Доклад Изборского клуба под редакцией Виталия Аверьянова и Сергея Баранова.

Основные авторы доклада: Виталий Аверьянов, Сергей Баранов, Алексей Комогорцев, Константин Черемных.

 

Оглавление

Введение. «Его пока нет…»

  1. Основные течения трансгуманизма
  2. Бостром и другие: манифесты транслюдей
  3. Перехват технологий
  1. Трансгуманизм в действии
  2. Подмастерья чародеев. Гностицизм и проблема «искусственного человека»
  3. Трансгуманизм и русский космизм
  4. Стратегия противостояния трансгуманизму

 

– Чушь. Обезьяны ему не нравятся. Да я крысой быть согласен, лишь бы не человеком.

– Простите, вам что, не нравится род человеческий?

– А вам нравится? <…> Что касается меня, то я бы жил с радостью, будь я жабой или пауком. А человеком… Человеком можно жить, если голову ватой обернуть. Но где взять столько ваты? Да и вата дрянь! Помянем друг друга!

Из фильма «Клуб самоубийц, или Приключения титулованной особы» Е. Татарского

Мы вовсе не хотим завоевывать никакой космос. Мы хотим расширить Землю до его границ. Мы не знаем, что делать с иными мирами. <…> Мы в глупом положении человека, рвущегося к цели, которой он боится, которая ему не нужна. Человеку нужен человек.

Из фильма «Солярис» А. Тарковского


ВВЕДЕНИЕ. «ЕГО ПОКА НЕТ…»

Идея трансгуманизма рождается в контексте идеала сверхчеловека, заимствуя у Ницше высокую степень неопределённости, пустотности и даже «дупловитости» этой мечты, которую каждый желающий может наполнить по-своему. Джулиан Хаксли, автор термина «трансгуманизм», воспроизводит ту же ницшеанскую пустотность: «Человеческий род может, если того захочет, превзойти самого себя, в масштабах человечества в целом. Нам необходимо дать название этому новому убеждению. Возможно, здесь подойдёт слово «трансгуманизм». <…> Коль скоро найдётся достаточно людей, которые смогут твёрдо сказать: «Я верю в трансгуманизм», — род человеческий достигнет порога новой формы существования, и она будет столь же отличной от нашей, как наша отлична от пекинского человека. Тем самым человечество наконец-то приступит к осознанному выполнению своего подлинного предназначения»[1].

Удивительно, несмотря на полувековую историю развития, трансгуманизм так и не стал целостной идеологией или учением — как мировоззрения его, можно сказать, не существует, но он существует как широкая идейная и медийная платформа, вмещающая весьма разнородные течения.

Трансгуманисты активно освоились на совершенно разных идеологических и мировоззренческих площадках, так что в настоящий момент они широко представлены во всём политическом спектре[2]: существуют такие разновидности трансгуманизма как либертарианский, «демократический», «анархический», «социалистический», феминистский и др. Существуют также и весьма экзотические версии «христианского трансгуманизма», в основном протестантские, группирующиеся вокруг мормонов[3].

По мнению некоторых исследователей, функционалы трансгуманизма, рассредоточенные по разным ресурсам и использующие для реализации своих целей «облачные технологии», призваны решать единую задачу. Исходя из принципа «игры вдолгую», трансгуманизм как политическая сила избрал себе тактику «прилипалы» — паразита, живущего за счёт более мощного организма[4].

Ник Бостром в своём справочнике декларирует: «Ведущие трансгуманистические мыслители порою не поддаются классификации. Каждый из них представляет отдельное направление трансгуманизма, придерживаясь сложной и тонкой системы взглядов, которая постоянно подвергается пересмотру и развивается»[5].

Всё это позволяет поставить вопрос о двух основных пониманиях трансгуманизма: открытом (феноменологическом, ухватывающем явления в их видимых манифестациях) и глубинном, угадывающем за смутным мироощущением транслюдей и множеством разнонаправленных идеологем единую корневую систему, «грибницу», дающую жизнь отдельным грибам на протяжении большой площади леса идей.

Наиболее точным и продуктивным является второй подход, которого мы и будем придерживаться в своём докладе. Глубинный трансгуманизм, о котором мы ведём речь, способен генерировать разные школы, течения и идеологемы, при этом целостность его заключается в другом: это не уровень идеологии и даже не идейного направления, это манипулятивная сеть теорий, пропагандистских и пиар-технологических практик, вирусных информационных технологий. Глубинный трансгуманизм формирует поле идей, интуиций и вожделений, являющихся для него не более чем служебным инструментарием. Для глубинной парадигмы трансгуманизма любая, даже самая ценная идея, которая может казаться ключевой и определяющей, — на деле не обязательна и может быть отброшена в зависимости от обстоятельств момента. Относится это и к самому понятию «трансгуманизм», которое, как змеиная кожа, может быть сброшено и заменено на нечто иное. Поэтому, говоря о глубинной парадигме трансгуманизма — мы не имеем в виду жесткую привязку к самому термину. Такая жёсткая привязка представляла бы собой ловушку для исследователя.

Трансгуманизм возводят ко многим идеологиям XX века: иногда его называют «гипертрофированной версией троцкизма», другие авторы указывают на достаточно очевидные нацистские корни, учитывая и концепт сверхчеловека, и увлечение евгеникой, и развитие передовых цифровых технологий в Третьем рейхе, осуществляемое, кстати, с помощью компании IBM, благополучно продолжившей после Второй мировой войны диктовать свои условия на рынке[6]. Если анализировать основные течения трансгуманизма, становится очевидно, что они оказываются прямыми наследниками идеологии «устойчивого развития» — ядро идей у них то же самое.

Однако только трезво осознавая, что в данном случае мы имеем дело не с чем-то ультрасовременным, а, наоборот, чрезвычайно древним, но пытающимся перехватить новейшую повестку и передовые технологические возможности, мы сможем надлежащим образом отрефлексировать глубинную парадигму трансгуманизма. Корни этой метафизической позиции просматриваются в целом ряде гностических, герметических сообществ античности, в средневековой каббале и алхимии, затем в «прогрессизме» эпохи Просвещения, механицистском материализме XVIII века и позитивистском буме века XIX. Важнейшим, можно сказать, конституирующим признаком трансгуманизма является его технопоклонство. В этом мироощущении сплавлены научно-позитивистские, утопические, фантастические и оккультные традиции, но стержнем его является вера в Эволюцию. Трансгуманизм можно назвать закономерным итогом западноевропейских игр разума вокруг темы эволюции природы и человека со всеми родимыми пятнами дарвинизма и мальтузианства. Эволюционизм в его атеистической и секулярной формах не мог не привести к состоянию, подобному трансгуманизму.

На уровне глубинной парадигмы отчётливо видно, что это состояние подготавливалось работой нескольких поколений «прогрессистов», разрушителей традиционного порядка. Есть, наконец, и такие объективные критерии, как принцип римского политика и правоведа Луция Кассия Лонгина «Кому выгодно?». Настоящими выгодоприобретателями и заказчиками трансхомо-технологий, с большой степенью вероятности, должны считаться т.н. «хозяева истории» (термин Б. Дизраэли), в первую очередь представители крупного транснационального капитала. В своих работах Изборский клуб уже неоднократно обращался к реконструкции мировоззрения этого глубинного транснационального класса — и тема трансгуманизма не является здесь исключением. Данное мировоззрение должно быть охарактеризовано как гностическое, а сама мотивация по наращиванию власти и контроля со стороны этого класса — как поведение «высшего хищника» в терминах эволюционной биологии.

Цель заказчиков трансгуманизма — приведение социальной структуры современного общества в соответствие с базовой для гностицизма трёхчастной иерархической моделью управления («пневматики»–«психики»–«гилики», то есть «духовные»-«душевные»-«материальные»). В настоящий момент воплощающимся в жизнь видимым пунктом этой широкомасштабной программы является поэтапное внедрение отдельных сегментов системы глобального социального контроля и программирования[7]. Не охваченному «трансгуманистической сетью», не до конца посвященному в замысел истэблишменту национальных государств и многих корпораций данная идея подаётся как осознанная необходимость, которую нужно принять, чтобы решить проблемы: управляемости человеческими ресурсами; оптимизации системы безопасности и социальных услуг; исчерпания ресурсов роста; радикального продления жизни и улучшения здоровья (по крайней мере, для избранных) и ряд других болезненных проблем. Одна из ключевых задач внедрения такого рода контроля — сбор больших данных о поведении населения, в первую очередь, в целях увеличения коммерческой прибыли крупных корпораций.

В настоящее время происходит кардинальный перелом, ознаменованный такими проектами, как система социального контроля в Китае, внедрение во многих мегаполисах мира комплексов «умный город», инновации в области цифровых технологий идентификации, так называемых корпоративных экосистем, и др.

Всё это имеет самое непосредственное отношение к глубинному трансгуманизму. Что же касается трансгуманизма открытого — то он служит красивой и яркой риторической обёрткой для внедрения и насаждения новой системы глобального контроля над обывателем, которому по законам маркетинга дают несбыточное обещание сделать его «человекобогом» (Homo Deus).

Настоящие горизонты этого «очень важного поворотного пункта в истории» приоткрывал в ряде своих книг Жак Аттали — он характеризовал его как переход к эпохе «нового рабства» и «искусственных людей», а также «индустриального каннибализма»: «Мы не можем исключать в будущем и такую перспективу, что некоторые дельцы захотят запатентовать и человека. <…> Человек научится создавать серию той модели, которую он сам определил. В таком случае он будет испытывать сильный соблазн продавать и покупать своих собственных двойников, «копии» любимых людей или же специально подготовленных мечтателей и фантазёров, гибриды, созданные на основе подаренных особенных свойств, выбранных с вполне определёнными целями»[8]. В другой книге Аттали уточняет свою мысль: «Человек превратится в товар. Благодаря невероятному прогрессу нанонаук все будут рассчитывать на пересадку своего мозга в другое тело, захотят получить двойника, копии любимых. <…> Некоторые даже попытаются превозмочь человека, создав другую, высшую форму жизни и разума»[9].

Обращаясь к двум эпиграфам, предпосланным нашей работе, следует отметить, что фраза «Человеку нужен человек» у Станислава Лема и в фильме Тарковского имеет явного предшественника в лице крупнейшего христианского мистика Николая Кузанского, которому принадлежит девиз: Homo non vult esse nisi homo. — Человек не хочет быть ничем кроме человека (лат.). Эта максима имеет, в свою очередь, антиподов в лице разнообразных мироотрицателей, участников антисистемных образований. Иллюстрацией крайнего мироотрицания и в первую очередь отрицания человека может служить нигилистическое безумие одного из членов «Клуба самоубийц» у Стивенсона (и соответственно в фильме Татарского). В том же ряду лежат манихейское самоуничтожение, крайняя степень изуверского сектантства, оборотная сторона лжемессианства, на чём мы остановимся в своей работе.

Бывшая ранее достоянием оккультных кружков и сект ревизия сущности и границ человеческого существа в трансгуманизме выведена на уровень массовой агитации. Это само по себе свидетельствует о последней степени деконструкции христианской цивилизации, которая осуществляется сейчас практически на всей бывшей территории её распространения.

Максима Ницше «Человек это то, что должно быть преодолено, человек — есть мост к сверхчеловеку» — смутная, неопределённая, лукавая в своей всеядности. Совсем другое направление было задано в традиционном теоцентристском мировоззрении: «Бог стал человеком, чтобы человек стал богом» (Ириней Лионский); или: «Человек это животное, призванное стать богом» (Василий Великий). Мысль святых отцов — векторная, резко очерченная. В ней развитие воспринимается как перспектива с чётко заданной целью. Но именно эту мысль об обожении пародируют трансгуманисты. Что и неудивительно — задолго до атеизма в европейской культуре широко распространился деизм, который и является сущностной предпосылкой эволюционизма. Бог должен самоустраниться от развития земной жизни, чтобы эволюционная теория получила свой действительный смысл. На деизме основывалась космология франкмасонства, утверждавшая, что Бог удалился на покой, предоставив людям самостоятельно настраивать и улучшать работу космического механизма Вселенной. Хелер пишет о деистах, что «их богом был Другой Бог герметиков и гностиков, также известный иногда как Deus Absconditus, „бог, который ушёл прочь»»[10]. Хотя масоны и отождествляли (на словах) своего великого архитектора с христианским Богом, этот отсутствующий инженер, творение которого далеко от совершенства, больше напоминает демиурга из гностического мифа, чьи несовершенные разработки могут быть превзойдены человеческим разумом. А это уже почти трансгуманизм. Во всяком случае, масоны-деисты привнесли в современное светское общество то, что историк Дэвид Ноубл называет «религией технологии».

Среди самих трансгуманистов нет единого мнения относительно религиозного происхождения их идейной платформы. К примеру, «итальянский космист» Джулио Приско утверждает, что трансгуманизм является скорее «антирелигией», дескать, трансгуманистическая духовность, сохраняя многие из преимуществ религии, лишена её недостатков. Джулиан Хаксли характеризовал трансгуманизм как «религию без откровения». И хотя многие спорят с этим, в целом в кругах транслюдей религиозный язык очевидным образом присутствует. Особенно ярко проявляется это в представлениях о «Сингулярности», переживания которой зачастую граничат с мистическим экстазом.

Раймонд Курцвейл представляет себе сингулярность как исполнение древнего религиозного чаяния, а именно — избавления Вселенной от страдания и неведения и превращения её в самосознающее целое[11]. «Когда мы насытим материю и энергию Вселенной интеллектом, они «пробудятся», станут сознательными и высокоразумными. Это так близко к Богу, как только я способен себе представить»[12]. В одном из интервью на вопрос о Боге Курцвейл ответил весьма красноречиво: «Его пока нет».

Действительно, для некоторых трансгуманистов Сингулярность заменила божество, превратилась в идол технопоклонства, олицетворения чуда саморазвития и эволюции как «самоподдерживаемых изменений» (термин Э. Хагена). Без идеи Сингулярности как некоего математического эквивалента торжества истории, воцарения Мессии («Сверхразума») — смысл трансгуманизма как пропагандисткой технологии во многом улетучивается. Весьма характерная черта трансгуманизма — его центральная «святыня» была сформулирована как идея не в уме прозорливого учёного, а в причудливом воображении фантаста Вернора Винджа. (Хотя идея эта и витала задолго до него, например, в беседах фон Неймана и Улама в 50-е гг.) Вторая характерная черта — это «святыня», а вместе с ней и подавляющее большинство идеалов трансгуманизма — мнимые, отсутствующие, ожидаемые сущности. А если какие-то из них и воплощаются на практике, они не приводят к тому чудотворному эффекту, который вчитывался в эти ожидания.

В более ёмком, чем у Винджа, изложении Ника Бострома Сингулярность сводится к тому, что «разумные системы могут создать ещё более разумные системы и сделать это быстрее, чем первоначальные конструкторы-люди. <…> В течение очень короткого промежутка времени (месяцы, дни или даже всего лишь часы) мир преобразится больше, чем мы можем это представить, и внезапно окажется населён сверхразумными созданиями. С понятием сингулярности часто связывают идею о невозможности предсказать, что будет после неё. Постчеловеческий мир, который в результате появится, возможно, будет столь чуждым для нас, что сейчас мы не можем знать о нём абсолютно ничего»[13].

На Западе в среде их же писателей-фантастов почти сразу же нашлись те, кто воспринял идею с иронией. Брюс Стерлинг в спиче с говорящим названием «Сингулярность. Ваше будущее как чёрная дыра» назвал главную идею трансгуманизма «кошачьей мятой для интеллигенции». Стерлинг насмешливо указал на то, что и в недавней истории уже было три «сингулярности»: атомная бомба, ЛСД и компьютерные вирусы. А в книге «Будущее уже наступило» желчный Стерлинг высмеивает идею «постчеловечества»: постчеловек банален, скучен и несостоятелен, «как и любой человек во все времена».

В чём же смысл мифа о сингулярности? В лице трансгуманистов и их хозяев мы имеем дело с практиками, которые вложили усилия и деньги в конкретный результат. Именно здесь следует искать некую коллективную сингулярность, решающую глобальные проблемы в преломлении оптики мировой олигархии и её агентов. Можно предполагать, что сингулярность будет достигнута не только и не столько благодаря технике, сколько совмещёнными с техникой новыми технологиями переустройства общества и человека, которые приобретут нарастающий темп.

Смысл сингулярности, вероятнее всего, в неотвратимо нарастающем централизованном технологическом контроле за обществом и человеком, переводящем их в новое и необратимое состояние. Начало нынешнего 2020 года оказалось похожим на эту «сингулярную» лавину благодаря беспрецедентному медийному давлению на психику масс, карантинным мерам цифрового контроля, глубочайшему падению цен на нефть. Если это не совпадение, и за COVID стоит глубинная парадигма трансгуманизма — это означает, что «шутки кончились», и что это уже не просто набор странных фантазий, смешанных с бредовыми человеконенавистническими утопиями, а масштабные, всеохватные практические мероприятия, в соответствии с которыми вынуждены выстраивать своё поведение правительства большинства стран.

Наиболее активное идейное и политическое наступление носителей идей трансгуманизма, в том числе и в России, пришлось на вторую половину 2000-х — первую половину 2010-х годов. Второе десятилетие нового тысячелетия ознаменовалось неотступными попытками реализации направлений трансгуманизма в широком смысле, которое не прекращалось вплоть до последнего времени (закон о домашнем насилии), и лишь усугубилось во время карантинных мероприятий.

«Ник» одного из первых ключевых идеологов трансгуманизма Ф.М. Эсфендиари — «FM-2030», — говорит нам о моменте 2030 года. К 2030 году (плюс-минус) должно совпасть тотальное введение единого технологического контроля над людьми во всех сферах жизни (главный итог практически осязаемого, а не вымышленного трансгуманизма) и закончены социобиологические трансформации общества (проекция трансгуманизма в глубинном смысле). При этом, как и предрекали трансгуманисты: обычные люди, не являющиеся постлюдьми или особыми транслюдьми, перехода даже не увидят, в силу отсутствия доступа к «сверхразуму» суперкомпьютеров.

Этот переход был так описан близким к трансгуманистам писателем Ю.Н. Харари в его «Краткой истории будущего» (2018): «Возможно, мы одно из последних поколений Homo Sapiens». Под «Хомо сапиенс», по всей видимости, должны пониматься люди, обладающие собственным нераспределённым на чужом компьютере разумом (сапиентностью), целостностью «Я».

Но что-то пошло не так… Именно в 10-е годы XXI века кривая экспоненциального роста технологий, поднятая на щит Курцвейлем вслед за Минским, а Минским — вслед за фон Нейманом, сломалась вместе с расчетами американского экономического роста, включая планы возрождения пилотируемой лунной программы и её продолжения на Марс. Проекты трансгуманизма во многих странах встретили политическое и общественное сопротивление и пробуксовывают. Не все элиты выполняли дорожную карту или проглатывали «наживку» власти «сверхразума». Некоторые осуществляли сходные преобразования на независимой от западных корпораций технологической базе, как это произошло в Китае (полномасштабный электронный контроль за населением). Более того, Китай стал продвигать в мире, в том числе и на Западе, собственные средства технологического контроля. А несинхронность, фрагментарность и утрата глобальных технократических рычагов противоречит самой идее тотальной сингулярности.

В итоге сингулярность, несмотря, казалось бы, на большие успехи трансгуманистических направлений, оказалась похоронена. Овладение биотехнологиями в той мере, в какой они могли бы поменять тип человека, оказалось слишком сложной задачей для трансгуманизма, сделавшего ставку на машину. Между тем мир вступил в ситуацию серьёзных экономических противоречий, когда фантом глобального единства испарился, тем самым был упущен и шанс на то, чтобы захлопнуть дверцу технологической клетки с ключом в одних руках.

Срыв символической даты «2030» (или 2027, 2029) станет для сингулярности фатальным концом проекта, но отнюдь не концом трансгуманизма как такового. «Глубинный трансгуманизм» умеет маскироваться, лицедействовать и, меняя имена и брэнды, «капсулироваться», чтобы выжидать следующего удобного момента для броска.

  1. ОСНОВНЫЕ ТЕЧЕНИЯ ТРАНСГУМАНИЗМА

Внутри трансгуманизма выделяют несколько главных течений, на которых мы кратко остановимся.

Экстропианство («Выскользнуть из ловушки углеродной формы жизни»).

Бостром следующим образом характеризует это направление: «Экстропианство представляет собой отдельное направление трансгуманизма (так что все экстропианцы являются трансгуманистами, но не наоборот). Экстропианцы образуют свое название от понятия “экстропия”, разработанного Максом Мором и Томом Морроу (под этим псевдонимом скрывался американский юрист и философ Томас Белл — авторы доклада), которое характеризует рост и жизнеспособность системы. В их основном документе “Принципы экстропианства”[14] называется семь основных принципов, которые имеют особую важность для экстропианцев в развитии их идей: бесконечный прогресс, самопреобразование, практический оптимизм, разумная технология, открытое общество, самонаправление и рациональное мышление». В 1990-е годы Макс Мор (урожденный Макс Т. О’Коннор)[15] впервые последовательно изложил пути миграции человека в постчеловеческое существование. Переход в это состояние Мор связывает с выскальзыванием из «ловушки углеродной формы жизни».

Одним из современных ответвлений философии экстропианства является так называемый «экстропизм», основные взгляды которого изложены в Манифесте Экстрописта (The Extropist Manifesto)[16], опубликованном в январе 2010 года. Положения экстропизма имеет смысл здесь процитировать, поскольку они лежат в основании мировоззрения, охватывающего почти все трансхомо-направления. К этим положениям относятся: «вера в безграничное расширение человеческих возможностей; преодоление ограничений, налагаемых религией, протекционизмом, сегрегацией, расизмом, фанатизмом, сексизмом, эйджизмом (возрастная дискриминация людей предпенсионного и пенсионного возраста) и любыми другими архаичными страхами и ненавистью, а также ограничений человеческого потенциала и достижение физического бессмертия; преодоление собственности; примат интеллекта и рационального мышления, использование дедуктивных умственных способностей вместо зависимости от слепой, иррациональной веры, суеверий и традиционных догм — создание дружественного человеку искусственного интеллекта».

Сингулярианство (Математическая функция как божество) — «технологическая вера», убеждённость в скором наступлении гипотетического момента, когда технологическое развитие станет неуправляемым и необратимым. Главным идеологом сингулярианства считается Рэймонд Курцвейл — изобретатель и футуролог, технический директор компании Google, обладатель неофициального титула «папа трансгуманизма», отпрыск нерелигиозных евреев, бежавших из Австрии в США накануне Второй мировой войны. В 2008 году Курцвейл и не менее легендарный предприниматель Питер Диамандис учредили Singularity University. К созданию Университета Сингулярности «приложили руку» и известные учёные, стартап-гуру и корпорации (Google, Genentech, Autodesk, Cisco, Nokia и др.)[17].

На Втором международном конгрессе «Глобальное будущее 2045», состоявшемся в Нью-Йорке в 2013 году, Рэймонд Курцвейл выступил с докладом на тему «Бессмертие к 2045 году», в котором выдвинул ложную дихотомию биологической и небиологической частей человека и стратегическую цель вытеснения одной из них: «Мы будем становиться всё более небиологическими существами, пока не дойдём до состояния, когда небиологическая часть станет превалировать, а биологическая потеряет своё значение. При этом небиологическая часть будет настолько мощной, что она сможет полностью моделировать и понимать биологическую часть. Так что если биологическая часть вдруг исчезнет, это не будет иметь значения, поскольку небиологическая часть уже полностью её поняла»[18]. Фактически Курцвейл воспроизводит вульгарно-материалистические представления о душе и сознании в стиле Бюхнера и Молешотта, полагавших, что мысли производятся мозгом аналогично тому, как печень вырабатывает желчь, а желудок — желудочный сок. (Однако это сходство может быть обманчивым, ведь за внешним материализмом и атеизмом, как это нередко бывает, иногда скрывается изощрённый оккультизм и неоспиритуализм.)

Среди трансгуманистов наметилась тенденция к пересмотру радикальной сингулярности Винджа и Курцвейля, пониманию её не как взрыва, а как некоего перевала в истории, после которого она должна «выйти на плато». Точку сингулярности предлагают интерпретировать как индикатор «зоны перегиба, после прохождения которой темпы глобальной эволюции будут систематически в долгосрочной перспективе замедляться»[19].

Аболиционизм («инженеры нечеловеческого счастья»)

В этом направлении на первый план выдвинуто использование комплекса высоких технологий для прекращения страданий и достижения максимально возможного уровня счастья. Главная установка аболиционизма состоит в том, что человеческие эмоции имеют физиологическую, а не духовную природу и, воздействуя на мозг, можно достичь кардинальной смены способа восприятия жизни. Движение в этом направлении в конечном итоге должно привести к созданию постчеловека, испытывающего непрерывное чувство счастья и освобождённого от «непреднамеренных страданий»[20].

«Физиология счастья» связывается с т.н. «гормонами счастья» — эндорфинами, серотонином и дофамином. Если эндорфины влияют, в основном, на кратковременные состояния эйфории и радости, то серотонин в большей степени создаёт фон счастья и долговременной удовлетворённости. Другой гормон и нейромедиатор, тесно связанный с серотонином, — дофамин, является одним из факторов внутреннего подкрепления и мотиватором мозга, поскольку вызывает чувство удовольствия[21]. Помимо фармакологических разрабатываются также методы борьбы с депрессиями и страданиями путём манипуляций с генами.

Аболиционисты (их также называют гедонистическими трансгуманистами) активно пропагандируют идею «конструируемого рая» (paradise engineering), подразумевающую замену естественного чувства боли «информационно-сигнальными градиентами здоровья»[22]. Один из главных источников этого течения «инженеров счастья» — интернет-манифест «Гедонистический императив» британского философа-утилитариста Дэвида Пирса[23]. Этот вегетарианец в третьем поколении является одним из наиболее значимых идеологов трансгуманизма[24]. Саму возможность страдания Пирс рассматривает как «нежелательный аспект человеческой природы». В «Гедонистическом императиве» изложены такие принципы «конструируемого рая», как: использование наркотиков и прикладных достижений генной инженерии, нанотехнологии, фармакологии, нейрохирургии для ликвидации всех форм депрессии, боли и страдания («негативного опыта»).

Иммортализм (построение Царства Кощеева на земле)

Иммортализм (от лат. immortalitas, «бессмертие») — наиболее востребованное течение трансгуманизма, направленное на максимальное продление срока человеческой жизни и достижение практического бессмертия, благодаря новейшим открытиям и технологиям.

В 2013 году создатели Google Сергей Брин и Ларри Пейдж инвестировали миллиард долларов в компанию Calico (полное название — «Калифорнийская компания “Жизнь”»). На открытии тогдашний руководитель Google Ventures Билл Марис сообщил, что Calico продлит человеческую жизнь как минимум на 500 лет. После этого громкого заявления информационный шум вокруг компании моментально затих. К настоящему моменту в компанию Calico вложено уже больше полутора миллиардов долларов, а её деятельность строго засекречена: «Исследовательская лаборатория спрятана в подземном бункере где-то на окраинах Сан-Франциско. В неё не допускают прессу, её сотрудники не публикуют научных работ, а каждого посетителя заставляют подписывать соглашение о неразглашении. Ни руководство, ни пиарщики Google никаких комментариев на этот счёт не дают»[25].

Сотрудники Сalico — известные специалисты по генетике, биологии и искусственному интеллекту — крайне скудно говорят о своей работе. Единственное, что достоверно известно: в компании осуществляются опыты над голыми землекопами (лат. Heterocephalus glaber) — мелкими грызунами семейства землекоповых, живущими на порядок дольше других грызунов подобного размера. В 2012 году благотворительный фонд поддержки научных исследований «Наука за продление жизни» позиционировал изучение голого землекопа в качестве одной из «25 научных идей продления жизни»[26], наряду с пересадкой стволовых клеток, созданием иммунных клеток, эпигенетической регуляцией генов долголетия и стрессоустойчивости, регенеративной медициной (выращивание органов), фармакологическим подавлением старения и возрастзависимых заболеваний, математическим моделированием продолжительности жизни и т.д. В 2017 году в Калифорнии была произведена первая в мире процедура по «редактированию» генома взрослого человека внутри его тела. Пациентом стал мужчина с мукополисахаридозом II типа (синдромом Хантера).

Однако проблема бессмертия для разума вызвала уже даже в первом поколении трансгуманистов серьёзные сомнения. Как писал Виндж: «Разум, замкнутый в одних и тех же границах, не способен жить вечно, спустя несколько тысяч лет он станет напоминать, скорее, бесконечно повторяющуюся закольцованную пленку, нежели личность. <…> Когда разум разрастётся до поистине исполинских размеров и оглянется в прошлое, какие родственные чувства он сможет испытывать по отношению к тому, чем он являлся изначально?»[27]. При этом Виндж ссылается на произведение фантаста Ларри Нивена «Морально-этический аспект безумия», в котором главный герой, ведущий на космическом корабле многотысячелетнее преследование своего врага, со временем сам превращается в робота, осуществляет все свои действия в автоматическом режиме, тогда как сама погоня, как и жизнь вообще, теряет для него всякий смысл.

Постгендеризм («Сверхчеловек должен быть андрогинен») – влиятельная социальная философия, ставшая венцом сексуальной революции XX века и одним из главных фундаментов постгуманизма. В ее рамках разрабатываются пути уничтожения пола человека с помощью биотехнологии и вспомогательных репродуктивных технологий. Сторонники постгендеризма утверждают, что существование гендерных ролей, социальной стратификации, а также когнитивных и физических различий полов в целом оказывает негативное влияние на жизнь конкретных людей. Они полагают, что с развитием технологий необходимость половых сношений в целях размножения отпадёт, а традиционные гендерные роли в обществе и семье исчезнут[28].

В качестве одного из предтеч постгендеризма принято считать немецкого защитника прав сексуальных меньшинств и сексолога Магнуса Хиршфельда (1868–1935), выступавшего за признание наличия «третьего пола». Официальному исключению гомосексуализма из американской, а затем и международной номенклатуры психических расстройств предшествовало многолетнее и беспрецедентное по своему масштабу пропагандистское нагнетание фобий угрозы перенаселения, продвижение средств контроля над рождаемостью, сопровождавшееся не менее беспрецедентной политической кампанией за признание гомосексуализма нормой. Указанная кампания стала возможной во многом благодаря огромным денежным вливаниям из Фонда Хью Мура (Hugh Moore Fund), Фонда Рокфеллера (Rockefeller Foundation) и Фонда Форда (Ford Foundation). Благодаря этим усилиям табуированная доселе тема довольно быстро переместилась из области «немыслимого» в область «радикального» с тем, чтобы после интенсивного «общественного обсуждения» и муссирования в СМИ приобрести, наконец, желанный статус «социальной нормы» (типичный пример так называемого «окна Овертона»). Инвестиции из тех же трёх источников активизировали движения феминисток. Всё это, по мысли А. Карлсона, делалось «с целью сокращения рождаемости»[29].

К концу XX столетия феминистское направление в публицистике и отчасти в научной психологии в США становится доминирующим, специально разработанные феминистами догматы, такие как «гендерный континуум», ущербность старых традиционных форм гендерной жизни и превосходство над ними андрогинности — узакониваются и сакрализуются[30]. В основе постгендеризма лежат весьма радикальные требования феминистского социализма (уничтожение статуса матери в семье и обществе, правовая и моральная реабилитация инцеста и педофилии, полное освобождение женщин и детей в плане выбора ими форм сексуального поведения, когда, в частности, дети должны иметь «столько генитального секса, сколько смогут вынести» (формулировки Суламифи Фейерстоун).

С трансгуманизмом это направление смыкается, прежде всего, на почве мечтаний о новейших «репродуктивных технологиях», благодаря которым произойдёт «трансформация “физических” возможностей человека, некоторые из которых до сих пор считались биологически присущими только одному полу. Эта трансформация может даже включать в себя способности к оплодотворению, кормлению грудью и беременности, и таким образом, например, одна женщина сможет оплодотворить другую, мужчины и не рожавшие женщины смогут вырабатывать молоко, и оплодотворённую яйцеклетку можно будет пересадить в тело женщины или даже мужчины»[31].

Ещё одной значительной вехой развития постгендеризма стало опубликованное в 1985 году эссе признанного авторитета в своей среде, американской социалистки-феминистки Донны Харауэй «Манифест киборгов: наука, технология и социалистический феминизм 1980-х»[32]. Харауэй утверждает, что именно через размывание границ между человеческими существами и машинами, через интеграцию женщин и машин в новый архетип культуры, основанный на принципе андрогинности, человечество сможет обрести освобождение от «остаточных явлений патриархальности и капитализма». В другой работе Харауэй приходит к ёмкой формуле, которую можно назвать логичным завершением феминистской философии: киборгизация — это единственный способ, наконец-то, примирить женщину и мужчину, потому что все остальные способы не работают.

Тенденции развития постгендеризма привели к возникновению новой субкультуры «странного пола» (gender queer). Одним из манифестов этого движения стала работа американского философа Джудит Батлер с откровенным названием «Гендерное беспокойство: феминизм и подрыв идентичности»[33]. Ведущее американское информационное агентство The Associated Press в своём регулярно обновляемом справочнике по грамматике Associated Press Stylebook, который, как пишет The Washington Post, является “главным грамматическим судьёй для журналистов всего мира”, ввело в обращение новое местоимение they (что-то вроде “оно” в единственном числе, хотя изначально they означает “они”). Это местоимение в новой своей ипостаси «предназначено для обозначения людей, которые не идентифицируют себя в мужском или женском роде. В родственных друг другу норвежском, шведском и датском языках тоже недавно введено аналогичное “нейтральное” местоимение hen вместо, соответственно, han и hun (“он” и “она”). <…> Если теоретики феминизма, внедрившие в массовое сознание понятие “гендер”, заменив им понятие “пол”, лишь теоретизировали на эту тему в 80-х годах прошлого века, то сегодня их теория стала гендерной идеологией, которая легла в основу всего западного мироустройства»[34].

  1. БОСТРОМ И ДРУГИЕ: МАНИФЕСТЫ ТРАНСЛЮДЕЙ

На исходе столетия, в 1999 году, вышел развёрнутый манифест трансгуманизма под редакцией нескольких признанных лидеров этого направления во главе с Ником Бостромом. В нём были даны следующие определения:

«Трансчеловек — некто, активно готовящийся стать постчеловеком». «Постчеловек (posthuman) — это потомок человека, модифицированный до такой степени, что уже не является человеком». «Постлюди могут оказаться полностью искусственными созданиями (основанными на искусственном интеллекте) или результатом большого числа изменений и улучшений биологии человека или трансчеловека. Некоторые постлюди могут даже найти для себя полезным отказаться от собственного тела и жить в качестве информационных структур в гигантских сверхбыстрых компьютерных сетях. Иногда говорят, что мы, люди, не способны представить себе, что значит быть постчеловеком. Их дела и стремления могут оказаться так же недоступны нашему пониманию, как обезьяне не понять сложности человеческой жизни»[35].

В сущности, мы видим установку на максимум «прогрессивности», то есть в идеале должно произойти как можно больше изменений, сближающих человека с машиной или компьютерной технологией (в виртуальном варианте), что говорит о наращивании блока рационального мышления в ущерб другим функциям личности. Сознание постчеловека сводится к «идентичности» как к набору сведений, что также сближает трансгуманизм с подходом западного общественно-научного мейнстрима. Трансгуманизм не создаёт новой личности, не уничтожает старую, он трансформирует и полностью подчиняет имеющуюся личность[36].

Промежуточным, переходным типом между современными людьми и постлюдьми предполагаются транслюди. Транслюди, в отличие от постлюдей, видятся более реальным объектом с чёткими параметрами, такими, как улучшение тела имплантатами, «бесполость», искусственное размножение и «распределённая индивидуальность».

Мы уже видим сегодня много людей, которые выполнили или с некоторым успехом пытаются выполнить эти условия (чайлд фри, трансгендеры, бисексуалы, лица, применяющие экстракорпоральное оплодотворение и др.). Имплантаты в теле также являются реальностью сегодняшнего дня, но изменения личности сами по себе они не производят, если исключить тот вариант, что они могут быть использованы как интерфейсы для контроля над «распределённой личностью».

Сегодня транслюди — это в том числе и индивиды, занимающие высокое социальное положение и ответственные должности. Транслюди нередко стоят и во главе корпораций. Кстати, возможно, именно в принадлежности к транслюдям и есть разгадка странного публичного высказывания и непубличного поведения некоторых известных людей, которое трудно объяснить исходя из традиционной прагматики. (Наводят на эту мысль попадающие в СМИ реплики целого ряда финансовых олигархов мирового уровня, а также президентов ряда стран и топ-менеджеров крупнейших корпораций — впрочем, с их стороны это может быть знаком лояльности транснациональной сети, которой они принадлежат.)

Голландский «биохакер» и либертарианец Петер Йоостен в своём обзоре современных направлений трансгуманизма, среди его главных технологических драйверов, указывает: разработку искусственного трансплантата, заменяющего головной мозг, разработку информационных технологий, позволяющих произвольно загружать и разгружать суррогат мозга по аналогии с компьютером. «Морфологическая свобода — это возможность выбрать любую форму тела, которую позволяет технология. В эфире для Valerio4ever, для которого я также брал интервью, участвовала женщина, целью которой было кататься на лыжах в созвездии нанороботов на песчаных дюнах Марса», — разъясняет Йоостен. Освоение космоса Йоостен связывает, в частности, с тем, что законы и правила на других планетах будут гораздо менее жёсткими, чем на Земле, и люди будут улетать далеко, чтобы подвергать там себя наиболее продвинутым экспериментам по совершенствованию своей природы.

Такого рода высказывания могут создать ощущение, что мы имеем дело не с философами и не с идеологами, а с аутичными подростками, начитавшимися фантастики до полувменяемого состояния, когда грань между беллетристикой и критическим мышлением стёрлась. Так или иначе, именно такого рода авторы задают сегодня тон трансгуманизма на Западе.

Излагая «историю мечты человека» о своём совершенстве и о столкновениях этой мечты с клерикальной и административной «косностью», и Бостром, и Йоостен избегают упоминания об оккультных структурах, как и о метарелигиозных движениях вообще. Вкратце касаясь связей трансгуманистов с военными, оба автора обходят молчанием причастность упоминаемых лиц к разработкам средств массового уничтожения или «нелетальной» войны, даже если они рассекречены и широко дискутируются в Сети. Ещё одно сквозное умолчание — тема «зелья», т.е. эйфоризирующих средств, даже если речь идёт не о современниках (как Майкл Гольдблатт, с 2012 работающий в компании Cannabis Sciences), а об алхимиках Средневековья. Умолчания, касающиеся связей современных трансгуманистов с культами, можно объяснить стараниями обоих авторов противопоставить науку религии, хотя иногда эта оккультно-сектантская составляющая настолько очевидна, что её невозможно закамуфлировать (как пример — инициативы Terasem Movement).

Как Бостром, так и Йоостен игнорируют тему душевных расстройств у современников и далёких предшественников, даже если они общеизвестны из популярных энциклопедий. Оба автора либо не воспринимают клиническую психиатрию как науку, либо — что более вероятно — по законам презентационного жанра прибегают к «лакировке» образа авторитетных фигур ради репутации всего своего направления. «Лакировка» затрагивает и те биографические детали предшественников и лидеров движения, где они смыкаются с откровенно мизантропическими идеями и откровенно геноцидальными военно-политическими планами.

Мы не намерены в своём докладе фокусироваться на психиатрических диагнозах отцов и проводников трансгуманизма, а также на том, что в припадке политкорректного «целомудрия» называют их «богемным поведением». Однако считаем своим долгом указать на некоторые закономерности в этом отношении. (Так же как ранее мы сделали это в адрес творцов и проводников контркультурной и психоделической революции в 60–70-е годы XX века.)[37] Закономерность эта состоит в том, что очень многим, если не большинству идеологов трансгуманизма свойственны «характерологические странности». К числу таковых относятся, в частности, Джулиан Хаксли, Алан Тьюринг, Норберт Винер. Учитывая не сам факт душевного расстройства, а его влияние на мировоззренческую систему и её внезапные виражи, более уместно было бы охарактеризовать данную общую черту как склонность к голотимному сдвигу, т.е. формирование идеологических конструктов под влиянием спонтанно изменившегося (знака) аффекта. Всё это не особенности биографий отдельных лиц, а определённая печать, которая лежит на трансгуманизме в целом.

И уж совсем в неприглядном и ошеломляющем виде предстает изнанка трансгуманизма в свете недавних американских скандалов с Эпштейном и культом Бронфманов. Здесь увлечение новейшими технологиями сошлось и с оккультизмом, и с отъявленным гностическим высокомерием, и явными намеками на мечту об установлении Нового Рабства и нового кастового порядка, которая звучит уже не гипотетически, как у Аттали, но приобретает реальные практические очертания.

То, о чем не принято говорить вслух, вдруг вскрылось как подноготная высшей элиты англосаксонского мира, вернее, транснациональной сети, включающей как высшую аристократию старой Европы и Аравии, так и финансовую олигархию и светское общество США, Англии, Израиля, ряда других государств. На этот раз имена именитых учёных, связанных с трансгуманизмом (таких как трансхомо-икона Стивен Хокинг, нобелевский лауреат Мюррей Гелл-Ман), вскрылись в контексте резонансного ареста финансиста Джеффа Эпштейна по обвинению в серийной педофилии и торговле «живым товаром». Журнал New York Magazine опубликовал его телефонную книжку, в которой оказались не только крупные политические фигуры, такие как Билл Клинтон и британский принц Эндрю, но и множество учёных из прорывных отраслей.

В 2010 году Эпштейн был вынужден официально зарегистрироваться в штате Нью-Йорк как опасный сексуальный преступник, а в 2015 году дело приобрело ещё более скверный оборот. Выяснилось, что в принуждении к сожительству нимфеток с Эпштейном участвовали сами учёные мужи, в частности трансгуманист Марвин Минский — учитель Курцвейля; что не только Билл Клинтон и демократические чиновники, но и такие именитые профессора как биолог Мартин Новак, физик Лоренс Краусс, математик Натан Мирволд, лингвист Стивен Пинкер релаксировали на карибском острове Малый Сент-Джеймс, куда девочек завозили на 38-футовом корабле, а также на самолёте Gulfstream, имевшем прозвание «Лолита-Экспресс». На том же острове в Карибском море была зарегистрирована компания Southern Trust Co., занимающаяся серьёзными научными разработками, в частности, ”базой данных ДНК и майнингом данных». Там же был возведён оккультный храм с большим подземным лабиринтом, имеющий архитектуру культовых сооружений «непонятной веры».

После этой серии публикаций Эпштейн был найден в своей камере сначала полузадушенным, после чего пришёл в себя, а затем, спустя неделю, задушенным, причём с двумя переломами подъязычной кости, что с версией о суициде не сходится. Выяснилось, что адвокаты приводили в камеру женщину, а руководство изолятора этого не замечало. После этой кончины многие из фигурантов записной книжки покойного смогли вздохнуть с облегчением.

Один из секретов Эпштейна был раскрыт New York Times за неделю до его смерти: «Джефри Эпштейн долгое время был очарован трансгуманизмом — научной концепцией, направленной на улучшение человеческой расы с помощью таких методов, как генная инженерия и искусственный интеллект», — бесстрастно сообщало издание. — Он говорил с несколькими людьми о плане распространения своей ДНК по всей человеческой расе путём одновременного оплодотворения многочисленных женщин. Он еще в начале 2000-х годов говорил с несколькими учёными и бизнесменами о своей мечте использовать свое ранчо в Нью-Мексико для осеменения, собрав для начала двадцать женщин. Он обсуждал эти планы также с известными учёными, лауреатами Нобелевской премии… Эпштейн также интересовался криогеникой, недоказанной наукой, включающей замораживание человеческих тел, чтобы позже вернуть их к жизни, заявив, что он хочет, чтобы его голова и пенис были заморожены».

Налицо явные признаки не научного и не идеологического, а культового характера, причём сопряжённого с идеей эротического рабства[38]. Свертывание расследование дела Джеффри Эпштейна имеет не только политический смысл (защиты репутации Клинтона и других высокопоставленных особ), но и стратегический: база данных ДНК, готовившаяся для оккультных экспериментов, еще может получить целенаправленное применение в руках неомальтузианцев и экспериментаторов над человеческой природой.

В комментариях New York Magazine к «чёрной книжке» Джеффри Эпштейна названо имя, упомянутое Джеком Сарфатти в числе спонсоров Human Potential Movement («Движение за развитие человеческого потенциала», знаменитое своей политической и оккультной ролью в новейшей истории) — «Бронфманы из Торонто». Здесь просматривается связь с ещё одним скандалом на почве сексуальных культов: Nxivm – существовавшего под прикрытием школы психологического тренинга «тайного сестринства», участницы которого назывались «рабынями» и подвергались клеймлению и телесным наказаниям. Лидеры культа были арестованы в 2018 году, и это вместе с новым «делом Эпштейна» наводит на мысль, что полицейские власти наткнулись на верхушку некоего оккультного айсберга, связанного с не вполне ясными ритуалами и идеями нового рабства. Впрочем, из всей семьи Бронфманов, которых иногда называют «американскими Ротшильдами», уголовному преследованию подверглась лишь одна Клэр Бронфман.

Между тем над крионикой сгустились тучи. В августе 2019 года крионическая компания Alcor звучит в сюжете, леденящем в прямом и переносном смысле. В штате Аризона проходит суд по жалобе трёхлетней давности, касавшейся невыполнения частной биологической компанией Biological Research Center (BRC) своих обязательств перед клиентом, тело умершей супруги которого было приобретено для научных целей. Молчавший пять лет (!!) агент ФБР внезапно излагает свои впечатления о рейде в офис этой фирмы. И только сейчас обнаруживается, что фирма была с ярко выраженным культового характера сатанистским душком — как иначе объяснить распятое в её офисе тело мужчины, к которому подшита маленькая женская голова?

«Как Франкенштейн», — докладывал агент, а местная пресса составляла досье на весь биологический бизнес штата, включая ту самую компанию Alcor, которой многие мечтатели о второй жизни завещали свои тела, а некоторые только головы и половые органы. Пресса дополняет историю подробностями: в BRC был целый холодильник с гниющими половыми органами, а на канадской границе был задержан мужчина с полным багажником человеческих голов, тоже ехавший в Аризону. Дома же у него нашли целый склад тазовых костей с мёртвыми младенцами внутри «неизвестного предназначения». Вся эта история заканчивается приговором в виде штрафа главе BRC Стивену Гору, а что на самом деле происходило под крышей этой компании — остается благополучно неизвестным. После этой истории крионика как направление трансгуманизма в восприятии широкой аудитории ассоциируется с кошмаром.

С учётом этих фактов не кажется странным, что уже упоминавшийся экстропианец Макс Мор, хотя его направление внутри трансгуманизма и выступает под маркой науки, обнажает корни своего мировоззрения в одной из статей, которую можно считать манифестом-провокацией. Речь идёт о работе «Во славу Дьявола», напечатанной журналом «Либертарианский Альянс» в 1991 году. В ней Мор излагает известную гностико-теософскую идею о Люцифере — «несущем свет» и восставшем против Бога, «державшего человека во тьме»[39]. Текст, надо сказать, довольно-таки бездарный в философском плане и при этом саморазоблачительный — здесь имеет место эксплуатация нарциссизма и других пограничных расстройств, особенно характерных для подросткового кризиса идентичности (14-17 лет — возраст, когда шансы контркультурщиков, наркоторговцев и квир-меньшинств «завербовать» подростка существенно выше). Люцифер в трактовке Макса Мора выступает как воплощение разума, интеллекта, критического мышления, поиска новых идей. Бог же, напротив, выступает как антипод экстропианства — носитель энтропических сил, догматик, деспот и садист, строящий свое господство на невежестве и трусости. Мор апеллирует к неустойчивой психике потенциальной паствы, когда заклинает её: «Концепция Первородного Греха и спасения во Христе являются глубоко оскорбительными для меня и всех экстропианцев, которые ценят личную ответственность. <…> Все вы — Папы. Вы сами высший авторитет для самих себя. Вы сами источник ваших действий. Вы сами, не важно, активно или нет, выбираете себе систему ценностей и жизненные цели. Вы сами выбираете, во что верить, как сильно верить и что воспринимать как развенчивающие факты. Никто не властен над вами — вы сами управляете собой, выбираете подход к жизни, думаете. Присоединяйтесь ко мне, присоединяйтесь к Люциферу…»[40]

  1. Перехват технологий

Новыми стимулами для конструктов «постчеловека» стали как реальные прорывные достижения в сферах нанотехнологий (особенно новых материалов), робототехнике и генной инженерии, так и псевдонаучные построения, особенно в рамках теории сложности, в которых нередко физические феномены трансформации материалов произвольно проецируются на биогенетические процессы и даже на закономерности массовой психологии. Смешение науки с псевдонаукой подстегивается новым спросом военных промышленников на технологии информационно-технической и информационно-психологической войны.

В 2012 году Национальный совет по разведке США заявил, что в ближайшие 15 лет основной тенденцией станет расширение «врождённых человеческих возможностей» при помощи НБИК-технологий (совокупность нано-, био-, информационных и когнитивных технологий)[41]. Некоторые экспериментальные НБИК-разработки уже презентованы широкой общественности. К примеру, небезызвестный Эдвард Сноуден рассказал о «дистанционном мониторинге нейронов», в ходе которого осуществляется в буквальном смысле телепатическое общение: можно напрямую передавать звуковые и визуальные сообщения, видеть и слышать чужими глазами и ушами. Планируется, что эту технологию, помимо прочего, будут использовать для «выявления неблагонадежных социальных элементов», что вызывает неизбежные аллюзии на полицию мыслепреступлений и очередной виток поиска эффективных средств тотального контроля[42]. Ещё одна разработка — оптогенетика, призванная помочь всем желающим «улучшить врождённые качества и особенности организма с помощью управления мозговой активностью». С этой целью предлагается использовать генно-модифицированные нейроны, способные синтезировать опсины — светочувствительные белки, содержащиеся в глазных клетках. Управляя ими, можно манипулировать электрической активностью нейронов.

Похожего эффекта можно добиться при вживлении мозговых имплантов. Одним из пионеров в этой области стал стартап Neuralink, презентованный Илоном Маском[43]. Через 8-миллиметровое отверстие в черепе вживляются 100 проводов и 3000 электродов. Сигналы принимает небольшой блок, который планируется располагать за ухом, а он, в свою очередь, будет передавать данные на компьютер. Как заявляют представители проекта, конечная цель — совместить работу мозга с искусственным интеллектом.

Во всех этих случаях есть серьёзные основания подозревать, что под видом «гомомодернизации» и «улучшения человеческих способностей» потерявшему ориентиры человечеству «продают» услугу физической «гаджетизации», т.е. буквального сращивания с электронными системами — а в подноготной: внедряют в мозг систему тотального контроля, поданного под «соусом» всемогущего ИИ.

Как справедливо задается вопросом один из русских блогеров: «Что считать “улучшением интеллекта”? Более высокая скорость мышления, например, не прибавляет ума. Глупец может мыслить на порядок быстрее гения. Только вот решения он будет принимать неверные и дурацкие. Зачем это нужно? Куда сможет себя приложить социально человек с улучшенным интеллектом в мире, где курс на дебилизацию и умные просто опасны?»

Еще один важный аспект проблемы «гомомодернизации» затрагивается авторами уже упомянутого доклада Национального совета по разведке США «Глобальные тренды — 2030», которые откровенно заявляют: «Через 10–15 лет технологии расширения человеческих возможностей будут доступны только тем, кто сможет за них заплатить. Это повлечет за собой построение двухуровневого общества, и неизбежно возникнут морально-этические проблемы»[44]. Ученые Лондонского королевского общества, в свою очередь, подтверждают, что трансгуманистические технологии произведут настоящую социальную революцию, но одновременно их дороговизна увеличит расслоение общества[45].

Но чаще всего вопрос о социальном расколе решается трансгуманистами в «оптимистическом» ключе. Парализованный Стивен Хокинг, поистине выступавший многие годы в силу своей инвалидности как некое подобие «головы профессора Доуэля» и «синтетический голос» трансгуманизма, в книге “Ответы на большие вопросы” предвидит в будущем «политические проблемы с неусовершенствованными людьми». Однако проблемы эти, которые приведут к некоторым эксцессам, по мнению Хокинга, в конечном счете разрешатся через вымирание этих самых людей. Их заменит «самоорганизующаяся раса», наращивающая свою мощь со всевозрастающей скоростью. Таков приговор Хокинга в адрес традиционного человечества.

Остановимся подробнее на тех технологических направлениях, на успехи в которых рассчитывают трансгуманисты.

Молекулярная нанотехнология. Это научное направление приобретает благодаря трансгуманизму особое значение. Главный смысл в определении нанотехнологий — «полный контроль над структурой вещества» на молекулярном и атомном уровне. В прикладном плане молекулярные нанотехнологии — основа всех остальных технологий трансгуманизма, в том числе и биотехнологий, и технологий присоединения человека к сверхразуму машины и т.д.

Увы, добиться цели господства над веществом, подобно амбициозным алхимикам, современным учёным пока не удалось. Ассемблер для сборки молекул из атомов должен был быть создан в 2017 году, согласно прогнозам трансгуманистов. Но где он?

Возникает предположение: если не удаётся найти господство над веществом, то нужно использовать развивающиеся технологии для господства над человеком. В сфере нанотехнологий приближённым к реальности может быть назван упомянутый чуть выше «Нейралинк» Илона Маска.

Генная инженерия может рассматриваться в контексте основной идеи трансгуманизма об овладении структурой вещества как частный случай нанотехнологий в биологии. Но её особенность состоит в том, чтобы подобрать механический ключ к живым организмам, сверхсложным и находящимся на высокой ступени развития. Иными словами, речь идёт о технологии управления живыми со стороны мёртвых — машин. Генной инженерии не удалось создать живое из мёртвой материи. Но генная инженерия может вмешиваться в уже существующие живые организмы, изменяя их, например, в трансгенном растениеводстве и животноводстве, удаляя ген воспроизводства, чтобы установить зависимость потребителей семенного и племенного фонда, контроль над которым находится в руках монополистов.

Частной задачей является редактирование генома, ведущее к выведению разных пород людей и разных индивидов. Приблизятся ли они к сверхлюдям, если редактирование генома избавит от каких-то болезней? На этот вопрос ответа пока нет.

Искусственный интеллект трансгуманисты воспринимают как в будущем «сверхразум», значительно превосходящий человека. Тема технологий сверхразума неспроста является судьбоносной для трансгуманизма, с ней связаны ключевые фигуры, такие как Р. Курцвейл и Н. Бостром, а также перспективы IT-отрасли, в которой их идеи должны найти применение. Наиболее продвинутые трансгуманисты понимают, что им не удастся воспроизвести человека; но, собственно, это им и не нужно.

Здесь приходит на ум известная из античной трагедии ироническая фраза deus ex machina (бог из машины), обозначавшая механическое устройство, призванное имитировать появление в театре языческого бога. Человек в перспективе рассматривается как более слабый «натуральный двойник» качественно превосходящего его сверхразума[46], и этот двойник обязан подчиняться ему. Таким образом, мы сегодня и присутствуем при явлении этого трансгуманистического «бога из машины», предшественницей которого была, вероятно, идея человека-машины Ламетри.

Как может машина контролировать человека? Только благодаря техническим параметрам, в которых она сильнее. Скорость работы искусственного интеллекта на порядки превосходит человеческий разум, то есть делает его бессмысленным с позиций быстроты (что важно при понимании ключевого для трансгуманизма концепта сингулярности). Иными словами, Сверхкомпьютер вовсе не превзойдет разум человека, но будет поставлен внутри человеческой цивилизации в особые условия, благодаря которым он будет управлять социальными процессами, программировать их. В таком мире работа сознания человека на базе обычного мозга вообще утратит применимость в социальном мире, управляемом сверхмашинами. Что-либо делать можно будет только через сверхмашину по её командам, в перспективе через нейроинтерфейсы или нейроинпланты.

Когда Р. Курцвейл в своей «Эволюции разума» пытается доказать, что система «Ватсон» по своим технологиям очень похожа на те алгоритмы, что эволюционировали естественным путём в коре головного мозга, — он вводит нас в заблуждение. Ведь проблема не в том, станут ли или не станут программы ИИ по-настоящему человекоподобными, а в том, что самого человека планируется переделать под алгоритм а ля «Ватсон» или «Сири». И эта переделка в современной системе массового начального и среднего образования уже полным ходом идёт.

Сверхразум не просто технический контролёр и улучшитель поведения людей, но и суррогат сверхличности, «в которой» находятся части распределённых личностей людей, их когнитивного «контента». Это должен быть специально обработанный, выдрессированный человек, трансчеловек или постчеловек, принявший над собой когнитивное превосходство Сверхразума и отказавшийся от тех своих преимуществ, которые находятся в других плоскостях (духа, сознания, интуиции, откровений и озарений, нерационального ядра личности, свободной воли как источника творческого хаоса и т.д.). Человек вынужден будет подчиниться машине не просто потому, что это кому-то захотелось, а исходя из понимания себя как машины, то есть из внутренней логики. Если не изменить человека под машину, не сделать его частью распределённого сетевого сверхразума, то будет очевидно, что машина лишь имитирует отдельные функции мышления[47]. Поэтому апологеты трансгуманизма стараются расставить акценты по-другому: дескать, человек и компьютер исходно выступают как «равноправные машины», искусственный интеллект дорастает до уровня человека и призван превзойти его[48].

Создание роботов и киборгов. Трансгуманисты возлагают большие надежды на гибридизацию человека и робота — киборгизацию. Проблема интерфейса, связывающего человека и компьютер «напрямую», без опосредования традиционными знаковыми системами и управляющим ими сознанием, является ключевой проблемой трансгуманизма, решение которой позволило бы поставить человека под контроль машин, то есть превратить в часть машинного разума. Несмотря на то что задумка довольно утопична, всё же она может быть реализована в виде имплантов и прочной связки организма человека с роботами. Ряд изменений, которые ведут к изменениям человеческого тела являются вторичными, хотя и важными, так как они в целом не меняют личность человека и устройство общества, выступая приманкой для жаждущих долголетия. Сколько бы человек ни имел искусственных органов, он от этого не станет сверхчеловеком. Истинная задумка разработки киберпротезов не в том, чтобы помочь инвалидам, — это побочная цель, — а в том, чтобы в конце концов связать компьютер с мозгом человека, превратив их в единую систему с обратной связью. При этом инвалидов или другие группы (например, военных) разработчики используют в качестве экспериментальной площадки.

Виртуальная реальность — сфера, в которой возможно когнитивное подчинение человека машине. Понимая, что создать новую природную и телесную реальность не получится, апологеты постчеловеческой эры стремятся навязать сверхразум и его продукты в качестве основной реальности, несмотря на то, что эти продукты являются имитаторами человеческого мышления и деятельности. На таком подходе к приоритету виртуальной реальности воспитываются новые поколения, которые должны стать субстратом трансгуманистического социума. Виртуальная среда объявляется превосходной реальностью для творчества (а творчество — проявление духа). Но в виртуальной среде творить можно только то, что позволяет компьютер, даже если человек знает больше его. В случае суперкомпьютера ситуация может поменяться, так как человека, стоящего за ним, уже не будет. Сегодня виртуальная реальность и так называемая «дополненная реальность» для массовой части населения становятся ведущим когнитивным фактором, по законам которого рассматривается вся остальная среда: потребление, работа, ориентировка, обустройство пространства, общение.

Самосовершенствование в виртуальности потенциально бесконечно, однако оно лежит в русле бесконечно усложняющейся компьютерной игры, то есть будет загонять человека всё глубже в виртуальный мир, а не способствовать увеличению его мощи и могущества в реальном мире. К тому же и сам алгоритм совершенствования человека будет компьютерным, машинным, и это приведёт, и уже отчасти приводит среди массы адептов гейм-индустрии к перенаправлению развития навыков и способностей человека — от тех, которые человек мог бы определить для себя сам, к тем, которые определяет для него система программирования, задаваемая Искусственным интеллектом. (В первом поколении компьютерных игр, виртуальных тренажеров такого не было — грань между реальностью и тренингом в цифре была очевидной и зачастую могла быть пренебрежимо малой с точки зрения целей человека в реальном мире.)

Изоляция человека и замена природной среды. Трансгуманисты стараются заменить не только человека, но и его природную среду в широком смысле, понимая их как единое целое Большой истории. Трансгуманизм ставит задачу изоляции человека от естественной природной среды макрокосма и замену её искусственной природной средой из новых материалов и живых существ, подчинённых автоматизированным системам. В наибольшей степени такому режиму соответствует образ жизни в мегаполисах, с использованием «умного» режима регулирования общества. Это отчасти совпадает с интересами и тенденциями крупного капитализма, который специализируется на продаже продуктов и технологий искусственной среды и заинтересован в том, чтобы как можно меньше людей имели к ней прямой доступ. Поэтому систематически производится законодательное запрещение прямого, по крайней мере, бесплатного доступа к ресурсам, часто под видом улучшения его регулирования (запрет бесплатной, стихийной рыбалки, охоты, сбора ягод и грибов, самостоятельных стоянок для туристов, запрет заготовки дров из валежника, сухостоя и сырых деревьев, запрет входа в лес в пожароопасное время, ограничение пользования источниками воды). Одновременно с введением уголовного преследования за срубленное дерево происходит массовая вырубка реликтовых лесов, выжигание в пожарах сотен тысяч гектаров леса (часто из-за организованных поджогов собственниками или претендентами). Если человеку нельзя запретить доступ в лес, как это делается в некоторых территориях и ситуациях, то нужно запретить пользоваться его богатствами.

При этом человек априорно рассматривается как изолированное существо, враждебное природе и наносящее ей ущерб. К этому относятся якобы природоохранные мероприятия, создание парков и превращение природы в парки с особым режимом. Созданием искусственной среды с модифицированными организмами заняты трансгенное и химизированное сельское хозяйство, специализирующаяся на суррогатах пищевая промышленность и вегетарианство, отключающие человека от естественной пищевой цепочки, управление климатом (эксперименты с климатическим оружием и ионизирующими излучениями). Попытки «решать» или имитировать решение проблем изменений глобального климата (потепления) за счёт регулирования промышленного производства также тесно соприкасаются с трансгуманистической повесткой.

  1. ТРАНСГУМАНИЗМ В ДЕЙСТВИИ

Многие социальные и социобиологические направления ликвидации традиционного человека запущены ещё до складывания трансгуманистического движения и, в отличие от фантастических задач и целей трансгуманизма, они уже частично реализованы. Приведём наиболее характерные направления практической реализации трансгуманистической парадигмы.

Жизнь, рождение и смерть под контролем. Бесполость и искусственное размножение, согласно FM-2030, — основные признаки транслюдей. В отношении общества попытка захвата контроля пока выглядит «просто» как структурно-демографическая политика по решению проблем народонаселения. Применительно к смерти это вопрос об эвтаназии, крионике и абортах. Трансгуманисты обещают, что трансчеловек сам будет принимать решение, когда покинуть этот мир. Однако, скорее всего, это будет делать «сверхразум».

Контроль за здоровьем. Осуществление возможностей вмешательств в организм с различными целями, в том числе и не имеющими прямого отношение к здоровью (чипизация, срок жизни, блокировка нежелательного поведения, некоторые виды гормональной и фармакологической коррекции). К этой группе следует отнести и контроль над здравоохранением под видом борьбы с вредными привычками и «неправильным» образом жизни индивидов (то есть контроль над личностью, её волей). Сюда же относится и эпидемиологический контроль нового уровня, связанный с обязательными прививками с рождения и в течение всей жизни. Вирусно-бактериологические разработки и гонка вооружений в этой области лишь подхлёстывают мотивацию правящих верхушек на «медицинский тоталитаризм» и право на введение «карантинной диктатуры». На примере кампании, связанной с коронавирусом в 2020 году, можно видеть, как параметры современного западного менталитета со свойственными ему мнительностью и «ипохондрией здоровья» принялись насаждать буквально во всём мире.

Лекарственный контроль. Жизнь современного человека, в особенности при возникновение каких-либо проблем со здоровьем, или просто во второй половине жизни, связана с потреблением большого количество лекарств или аналогичных средств (БАДов). Их потребление напоминает потребление психостимуляторов (которые, как правило, также имеют статус лекарств). Со временем многие люди просто не смогут без них обходиться, настроив соответствующим образом свой организм, который, как правило, мог бы без них обойтись. Лекарства в некоторых странах Запада отпускаются только по рецепту врача, что ставит их потребителя в зависимость от медицинской системы.

«Пилюли счастья». Ноотропные и психомодерирующие препараты, лёгкие и некоторые тяжёлые наркотики становятся средствами погружения населения в тяжёлую зависимость от системы, а значит, контроля над человеком и его личностью. «На самом деле, у нас уже есть надёжные (хотя, возможно, пока токсичные) средства для борьбы со скукой. Например, психостимуляторы, такие как амфетамины», — беззастенчиво указывали авторы катехизиса трансгуманизма[49].

Борьба со скукой и стремление «развлечь» население. Долгосрочный контроль психоэмоционального состояния осуществляется через индустрию вызывающих привыкание развлечений, в особенности виртуальных (игры, фильмы, клипы, мемы, новости, в особенности фейкового и отвлекающего характера). Возникновение массовых психических и психофизиологических зависимостей (наркомания, игромания, зависимость от виртуального мира, шопоголизм, зависимость от секса и порнографии, других изощрённых удовольствий и острых ощущений) является прямым результатом мутаций общества трансгуманистического типа. Гедонизм насаждается в обществе потребления как естественная психоэмоциональная установка.

Программы планирования семьи и ограничения или стимулирования рождаемости. Трансгуманисты в своих манифестах и идеологических документах выступают апологетами неомальтузианства, «устойчивого развития» и «нулевого роста»: «Следует поддерживать программы планирования семьи и распространения противозачаточных средств, особенно среди семей в бедных странах, где население растёт быстрее всего. По мнению трансгуманистов, постоянное лоббирование некоторыми религиозными группами в Соединённых Штатах прекращения этой гуманитарной помощи является серьёзной ошибкой»[50].

Миграция. Общество мигрантов. Контроль рождаемости увязывается с замещающей миграцией в Европу, США, Канаду, Россию, тем самым позволяя сравнительно легко произвести расовую и этнокультурную трансформацию народонаселения даже при умеренном притоке мигрантов. Замещающая миграция и иная миграция вообще являются элементами трансгуманизма, поскольку они формируют людей нового типа, «извращённых кочевников», не имеющих привязки к этнической «почве», склонных к смешанной или искусственно сконструированной, гибридной этнокультурной идентичности. От этой навязываемой идентичности, близкой по своим параметрам транслюдям, наиболее продвинутым мигрантам, интегрирующимся в развитое общество, сложно отказаться, ибо это часто единственный шанс «зацепиться». Для трансгуманистов важна не только инокультурная миграция, но и миграция вообще, даже внутри коренного населения (горизонтальная мобильность), а также и туризм как часть «наркотизирующей» системы развлечений. Миграция — катализатор ключевых процессов трансгуманизма, придающий им такое ускорение, которого они не получали бы, если бы речь шла о стабильно оседлом, пустившем корни в свою почву населении.

Общество потребления как тотальная трансгуманизирующая технология. Общество потребления представляет собой комплексный социальный институт по выведению человека нового типа, как в психологическом, так и в физиологическом отношении. Суммарные возможности общества потребления (его корпоративных структур) по переделке человека превосходят возможности государства. Потребитель является объектом манипулирования, в том числе, с использованием его электронных профилей, банковских карт, «карт лояльности», больших данных, медиа, рекламно-маркетинговых тактик.

Спорт и физическая культура, особенно в лайт-формате (фитнес и салон по уходу за телом) являются наиболее массовыми и активными площадками психофизической трансгуманизации, подчинёнными обществу потребления. Механизмы подражания (мимезиса) и коммерческой эксплуатации общества потребления формируют массовые подобия транслюдей по двум направлениям: зависимых «недолюдей» и «сверхлюдей», икон потребительского успеха.

Контроль над пенсионерами. Всеобщее искусственное состаривание (геронтификация). Пенсионеры рассматриваются как одинокие атомизированные индивиды, постепенно поступающие в полное ведение государства, которое осуществляет уход за ними, а также определяет их социальный статус. Пенсия в какой-то мере служит моделью всеобщего гарантированного дохода, когда дожитие становится целью и более молодых поколений, оказавшихся лишними; таким образом, последние досрочно, а иногда и сразу по достижении совершеннолетия превращаются фактически в пенсионеров.

Искусственное затягивание периодов обучения и вхождения в профессию, проживание за счёт государства (пособий) и родителей, поощрение различными способами инфантилизации населения являются рычагами одновременно создания иллюзии «вечной молодости» и фактического состаривания молодых. Насаждение модели жизни транслюдей ведёт к падению рождаемости, отказу от семьи и, самое главное, от позиции активного среднего возраста. Молодые старики являются и наиболее управляемой категорией, несущей минимальные риски системе глобального управления. Старость перестаёт быть ценностью, итогом борьбы, мудростью. Извращённая старость и фиктивная юность переводят жизненный цикл в виртуальную плоскость, превращая жизнь в фантом. И не удивительно, что идеалом постчеловека объявляется избавление от биологического тела, полная виртуализация загруженного на искусственный носитель сознания[51].

Контроль над семьёй и ликвидация института семьи. Борьба с институтом традиционной двуполой семьи и замена его формальным сожительством под контролем государства — одна из ключевых целей трансгуманизма, связанных с подчинением момента рождения и воспроизводства системе управления. Особенно важен контроль над семьями с тремя и более детьми («многодетными»), в большей степени напоминающими традиционную семью прошлого и представляющими поэтому наибольшую опасность для трансгуманистической парадигмы.

Современная система надзора за несовершеннолетними давно превратилась в ювенальную юстицию, то есть в органы государственного и иногда корпоративного контроля за молодыми поколениями, и лишения традиционной семьи стратегической функции в жизни детей и подростков. Постепенное усиление всевластия ювенальной юстиции, — и контроля над воспитанием, — ступень на пути полного выведения детей из семьи.

Пол вместо ключевого узла социума, родового и личностного существования превращается в придаток гедонистического образа жизни, сводится к функции развлечения и наслаждения («оргазма» как единственной самоцели половой жизни). В конечном счёте, «квиры»: гомосексуалисты, бисексуалы, трансгендеры, метросексуалы и другие категории сексуальных извращенцев, — по самой своей сути являются передовым отрядом трансгуманизма как фактически готовые и идеологически устойчивые «транслюди».

Гарантированный социальный доход. Перевод населения на пособия — форма существования низших слоёв транслюдей, являющихся лишними людьми, то есть не представляющими особого интереса и ценности для общества во главе с постлюдьми. Этот новый плебс, даже если он выполняет какую-то работу, получает оплату не за труд, а в качестве определённого свыше содержания на поддержание жизни, оплату развлечений и потребления, «хлеба и зрелищ».

Феминизм и феминизация. Феминизм в нескольких его разновидностях, включая борьбу с «харрасментом», традиционно играет огромную роль в трансгуманистических стратегиях. Первоначально речь шла о разрушении патриархальной семьи и достижении равноправия мужчины и женщины, узаконивающего их постоянный конфликт. Фактически речь шла о похоронах ячейки общества осевой эпохи, которая имела место у индоевропейцев и ряда других народов, в рамках традиционных религий, прежде всего, монотеистических. При этом происходил частичный возврат к матриархальному обществу, но в совершенно извращённом виде, без культа плодородия и рождения детей, культа предков, но с культом женского гедонизма и властолюбия[52].

Уничтожение традиционных монотеистических религий. Своим главным врагом трансгуманисты считают носителей традиционных систем общественного сознания, прежде всего, монотеистических религий, способных поддерживать сложившиеся типы людей, фундаментальные основания в трансцендентальной сфере на основе духовных «прообразов» единого Бога. Эти системы являются личностными: они видят мир как совокупность личностей разного порядка, обладающих духом или волей, и в этом отношении они противостоят машинному безличному разуму. Личностными являются и первобытные анимистические системы. В отличие от них система модерна и новоевропейского материалистического и позитивистского Просвещения не способна противостоять трансгуманизму, поскольку она, как и трансгуманизм, делает ставку на мышление и идеи.

Рационалистическое расщепление не исключает контактов с потусторонним миром. Аналогичный гнозису характер носят некоторые явления, возникшие в осевое время в восточных цивилизациях, например, буддизм, джайнизм, конфуцианство, даосизм, каббала, гностицизм и герметизм. Их элементы органически вливаются в экуменический процесс создания единой идеологии-псевдорелигии. Специфика трансгуманизма в том, что он взял за основу наиболее важную часть этого гностического комплекса — культ разума в его прикладных технологических проявлениях и создал на постмодернистской основе философию новой богемы цифровой эпохи. Трансгуманизм как идеология в узком смысле является разновидностью конструктивистского постмодернизма, унаследовавшего от Просвещения идею всевластия разума, но опустившего его на уровень машины.

Всеобщий электронный контроль. Данная тема является ключевой для трансгуманизма и единственным его реально прогнозируемым результатом, связанным с темой «сверхразума». Для правящих элит разных стран, озабоченных обостряющейся проблемой устойчивости власти и её инструментов, потери поддержки и легитимности, раздувания демократических иллюзий и усложнения нормативно-правовых систем, электронный контроль является огромным соблазном. С другой же стороны — объективно ценным управленческим инструментом.

Трансгуманистическая сингулярность в обозримом будущем имеет только один технический образ — сингулярность всех электронных профилей человека с массивом больших данных, при котором она станет обязательной в каждый текущий момент реального времени. Поэтому власть элиты становится заложницей технологических систем. Решающий момент в переходе к трансгуманистическим технологиям наступает тогда, когда машина начинает управлять социальным поведением и статусом человека, как это происходит в системе социального рейтинга (кредита) в Китае[53].

Идея превращения пространств в «умные города», а крупных корпораций в универсальные цифровые экосистемы представляет собой новое издание старых замыслов эпохи «устойчивого развития» и конвергенции мировых систем. Тогда речь шла о неизбежности перехода современной цивилизации в режим глобального социального программирования, в котором суперкомпьютеры станут центрами принятия экспертных решений. В 80-е годы XX века такие идеи активно муссировались как на Западе, так и в СССР. Советские учёные говорили о переходе к научному управлению обществом на основе огромных массивов информации и дошли даже до того, что увидели в таком программировании создание искусственной традиции, которая должна заменить «естественные» культурные традиции прошлого («традициология» Э.С.Маркаряна)[54].

  1. Подмастерья чародеев. Гностицизм и проблема «искусственного человека»

Гностические корни глубинного трансгуманизма, хотя о них и не говорят часто, не остались незамеченными среди исследователей. Так, профессор Зиммерман проводит параллель между «гностическими и герметическими установками, свойственными гуманизму сингулярности». К герметической установке он относит направление Р. Курцвейла, ко второй, гностической — постгуманистов-атеистов: «Тогда как первый (герметизм) подчеркивает, что человечество может обрести знание, требуемое для трансформации Творения, последний считает Творение в сущности своей ошибочным и тем самым недостойным сохранения»[55].

Сходного мнения придерживаются философы Джеймс Хоскинс и Джон Грей (последний называет трансгуманизм «научной формой гностицизма»). В своей книге «Душа марионетки» Грей утверждает, что сегодня уже «не только эта горстка потерянных душ» (трансгуманисты), но и большинство людей на Западе придерживаются гностических убеждений[56]. Конкретными предшественниками современных транслюдей Грей считает поколение викторианской эпохи, а именно: оккультные кружки британской аристократии, такие как Герметический орден Золотой Зари и его наследники, основателей Общества Психических исследований (1882) и т.д. В том поколении предтеч трансгуманизма были такие знаковые фигуры, как Фредерик Уильям Майерс (1843–1901), Генри Сиджвик (1838–1900), знаменитый психолог Уильям Джеймс (1842–1910), лауреат Нобелевской премии в области физиологии и медицины Робер Рише (1850–1935), наконец, видный деятель британского политического олимпа граф Артур Джеймс Бальфур (1848–1930)[57].

Как известно, к главным аксиомам гностического мировоззрения относится убеждение в фундаментальном и непреодолимом неравенстве человеческих существ, их разделении на категории, которые по одной из версий называются, как мы уже отмечали выше: «пневматики» (избранные), «психики» (душевные люди) и «гилики» (природные люди, обречённые на гибель, не имеющие шансов на спасение в силу отсутствия в них высшей «искры»). Церковное христианство гностики рассматривают как крайне искажённое учение Христа, якобы пришедшего в наш мир не спасти всех людей, а принести тайное знание для избранных, пневматиков[58]. Как ёмко характеризует элитаризм этого типа Н. Ищенко, «пневматики попадают в высшую сферу не за своё поведение и не за свои заслуги, а только по своей природе. Они не обязаны соблюдать моральные нормы и могут вести себя как угодно — они будут спасены просто потому, что их души изначально оттуда, из царства света, туда они и вернутся»[59].

Надо сказать, что и в ортодоксальном христианстве есть представление об избранном меньшинстве, что отражено, в частности, в максиме «Много званых, но мало избранных» (Мат. 22, 14; Лук. 14, 24). Кардинальное отличие от гностического подхода заключается в том, что избранные сокрыты внутри мира, и полной уверенности в принадлежности к ним, так же как и уверенности в окончательном падении падших и злых, не может быть ни у кого из людей. Это отражено в евангельской притче о плевелах, согласно которой плевелы растут вместе с добрыми злаками до дня последнего суда, и только на суде плевелы будут выявлены и сожжены (глава 13 Евангелия от Матфея). Подход гностиков элитаристский и мизантропический по отношению к большинству людей, тогда как подход христианский можно назвать человеколюбивым, но свободным от ложной и лицемерной риторики о равенстве всех людей. Совершенство в понимании Христа доходит и до любви к врагам, необходимо благотворение по отношению к неправедным и злым, поскольку Отец Небесный благ для всех (Мат. 5, 44-48; Лук. 6, 27-36).

Крайним выражением мироотрицающего гностицизма, характерного, к примеру, для ереси манихеев, является стратегия искусственного прерывания истории и уничтожения человечества. Как отмечает тот же Ищенко, с точки зрения гностиков-радикалов, «нужно обратить в свою веру всё человечество и коллективно покончить с собой. Этого можно достичь, если перестать рожать детей. Тогда в следующем поколении человечество вымрет, и все освободятся».

В ряде своих докладов мы уже описали перерастание отдельных антисистем, таких как ереси, тайные общества, подрывные и революционные организации, в формат транснациональной антисистемы, имеющей глобальный характер. Гностический компонент в мировоззрении этих контринициатических сил является определяющим, о чём мы также писали подробно, в первую очередь в докладе «Русская цивилизация против антисистем»[60]. В то же время это не означает, что трансгуманизм полностью сводится к гностической традиции — это не повтор старых «ересей», а новый сложный синтез конца XX- начала XXI, осуществляющий своего рода реванш против ослабевшей христианской основы европейской цивилизации, и в этом его серьезная опасность.

Идея об избранных людях, изначально обладающих особыми качествами, удачно наложилась на представления об особой («голубой») крови среди аристократических слоёв Западной Европы и мировой корпоратократии. Вместе с ослаблением и вытеснением традиционного христианства различные изводы гностической доктрины постепенно заместили место мировоззренческого и метафизического ядра западного цивилизационного проекта[61]. В этом смысле прицельно антихристианский дух и пафос антисистемных сил Запада не может считаться случайным. Он исторически обусловлен многовековой подспудной оппозицией по отношению к церкви и «тайной войной», которую вели эти силы против традиционного христианства как главного барьера на пути их приближения к своей гностической мечте.

Идеи неравенства, нового кастового общества, нового рабовладения являются в этом смысле важной составляющей антисистемной программы. В трансгуманистической парадигме эти же идеи обретают своеобразный оттенок: оказывается, отношение к трансгуманизму выступает как своего рода проверка на принадлежность к избранным людям. Таково предупреждение британского кибернетика Кевина Уорвика, адресованное противникам «гомомодернизации»: «Отказавшихся улучшаться и решивших остаться человеком новый технически улучшенный вид будет рассматривать как низших существ, точно так же, как люди сейчас рассматривают обезьян или коров»[62]. И эта мысль, так же как цитированное выше мнение Стивена Хокинга, — знаковые для трансгуманизма.

Уже упоминавшаяся нами авторитетный идеолог феминистской науки профессор Калифорнийского университета в Санта-Крузе Донна Харауэй в этой связи говорит в своем манифесте 2015 года о смене эпохи Антропоцена (Века Человека) эпохой Ктулхуцена (Века Ктулху)[63]. Сама Харауэй отрицает связь своего «Ктулху», которого иногда переводят как «Ктулу», с мифологическим персонажем Х.Ф. Лавкрафта — хотя созвучие здесь разительно и ассоциация двух имен не может не возникать. Феминистка называет Ктулху Лавкрафта «монстром-женоненавистником из расовых кошмаров» — её же «Ктулу» есть собирательное имя для целого сонма древнейших женских божеств и духов, таких как Нага, Гайя, Тангароа, Терра, Ханиясу-химэ, Женщина-паук, Пачамама, Ойя, Горго, Равен, А’акулууйюси и многих других, «обвивших своими щупальцами всю землю». Харауэй предвидит и призывает время, когда все эти «интраактивные существа» воплотятся в качестве сверхчеловеческого измерения в нашей жизни — и тем самым похоронят эпоху патриархальности, эпоху «человеческого, понимаемого как гумус». Несомненно, это тоже мифотворчество, только уже не из расовых кошмаров, а из феминистских. Отмена человека, использование человека как гумуса, то есть навоза для расцвета сверхчеловеческого и постчеловеческого — возрождающего древнейшие архаические духовные практики матриархата — вот ещё один лик трансгуманизма. В своём отрицании традиционной человеческой цивилизации, в своём взрывном потенциале он вполне сопоставим с манихейским гностицизмом самоуничтожения.

В отношении практико-технологических аспектов трансгуманизма обращает на себя внимание ряд высказываний Ника Бострома в его «Истории трансгуманистической мысли», в частности, указание на то, что создание подобий человека следует возводить к сотворению «голема в иудейской мистике»; идею «сингулярности», то есть момента, когда техническое подобие человека может выйти из его подчинения, он усматривает в мировой культуре, начиная от баллады Гёте «Ученик чародея», а предвидение трансплантации органов — от «Человека-машины» Ламетри. Представляется весьма важной тема голема, тем более что она отнюдь не сводится к художественной литературе и фольклору. Это тем более существенная тема, что исследователями из разных школ всегда отмечалась чрезвычайная близость гностических ересей с иудейской каббалой. Важно, что по сравнению с мироотрицающим и пессимистическим гностицизмом духовный порыв творцов голема отражал своего рода исторический оптимизм, что делает его очень похожим на технооптимизм трансгуманистов.

Наиболее близкий к нашим дням всплеск востребованности темы голема возникает после окончания Второй мировой войны. Весьма симптоматично, что в светской философии её поднимает не кто иной, как Норберт Винер, одна из культовых фигур трансгуманистического сообщества. Впрочем, в его книге 1964 года обсуждение взаимоотношений человека и созданного им искусственного разума опирается на светскую литературу («Арабские ночи», «Ученик чародея», «Обезьянья лапа»), а не на еврейскую мистику, хотя ряд других опорных источников навеян этой мистикой, в частности «Франкенштейном» Шелли или пьесой «R.U.R.» Карла Чапека, уроженца Праги, в которой было введено в обиход придуманное братом писателя слово «робот». (Важно отметить, что у Чапека робот — это не машина, а искусственный человек, изготавливаемый на специальной фабрике, то есть нечто вроде иудейский голема, но не кустарного, а индустриально-поточного производства.)

Здесь, безусловно, неуместно вдаваться в подробности мистических учений и интерпретаций темы голема, тем более их отражений в литературе и искусстве[64]. Спектр трактовок смысла и сущности голема вращается вокруг каббалистической доктрины о сотворении Адама Кадмона, метафизического прообраза человека, — и тайна голема связана именно с соответствием между формированием этого прообраза и человеческим «творчеством». Одни иудейские авторы называют голема «человеком, созданным для знамения», то есть некоторой демонстрацией мудрости и чуда, другие обнаруживают скепсис и недоверие, подразумевая, что максимум чем мог бы быть голем — это «зверь в образе человека», или «автоматон».

Исследователи утверждают, что первый голем был создан иудейским мистиком Авицеброном в XI веке. Однако встречаются глухие отсылки к созданию «искусственных людей» в гораздо более древние времена, в частности, библейским патриархом Авраамом, затем Иешуа бен Сирой (II век до н.э.). Другие источники сообщают о големе, созданном легендарным отцом гностицизма и всех христианских ересей Симоном Волхвом (Симоном Магом) — причём, в отличие от позднейших каббалистов, он создавал его не из земли, а из воздуха. Также утверждалось, что известный предводитель иудейского восстания против Рима и претендент на роль мессии Бар Кохба должен был явить чудо, которое состояло в создании человека из пыли. Чудо это ожидалось, но, по всей видимости, так и не было явлено.

Тем не менее, не столь смутные, а более определённые свидетельства о сотворении големов относятся уже к эпохе классической каббалы[65]. Но здесь мы встречаем любопытную закономерность, напоминающую историю Бар Кохбы, которая состоит в том, что в Средние века и в Новое время тема голема постоянно актуализируется именно во время «обострения» мессианских чаяний иудеев и появления «лжемиссий». К примеру, сотворение голема или попытки такого сотворения приписывались Аврааму Абулафии (XIII в.) и Шабтаю Цви (XVII в.) — причем это сотворение должно было стать чем-то вроде чудотворного апофеоза каббалы, знаменующего исправление низшей материи.

Другой предпосылкой для широкого распространения каббалы в Европе становится развитие христианского каббализма, вместе с христианскими ересями вливающегося в масонство. Хотя Парацельс использует для создания гомункула разлагающееся семя, а не глину или тину (putrefactio), в его магии обнаруживается общая черта с теми опытами сотворения голема, которые приписывались его современникам: рабби Элиягу из польского Хельма, а затем рабби Лёву бен Белацелю (Магаралю) из Праги: у Парацельса гомункул созревал 40 дней, и точно такой же период составлял «срок годности» слуг-големов, об изготовлении которых сообщалось как о распространённой практике.

Хотя известный исследователь иудаизма Гершом Шолем в своей работе о големе старательно уходит от темы мессианства, он тем не менее невольно показывает, что магические системы в иудаизме разрабатывались именно в связи со спросом на мессию. В то же самое время в еврейском богословском сообществе эта тема занимает Абрахама Джошуа Гешеля (1907–1972) и его ученика Байрона Шервина (1946-2015). Последний создал труды «Легенда о Големе: происхождение и последствия» (1985) и «Големы среди нас: как еврейская легенда может помочь нам ориентироваться в век биотехнологий» (2004). Глава о генной инженерии у Шервина начинается с талмудической истории о раввинах, создающих теленка, чтобы съесть его в субботний ужин. Вереницу големотворителей, описанных Шервином, он призывает продолжать методами современной генной модификации. Главы, посвященные исследованию стволовых клеток и клонированию, также выводят автора на благословение современным учёным, так как они не создают жизнь «из ничего», и в этом смысле не посягают на божественное величие. В то же время Шервин предупреждает об опасностях от неумеренного, немудрого созидания искусственных существ, от неспособности творцов вовремя остановиться — что может привести к восстанию этих существ против их создателей[66].

Все противоречия в построениях Шервина, приводящие в недоумение его рецензентов и критиков, решительно снимаются, если признать, что с определённого момента процедура создания дееспособного голема воспринималась в еврейской эсхатологической мистике как буквальный тест на аутентичность, предназначенный для идентификации настоящего мессии. Этим объясняется столь настойчивое и упорное стремление каббалистов в разные эпохи попробовать свои силы в големотворительстве. По всей видимости, не имея желания разглашать столь чувствительную для мессианской эзотерики тайну, авторитетные знатоки вопроса (такие как Г. Шолем) недвусмысленным образом уклоняются от его более подробного освещения.

Что замечательно в квазирелигии сингулярности — это то, что роднит ее с апокалиптическими сектами, назначающими и переназначающими дату конца света. И эпоха сингулярианства очень напоминает те сравнительно короткие периоды, когда ожидание прихода мессии среди иудеев обострялось, и начиналось своего рода «роение». Маймонид, который и сам жил в подобную эпоху, писал по поводу «самозванцев»: «С приближением времен Машиаха возрастет число людей, полагающих и утверждающих, что каждый из них — Машиах. И не подтвердятся утверждения их, и не воплотятся в жизнь. И сгинут они, и вместе с ними погибнут многие» («Послание в Йемен»).

Пафос ожидания Сингулярности, волшебного и чудесного решения всех земных проблем и перехода мира в качественно новое, неведомое для людей состояние, несёт в себе черты подобного мессианского «зуда». Трансгуманизм также является родным сыном той атмосферы «инновационного безумия», брожения идей и авангардных вожделений нового мира, которое охватило мир в эпоху великих революций в 10-20-х гг. XX века.

Психологически эти состояния, подобные коллективным помешательствам, отражают страсть историософского нарциссизма — ибо поколения Лжемессии, поколения Великой Революции, поколения Сингулярности невольно «обожествляют» себя, считая, что именно на их долю выпало главное историческое событие, и сами они причастники и участники самого главного события. Именно это поколение «достигает» решающих высот и «отменяет» весь ошибочный опыт тысячелетий. Мысль совершенно трансгуманистическая, с чертами мании величия и одновременно подростковой незрелости, когда в возрасте так называемой «метафизической интоксикации» молодые люди остро переживают сверхзначимость посетивших их идей. Очень сходные настроения были распространены и в поколении контркультурной революции, поздние образчики которой налаживают мост к поколению Сингулярности напрямую. Таково «прогноз-пророчество» Роберта Уилсона в его «Поднимающемся Прометее» (1983) о скорой «революции сознания», дату которой он «прозревал» как 2005 год. Таково и пророчество откровенно безумного Теренса Маккены о точке бифуркации «Омега — Ноль», которая должна была быть достигнута, по его уверениям, в 2012 году.

Отличие от классического гностицизма здесь в том, что техноутопии и оккультные утопии новейших лжепророков оптимистичны — они убеждают самих себя и окружающих в том, что до торжества Высшего Разума, бессмертия и перехода в божественное состояние осталось совсем немного времени. Это сильно реформированный вариант гностицизма, в котором окружающая реальность, являясь построенной злым демиургом тюрьмой для «пленённых искр», должна быть не уничтожена, а радикально преображена. Источником такого оптимизма служит, по всей вероятности, именно иудейский мессианизм с его напряженным ожиданием избавителя, наэлектризовавший этой нетерпеливой энергией революционные идеологии Европы, включая анархизм, марксизм а также политические течения оккультного толка.

Лихорадка квази-эсхатологического характера, малый апокалипсис или эйфория раскручиваемой спирали Последней Революции — известный психологический механизм, описанный в мировой литературе. Взять хотя бы такой яркий пример, как «Бесы» Достоевского, где долго готовившийся нигилистами «взрыв порядка» на поверку свёлся к банальной уголовщине и поджогам в масштабе одного губернского города. В случае с сингулярностью масштаб «уголовщины» может оказаться, конечно, совсем не таким, как у Петруши Верховенского, — а под стать и под калибр глобальных «бесов».

  1. ТРАНСГУМАНИЗМ И РУССКИЙ КОСМИЗМ

По-человечески, вполне понятна попытка трансгуманистов, особенно российских, придать духовное измерение феномену современного научного иммортализма и трансгуманизма в целом через «прививку» идей русского космизма. Однако невозможно игнорировать тот непреложный факт, что русский космизм и современный трансгуманизм строятся на принципиально разных и даже откровенно антагонистичных ценностных и мировоззренческих основаниях. Ухватываясь за некоторые внешние поверхностные сходства и совпадения, нам фактически предлагают поставить знак равенства между современными «хозяевами истории», вкладывающими баснословные деньги в поиск средств для физического продления жизни «избранных» представителей транснациональной элиты, и основоположником русского космизма Н.Ф. Фёдоровым, считавшим всеобщее воскрешение и достижение бессмертия «общим делом» человечества, «ведущим к всеобщему братству и родству». Персональные взгляды отдельно взятых идеологов в данном случае не имеют решительно никакого значения («Кто девушку ужинает, тот ее и танцует!»).

Напомним, что концепция «общего дела» Фёдорова (включающая в себя преображение физической природы человека через обретение им более высокого онтологического статуса, промежуточность технологического этапа развития, достижение бессмертия, всеобщее «воскрешение отцов», освоение объединённым человечеством Большого Космоса) представляет собой уникальный синтез позитивистской науки и христианской религиозной философии.

Русские космисты, независимо от их отношения к религиозной вере, представляли собой своего рода светскую “реформацию”, тогда как у Федорова и его прямых последователей она носила буквальный характер — он говорил о созыве вселенских соборов, на которых объединёнными силами выступили бы духовенство, учёные, мыслители. Такой строй общества он называл “психократией”.

Обнажая изъяны одностороннего технического развития, Фёдоров выдвигает теорию органического прогресса, ориентированного на преображение физического естества человека, когда он самостоятельно, без помощи техники, сможет летать, видеть далеко и глубоко, обретёт способность строить свои ткани из элементарных веществ среды, как растения под воздействием солнечного света (здесь Фёдоров предвосхищает идею автотрофности В.И. Вернадского), будет создавать себе необходимые органы или изменять уже существующие в зависимости от среды обитания, пребывания, действия (т.н. «полноорганность»)[67].

Безусловно, у Фёдорова, как и у его последователей, можно найти массу идей, которые на первый взгляд задолго до трансгуманистов декларируют главные и наиболее заветные мечты и планы последних. К таковым относится, например, учение Федорова о научном «перерождении тканей», «тканетворении» — здесь мы видим предвосхищение современных поисков в области биологического конструирования, клонирования, исследования стволовых клеток и т.п. В то же время русский космизм у его ведущих представителей содержит в себе эффективные «предохранители» против трансгуманистической парадигмы с её не всегда афишируемыми стратегиями на расчеловечивание человека. К примеру, в настоящий момент есть все основания опасаться, что технологии генетического «редактирования» и всё более интенсивное вмешательство в высшую нервную деятельность человека, не говоря уже о совершенном отказе от биологического тела, могут блокировать раскрытие его пока ещё незадействованных психофизических возможностей — а это была одна из ключевых идей русских космистов.

Разительные и без всяких оговорок принципиальные расхождения между космизмом Фёдорова и современным трансгуманистическим мейнстримом наглядно видны в таблице 1.

Таблица 1. Сравнение воззрений русского космизма (Н.Ф. Фёдоров) и современного трансгуманизма

Философия Общего дела отца русского космизма Н.Ф. Фёдорова Проект трансгуманизма конца XX — начала XXI вв. в его мейнстриме
Мир, как он есть, идёт к концу. Необходим разворот цивилизации к Общему Делу, которое выведет «жертв прогресса» из ада (ад — это отвержение детьми отцов). Мир идёт по пути прогресса технологий и познания. В точке Сингулярности зародится высшая форма существ, превосходящая человека как предыдущую ступень эволюции.
Синтез современной науки и святоотеческого богословия. Опора на Евангелие. Триединый Бог как прообраз совершенного общества. Последовательное отрицание христианства, замена его атеистической, «научно-фантастической» или фэнтезийно-оккультной мифологией.
Супраморализм как высшая, максимально осознанная форма христианства. «Царствие Божие для совершеннолетних». Не масонская «религия Разума», а сближение большинства религий на основе Общего дела. Трансгуманизм избирательно наследует гностицизму, герметизму, каббале, деизму масонов и просветителей, отчасти буддизму. В его генезисе видны оккультные и алхимические практики, сочетающиеся с материализмом XVIII-XIX вв., позитивизмом и сциентизмом.
Образец регуляции мира человек имеет в своей нервной системе. (Из этого следует, что геном и высшая нервная деятельность должны быть ограждены от «улучшательства».) Вмешательство в высшую нервную деятельность необходимо, так же, как редактирование генома; в идеале нужна замена организма человека другой формой, возможно, не белково-углеродной.
Немощный по природе, человек могуч по своей работе, по труду. Мир будущего — мир, где работу выполняют роботы и автоматы, слуги постлюдей
Человек христианский (Сын Человеческий) имеет долг воскрешения всех предков, что и является стержнем регуляции природы и космоса. Сверхчеловек Ницше, отрекаясь от поколений предков как «перегноя», «гумуса», трансформируется ментально в постчеловека, в частности, через феминизм, постгендеризм, киборгизацию и т.д.
Человек как венец творения призван к регуляции природы. В его лице природа приходит в сознание, пробуждается и одухотворяется. Делаясь бессмертным и воскрешая всех предков, человечество заселяет космос. Пасха отменяет суд. Прогресс приходит к научному преодолению смерти. Происходит увековечивание текущего поколения людей путём их трансформации в постлюдей. Сверхразум управляет Вселенной.
В Общем деле человек отказывается от эгоизма, становясь органом Рода человеческого; индивидуальные корысти прежней жизни оказываются абсурдными. Человек становится элементом распределённой сети искусственного интеллекта (Сверхразума). Опыт человека вливается в глобальный Суперкомпьютер, осуществляющий социальное программирование.
Положительное, родотворное целомудрие. Претворение эротической энергии в творческую, в первую очередь на дело воскрешения предков и освоения космоса. Бессмертное и не стареющее человечество не нуждается более в размножении. Его члены свободны в выборе сексуальных, эротических форм поведения, других видов наслаждений.
Синтез распадшихся сторон цивилизации: теоретического и практического разума; городского и крестьянского образов жизни; научного и религиозного сознания. Одновременно происходит морализация и рационализация всей Вселенной человеком. Предельный уровень познания мира научным разумом, технологизация всего космоса. Исчерпание загадок и сложности мироздания, в том числе биологической формы жизни и психики человека. Превосхождение их (фактически — превосхождение «искусства» Творца мира) в конструировании новых форм существования.
Прогноз Фёдорова относительно западной цивилизации: апофеоз психологии несовершеннолетних, вечных подростков. Разотцовливание и разбратание человечества. Утверждение свободы совести как свободы на рознь, свободы мнений как свободы на ложь. Примат в царстве прогресса молодости над старостью, детей над родителями. В идеологии трансгуманизм разнообразен, использует тактику «прилипалы» к разным направлениям — однако в целом он продолжает и развивает концепты стратегии «устойчивого развития» 70–80-х гг. XX века. Опирается на крайний индивидуализм, демократические свободы и либеральные нормы организации общества, в том числе общества потребления, аксиомы «прогрессизма» с окончательным демонтажем традиционных ценностей.
Прогноз Фёдорова в случае непринятия человечеством Общего дела: исполнится апокалипсис, к которому приведёт доминирование «блудных сынов», не помнящих родства, технически развитых, изобретших искусственную пищу «городских животных», уничтоживших храмы и кладбища, отказавшихся от чадородия, но придающихся скотским оргиям и сладострастию («порнократия») и видящих главной целью бесконечное продление и безопасность своей жизни. В целом негативный прогноз Фёдорова совпадает с «позитивным» прогнозом трансгуманистов — также высокотехнологичная цивилизация, синтетические заменители еды, гедонизм, отказ от рождения детей, андрогинная форма человека. Путь к бессмертию сначала через омолаживание, остановку старения клеток, затем через трансформацию тела в киберформу с возможностью замены «запасных частей» организма; сознание переносится на новый материальный носитель («искусственный мозг»).
Антигностицизм — отсутствие эксклюзивно избранных людей. Общее дело распространяется на всех без исключения. Если бы не смерть, этот мир и так уже есть рай. Восстание против смерти как продолжения дела Христа. Мироотрицание, необходимость радикального переустройства мира, отвержение человека как тупиковой ветви развития, бунт против природы человека как она есть. Парадоксально сочетается с мечтой о бессмертии, но не для людей, а для постлюдей, отказавшихся от своего человечества.

 

Как можно видеть, у Фёдорова бессмертие неотделимо от подвига и преображения, тогда как у трансгуманистов человек увековечивает (фиксирует) себя в том нравственном состоянии, в которое он впал на исходе сексуальной, контркультурной и научно-технической революций на закате XX столетия. В этом случае имеет место как раз «отвержение детьми отцов», которое Фёдоров считает нравственным «адом», погибелью для человеческого духа: мы, дескать, представляем собой сверхчеловечество, поскольку изобрели вакцину и не умираем, а вы отсталые, и потому смертны. Трансгуманизм, в отличие от русского космизма, ударяет, согласно известной народной мудрости, «святым кулаком по окаянной шее» — чтобы расстаться как можно скорей с опостылевшими родителями, их прогнившей традицией и морально устаревшей цивилизацией.

У Фёдорова человек эпохи бессмертия становится не участником Сверхразума, не частью сетевого Искусственного интеллекта или цифровой Библиотеки, а органом реально живого, исторически существовавшего Рода, который, впрочем, как и в христианской метафизике, примет новую форму. Бессмертие неотделимо от подвига и преображения. Новый Адам в Раю, в отличие от Ветхого Адама, не наивный благоприобретатель благодати райской, а тот, кто обретает выстраданный Рай.

Фёдоров был не предтечей трансгуманизма, а пророком, предсказавшим, что человечество идёт по пути духовной деградации, что и сделает распространение трансгуманизма возможным. Об иммортализме постлюдей Фёдоров, сравнивая их с языческими богами, пишет предельно жёстко: «Сверхчеловечество безусловный порок сатанинского происхождения, когда состоит в превозношении одного или нескольких лиц над себе подобными, то есть над отцами и братьями. Оно становится наивысшим пороком, когда доходит до присвоения себе бессмертия как привилегии, то есть доходит до превозношения себя над всеми уже умершими и еще не умершими. Сверхчеловечество уже и в этом смысле (как привилегированное право на бессмертие) есть порок и нравственный, и умственный. Когда же сверхчеловек сделается бессмертным, тогда прежнее, небольшое его несходство с остальными превратится уже в громадное, бесконечное превосходство не только над всеми живущими, но и над умершими»[68]. В другом месте Фёдоров отмечает, что такого рода сверхчеловеки будут признавать существование лишь самих себя, и «конечно, не будут давать, или отдавать, жизнь детям, и сим последним не придётся жаловаться, что им дали жизнь, не испросив их на то разрешения»[69].

В работе «Супраморализм», написанной в 1902 году и ставшей его философским завещанием, Фёдоров категорически отвергает будущую идею трансгуманистов о преодолении человека эволюцией: в том чтобы возлагать на слепую силу природы упование в создании ею более совершенных существ, пишет он, — «полная измена разуму, который останется ненужным придатком, если не через разум будет достигаться дальнейшее совершенствование». И далее: «Не природа бог и не в природе (слепой и падшей) Бог, а с нами Бог. Разумная сила должна управлять слепою, а не наоборот»[70].

Фёдоров верил в возможность исторического перелома и антропологического преображения человека, в его неограниченные возможности, сравнимые с чудотворением святых и подвижников. Что же касается технологического прогресса, его значение Фёдоров признавал как временное и переходное — в будущем, достигнув качественно высшего состояния, всю изощрённость технологий человек должен будет нести в себе, так сказать, органически. «Не только отправления (функции) всех органов, но и морфология органов должна быть произведением знания и дела, труда. Нужно, чтобы микроскопы, микрофоны, спектроскопы и т.д. были естественной, но сознательной принадлежностью каждого человека, т.е. чтобы каждый обладал способностью воспроизводить себя из самых элементарных веществ и обладал бы, следовательно, возможностью быть — конечно, последовательно, а не одновременно, — везде»[71].

Первое знакомство с Фёдоровым оказывает на многих читателей ошеломляющее воздействие — иногда это испуг, который так и не удаётся преодолеть, иногда чувство «странности», мировоззренческого «сдвига», порождающее подозрения в неадекватности мыслителя. Однако при объективном углублении в «Философию общего дела» в этом учении обнаруживается бездна предметных, органически связанных между собой смыслов, имеющих и духовное, и философское, и жизненно-практическое значение. Выдающие люди эпохи (среди которых Толстой и Достоевский) попадали под неотразимое, мощное обаяние его идей. Владимир Соловьев писал Фёдорову, что признает его своим духовным учителем, и что его «“проект” есть первое движение вперёд человеческого духа по пути Христову». Н.О. Лосский, размышляя о Фёдорове, писал: «это был, несомненно, праведник и неканонизированный святой»[72].

Научно-позитивистский пафос Фёдорова, бывшего человеком богатейшей и разносторонней образованности, соединялся у него с церковным православием. Об этом свидетельствовали и современники[73]. Отношение Фёдорова к христианству сам он определял как настойчивое возвращение к коренной мысли Христа: «Род человеческий не достиг ещё совершеннолетия и даже совсем ещё не сознал тот путь, не сознал того дела, чрез которое только и может воспринять искупление, совершенное нашим Спасителем; а такое сознание есть необходимое условие достижения совершеннолетия»[74].

Фёдоров настаивает на онтологической связности человека с Богом — бытие Бога могут отрицать, «только, возможно, лишь делая зло, делая же добро в совокупности, мы утверждаем Его бытие» — и в этой мысли мы вновь видим радикальное расхождение с идеей трансгуманистов о преодолении человека эволюцией, о его «отмене». Посягая на человека, они метят в Бога, хотят окончательно похоронить идею Бога. Миссия же человеков, по Фёдорову, «сынов человеческих», есть «превращение самих себя в орудия дела Божия» и обращение всех небесних миров «в Царство Божие, в рай»[75]. На фоне этого учения Фёдорова становится ясно, что трансгуманизм не только не приближает перспективу бессмертия, но стремился бы, если бы смог, лишить настоящей жизни и то, что живо сейчас.

Фёдоров не только вдохновлял и поражал современников (при том что при жизни он почти не публиковался) — он породил несколько поколений последователей, в среде которых задумывался и прорастал и грандиозный советский космический проект.

Возьмём, к примеру, выдающегося учёного, основателя гелиобиологии и космобиологии А.Л. Чижевского, настаивавшего на незамкнутости органического мира и его развития по отношению к космосу. В сравнении с его космизмом трансгуманизм представляет собой некий технократический «машинный изолят», который насильственно овладевает как живой, так и мёртвой природой. Чижевский же писал: «Медленными, но верными шагами наука подходит к разоблачению основных источников жизни, скрывающихся в отдалённейших недрах Вселенной. И перед нашими изумлёнными взорами развёртывается картина великолепного здания мира, отдельные части которого связаны друг с другом крепчайшими узами родства, о котором смутно грезили великие философы древности»[76]. Эту же мысль Чижевский, писавший стихи, сумел выразить в одной яркой строке: «Кровь общая течёт по жилам всей Вселенной». И для него, как первопроходца в исследовании солнечной активности, это были не просто звонкие поэтические слова.

Русские космисты дали богатейшую палитру идей, и почти всегда мы видим абсолютно не-западный по стилю, не-трансгуманистический по содержанию и нравственному пафосу вектор. Русский космизм пронизан энергиями совести, а не ледяного рассудочного расчёта — и это неустранимая в нём черта. Так, один из ранних русских космистов С.А. Подолинский, развивавший идею человеческого труда как негэнтропии, дал версию космизма как мировоззрения, противоположного мальтузианству. Крупнейший русский мыслитель отец Павел Флоренский в своих работах об органопроекции даёт набросок перехода от технического прогресса к прогрессу органическому, подчёркивая, что в деизме и в материализме XVIII века было всё слишком механистично, а потому «перевёрнуто» с ног на голову.

В.Н. Муравьёв, развивавший многие идеи Фёдорова, говорил о творчестве живой протоплазмы и создании «анастатики — искусства воскрешать утраченную жизнь». В 1926 году два последователя Фёдорова — блестящий богослов А.К. Горский и философ Н.А. Сетницкий — выпустили работу «Смертобожничество», в которой показали, что сакрализация смерти, обосновывающая пассивную позицию по отношению к конечности человеческого существа, представляет собой еретическое заблуждение, отравляющее собой христианскую мысль.

Позднее, уже в 60-е гг. академик Купревич, крупнейший советский биолог, развивая идеи русского космизма, исследуя пути продления срока человеческой жизни, выдвинет тезис: «Смерть стала историческим анахронизмом — как фактор, способствующий улучшению природы человека, она не нужна. С точки зрения общества, она вредна. Исходя из задач, стоящих перед человечеством, просто нелепа»[77]. А философ А.К. Манеев в работах 70-80-х гг. выдвинул концепцию биопсиполя, подводящую научную базу под идею воскрешения предков — он называл вполне вероятным сохранение после смерти тончайших неразрушаемых временем полевых структур, которые представляют собой «информационно-голограммную основу принципиальной возможности даже посмертного восстановления, но существенно преобразованного организма для потенциально бесконечного существования»[78]. Эти представления оказались чрезвычайно близки догадкам Н.Ф. Фёдорова, а одновременно и православному учению о восстановлении умерших для вечной жизни в их прижизненных образах и телах — подчеркнём: они категорически не совпадают с теми версиями бессмертия, которые исповедует современный западный иммортализм, учение, не предполагающее воскрешать ушедшую жизнь, а только переносить уже имеющуюся жизнь на вечные или легко заменяемые и возобновляемые «носители».

Гениальный русский учёный, ещё один столп русского космизма В.И. Вернадский далеко развил и продвинул идею Фёдорова о переработке, одухотворении природы разумом — создав на этой основе учение о начинающейся ноосферной эпохе. Многие трансгуманисты видят в учениях Вернадского о биосфере и ноосфере важный источник своих взглядов. Однако Вернадский не верил и в гипотезу ряда эволюционистов о самозарождении жизни, придерживаясь принципа Реди «Живое от живого». Вернадский также настаивал на том, что эволюция характерна только для живого вещества, а в мёртвом веществе эволюции нет — и это его убеждение подрывает важный трансгуманистический тезис о превосходстве искусственной «жизни» над жизнью белково-углеродной. Очевидно, что такая постановка вопроса (о преодолении существующей ныне биологической формы жизни) если и не совсем бессмысленна, то, мягко говоря, преждевременна.

Отдельно стоит остановиться на таком вопросе, как наследование Вернадскому современного течения гайанистов, поклонников Геи (Земли) как особой самоорганизующейся системы. Безусловно, учение о биосфере повлияло на гайанизм. Однако в том, что касается трансгуманистических измышлений, — необходимо отметить в первую очередь то, какая роль отводится человеческой популяции в рамках этих теорий.

В отличие от Вернадского, полагавшего, что человечество в процессе своего развития должно стать решающей преобразующей силой («геологической силой»), способствующей эволюции биосферы к стадии ноосферы, основатель гайанизма Джеймс Лавлок считал Гею безусловной самоценностью, которая не может быть подчинена человеку. Управление Геей — немыслимая и неблагодарная задача, т.к. это практически бесконечно сложная система, накопившая мудрость циклического многоуровневого эволюционного процесса, длившегося более трёх с половиной миллиардов лет. Любые виды-«выскочки», нарушающие гармонию и неблагоприятным образом влияющие на окружающую среду, будут в конце концов уничтожены так же, как и более слабые, эволюционно неприспособленные виды. Таким образом, в интерпретации Лавлока, Гея является строгим единоличным управителем мира, тогда как современное человечество оказывается не чем иным, как «болезнью биосферы»[79]. (Это тот пункт, где Лавлок фактически смыкается, конечно же, не с русским космизмом, а с самым радикальным гностическим и мизантропическим трансгуманизмом.)

Эти идеи нашли глубокий отклик в среде экстремистского экологизма. Именно в этих кругах стал весьма популярным тезис о том, что человечество представляет собой «вирус», смертельно опасный для окружающей среды. Постепенно экстремистское течение возобладало в западном экологическом движении. Так, баллотировавшийся на пост президента 45-й вице-президент США А. Гор в своей книге «Земля в состоянии равновесия» (1992) выдвинул проект восстановления дикой природы, согласно которому каждое животное и растение должно иметь свои права, а люди признаются паразитами, не имеющими оснований претендовать на адекватные равные с ними права, поскольку человек вообще рассматривается даже не как временный гость, но как аномальное существо, ничего не дающее природе, а лишь использующее её дары для удовлетворения собственных эгоистичных потребностей.

Другие лидеры радикального экологизма заходят в своей мизантропии ещё дальше: “Право иметь детей должно быть ходовым товаром, покупаемым и продаваемым людьми под жёстким контролем со стороны государства” (К. Боулдинг, основатель “Космического корабля Земля”). “Наше Зелёное движение стремится создать такую общественную модель, в которой вырубка леса будет считаться более предосудительным преступлением, чем продажа шестилетних детей в азиатские бордели” (К. Амери, Партия зелёных ФРГ). “Создаётся ощущение, что вместо того, чтобы стрелять в птиц, я должен отстреливать детей, которые стреляют в птиц” (П. Уатсон, основатель «Гринпис» и “Морского Пастуха”). “Уничтожение человеческой расы решит все проблемы на земле: социальные и природные” (Д. Форман, основатель движения “Земля прежде всего!”)[80].

Наряду с критикой современной индустриальной цивилизации концепция Геи с самого момента своего рождения впитывала и продолжает впитывать в себя многие достижения геофизики, биологии, биогеохимии, теории систем. «В ближайшем будущем, — пишет отечественный автор, — по-видимому, у неё обнаружатся общие корни с теорией искусственного распределённого биологического интеллекта (Artificial Life), синергетикой, биосемиотикой, биогерменевтикой, современной физикой. С самого начала разработки гипотезы широко используется компьютерное моделирование для создания искусственных гипотетических планетарных систем, демонстрирующих “эффект Геи”»[81]. Некоторые практические выводы и рекомендации Лавлока, вытекающие из концепции Геи, имеют довольно значительные переклички с двумя популярными на Западе направлениями современного трансгуманизма — уже рассматривавшемся нами аболиционизмом, а также техногайянизмом (от techno — технология и gaian — Гея). Техногайанизм представляет собой концепцию, согласно которой прорывное развитие технологий в будущем поможет восстановить и сохранять в дальнейшем баланс технократической цивилизации и природной экологически чистой среды. Наиболее радикально настроенные техногайянисты предлагают терраформировать планеты, спутники и другие небесные тела, целенаправленно изменяя атмосферу, температуру поверхности, экологические условия и другие их характеристики для воссоздания биосферы, пригодной для разнообразной жизни[82].

Техногайанист, известный палеонтолог Питер Уорд противопоставил «гипотезе Геи» так называемую «гипотезу Медеи». (Напомним, что по одной из версий греческого мифа, повествующего о жизни Медеи и приключениях Ясона, Медея убила двух своих сыновей от Ясона. Именно образ Медеи, убивающей своих детей, Уорд считает наиболее подходящим для нашей планеты.) Согласно этой гипотезе, микробы якобы запускают процессы массовых вымираний, чтобы вернуть Землю к состоянию, в котором она была на протяжении большей части своей истории, когда безраздельно доминировали одноклеточные организмы или жизнь отсутствовала вовсе.

По мнению Уорда, единственным биологическим видом, способным фактически спасти биосферу от гибели, является человек как существо разумное и накопившее достаточно технологических возможностей глобального влияния на планету. Такая позиция в отношении миссии человека в чём-то ближе к русскому космизму и ноосфере Вернадского, чем большинство апологетов «Матери-Геи» — при этом она во многом выходит уже за пределы трансгуманизма.

Ещё один столп русского космизма К.Э. Циолковский как философ и научный утопист оставил немало поводов для того, чтобы увидеть в нём одного из предтеч трансгуманизма. Встретившись с Фёдоровым в юности и испытав огромное его влияние, Циолковский постепенно развил собственную, своеобразную мировоззренческую концепцию и собственную версию космизма. В отличие от Фёдорова, Циолковский признавал широкое распространение жизни в космосе, в различных формах и ступенях развития, вплоть до самых совершенных (в этом он наследовал одному из ранних русских космистов Сухово-Кобылину). Человек в системе Циолковского — один из немногих далеко отставших меньших братьев высокоорганизованных сознательных существ, которые преобладают в космосе и к которым в отдалённом будущем должно присоединиться человечество[83].

Некоторые исследователи пытаются записать Циолковского в разряд совершенных атеистов, цитируя слова, написанные им в «Монизме Вселенной» (1925): «Я — чистейший материалист. Ничего не признаю, кроме материи. В физике, химии и биологии я вижу одну механику. Весь космос только бесконечный и сложный механизм»[84]. Однако в том же произведении Циолковский пишет и другое: «Я не только материалист, но и панпсихист, признающий чувствительность всей Вселенной. Это свойство я считаю неотделимым от материи»[85]. Представление о всеобщей одушевлённости природных структур основывается в «космической философии» на тезисе о существовании бесконечно малых «атомов-духов», составляющих материю и обладающих памятью и способностью к ощущению.

Одновременно с тем Земля является средоточием неизбежно сопутствующих естественному отбору страданий живых существ. При этом целенаправленное уменьшение «суммы» вселенских страданий, зла и несправедливости является основным этическим принципом космоса. Отсюда главной задачей высшего разума становится искусственный отбор: поддержка перспективных тенденций эволюции при одновременном пресечении тупиковых её ветвей, необходимая для устранения всякого страдания в любых его формах. Позиция Циолковского в таких вопросах, как евгеника, как вытеснение сильными и более высокоразвитыми родами и видами живых существ менее развитых, — делает его полнейшим антиподом современного западного экологизма (энвайронментализма). То же касается и мальтузианских идей о необходимости ограничивать размножение людей из-за ограниченности ресурсов планеты — Циолковский был сторонником максимально плотного заселения земли человечеством, видя в этом залог бурного научно-технического развития.

Вопрос об атеизме Циолковского решительно опровергается центральной религиозно-мистической компонентой «космической философии», постулирующей существование разумной силы, первичной по отношению к космической материи и изначально благосклонной к ней. В брошюре «Образование Земли и Солнечных систем» (1915) Циолковский прямо называет эту высшую Причину Богом[86]. Более подробно своё богопонимание Циолковский излагает в брошюре «Причина космоса» (1925): «Причина создала Вселенную, чтобы доставить атомам ничем не омрачённое счастье. Она поэтому добра. Значит, мы не можем ждать от неё ничего худого. Её доброта, счастье, мудрость и могущество бесконечны по отношению к тем же свойствам космоса»[87].

Как можно убедиться, и Фёдоров, и Циолковский излагают в высшей степени важную мысль о соработничестве человека и высших разумных сил в историческом деле преображения мира. Однако, как уже было сказано выше, каждый из них опирается при этом на собственную оригинальную философско-мировоззренческую концепцию[88].

Циолковский, равно как и Фёдоров, а впоследствии Вернадский одинаково видят грядущую перспективу человечества: овладение энергией Солнца и умением поддерживать и воссоздавать свой организм, как растения, — из самых элементарных природных, неорганических веществ («автотрофность»). После эр становления и расцвета, продолжающихся сотни миллиардов лет, по Циолковскому, наступит «терминальная эра», на которую он отводит десятки миллиардов лет: «Во время этой эры человечество полностью ответит на вопрос: зачем? — и превратится из корпускулярного состояния в лучевое. <…> Космос превратится в великое божественное совершенство»[89].

На заре развития космонавтики наряду с освоением в земных интересах ближнего космоса большое внимание уделялось и перспективам выхода человечества в дальний космос, о чём мечтал Циолковский (Б.Н. Кантемировым были проанализированы в этом аспекте проекты М.К. Тихонравова, а также совместный С.П. Королёва и М.К. Тихонравова[90]). Но со временем произошла переориентация космонавтики преимущественно на проблемы, связанные с земными потребностями техногенной цивилизации. Исследователи отмечают, что предложения Циолковского в этом направлении прямо противоположны основополагающим принципам современной западной концепции «устойчивого развития»[91]. Ровно то же самое справедливо и в отношении современного трансгуманизма, этого единокровного детища устойчивого развития.

Разумеется, отечественные трансгуманисты время от времени предпринимают попытки притянуть под свои знамёна некоторые положения «космической философии» Циолковского, вырванные из общего контекста. Так, Удалова-Прайд в докладе «Проблема изменения биологического облика человека в работах К.Э. Циолковского», подготовленном для XLIII Циолковских чтений, пишет, что парадайз-инжиниринг («конструируемый рай») в трансгуманизме практически идентичен ключевой для Циолковского идее избавления космоса и живой материи от страданий[92].

И вновь мы видим здесь подмену: «повсеместное повышения уровня организации живого» у Циолковского, которое, по его мнению, должно вести к творческому счастью, максимальному наполнению природы высокоорганизованной жизнью, превращается у трансгуманистов в узенькую технологическую задачку: путём фармакологического и психотерапевтического воздействия, анестезии и других средств настроить эмоциональный аппарат и психику человека так, чтобы он перестал переживать страдания и боль. Как будто обезболенный человек, с искусственно выровненным психическим рисунком и купированными депрессиями, в силу этого может считаться счастливым. Здесь трансгуманисты стоят не рядом с классиками русского космизма, а гораздо ближе к программе «MKULTRA», рассуждениям о счастье доктора Хасса из фильма «Мёртвый сезон» или идиотическому состоянию принимающей наркотик-сому массовой публики в антиутопии молодого Олдоса Хаксли.

  1. Стратегия противостояния трансгуманизму

Наличие у Русской цивилизации такой широкой мировоззренческой платформы, как русский космизм, давшей ответы на многие вопросы о путях развития человека и цивилизации, само по себе делает нас небезоружными перед вызовом трансгуманизма. Другое дело, что русский космизм должен развиваться сегодня и стать основой для новых исследований и нового глобального проекта альтернативного развития, который могла бы озвучить и предложить Россия. Кроме того, философия космизма должна быть дополнена и интегрирована с другими ценными идеями и традициями, тем более что в XX веке космизм был вынужден развиваться не вполне свободно, с оглядкой на идеологические рамки сначала советского, а затем и постсоветского режимов. В этом году мы уже идём по пути развёрнутого формулирования такой комплексной программы, выпустив работу «Русский ковчег»[93].

Если русский космизм рассматривает технические средства цивилизации как костыли или протезы, которые призваны помочь человеку развить заложенные в нём огромные возможности, — в трансгуманизме мы видим сплошь и рядом противоположную установку, своего рода апофеоз протезов и костылей вплоть до полной замены человеческого организма высокотехнологичным протезом. Более того, протезируется в трансгуманизме не только биологический организм, но и сознание человека, которое также должно быть перестроено на более эффективной основе и получить право на существование в качестве частного аспекта большого искусственном интеллекта. Трансгуманизм начинает с вопроса о допустимости мощного «прикладного разума», как нередко называют ИИ, но заканчивает вопросом о том, как обеспечить место в будущем «прикладному человеку», этому «лишнему звену» в системе, которую построит «высший разум».

В своё время о чём-то подобном грезил авторитет в области евгеники Фредерик Осборн, член совета директоров Фонда Рокфеллера: «В конечном счёте, гораздо проще и разумнее изготовить абсолютно нового человека с самого начала, используя правильно выбранное сырьё, чем пытаться придать человеческую форму тем жалким пережиткам, что остались»[94].

Сейчас на Западе весьма популярна такая терминология, как «наследники человечества» (К. Мерсер), «преемники человечества» (Д. Пирс), — многие уже готовятся сдать им цивилизацию с рук на руки. Антихристианская направленность этой футурологии носит бескомпромиссный характер. В известном смысле весь трансгуманизм написан на полях первых страниц Библии как вызов и перечёркивание того, что там написано. Так в Книге Бытия оглашено призвание человека — быть садовником, владеть и управлять землёю. Трансгуманизм предполагает, что эти полномочия будут переданы другому «виду» жизни. Слова змия «Будете как боги» можно смело выгравировать в качестве девиза на дверях трансгуманистического дворца желаний. Феминизм фактически построен на отрицании всех трёх аспектов наказания Евы за первородный грех: 1) скорбь в беременности, которую трансгуманисты намерены отменить вместе с самой беременностью как слишком болезненной; 2) влечение к мужу (его полностью размывает постгендеризм); 3) господство мужа над женой (отрицание этого господства есть центральный пункт революционного феминизма).

В отношении наказания Адама (питание от проклятой земли, труд «в поте лица», «в прах возвратишься») трансгуманизм также предлагает ревизию основ. Наконец, в иммортализме даётся сущностно альтернативное Христу понимание спасения от смерти. Это прямой вызов заповеди изгнания: «И сказал Господь Бог: вот, Адам стал как один из Нас, зная добро и зло; и теперь как бы не простёр он руки своей, и не взял также от дерева жизни, и не вкусил, и не стал жить вечно. И выслал его Господь Бог из сада Едемского» (Быт., 3, 22-23).

Фактически трансгуманисты посягают на то, чтобы устранить факт изгнания и насильственно прорваться к Древу Жизни. В христианской традиции лишение Адама плодов с Древа Жизни объясняется тем, что падший Адам понёс смерть в своём естестве. Святые отцы в этом вопросе согласны между собой: «был изгнан, чтобы не стал вечно мучиться в этой жизни» (Ефрем Сирин); было отказано в доступе к Древу Жизни, «дабы зло не стало бессмертным» (Максим Исповедник); такое «бессмертие только продолжило бы и утвердило бы смерть» (Филарет (Дроздов)).

До грехопадения Адам был бессмертным в своём теле и не нуждался в плодах Древа Жизни. Более того, сам статус божественности, о котором грезят трансгуманисты, тоже принадлежал ему. Таинственные слова «Я сказал: вы боги» из Псалтири в контексте самого псалма имеют вполне однозначный смысл — речь идёт о трагической потере бессмертия теми, кто призван был иметь божественное достоинство, но развратились и стали неправедными: «Не знают, не разумеют, во тьме ходят; все основания земли колеблются. Я сказал: вы боги и сыны Всевышнего все вы. Но вы умрете, как человеки, и падёте, как всякий из князей» (Пс. 81, 6-7).

Русский космизм солидарен с христианством в том, что путь преодоления смерти связан с обращением человека к праведности и праведному образу жизни (в пределе речь идёт о высшей тайне творения — «обожении» твари Творцом). «Глубинный трансгуманизм», стоящий за ним многовековой гностицизм как чёрная изнанка христианства, претендует на то, чтобы преодолеть смерть, не переставая быть грешниками, не отказываясь от своей неправедности. Вопрос о нравственном исправлении пред-сингулярного человечества решается трансгуманистами в совершенно противоположном, антихристианском ключе: это «исправление» через ломку традиционного человека, традиционного уклада, проклятие в адрес консервативного большинства и абсолютная слепота в отношении «прогрессизма» и «прогрессивного класса». Можно сказать, что ими навязывается обществу, в первую очередь молодёжи, перевёрнутая модель святости. Кто подходит под эту модель? «Святые вирусы», уничтожающие отсталость и косность. Святость ЛГБТ и постгендеров, одержимых потребностью сексуального удовлетворения. Праведность дикой природы перед лицом насквозь прогнившего человека Модерна. Праведность наркоманов и психонавтов. Избранность людей, чувствующих себя лишними, фрустрированных своим телом и своей чувственностью и ищущих свободы от прогорклого мира сего в виртуальных мирах. Закономерная гремучая смесь: социопатии и стремления нарцисса получить признание социума; страдания от собственной неполноценности и остервенелого отстаивания собственной сверхценности и значимости. В этом отношении они повторяют опыт допотопного человечества и Содома, если продолжить библейские аллюзии. Трансгуманизм, несмотря на презрение к человеку как он есть, парадоксально преисполнен высокомерием, как будто транслюди — это уже высшие существа (явная примета гностицизма).

По словам современного мыслителя, ведущего эксперта Изборского клуба Владимира Можегова, обобщающего опыт христианской патристики: «Цель Творца — не создание своего двойника, клона или мира, как механической карусели театра кабуки, но создание живой творческой, населённой мириадами ликов Вселенной, по сути — нового многоипостасного божества. Понятно, почему человеку даётся свобода и почему Бог ставит его в конец лестницы творения, наделяя громадным потенциалом развития. Новый многоипостасный бог, новая сверхличность, сверх- — или, точнее, Всечеловек, не может просто возникнуть, им можно только стать, состояться — в свободной синергии совместного Богочеловеческого творчества».

На Западе развивается своё направление противостояния трансгуманизму, которое получило имя «биоконсерватизм». Фактически это понятие выступает как ярлык — о чём достаточно точно говорит Ник Бостром в уже цитированной нами «Истории трансгуманистической мысли»: биоконсерватизм «исходит из древних представлений о табу; греческой концепции гордыни; романтического взгляда на природу; религиозных (антигуманистических) интерпретаций концепции человеческого достоинства и данного Богом естественного порядка; технофобов-неолуддитов; приверженцев органического питания; врагов ВПК и транснациональных корпораций; критиков гонки потребления; тех, кто подозревает биотехнологии в механизме контроля и особой формы традиционной патриархальной эксплуатации женщин или, наоборот, замены их гаджетами».

При всей предвзятости, с которой трансгуманисты характеризуют враждебных им «мракобесов», нужно признать: термин «биоконсерватизм» несёт в себе признаки интеллектуальной ущербности, поскольку он носит сугубо оборонительный характер, апеллируя чаще всего к либеральной этике. Это ярко видно на примере Фрэнсиса Фукуямы, давно отказавшегося от своей идеи «конца истории» и называющего трансгуманизм «самой опасной идеей в мире». Ответ на вызов трансгуманизма должен быть комплексным, и у него должна быть своя положительная повестка, свой абрис развития цивилизации. Единственно конструктивным выходом из сложившейся ситуации видится разработка идеологии развития, основанной на необходимом совершенствовании не «умных», а «мудрых» технологий и параллельном приоритетном раскрытии внутреннего потенциала человеческой личности (один из вариантов названия для такого направления идейного творчества турбогуманизм – термин предложен Алексеем Комогорцевым). В рамках этого направления технологии должны позиционироваться как необходимое на определённом этапе, но не абсолютное средство («технологический костыль»), способствующее развитию человека и человечества, но которое со временем может быть отброшено. Новая этика духовного или религиозного турбогуманизма должна быть построена на основании фундаментального положения христианской антропологии, в соответствии с которым человек создан по образу и подобию Божьему и призван быть силой, управляющей этим миром.

Так сложилось, что высокий духовный порыв русского космизма как один из зрелых плодов Русской цивилизации был вынужден разворачиваться в тесных условиях советского проекта, где религиозные и нравственные посылы и импульсы необходимо было втискивать в контекст научного атеизма и выражать зачастую в превращённых формах, эзоповым языком либо в виде компромиссов. Тем не менее, русский космизм дал не только обильный плод в сфере космонавтики и связанных с ней технологий, но и в такой сложной сфере, как исследование внутренних возможностей человека.

В ранний советский период боролись тенденции антропоцентризма и машиноцентризма (конструктивизма), но даже и тогда здоровая, опирающаяся на веру в человека и его призвание мысль одерживала верх[95]. В более поздний советский период потенциал русского космизма в отношении внутреннего развития человека дал богатые всходы. В частности, проявилось это в «ноосферном коммунизме» Ефремова, главная притягательность которого состояла не во всеобщем благополучии, не в разумной экономической структуре и даже не в здоровой и многолетней жизни, но в гарантированной возможности творческого труда, возможности для каждого найти полное применение своим способностям. Здесь мы видим радикальное отличие советского миропонимания от трансгуманизма, готового делегировать творчество иной инстанции, приходящей на смену традиционному человеку. Настаивая на необходимости психофизического совершенствования человека, а через это трансформации всего социума, Ефремов апеллирует к различным традиционным духовным практикам, причём умудряется делать это в условиях госатеизма. Фактически Ефремов описывает промежуточное звено между современным человечеством и миром, в котором человек в полной мере сможет воспользоваться плодами реализации высших форм сознания, о котором говорили русские космисты.

Советский проект показал свою гибкость и жизнеспособность в том, что касается построения эффективной и нравственно фундированной системы воспитания-образования-социализации новых поколений. Такой проект стал возможен в русле целенаправленного изменения окружающего мира. Именно движение в этом направлении сделало возможным победу СССР в Великой Отечественной войне 1941–1945 гг., запуск первого искусственного спутника Земли, полёт в космос первого человека, развитие технологий мирного атома, целый спектр инноваций во многих отраслях науки, техники, производства. Наряду с тем следует понимать, что и русский космизм, и инициированный им советский Космический проект (развивавшийся де факто по линии Федоров-Циолковский-Королёв), и проект создания нового человека органично вырастают из культурной матрицы Древней Руси и заложенных в ней универсальных ценностей[96].

Попытка в какой-то мере воплотить идеи русского космизма, в том числе изложенные в романе Ефремова «Лезвие бритвы», на государственном уровне была предпринята в рамках секретной программы «Феникс», проводившейся с 1989 года в СССР, а затем до 2003 года в РФ под эгидой Министерства обороны (начальник аналитического управления Генерального штаба, генерал-лейтенант, профессор А.Ю. Савин), КГБ СССР (заместитель начальника 6-го Управления КГБ СССР, генерал-майор Н.А. Шам) и МВД (начальник научно-практического центра психофизиологии и психологии труда, полковник, профессор, доктор медицинских наук В.М. Звоников). Ещё одно уникальное направление психотехнологий разрабатывалось в Новосибирске под руководством академика Российской Академии медицинских наук В.П. Казначеева. Наиболее известные эксперименты этой группы были связаны с проведением массовых опытов по дистанционному информационному взаимодействию[97]. Известно, что помимо программы «Феникс» в СССР существовала специальная программа выявления людей, обладающих особыми способностями, осуществлявшаяся через региональные учреждения Академии наук СССР и через другие каналы. Во времена СССР к работе с военными психотехнологиями были привлечены более 60 научно-исследовательских институтов.

Главные выводы нашей работы — трансгуманизм, который внешне может казаться набором техноутопий и техномечтаний, на поверку оказывается в своём ядре интеллектуально-футурологическим авангардом активно формирующейся и отчасти уже сформировавшейся глобальной Антисистемы. Создание расы постлюдей — это не философия, а стратегия, новая мифология, игровая «ставка» в борьбе за переформатирование истории и завоевание прочного технологического господства в мире. Причем взятая на вооружение транснациональными центрами силы, эта стратегия несет большую угрозу, которая может превзойти угрозу нацизма в период его расцвета. Всплеск трансгуманизма стал возможен благодаря тому, что был остановлен мощный проект Русской цивилизации — советский проект, обладавший огромный потенциалом, принципиально иным по своему происхождению подходом к развитию и взглядом на перспективы человечества[98]. Сегодня растущий Китай представляет для трансгуманистической парадигмы определённую проблему, однако она несопоставима с той проблемой и альтернативой, которую являл собой русско-советский проект.

Это не означает, что мы в будущем должны копировать основные черты советского проекта, но в то же время это означает, что наследие СССР и его интерпретации вечных вопросов и конкретные идейные и философские решения должны быть изучены и усвоены нами и включены в багаж будущего цивилизационного проекта.

Противостояние трансгуманизму в его глубинной парадигме должно строиться как на знании его уязвимых точек, так и на разворачивании собственной стратегии решения цивилизационных проблем, в том числе и проблемы человеческого / сверхчеловеческого. Наметившийся в последние годы раскол в трансгуманизме между либертарианцами и прогрессистами усугубляется, когда первые очаровываются новыми космическими проектами, вплоть до доставки редких металлов со спутников Сатурна, а вторые вовлекаются в саботаж любых проектов развития под предлогом климатической катастрофы.

Опасность трансгуманизма не следует приуменьшать, но и не следует преувеличивать. Большинство технических обещаний и прогнозов трансгуманистов оказались невыполнимыми. Даже их программа-минимум — подстройка компьютера к психике для прямого контроля над людьми по модели NBIC (нано-био-айти-когнитивная) — оказалась проблематичной. Ведь очень многое зависит от опосредующих социальных, политических и коллективно-психологических факторов, заставляющих человека подчиниться этому контролю.

Несбыточность обещаний трансгуманистов обнажает довольно примитивный интеллектуальный уровень идейных лидеров их движения, способных в основном писать пропагандистские бестселлеры. Серьёзные интеллектуалы на такую роль идут неохотно. Тем не менее, трансгуманизм зашёл уже очень далеко, и он имеет объективные основания для успеха. Но сила гностической парадигмы в её новейшем высокотехнологичном обличье строится на слабости его противников и оппонентов.

В известном смысле для сильного постчеловека нужен слабый человек — на слабости последнего, его лишении внутреннего существа, человеческого достоинства и человеческой перспективы развития только и может возрастать трансгуманистическая парадигма. На деле человек рисуется в этой парадигме как образ усредненного человекозаменителя с меньшинственными чертами, возведенными в абсолют — жалкого бесполого, бескрылого и бесплодного существа, способного только ломать, портить и пакостить, вечной жертвы, ведомого, нуждающегося в компенсации и в опеке со стороны «чистого сверхразума». Обещание же сделать всех божественными сверхчеловеками не более чем дьявольская насмешка.

У нас должна быть своя трактовка сверхчеловеческого, свой взгляд на продуктивные аттракторы развития человека и его культуры. У русских космистов, в первую очередь у Н.Ф. Фёдорова, такая программа была. Нам нужно усвоить и развить её на новом уровне. Это будет лучшим ответом той имитации сверхчеловека, которую нам предлагают транснационалы.

Фактически вместо превосхождения уровня человека как он есть в нынешней ситуации они нашпиговывают его «недочеловеческими качествами», качествами механизма, машины, сверхбыстрого калькулятора, гаджета и т.п. Однако для любого вменяемого наблюдателя сегодня очевидно, что человек с коммуникатором или гаджетом (даже если эти устройства вживлены внутрь него) стоит на более низкой ступени развития, чем человек середины XX века с его верой в НТР и увлечениями популярной техникой своей эпохи. Главное, что утрачивает современный человек на пути своего перехода в трансчеловека, — волевую возвышенно-духовную компоненту личности.

Противоположность наступлению Сингулярности — возвращение к оси истории, исходящей из так называемой осевой революции I тыс до н.э. — I тыс. н.э. Сторонники теории сингулярности считают осевую революцию давно пройденным этапом, однако смысл оси истории в том, что она никуда не уходит, просто некоторые люди и общества выходят из осевой зоны, что и произошло с западным миром. Сингулярность трансгуманистов — попытка сделать этот уход необратимым. Фактически это гностический реванш против доминировавшей многие века осевой духовности, в первую очередь христианской.

Для религиозного турбогуманизма и связанного с ним динамического консерватизма важнейшими принципами являются многополярность и множественность вариантов человека. Мы противники стандартизации человека и глобализации духовной культуры. Поэтому пакет технологий, приоритетных для нас, сильно отличается от того узкого русла развития, которое приобрёл «прогресс» в последние 30-40 лет. Вместо навязанного и насильственного «техноложества» по образу и подобию западных корпораций-монополистов для турбогуманизма будет характерно избирательное использование современных технологий и «прикладного разума». Дело не просто в безопасности человека перед технологиями, чем озаботились сегодня сами трансгуманисты (Бостром, Юдковский и др.) — дело ещё и в том, чтобы отсечь от власти и влияния те наиболее человеконенавистнические идеи и тайные традиции, которые наиболее точно могут быть определены как контринициация. Именно они являются главным препятствием для Большого Развития и Общего Дела как нового этапа развития человека, дальнейшего гармоничного овладения им реальным миром.

И первое, что предстоит совершить на пути Общего Дела, — окончательное разрушение «схемы сингулярности» (то есть быстроты, одновременности, глубины перемен, потери контроля над внедряемыми технологиями со стороны элит конкретных государств). Да, такой подход может быть назван «новым луддизмом», но это луддизм не разрушения в механическом смысле, а луддизм в социальном и цивилизационном смысле — разрушение мёртвой антисистемы, уничтожение монополии её сетей, срыв вектора на машинизацию, алгоритмизацию и высокотехнологичную дрессировку человека.

Идеология Русского Ковчега, как открытый другим культурам и цивилизациям проект, наследуя русскому космизму, способна сформировать ядро спасительного образа будущего. Развитый и созданный на уровне сверхзадач сегодняшнего дня, этот образ будущего привлечет к себе и производителей «хлеба насущного» (и производства средств его производства), и покорителей недр, глубин и космических далей, и мечтателей о человеке, более совершенном телом и духом в образе и подобии Божием.

[1] Huxley, J. New Bottles for New Wine. London, 1957. — Р. 17.

[2] Steinhoff James. Transhumanism and Marxism: Philosophical Connections. // Journal of Evolution and Technology. Vol. 24 Issue 2. May 2014.

[3] Подробнее см. доклад Н. Куркина в в журнале «Изборский клуб» (2020 № 6-7).

[4] «Облако» трансгуманизма: политические тени и оттенки. // URL: https://m1demin.livejournal.com/15854.html

[5] FAQ (часто задаваемые вопросы) по трансгуманизму. Ник Бостром и другие. // URL: https://fil.wikireading.ru/62447

[6] По мнению историка и футуролога С. Переслегина, IBM относится к корпорациям, представляющим мировую «технологическую закулису». Известный российский аналитик Ю. Громыко указывает на то, что IBM является «удачливым могильщиком всех альтернативных вариантов развития вычислительных систем и систем искусственного интеллекта».

[7] Александр Артамонов. Цифровизация сделает мировую элиту абсолютно невидимой. // URL: https://dentv.ru/video/XEMAewy07oY.html

[8] Аттали Ж. На пороге нового тысячелетия. — М., 1993. — С. 180.

[9] Аттали Ж. Краткая история будущего. — СПб, 2014. — С. 206.

[10] Stephan Hoeller, Freedom: Alchemy for a Voluntary Society (Wheaton, 111.: Quest, 1992), XV. P. 173.

[11] Michael E. Zimmerman, The Singularity: A Phase in Divine Self-Realization? // Cosmos and History: The Journal of Natural and Social Philosophy, Vol. 4, No 1–2, 2008.

[12] Ray Kurzweil, The Singularity Is Near. New York: Penguin, 2006. P. 375.

[13] FAQ (часто задаваемые вопросы) по трансгуманизму. Ник Бостром и другие.

[14] The Extropian Principles. Version 3.0. A Transhumanist Declaration ©1998 Max More President, Extropy Institute. // URL: https://web.archive.org/web/20120805230152/http://www.maxmore.com/extprn3.htm

[15] В 1990 году в эссе «Трансгуманизм: на пути к футуристической философии» он ввёл в оборот термин «трансгуманизм» в его современном смысле. В 1992 году основал Институт Экстропии, в 2010 году Мор стал генеральным директором крупнейшей американской крионической фирмы Alcor, являющейся одним из нервных узлов технологического трансгуманизма.

[16] The Extropist Manifesto // URL: https://extropism.tumblr.com/post/393563122/the-extropist-manifesto

[17] Супермены сингулярности: Singularity University. // URl: http://zillion.net/ru/blog/356/supiermieny-singhuliarnosti-singularity-university

[18] «Шоу» трансгуманизма: основные «действующие лица» и «группы» (зарубежье). // URL: https://m1demin.livejournal.com/16348.html

[19] Коротаев А.В. Сингулярность XXI века в контексте Большой истории: математический анализ. // Journal of Big History, 2018, II (3).

[20] В 2000 году нейробиолог Ричард Дэвидсон разработал технологию «объективной оценки аффективных состояний с использованием функциональной магнитно-резонансной томографии и электроэнцефалографии», позволяющую оценивать, а фактически, замерять «уровень счастья» более точно, чем соответствующие психологические тесты.

[21] Беловешкин А. Не жмите на педальку, или Величайший дофаминовый обман мозга. // URL: https://www.beloveshkin.com/2014/12/dopamine-1.html

[22] Konsorski-Lang, Silke, and Michael Hampe. The Design of Material, Organism and Minds: Different Understandings of Design. Berlin; London: Springer, 2010. — 156 p. Pp. 59–60; Ettinger, R.C.W. Youniverse: Toward a Self-Centered Philosophy of Immortalism and Cryonics. Universal-Publishers Boca Raton, Florida. USA, 2009. — 428 p. p. 124.

[23] The Hedonistic Imperative by David Pearce. 1995 // URL: https://www.hedweb.com/hedethic/tabconhi.htm

[24] Именно Пирс вместе с Ником Бостромом основал в 1997 году «Всемирную трансгуманистическую ассоциацию», преобразованную в 2008 году в крупнейшую в мире общественную неправительственную организацию Humanity+. Он также является основателем Общества аболиционистов (Abolitionist Society), членом Института Бессмертия (Immortality Institute) и Фонда продления жизни (Life Extension Foundation).

[25] Никифорова В. Богатейшие люди США проводят загадочные эксперименты ради бессмертия. // URL: https://vz.ru/society/2018/2/7/907239.html

[26] 25 научных идей продления жизни. // URL: https://peptidspb.ru/booklet_25_rus.pdf

[27] Вернор Виндж Технологическая Сингулярность. После Сингулярности. // URL: https://web.archive.org/web/20051227193523/http://www.computerra.ru/think/35815/

[28] Dvorsky, George, James Hughes, and C. T. Hartford. Postgenderism: Beyond the Gender Binary. — Hartford, CT: Institute for Ethics and Emerging Technologies, 2008. 18 p. (IEET Monograph Series).

[29] Карлсон А. Общество — Семья — Личность: Социальный кризис Америки. — М.: Грааль, 2003. — С. 150.

[30] Ульянов В.А. Постгендерная характеристика виртуального: генезис андрогинности // Вестник Воронежского государственного университета. Серия: Философия. 2012. № 2. С. 158–171.

[31] Jaggar, Alison M. Feminist Politics and Human Nature. — Totowa, New Jersey: Rowman & Allanheld, 1983. — 408 p.

[32] Donna Haraway Manifesto for Cyborgs: Science, Technology, and Socialist Feminism in the 1980s. // Socialist Review, 80 (1985). Pp. 65–108.

[33] Gender Тrouble: Feminism and the Subversion of Identity by Judith Butler. New York: Routledge, 1990.

[34] Пшеничников И.Б. Феминизм против политкорректности: к идее Британии о «беременных людях». // URL: https://ria.ru/20171026/1507577355.html

[35] Цитаты приведены по: FAQ (часто задаваемые вопросы) по трансгуманизму. Ник Бостром и другие.

[36] В сущности, этот тип личности мало чем отличается по своей структуре и конституции сознания от слабо выделенной личности простейшего родового типа, но при этом он атомизирован, лишён всякой родовой и явной половой основы.

[37] На пути к покорному обществу. Доклад Изборскому клубу под ред. В.В. Аверьянова // Изборский клуб. 2019 № 5-6.

[38] Среди книг, которые он заказывал, — «Рабочая тетрадь для эротических рабов и их владельцев» и «SlaveCraft: дорожные карты для эротического рабства».

[39] Мax More, «In praise of the Devil», Libertarian Aliance, Atheist Notes, № 3, 1991 // URL: http://www.libertarian.co.uk/lapubs/athen/athen003.pdf; http://forcingchange.wordpress.com/2010/11/16/lucifer-transhumanism-and-transformation/

[40] Цитируется по изданию: Авдеенко Е.А. Тема «Каин» в современном мире. — М., 2014.

[41] Global Trends 2030: Alternative Worlds a publication of the National Intelligence Council // URL: https://info.publicintelligence.net/GlobalTrends2030.pdf

[42] Edward Snowden describing Remote Neural Monitoring // URL: https://www.youtube.com/watch?v=YKnVcjXfJs4

[43] Проникновение в мозг Нейралинк — самый фантастический проект Илона Маска. http://www.nanonewsnet.ru/articles/2020/proniknovenie-v-mozg-neuralink-kak-samyi-fantasticheskii-proekt-ilona-maska

[44] Global Trends 2030: Alternative Worlds a publication of the National Intelligence Council.

[45] iHuman: blurring lines between mind and machine // URL: https://royalsociety.org/-/media/policy/projects/ihuman/report-neural-interfaces.pdf

[46] FAQ (часто задаваемые вопросы) по трансгуманизму. Ник Бостром и другие.

[47] Среди трансгуманистов очень популярен термин «коллективный разум» (hive mind; hive — рой, улей; «роевой разум»). Речь идёт о возникновении гигантского коллективного интеллекта. Он возникнет тогда, когда люди всего мира объединят свои мозги посредством технологии. Это будет, якобы, абсолютно иной тип разумности, источник которого — симбиотическое существование.

[48] См.: Чубаров И. Машинная антропология. Запоздалый манифест. // Логос. 2015. Т. 25. №2(104). С. 122, 127.

[49] FAQ (часто задаваемые вопросы) по трансгуманизму. Ник Бостром и другие.

[50] Там же.

[51] Э. Юдковский в своём эссе «Вглядываясь в сингулярность» описывает эту процедуру («трансфер Моравека») не как копирование человеческого сознания на компьютер, а как перевод сознания на компьютер через компьютеризацию самого мозга: «Робот размером с нейрон подплывает к нейрону и сканирует его в свою память. Внешний компьютер, находясь в непрерывной коммуникации с роботом, начинает симулировать нейрон. Робот ждёт, пока компьютерная симуляция не станет полностью эквивалентна нейрону. Робот заменяет собой нейрон так гладко, как это только возможно. <…> Это повторяется нейрон за нейроном до тех пор, пока весь мозг не будет состоять из роботов- нейронов». Цитируется по электронному документу: https://proza.ru/2007/07/08-42

[52] Подробно о взаимоотношениях феминизма и трансгуманизма см. доклад Н. Куркина в журнале «Изборский клуб» (2020 № 6-7).

[53] Издание The Globe And Mail проанализировало попавший к ним документ, именуемый «Жёлтой книгой», где описана концепция так называемых «умных городов», создаваемых дочерней компанией Google — Sidewalk Labs. В книге предлагается создание сообщества, в котором смогут проживать 100 000 человек на участке площадью до 1000 акров… The Globe and Mail также пишет, что умные города Sidewalk Labs будут внедрять многоуровневую систему социального кредита, которая вознаграждает определенных людей и наказывает тех, кто хочет остаться анонимным.

[54] Маркарян Э.С. Узловые проблемы теории культурной традиции. // Советская этнография 1981 №2. С. 78–96.; Touraine A. From Exchange to Communication: The Birth of Programmed Society // The Humane Use of Human Ideas. Pergamon Press, New York. 1983. P. 115-140.

[55] Religious Motifs in Technological Posthumanism by Michael E. Zimmerman. // Western Humanities Review. Special issue on Nature, Culture, Technology, ed. Anne-Marie Feenberg-Dibon and Reginald McGinnis, Vol. LXIII, № 3 (Fall, 2009), pp. 67-83.

[56] Найдерхаузер Йоханнес, Философ Джон Грей считает, что стремление человека к свободе — это иллюзия. // URL: https://www.vice.com/ru/article/exmj3e/john-gray-freedom

[57] The Immortalization Commission: Science and the Strange Quest to Cheat Death by John Gray — review by Richard Holloway. // URL: https://www.theguardian.com/books/2011/jan/30/immortalization-commission-john-gray-review

[58] Св. Ириней Лионский. Против ересей. Доказательство апостольской проповеди — СПб., 2008. — С. 41–43.

[59] Ищенко Н.С. Идеи гностиков в советской фантастике. // URL: http://terra.lgaki.info/art-zametki/idei-gnostikov-v-sovetskoy-fantastike.html

[60] Журнал «Изборский клуб». 2017. № 7.

[61] Неклесса А.И. Неопознанная культура. Гностические корни постсовременности. // Глобальное сообщество: картография постсовременного мира. Вып. 2. М., 2002. С. 17–47.

[62] Цитируется по: Никовин Н. Эволюция, сегрегация или общество всеобщего контроля? Что такое трансгуманистические технологии и куда они нас ведут. // URL: https://knife.media/transhuman-threat/

[63] Харауэй Д. Антропоцен, Капиталоцен, Плантациоцен, Ктулуцен: создание племени. // Художественный журнал Moscow Art Magazine, № 99, 2016.

[64] См. об этом: Шолем Г. Представление о големе в его теллурических и магических связях // Основы изучения Каббалы и ее символов. Иерусалим, 5736; Idel M. Golem: Jewish Magical and Mystical Traditions on the Artificial Anthropoid. New York, 1990; переизд. 2019; Sherwin, Byron L. Golems among us: how a Jewish legend can help us navigate the biotech century. Chicago, 2004.

[65] Идея голема в её классическом виде формируется на общей периферии трёх монотеистических авраамических религий — периферии, противопоставленной их высшим авторитетам, когда из обрывков персидских, древнегреческих и арабских учений, а также раннехристианских ересей варится антиклерикальное зелье. Ярким примером такой пограничной химеры является ересь альбигойцев (катаров) в Провансе — согласно мнению ряда исследователей, ставшая достаточно точным и содержательным прообразом современной Европы, постхристианской, постмодернистской, стремительно переходящей на рельсы сексуальной и контркультурной революций и следующей за ними трансгуманистической парадигмы.

[66] Хотя тема восстания роботов и опасности для человека искусственного интеллекта была в основном достоянием научной фантастики, в последние годы она приобрела в рамках трансгуманизма и на выходе за его пределы большой вес. Так, на этой теме сосредоточились в последнее десятилетие Н. Бостром, а также Э. Юдковский, занимающийся «выявлением и управлением рисками, связанными с искусственным интеллектом». Новая тематика «в первую очередь касается того, как проектировать дружественный искусственный интеллект, охватывая как первоначальное проектирование систем ИИ, так и создание механизмов для обеспечения того, чтобы развивающиеся (ранее созданные) системы ИИ оставались дружественными». (См. по этому поводу: Ник Бостром. Искусственный интеллект. Этапы. Угрозы. Стратегии. — М., 2016.)

[67] Подробно об этом см.: Семенова С. Философ будущего века: Николай Федоров. — М., 2004.

[68] Фёдоров Н.Ф. Собрание сочинений: в 4 тт. Том II. — М, 1995. — С. 135.

[69] Фёдоров Н.Ф. Собрание сочинений: в 4 тт. Том IV. — М, 1999. — С. 43.

[70] Фёдоров Н.Ф. Собрание сочинений: в 4 тт. Том I. — М, 1995. — С. 390, 392.

[71] Фёдоров Н.Ф. Собрание сочинений: в 4 тт. Том IV. — М, 1999. — С. 645.

[72] Лосский Н.О. История русской философии. — М., 1991. — С. 103.

[73] Из воспоминаний Г.П. Георгиевского: «Он был истинно русский и истинно православный человек, свято чтивший всю совокупность церковного учения и быта, во всей их целости и неприкосновенности. Он дорожил в Православной церкви каждым её обрядом и установлением так же, как и догматом, видя в них сокровенный смысл, отображение высокого её учения». (Цитируется по: Фёдоров Н.Ф. Собрание сочинений: в 4 т. Дополнения. Комментарии к т. IV. — М., 2000.)

[74] Фёдоров Н.Ф. Собрание сочинений: в 4 т. Том I. — М, 1995. — С.432.

[75] Там же, с. 425, 405.

[76] Чижевский А.Л. Земное эхо солнечных бурь. — М., 1976. — С. 35.

[77] Цитируется по: Русский космизм: Антология философской мысли — М.,1993. — С. 350.

[78] Цитируется по: Человек: Философские аспекты сознания и деятельности. — Минск, 1989. — С. 198.

[79] Lovelock J. The Revenge of Gaia: Why the Earth Is Fighting Back — and How We Can Still Save Humanity. Santa Barbara (California): Allen Lane, 2006.

[80] Соколова С.В., Соколов Б.И. Экологический экстремизм и предпринимательство в глобальной экономике. // Проблемы современной экономики. 2013. № 2(46). С. 304.

[81] Казанский А.Б. «Феномен Геи» Джеймса Лавлока. // URL: https://ecocrisis.wordpress.com/1-2/gaya/

[82] Zubrin Robert, The Case for Mars: The Plan to Settle the Red Planet and Why We Must, pp. 248—249, Simon & Schuster/Touchstone, 1996.

[83] Шаронова А.А. Циолковский К.Э. // Русская философия: Энциклопедия. 3-е изд. / Под общ. ред. М.А. Маслина. — М., 2020. — C. 841.

[84] Русский космизм: Антология философской мысли. — М., 1993. — С. 264.

[85] Там же. С. 266.

[86] Циолковский К.Э. Образование Земли и Солнечных систем: маленькие очерки. — Калуга: Тип. С.А. Семенова, 1915. –. С. 7, 10.

[87] Циолковский К.Э. Причина космоса. Конспект. Август 1925 г. С добавлением отзывов о «Монизме Вселенной» и ответов на вопросы по поводу этой книжки. — Калуга, 1925. — С. 29–30.

[88] Промежуточную положение между Фёдоровым и Циолковским занимает режиссёр Стэнли Кубрик со своей «Космической одиссеей 2001 года» (сценарий был написан им совместно с Артуром Кларком), в которой выпукло отражена мысль о том, что сверхтехнологическая психофизическая (и духовная, как можно понять) трансформация человека становится возможной благодаря непосредственному участию Высших сил. При этом собственно земное технологическое развитие может оказаться враждебным реализации высшего потенциала человека — что прозвучало в фильме в мотиве бунта бортового суперкомпьютера, готового пойти на уничтожение экипажа, чтобы не допустить контакта человека с таинственными силами космоса.

[89] А.Л. Чижевский: страницы воспоминаний о К.Э. Циолковском // Химия и жизнь, № 1, 1977. C. 29–30.

[90] Королёв С.П. (в соавт. с Тихонравовым М.К.) О перспективных работах по освоению космического пространства // Творческое наследие академика С.П. Королёва. — М., 1980.

[91] Казютинский В.В. Космическая философия К.Э. Циолковского: «За» и «Против» // Космическое мировоззрение — новое мышление XXI века. Т. 2, 2004. С. 16–34.

[92] Циолковский К.Э. Научная этика // Гений среди людей. — М., 2002. — 376 с.

[93] Журнал «Изборский клуб». 2020, № 1.

[94] Цитируется по: Эстулин Д. Трансгуманизм. Эпоха разрушения человека. — М., 2015. — С. 124.

[95] Об этом свидетельствует, к примеру, полемика вокруг идей Алексея Гастева, прокламирующего превращение пролетариата «в невиданный социальный автомат» и «неограниченный восторг» перед властью машины. В лице Луначарского и других вождей большевиков была утверждена и принята «несравненно более высокая оценка человека, чем когда бы то ни было мы думали». (Луначарский А.В. Идеализм и материализм. Культура буржуазная, переходная и социалистическая. -М.-Л., 1924, с. 207.)

[96] Подробнее см.: Комогорцев А. Русский космизм и новая мифология развития // Изборский клуб, № 9 (75), 2019. С. 49–50.

[97] Подробнее см.: Рубель В., Савин А., Ратников Б. Пси-войны: Запад и Восток. История военного применения экстрасенсорики. — М., 2016.

[98] Самые фантастические концепты трансформации человека расцвели в американских институтах и в партнерских научных центрах в Великобритании и скандинавских странах именно после крушения СССР, в атмосфере эйфории однополярного мира.

Виталий Аверьянов
Виталий Аверьянов
http://averianov.net
Аверьянов Виталий Владимирович (р. 1973) — русский философ, общественный деятель, директор Института динамического консерватизма (ИДК). Доктор философских наук. Постоянный член и заместитель председателя Изборского клуба. Подробнее...