У детей будут непоправимые сдвиги сознания
Юрий Поляков
"В РПЦ потребовали запретить школьную классику за пропаганду свободной любви" — такие и подобные шокирующие заголовки появились на днях после того, как протоиерей Андрей Владимиров потребовал исключить из школьной программы произведения "О любви" Чехова, "Кавказ" Бунина и "Куст сирени" Куприна на заседании патриаршей комиссии по вопросам семьи, защиты материнства и детства. Он назвал их "миной замедленного действия" для традиционных семейных ценностей.
В одном случае обманутый муж убивает себя, в другом — распадается семья, в третьем — адюльтер заканчивается ничем. Мы возвращаемся в средние века к диктату церкви, – начали кричать либеральные СМИ, в то время как разговоры о "списке" пока литературы (а не на расстрел) ведутся уже давно – и именно из-за того, что в 1990-е на волне свободы и развала образования в школьную программу прокрались произведения, которые не совсем подходят детям, считает писатель, редактор "Литературной газеты" Юрий Поляков.
Совсем недавно патриарх Кирилл возглавил Общество русской словесности и поднял вопрос о том, что проходной балл для ЕГЭ по литературе снизился до показателя чуть ли не ниже "тройки" (24%!). Спасать и реформировать образование, в том числе и литературу, призвано экспертное сообщество, и один из первых шагов – это создание единого списка литературы. Об этой и других мерах Юрий Поляков рассказал в интервью Накануне.RU.
Вопрос: РПЦ предлагает изъять из школьной программы некоторые произведения. Прокомментируйте, пожалуйста, это заявление — защитите классиков?
Юрий Поляков: Классиков не надо защищать, они уже стали классиками, и у них все в порядке. Тут ведь речь о другом. Православная церковь обращает внимание на то, на что, кстати говоря, и другие люди обращали внимание. И методисты, и преподаватели, и возрастные психологи отмечали, что школьную программу по литературе надо увязывать с возрастными особенностями школьников.
И у тех же названных писателей есть замечательные, не менее художественные рассказы, которые по своей проблематике, по, допустим, какому-то эротизму, который свойственен тому же Бунину, — более соответствуют возрасту школьников. Что в этом возрасте следует изучать в школе – вот о чем речь идет, здесь никто не покушается на классиков. Люди закончат школу, и они прочитают эти рассказы, кто пойдет в институт – тот будет изучать их именно как произведения литературы.
Так что, по-моему, это очень правильно замечено. Я бы еще добавил к этому, что надо очень серьезно посмотреть программу – там переизбыток произведений эмигрантов третьей волны, которые уехали из нашей страны не потому, что они попали под каток революции, или их выслали по политическим мотивам — им просто не хотелось жить в этой стране. Им хотелось жить в другой цивилизации – в западноевропейской. Это не значит, что они плохие писатели — есть среди них и замечательные. Но в отличие от Бунина и Куприна – они никогда не тосковали по оставленной родине. И надо ли нам столько произведений писателей-иммигрантов третьей волны? Мы же воспитываем молодежь, которая будет жить в России, а не, получив образование, поедет зарабатывать в Силиконовую долину.
Так что, на мой взгляд, абсолютно правильное замечание, и его не надо сразу встречать в штыки. Надо понять, что речь не идет об изъятии классики, а о том, что у каждого классика есть произведения, которые больше или меньше подходят школьному возрасту. Я уверен, что настоящие методисты, специалисты по преподаванию литературы и возрастные психологи здесь абсолютно согласны с Православной церковью, как и я, кстати говоря.
Вопрос: Да, как раз патриарх возглавил Общество русской словесности, и одной из мер избрал составление единого списка литературы для всех школ.
Юрий Поляков: Действительно, пора уже всем собраться и подумать, какие произведения нужно изучать в школе – для того, чтобы они носили воспитательный характер, потому что в школе все-таки занимаются не литературоведением, а изучают классику именно как учебник жизни. Есть произведения у классиков, которые больше подходят, а другие – меньше. Например, мои произведения входили в школьную программу, и если мне скажут, мол, Юрий Михайлович, а давайте мы включим в школьную программу вашу повесть "Небо падших", очень популярную, много раз переиздававшуюся, два раза экранизированную, я скажу – ни в коем случае. Это проза для людей, перешагнувших 18 лет и имеющих другой жизненный и даже, если хотите, сексуальный опыт. Не надо пугать списком – надо просто понять, какие из произведений наших классиков стоит изучать в школе, чтобы детям не навязывать те проблемы, которые их еще в этом возрасте не волнуют.
Вопрос: И если говорить о воспитании, то тоже детям может быть непонятно в их возрасте, как две разные мировоззренческие доктрины должны уживаться сегодня в их головах — как можно изучать в школах Солженицына и Шолохова?
Юрий Поляков: Смотря, что изучать у Солженицына. Если изучать его рассказы, например, "Один день Ивана Денисовича", то я здесь никакого противоречия не вижу. У Шолохова такие конфликтные, страшные стороны Советской истории отражены гораздо жестче и художественно убедительнее, чем у Солженицына. А если изучать "Архипелаг ГУЛАГ", который является антисоветской публицистикой – конечно, будет столкновение. Поэтому надо просто понять – кого мы хотим воспитать? "Архипелаг ГУЛАГ" был элементом политической публицистики, когда Солженицын боролся с советской властью. Естественно, он будет противостоять Шолохову, который при всем критическом отношении считал советскую власть – благом для страны. Но если мы возьмем позднего Солженицына, когда он уже вернулся в страну и снова стал за нее, а не против нее, тогда он сочетается и с Шолоховым, и с кем угодно.
Все зависит от выбора – каждый большой писатель очень сложный, противоречивый, у него могут быть и целомудренные тексты, и тексты на грани фола, даже в эротическом смысле. Для того и существует такая наука – методика преподавания литературы в школе, чтобы выбрать из всего этого многообразия то, что будет способствовать приобщению школьника к литературе и его нравственному воспитанию. В школе должны этому способствовать, а не развращать. Я думаю, что если в шестом или седьмом классе прочитать от начала и до конца "Темные аллеи", а сверху еще "прихлопнуть" "Лолитой", то у ребенка могут произойти непоправимые сдвиги сознания.
Вопрос: То есть нужно создать комиссию по пересмотру произведений для школы?
Юрий Поляков: Нужно собрать какой-то экспертный совет, куда включить методистов, возрастных психологов, писателей, обязательно представителей основных конфессий. И просто сесть с общественниками, обсудить, но здесь, конечно, главное слово должно быть за методистами и социальными психологами. Речь идет о здравом смысле. Церковь в данном случае призывает к здравому смыслу. Я в этом не сомневаюсь нисколько.
Вопрос: Вот и как раз такое экспертное сообщество собралось для обсуждений в Общество русской словесности, в котором Вы состоите в качестве учредителя.
Юрий Поляков: Как и что будет проходить, я еще не знаю, это, видимо, все сейчас разрабатывается. Но мы давно нуждались в такой площадке – писатели обращались, когда было "Литературное собрание" два с половиной года назад, и обращались как раз к президенту — что хорошо бы создать какую-то литературную организацию, в которой действительно обсуждались бы взаимные интересы и литературного сообщества, и государства. И, в общем-то, тогда говорили, что будет создано литературное общество, но, к сожалению, прошло два с половиной года, оно не создано. И, возможно, те проблемы, которые мы тогда поднимали, будут как раз обсуждаться, рассматриваться в этом виде, может быть, и разумнее это делать под патронажем патриарха. А у президента своих дел хватает, ему надо войска из Сирии выводить.
