы Паршин А.В.

В подобных моему случаях, даже если совершено несколько административных правонарушений за год, инспекция выходит с представлением о продлении испытательного срока, как правило, на месяц. Замена условного срока на реальный — исключительная мера.

Товарищ Паршин! Неужели предположения Староверова имеют основания?

Может, вам стоит поговорить с Александром Хижом?

Или надо, чтоб кто-нибудь с вами поговорил?

А то что-то совсем нехорошее происходит.

Источник