Наступление на прессу, увы, не редкость

Юрий Поляков

Вы знаете, наступление на прессу и вообще на культурную сферу – это сейчас не редкость. Некоторое время назад были, скажем, закрыты несколько известных питерских газет, включая знаменитую молодёжку «Смена», которая вообще была легендой питерской журналистики.

Странная политика ведётся в отношении театров. Прошла информация, что целый ряд театров в Москве будут закрыты, причём волевым порядком. Не знаю, насколько это правдивая информация, но, поскольку я с театральным миром тесно связан, среди художественных руководителей, не входящих в пул «Золотой маски», я наблюдаю такую панику. Надо сказать, что у нас, например, был сканадал с Департаментом культуры в связи с тем, что они проводили совещание художественных руководителей театров, а прессу не пустили. Сказали, что это «закрытое совещание». Но как может быть закрытое совещание художественных руководителей театров? Что это вообще такое? И когда мы дали материал, взяв интервью у Враговой, руководителя Театра «Модернъ», то была истерика в Департаменте культуры: «зачем вы взяли это интервью?!». А потому что нас не пустили! Мы, журналисты, вынуждены пользоваться той информацией, которая нам доступна. «А почему вы не согласовали?!». Послушайте, а зачем тогда мы в 1991 году страну развалили? Для того, чтобы всё согласовывать? Мы и до 91-го года согласовывали. Даже до 87-го, потому что в 88-м уже перестали согласовывать… В общем, какая-то странная идёт история, особенно в Москве. По-моему, наше нынешнее руководство как-то вообще недооценивает значение культуры, печатного слова. Они, видимо, решили, что в 1991 году им помогла печать советскую власть сковырнуть, и всё, дескать, она свою историческую миссию выполнила, и можно на этом закончить с ней роман. Это неправильно, конечно. И надо с этим как-то бороться.
Но я всё-таки сторонник того, что, если есть возможность найти компромисс, то надо его искать. Потому что новую революцию мы не совершим, да этого и не надо. Надо пользоваться теми механизмами, которые существуют. Потому что мы, конечно, можем построить баррикады, выйдем все, и пусть нас разгоняют. Но таким путём надо идти только тогда, когда исчерпаны все легальные методы. Ведь даже большевики в какие-то моменты использовали легальные способы борьбы за власть.
Мы тоже, в общем, в сложном положении, даже где-то в более сложном, потому что всё-таки у «Литературной России» газета принадлежит журналистам, а у «ЛГ» – акционерам, и нам помимо власти приходится ещё и с акционерами договариваться… Я же застал партийную журналистику, и могу сказать, что даже секретарю ЦК было объяснить что-то порой проще, чем нынешнему акционеру. Потому что секретарь ЦК всё-таки был сам связан с системой, а теперь всё гораздо сложнее…
Но что я хочу предложить? Завтра будет прямая линия с президентом. Дозвониться, конечно, я думаю, мы не сумеем. Но там же есть электронный адрес, по которому можно отправлять послания. И эти послания будут обрабатываться и при определённой их критической массе докладываться на разном уровне. И у нас есть шанс добиться нужной реакции, если каждый из нас просто отправит вопрос: «Владимир Владимирович, почему выгоняют из своего помещения знаменитый еженедельник «Литературная Россия»?» Ведь это легендарный еженедельник! Я, кстати говоря, как человек, в молодости ушибленный филологией, внимательно читаю труды Вячеслава Огрызко, эти его огромные тома, где в документах представлена история советской литературы. Это потрясающе! И там, кстати, хорошо видно, какую значительную роль в тогдашней борьбе идей, в культурной, литературной
жизни играла «Литературная Россия».

Литературная Россия 22.04.2016