Антикризисные меры российской власти на протяжении вот уже скоро месяца выглядят хаотичной штопкой быстро расползающегося «тришкина кафтана». Понимания необходимости системных мер, смены модели либерального грабежа экономики стимулированием финансовых спекуляций на модель ее комплексного развития нет в силу не только тотального уничтожения специалистов и либеральной идеологизации, но и простой неспособности жертв отрицательного бюрократического отбора к стратегическому системному мышлению.
Перспективы России при условии продолжения либеральной политики вымаривания страны искусственно созданным денежным голодом и хаотичной, кусочно-разрывной и потому всегда отстающей реакцией бюрократических импотентов на локальные провалы (в полном непонимании системного характера кризиса) весьма просты.
Через 2−3 месяца после начала спецоперации — остановка заметной части предприятий из-за исчерпывания запасов. Это конец апреля — конец мая: отчаяние будет компенсировано майскими праздниками и летом — временем ударной заготовки еды на зиму для одних и отдыха (пусть и натужного) для других.
Второй удар социально-политического и хозяйственного кризиса придется на осень и будет предварен (как водится в стране с эхом крестьянской культуры) теми или иными драматическими событиями второй половины августа. Однако эта волна кризиса будет сдерживаться подспудным пониманием того что впереди зима, которую надо как-то пережить. Это важный и недооцениваемый фактор нашей истории: не случайно резкость осенних движений общества всегда сдерживается страхом перед наступающей зимой.
А вот весной 2023 года, — повторюсь, при условии продолжения либеральной политики разрушения и разграбления России в интересах западных «партнеров», убивающий Россию, — отчаявшееся общество, не исключено, возмутится.
Понятно, что данный сценарий линеен и не учитывает крайне значимого фактора — разрушения Запада, срывающегося вместе со всем миром в ад Глобальной депрессии. Но лютая ненависть к нам и агрессия против нас как раз и является фактором сплочения Запада и его подчинения США (и, в меньшей степени, Англии, чей конфликт с США также умеряется общей русофобией).
Кроме того, в условиях отчаянного дефицита ресурсов деловые люди, в отличие от мечтательных философов, решают вопрос не «кто виноват?» и даже не «что делать?», а «кого есть?»
Первым объектом растерзания Запад назначил нас, но мяса у России по мировым меркам осталось немного, оно жилистое, и им придется делиться с Китаем. Поэтому агрессия против России для США и Англии (и базирующегося в них глобального управляющего класса) — лишь инструмент разрушения Европы и освоения ее ресурсов. Нам от этого не легче, но шансы выстоять увеличиваются, — просто для этого надо сильнее ударить по Европе (например, прекращением экспорта энергоносителей и разъяснением Северной Африке, Ближнему и Среднему Востоку направления бегства для спасения от голода), чтобы отвлечь стервятников с себя на более жирную жертву, ненадолго возомнившую себя действующим лицом.
Задача здоровых сил России — сохранение русских культуры и цивилизации, а значит, и российского государства как единственно возможной формы их существования. Решить эту задачу стратегической обороной, в которую инстинктивно замыкается одичалая бюрократия просто из неприятия слишком сложной для нее и потому нетерпимой реальности, нельзя: стратегическая оборона — единственный гарантированный способ погибнуть.
Поэтому русская цивилизация может сохраниться только яростной, системной и всеобъемлющей атакой на стирающий ее (наглядным выражением этого служит резкое сокращение распространения русского языка) Запад, — подобно той атаке, которой выживала Советская Россия вплоть до предательства Горбачева. Такая атака возможна только с опорой на силы самого Запада, — а значит, должна опираться на идеологию, органичную и России, и Западу и при том несовместимую с политикой западного руководства.
Поразительно, но эта идеология есть, лежит на поверхности и подавляется государством лишь в силу безысходно холопского характера правящей Россией либеральной тусовки.
Это те самые «европейские ценности», которые давным-давно (с принятия в США Патриотического акта в 2001 году до системной поддержки Западом фашизма на Украине в 2014) растоптаны и отринуты нынешней европейской цивилизацией: гуманизм, свобода и собственность ради общества (а не против него), справедливость и самоуважение, право на индивидуальность, на собственную идентичность и отличие от толпы, отменяемое социальными платформами (сначала коронабесием, сейчас русофобией).
Мир беременен новым Возрождением: гуманистические ценности снова ломают асфальт тоталитаризма, — на сей раз цифрового, — хотя могут, конечно, и не сломать.
Экзистенциальный вопрос современности заключается в механизме сохранения этих ценностей в возникающем в силу объективного развития технологий мире цифровых экосистем. Этот механизм пока не понятен: доминирующие силы и инстинкты на автопилоте выстраивают мир в пресловутый «цифровой концлагерь», но стихийные и разнородные энергии сопротивления этому чудовищному насилию и расчеловечиванию колоссальны. Шанс России на выживание заключается в овладении этими энергиями, внутренними для англосаксонского и европейского (да и для нашего) миров, их выстраивании направлении для блокирования ими агрессии коллективного Запада.
Даже ослабление этой агрессии снизит уровень его внутренней солидарности так, что он может быть взорван внутренними противоречиями.
Но для этого нужна колоссальна — революционная по сути и партизанская по характеру, — работа: с использованием ресурсов одичалой бюрократии, но без оповещения ее об этом. Собственно, так и работали сторонники России на протяжении почти всех 35 лет национального предательства: изучение почти всего, что было за это время сделано государством хорошего, демонстрирует примеры применения именно этого метода.
Не имеющие доступа к ресурсам власти должны вести собственную войну в соцсетях — как наших, так и стран-агрессоров. Отказ властной тусовки РФ от введения QR-кодов на федеральном уровне был победой народа России именно в этой войне, — правда, на внутреннем фронте.
Именно об этом было сказано в аду предательства 2014 года: «Наши не придут: все наши — это мы».
А в условиях разрушения управляющих систем — и в России, и на Западе — данный метод политической деятельности становится доступен и эффективен на всех уровнях жизни, вплоть от отдельных личностей.
Ваше время пришло, коллеги, — другого уже не будет.
