Под брендом «Украина» скрывается криминально-олигархическая группа
Максим Шевченко
И.Воробьева― Здравствуйте! Это программа «Особое мнение». Меня зовут Ирина Воробьева. И сегодня со своим особым мнением в студии радиостанции «Эхо Москвы» журналист Максим Шевченко. Максим, Здравствуйте!
М.Шевченко― Здравствуйте, Ира.
И.Воробьева― Мы наблюдаем за тем, как подходит к развязке судебный процесс над Надеждой Савченко. Сегодня она объявила сухую голодовку. Ей не дали сказать последнее слово, перенесли. Как вы считаете, на самом деле, если так посмотреть на этот суд – напомню, что прокурор предлагает приговорить Савченко к 23-м годам колонии – чем в результате закончится все это судебное разбирательство, как считаете?
М.Шевченко― Тем, что ее обменяют на тех российских граждан, которые захвачены украинским режимом.
И.Воробьева― А зачем так долго, почему так все долго?
М.Шевченко― Ну а с ними тоже, как говорится, не особо гуманно обращаются.
И.Воробьева― Я же не говорю о том, что око за око; я спрашиваю, зачем так долго, если они менять будут? Вот зачем, правда? Я просто не вижу смысла в такой длительной системе.
М.Шевченко― Пауэрса, летчика, сбитого на территории Советского Союза, по-моему, приговорили чуть ли не к смертной казни. Потом, не прошло и нескольких лет, как его обменяли, по-моему, на Абеля, если мне память не изменяет.
И.Воробьева― На Абеля, да. По-моему, там все быстрее было.
М.Шевченко― Да, поэтому судебные решения – это одно, а политические резоны – это другое.
И.Воробьева― Как расценивать фигуру Надежды Савченко сейчас, в ходе этого суда, вот если бы ее по-быстрому там обменяли как-то так… и не было бы все это в паблике, то, может быть, и никто не знал об этом. А вот сейчас, после этого судебного разбирательства, вся страна следит за этим процессом, так или иначе, с тех сторон, с которых они это видят.
М.Шевченко― Вся страна за этим процессом не следит. За этим процессом следит очень узкая группа политически ангажированной и заинтересованной интеллигенции. Страна понятия не имеет ни про какую Надежду Савченко, на мой взгляд. И ее судьба более, чем для 99% населения фактически безразлична.
Надежда Савченко – это мифологическая фигура, которую сделали символом, с одной стороны, каких-то страшных бандеровских преступлений, но это такая политустановка была здесь, в России в момент донецкой войны, с другой стороны, символом прямо каких-то злодеяний путинского режима. Она не является ни тем, ни другим. Она является заложником обстоятельств, на мой взгляд. Воевала? Да, воевала. Гражданская война. В гражданскую войну много кто воюет и много кто совершает злодеяния.
На стороне ДНР были командиры – я их совершенно не поддерживаю, — которые под камеры пленных заставляли погоны есть, например, что я считаю просто хамством, подлостью и преступлением. На украинской стороне были те, кто мучил, пытал, расстреливал людей, и есть видеозаписи по этому поводу. Надежда Савченко вроде как координировала огонь минометный.
И.Воробьева― Это обвинение так говорит.
М.Шевченко― Да. Но знала ли она, что там журналисты? По журналистам ли координировала она огонь, специально ли, или просто по скоплению вооруженных людей, повстанцев, с которыми вместе были журналисты? Я тоже попадал по минометный огонь и тоже в Донецке. Вот рядом со мной убило двух человек, в нескольких метров от меня. И тоже, скорей всего, этот огонь координировался кем-то, кто сидел и по телефону координировал. Может быть, наши телефоны засекли, потому что у меня был роуминг российский.
Война есть война. Я против того, чтобы мучить Надежду Савченко. И хотя я не считаю, что она не является каким-то узником совести; она является человеком, которому не повезло попасться в руки противоположной стороны. Такимх немало было на этой войне.
И.Воробьева― А кого надо судить за эту войну, за то, что погибло так много людей?
М.Шевченко― Надо судить то правительство, которое двигает войска на территорию, с которой у него есть определенные проблемы, огромную военную группировку для того, чтобы вместо политических переговоров силой давить существующие на этой территории повстанческие брожения. Вначале это были брожения. Они оформились в организованное военное вооруженное сопротивление при поддержке профессионалов, в том числе, перешедших границу российских граждан, имевших опыт войны в Афганистане, Чечне – я таких встречал тоже – это были, на мой взгляд, добровольцы. Может быть, кто-то из них был командирован, я не знаю.
Наверняка было бы странно, если бы кто-то при такой интенсивности военном конфликте какие-то военные специалисты не исполняли специальные поручения. Тогда бы я усомнился просто в адекватности наших военных служб.
И.Воробьева― Что же они тогда всё это отрицают, зачем?
М.Шевченко― Военные обязаны отрицать то, что является военной тайной. Представляете, в Мексике идет гражданская война. Я вас уверяю, что масса американцев в Мексике, естественно, в этой войне участвуют, в том числе, из спецподразделений. Естественно, официально любое правительство будет отрицать такие вещи. Так или иначе, я не думаю, что Россия хотела войну на Донбассе, даже уверен, что не хотела…
И.Воробьева― Что же мы хотели тогда?
М.Шевченко― Мы хотели, чтобы киевское правительство было адекватным по отношению к России. Просто, на мой взгляд, вся эта донецкая война произошла как конфликт внутри олигархических групп.
И.Воробьева― Олигархических украинских групп.
М.Шевченко― Украинских, конечно. Янукович и его ближайшее окружение в отношениях с украинской элитой несколько, скажем так, сошло с ума. Потому что перед Майданом, конечно, много чего рассказывали. И у меня есть знакомые и из Донецка родом и из Луганска родом, и с востока и совершенно не бандеровцы. Они говорили, что просто всё стали отжимать, как они выражались «македонцы», всё. Беспредел был полный по отношении к своим, чужим, к одесским, харьковским, днепропетровским – к каким угодно, понимаете? – к донецким. «Семья» как бы господствовала.
Но при всем при этом Янукович заключал некие стратегические соотношения, которые могли изменить судьбу не только Украины, но и вообще Евразии, я имею в виду «китайский контракт» так называемый. Называют сумму в 200 миллиардов долларов, который был совокупным китайским кредитом под постройку хаба в Крыму, Балаклаве – хаба торгового, откуда потом товары по окончанию «шелкового пути», который должен был в Крыму закончиться, шли бы в Европу на самый главный рынок современного мина. Этот проект был сорван. Вообще, одна из целей Майдана, помимо того, что он имел основания вследствие коррупции и беспредела и так далее, это было – сорвать этот проект «шелкового пути», который замыкается на Крым. Это стратегическая задача была этого конфликта. Понятно, сейчас строй, не строй его туда – уже ситуация совсем другая.
И.Воробьева― Но в этом Россия поставила жирную точку.
М.Шевченко― Россия поставила жирную точку, потому что, во-первых, Россия тоже отвечала по этому контракту в 200 миллиардов. Потом, Россия не могла допустить, чтобы Крым, условно говоря, такой важнейший стратегический объект, население которого резко выступало против киевской власти, любой националистической кроме вменяемой. Честно говоря, «Партия регионов» тоже сильно достала крымчан очень сильно своим враньем, ложью и своим желанием захватить в Крыму все, что только можно было захватить, на чем поднялся, собственно, авторитет Аксенова – он противостоял в какой-то мере захвату не бандеровцами Крыма, а захвату Крыма «македонцами» — «макеевскими» и «донецкими», то есть окружением Януковича или теми, кто действовал от его имени. Так вот, собственно, чтобы Крым попал в руки такой Украине – это был абсолютно нереально и невозможно. Россия действовала единственно возможным образом, понимая все риски и все проблемы, которые при этом возникнут.
И.Воробьева― То есть судить за жертвы этой войны нужно киевскую власть.
М.Шевченко― Я бы амнистировал всех, кроме тех, про кого известно, что они мучили пленных, пытали пленных, расстреливали гражданское население. Я бы выяснил, давали ли офицеры украинской армии или национальной гвардии, или внутренних войск приказы обстреливать жилые кварталы Донецка, Горловки и так далее. Если мы узнаем, что кто-то отдавал прямо приказы, допустим: «Задайте этим донецким!» — я считаю, эти люди военные преступники. А те солдаты украинской армии, которые сражались там… и в аэропорту, они никакие не преступники – они солдаты, которые потерпели поражение. К ним какие претензии?
И.Воробьева― Продолжим программу «Особое мнение»…
М.Шевченко― Те, кто их мучил, кстати, тоже не имеют оправдания. Вот потом пленных мучили под видео – Гиви тот же самый – я считаю, что это не может быть оправдано, вот эти издевательства: поедание погон и тому подобные вещи.
И.Воробьева― Продолжим через несколько минут программу «Особое мнение» с Максимом Шевченко.
И.Воробьева― Продолжается программа «Особое мнение». В студии Ирина Воробьева и Максим Шевченко.
М.Шевченко― Давайте завершим эту тему про войну…
И.Воробьева― Давайте.
М.Шевченко― Почему, собственно, она случилась, и почему я считаю, что вина Киева тут определяющая. Потому что в Киеве захватили власть группировки, для которых «донецкие» — в совокупности: Янукович, Ахметов и другие – были врагами. Потому что Донбасс при всем при том — это самый сильный промышленный, технологически развитый регион не только Украины, но и постсоветского пространства, связан в единый цикл Донецко-Криворожский бассейн – это могучая такая система, которую Ахметов и группа Рината Ахметова сохранили в промышленном виде. Нигде на территории СССР не сохранились… Может быть, только Кузнецкий регион в какой-то мере, но Донбасс более, конечно, сильный экономически и более технологизированный. Они сумели сохранить это и, более того, связать с Европой. Группа Рината Ахметова использовала Донбасс и Кривой Рог как производство первичной, условно говоря, обработки металла, полного цикла причем: до бруса разного уровня технологической сложности. И через Мариуполь или по железной дороге это все плыло в Европу, в Италию, где та же самая группа имела долю в европейских заводах Италии, Чехии и Так далее.
Поэтому на самом деле главным лоббистом вхождения в Евросоюз были совсем никакие-то там порошенки, а была группа Рината Ахметова, и было более выгодно Донбассу – экономическое вхождение. Потому что Донбасс уже являлся частью европейской экономики во многом. Но против, собственно, и не возражала Россия, потому что, как мы помним, перед Майданом Меркель с Путиным, встречаясь, публично сказали, что Европа, у нас, оказывается от Лиссабона до Владивостока, и что мы будем стоять на пути разумной, вменяемой интеграции.
Не возражал против этого Николай Азаров. Но этому противостояли те евро-лоббистские структуры, которые на самом деле хотели сорвать вхождение в Европу по Донецкому варианту по ахметовскому варианту и хотели входить в Европу по обычному варианту таких восточно-европейских государств, когда сносится полностью их вся промышленность, приоритет получают банковские системы. Отсюда доминирующая роль ПриватБанка во всех эти делах. И те, кто занимается спекуляцией, продажей населению этих побежденных, оккупированных Западом территорий и денег, получает преимущества во власти и в медиа, покупая на Западе дешевые кредиты под 2% или под 1%, они продают населению -и в России, и в Украине эта схема одна и та же – по 14, 15, 16 и так далее процентов кредита. Это чисто спекулятивный заработок, и это олигархические государства.
И.Воробьева― То есть дело в деньгах было.
М.Шевченко― Дело, конечно, в деньгах. Когда бежал Янукович, в рядах «донецких» — вообще юго-востока, потому что и Харьков и Донбасс… ну Днепропетровск – нет, особняком, это вотчина Коломойского всегда была – стояли они как бы одной шеренгой, – Запорожье… — бежал Янукович, и как бы в рядах этих «пацанов» засияла черная дыра. И тогда киевские победители Майдана, валютные спекулянты и их политтехнологи – Порошенко – это валютный спекулянт, их политтехнолог – это Турчинов, например, или Аваков такой же валютный спекулянт харьковского разлива – приняли решение, что можно забрать себе все, чем владели «донецкие».
Это был чисто грабительских поход на Донбасс с целью захватить активы Ахметова, Януковича и всех остальных И у них этого не получилось. Они захлебнулись в крови… То есть те, кто планировал поход, ни в чем не захлебнулись, естественно, ни они, ни их дети, ни члены их семей не пострадали, — а украинский народ, русский народ, греческий, армянский, еврейский народ – это основное население Донбасса – татарский народ, убивали друг друга ради интересов олигархов.
И.Воробьева― То есть до Майдана отжимала «Партия регионов», после Майдана отжимали те, кто…
М.Шевченко― Не «Партия регионов», а конкретно группировка Януковича, потому что там, в «Партии регионов» были и другие группы, которые была абсолютно недовольны таким тотальным господством Януковича и его старшего сына Александра, которые просто решали по имуществу… приходили в Киеве к людям, говорили: «Вот это твой дом?» — «Да», — «Ну отдавай, давай! Ты должен отдать за такую цену». – «Но он стоит гораздо дороже». – «Ну не отдашь за эти деньги – бесплатно отберем». Это было и беспредел бы очень высокий.
Но то, что сейчас там делается – мне из Киева сообщают мои знакомые, бизнесмены, в частности – то времена Януковича вспоминаются, знаете, как времена, где хоть какое-то «решалово» было, где можно было пойти к кому-то, кто мог что-то решить и заступиться. Сейчас просто за бабки… Они говорят, даже Порошенко берет, глава СБУ берет деньги, причем деньги достаточно большие. Там сотнями тысяч долларов, миллионами исчисляются ежедневные «заносы». Ничего сейчас вообще не делается без денег, просто вообще ничего не делается.
И система как бы стала имитирующая государство во многом, но тотально коррупционное, тотально коррумпированное. Все решается скрытыми механизмами: олигархи, криминальные авторитеты, какие-то силовые авторитеты, которые, по сути, тоже криминальные – сели на какие-то силовые министерство. Это имитация государства как такового. Но это и не Запорожская Сечь, которая не была государством в полном смысле этого слова, а была таким народным самоуправлением. Это просто такое криминально-коррупционно-олигархическое сообщество, которое носит такой бренд «Украина». Это отрицание Украины как идеи. Вот всё, что там существует – это самое антиукраинское, что только можно было представить себе. И все это делается под лозунгами «Украинское национальное возрождение». Это чудовищным обман украинского народа. Я лично верю, что украинский народ рано или поздно поймет это и ответит, воздаст должное тем…
И.Воробьева― Что, вы считает, нужен еще один майдан?
М.Шевченко― Я думаю, не просто майдан, а я думаю, революция, гражданская война и серьезные социальные перемены в Украине против тех, кто сейчас там захватил власть, пользуясь наивностью украинского народа, его склонностью к простым решениям типа национализма. Национализм – это всегда способ уйти от формулирования социально-экономических вопросов, всегда. И как всегда, сельское население Украины обманули. Но ничего, рано или поздно обман пройдет.
И.Воробьева― Поговорим уже не про Украину, а про Россию, но немного и про национализм. Страшная история, которая произошла в Москве с убийством ребенка, с поджогом квартиры, с тем, что произошло у метро Октябрьское поле. Что самое главное, как вы считаете, в этой жуткой трагедии и в страшных кадрах, которые мы наблюдали к большому сожалению?
М.Шевченко― Ну наблюдал тот, кто хотел наблюдать. А так, вообще, я полагаю, что это психопатия не имеющая — это, конечно, мне скажут: вот банал, ему так сказали сказать – не имеющая никакой национальной или какой-либо иной окраски. Я подобрал там целую подборку, посмотрел, что было – там «Newsru.com» сообщал за последние годы. Там, знаете, везде: сын не дал отцу вовремя творог – отец сына убил молотком; или, допустим, муж с женой издевались над дочерью (это, очевидно, алкоголики какие-то), там отчим ударил ее головой об стенку – девочка умерла шестилетняя – ее потом сожгли в печке. Это не ИГИЛ их подбил на это, поверьте.
И.Воробьева― Это очень похоже на историю в Брянской области…
М.Шевченко― Да таких историй тысячи, вы наберите в «Newsru.com» — у вас там будут похожие новости…
И.Воробьева― Таких очень много, да. Следственный комитет давал статистику по убитым детям в России незадолго до этого случая.
М.Шевченко― Вот смотрите: «В Рязанской области отчим убил и сжег 7-летнюю девочку за кусок халвы. В Татарстане многодетная мать убила сына палкой сына-инвалида за выпитый без спроса стакан воды. Томске женщина убила 7-летнего сына за плохо сделанное домашнее задание. 9 февраля 16-го года. В Хакассии пьяная многодетная мать сожгла плачущего младенца в печи».
И.Воробьева― Остановитесь! Подождите, но ведь никто их них потом не выходил на центральную площадь или к какой-нибудь остановке и не кричал: «Я — смерть! Я – террористка!»
М.Шевченко― Ну не успели выйти. А эта вышла. Это, знаете, страшная иллюстрация к великому роману Юрия Витальевича Мамлеева, ушедшего от нас в конце прошлого года, «Шатуны». Вот кто не читал «Шатуны» — почитайте. Это просто как вот… думаешь так: ну метафизическая фантазия некая. Главный герой ходит, убивает людей. Какая-то старуха высасывает кошек – берет у них жизнь. Как это может быть? Мамлеев всё выдумал! Его роман отказались печатать в США под предлогом того, что этого не может быть, слишком страшно – выдумки!
Да нет, мы видим, что всё правда. Великий наш писатель Юрий Витальевич и его рассказ «Утопи мою голову»… Метафизический реализм, описывающий безумие, которое еще социальными обстоятельствами переходит в такую как бы норму, потому что безумцы ходят среди нас, но мы их наделяем такими же правами, как и всех остальных, хотя они безумцы, они уже безумцы. Уже молодой человек написал статью о сверхчеловеке и думает, как бы ему себя проверить? А не зарубить ли мне старуху-процентщицу. Ну оказалась беременной сестра ее. Ну не повезло сестре. Он, конечно, потом мучается и проходит через этого. Но это же все описано в русской литературе. В том же самом «Дневнике писателя» Достоевского описано, как пьяная баба младенца на крыльце забыла, и свинья младенца съела – это чем отличается?
И.Воробьева― Максим, правда, давайте остановитесь, пожалуйста.
М.Шевченко― Вы сами начали эту тему. Я просто рассказываю…
И.Воробьева― Я начала и буду ее продолжать, но не про…
М.Шевченко― Шатуны – это реальность, поверьте!
И.Воробьева― Сейчас пауза в «Особом мнении» на новости.
И.Воробьева― Продолжается программа «Особое мнение». Сегодня со своим особым мнением в студии радиостанции «Эхо Москвы» журналист Максим Шевченко. Максим, тут еще спрашивают по теме няни. Понятно, что сумасшедшие не имеют национальности, не имеют вероисповедания и так далее. Вас спрашивают, смотрели ли вы то видео, которое сейчас гуляет по интернету, где ее спрашивают про Сирию, и про то, зачем она это сделала?
М.Шевченко― Ну смотрел, и что?
И.Воробьева― Вот вам, кажется, это что?
М.Шевченко― Мне кажется, что это безумный бред безумного человека. Может, и подтолкнули. Я не исключаю такого момента. Кто-то хочет сейчас разжечь сейчас конфликт в обществе и реанимировать этот уже издохший труп национализма, понимаете, межнациональных отношений, проблем в межнациональных отношениях. Я не исключаю совершенно. Как известно, скинхеды и скиндхедские банды были под кураторством МВД достаточно долго, по крайней мере, ни одна из них не была без кураторов силовых структур. Я не исключаю совершенно, что все эти атаки на кавказцев в том же самом докладе Яшина первая глава «Из грязи – в князи», в которой он оскорбляет чеченский народ, называя его грязью просто фактически…
И.Воробьева― Это поговорка такая.
М.Шевченко― Поговорка? Вот русские по одному эту поговорку воспринимают, а чеченцы по-другому. Получается, что Ахмат и Рамзан Кадыровы поднялись из грязи в князья, каковыми Яшин полагает региональных, очевидно руководителей. Ну а как это еще понимать?
И.Воробьева― А это единственное, что вы увидели в этом докладе?
М.Шевченко― Это не единственное. Еще я там увидел чудовищный неонацистский просто поклеп на чеченцев, который я слышал и из уст радикальных «скинов»: 46 или 42 тысячи рабов, которые были якобы по мнению Яшина в Чечне в начале 90-х – это каждый 20-й житель тогда Чеченской республики. То есть каждый 20-й житель Чечни, по мнению Яшина, был рабом, получается. Тогда все населения было порядка 800 тысяч. Отсюда вывод… Я понимаю, почему Рамзан Кадыров вывесил это в своем Инстаграме – потому что это настолько оскорбительно для чеченцев, что хочешь, не хочешь, нравится тебе Рамзан или не нравится – прочитав это не один чеченец не может с этим солидаризироваться.
И.Воробьева― Вы в курсе, что этот доклад написан на основе открытых источников?
М.Шевченко― Я считаю, что эти цифры ему подкинули просто силовики, которые разжигают ксенофобию в нашей стране, потому что это их тональность…
И.Воробьева― Против Рамзана Кадырова?
М.Шевченко― Вообще. Это их тональность, это их цифры. И я совершенно это псевдофакты не готов был услышать из уст членов «Яблоко». Это какая-нибудь… группировка «…88», понимаете…
И.Воробьева― Яшин не член «Яблока».
М.Шевченко― Был в свое время, по крайней мере, либерал. Либерал, разжигающий ксенофобию и транслирующий сказки – это нечто новое для нашей страны.
И.Воробьева― Это какое-то новое прочтение доклада Яшина.
М.Шевченко― Это мое прочтение доклада, которое, может быть, новое, может быть, я не прав, но я так это прочитал: «из грязи – в князи», и «40 тысяч рабов» Ильи Яшина, которых насчитал в Чечне. Он тогда еще в школу ходил, в 92-м году, я не помню точно. Но, будучи школьником, он, очевидно, хорошо считал, по математике была пятерка, он же хороший московский мальчик. А он, вообще, московский мальчик?
И.Воробьева― НРЗБ интернет. Это вы у Ильи Яшина спросите.
М.Шевченко― Так в интернете есть, знаете, что написано в интернете? Все что угодно в интернете написано, все что угодно!
И.Воробьева― Открытые источники.
М.Шевченко― Открытые источники полны такой грязью, такой ложью, Ира и про вас и про меня. Если вы будете писать доклад про Максима Шевченко – я ваххабит, саудовец, получал деньги одновременно от Ирана, Саудовской Аравии, от всех кого ни попадя; друг Шамиля Басаева, Хоттаба и всех остальных. Открытые источники в интернете – это ложь.
И.Воробьева― Так и сейчас это все могут прочитать, правда?
М.Шевченко― Он презентовал ложь. Тем более, эта вот «скиновская», неонацистская ложь про 40 тысяч рабов, которые там были…
И.Воробьева― Максим, вы зацепились за одну цифру, а все остальное, что было в докладе вы видели?
М.Шевченко― Это начало, которое определило тональность всего остального. Если в начале доклада подобный уровень презрения демонстрируется к объекту, к Чеченской республике. То даже возможные любопытные факты, которые дальше изложены, приобретают определенную окраску.
И.Воробьева― Ну хорошо. Вернемся к истории с няней все-таки.
М.Шевченко― Поэтому я считаю просто, что межнациональные отношения – да, разжигает часть силовиков, которые делают на это ставку всегда.
И.Воробьева― А почему тогда центральные телеканалы все-таки решили не показывать эту историю?
М.Шевченко― Почему центральные телеканалы решили ее не показывать, я не знаю, почему – это вы не меня спрашивайте, а руководителей центральных телеканалов.
И.Воробьева― Но вам кажется, как?
М.Шевченко― Я думаю, потому что интерпретация этой истории обязательно свелась бы к тому, что «черные понаехали», «долой черных», «надо ограничить въезд черных» и так далее. Другой интерпретации просто никто бы не задал.
И.Воробьева― А почему? Просто потому, что у нас на телевидении просто не работают журналисты, способные спокойно адекватно обсудить эту страшную историю или что?
М.Шевченко― Журналисты не обсуждают эту историю; журналисты рассказывают.
И.Воробьева― Журналисты задают вопросы.
М.Шевченко― Кому?
И.Воробьева― Специалистам.
М.Шевченко― Специалистам? Которые что отвечают? У вас будут специалисты, которые будут говорить: «Не волнуйтесь, все будет нормально. Это не имеет отношения к национальности, религии и вероисповеданию. Во всех комментариях этой истории – банал, — понимаете? — банал. Потому что нельзя сказать, что это она сделала потому, что она узбечка, мусульманка и женщина, кстати – вот три мотива возможных поведения. Потому что это бред. Она не сделала по этим трем мотивам, понимаете? Может быть, то, что она женщина, которая сошла с ума и из ревности к мужу, желанию ему отомстить — и является, кстати, главным мотивом. Но скажи такое — то тебе скажут, что ты шовинист, ненавидишь женщин и обвиняешь их в том, что они психопатки. Поэтому я считаю, что, вообще, эту историю обсуждать вот так вот… просто непонятно, как ее обсуждать по большому счету. Сумасшедшая баба убила ребенка, отрезала… Я могу вам дальше прочитать этот список жутких злодеяний…
И.Воробьева― Не надо, я прекрасно представляю себе, что происходит…
М.Шевченко― Там еще штук 20-30 – это просто по одой ссылке вылезает.
И.Воробьева― Просто только то, что в СМИ попало.
М.Шевченко― Давайте каждый обсуждать.
И.Воробьева― Максим, я же вам объяснила, почему мы обсуждаем именно этот случай, а не другой. Согласитесь, что если просто произошло преступление, то попало только в ЧП.
М.Шевченко― Я считаю, как ни обсуждай, это все сведется к разжиганию национализма и исламофобии в России, как ни обсуждай. Поэтому на большие массовые аудитории эту историю, я считаю, абсолютно правильно, что ее не выпустили. Для этого есть, собственно, адекватные СМИ, как «Эхо Москвы», такие как интернет. Все радиостанции это обсудили вполне и государственные и негосударственные, так или иначе. Потому что аудитория, допустим, радиостанции, она более подготовлена к подобным вещам…
И.Воробьева― Почему?
М.Шевченко― Потому что радио, по крайней мере, слушают автолюбители. Радио слушают те, у кого есть время проводить в пробках. Это аудитория несколько иной способности занимать определенную позицию. Телевидение – это орудие массового охвата аудитории. И люди телевидения ухватывают не глубокие смыслы зачастую, а общий какой-то месседж. Какой, значит, месседж? Узбечка-мусульманка убила ребенка. И что бы вы потом не говорили, именно так оно и будет подхвачено большей частью аудитории. Поэтому решение принятое телеканалами, я считаю абсолютно правильным.
И.Воробьева― А решение в отношении полицейских, которые задерживали эту няню около метро? Вот сейчас их хотят представить к государственным наградам. А вы, как считаете, их надо к наградам представлять?
М.Шевченко― А за что?
И.Воробьева― За задержание, за работу, за то, что они ее задержали.
М.Шевченко― Ну а что, в этом была какая-то проблема – ее задержать?
И.Воробьева― Знаете, есть ощущение даже по каким-то официальным сводкам, что как-то много времени прошло с момента…
М.Шевченко― Да дело не в этом. Я не знаю, какая оперативная была ситуация. Они ведь не знали, что у нее в руках. Может быть, у нее в руках, может быть, голова, а может быть, бомба. Может, у нее под одеждой была взрывчатка. Прежде чем они не выяснили, что это просто сумасшедшая, которая как говорится, неадекватна и больна и что ее можно брать, они совершенно правильно действовали. Они бы начали ее захватывать – она бы взорвалась, например. Поэтому я не вижу тут никаких неправильных действий полицейских. Они наверняка действовали по инструкции. Может, их хотят поблагодарить за эту инструкцию? Награда – за что
