Как Китай опередил США в области ядерной энергетики
«В 2013 году началось строительство первых двух новых ядерных реакторов в США за последнее поколение. Атомная энергия вернулась. Или нет?», — так начинает описание журналистского расследования The New York Times (22.10.2025).
С семилетним опозданием и превышением бюджета на 17 миллиардов долларов реакторы стали двумя из самых дорогостоящих в истории. Вновь атомная энергетика казалась безнадёжной, по крайней мере, в США.
Однако за тот же период Китай построил 13 подобных реакторов, и ещё 33 находятся в стадии строительства.
Ядерные амбиции Пекина носят глобальный характер
Китай быстро становится мировым лидером в области атомной энергетики, строя почти столько же реакторов, сколько и все остальные страны мира вместе взятые. Хотя его доминирование в производстве солнечных панелей и электромобилей общеизвестно, Китай также строит атомные электростанции необычайными темпами. К 2030 году ядерные мощности Китая должны превзойти мощности США – первой страны, освоившей расщепление атома для производства электроэнергии.
Многие китайские реакторы созданы на основе американских и французских разработок, однако Китаю удалось преодолеть задержки в строительстве и перерасходы средств, которые тормозили усилия Запада по расширению ядерной энергетики.
В то же время Китай расширяет горизонты, совершая прорывы в ядерных технологиях нового поколения, которые пока недоступны Западу. Страна также активно инвестирует в термоядерный синтез – потенциально неисчерпаемый источник чистой энергии, если кто-то сможет найти способ его укротить.
Конечная цель Пекина — стать поставщиком ядерной энергии для всего мира, присоединившись к тем немногим странам, среди которых США, Россия, Франция и Южная Корея, которые могут проектировать и экспортировать одни из самых сложных когда-либо изобретенных машин.
«Китайцы двигаются очень, очень быстро», — сказал Марк Хиббс, старший научный сотрудник Фонда Карнеги за мир*, написавший книгу о ядерной программе Китая. «Они очень хотят показать миру, что их программу остановить невозможно».
В условиях борьбы США и Китая за мировое господство энергетика превратилась в поле геополитической битвы. США, особенно при президенте Трампе, позиционировали себя как ведущего поставщика ископаемого топлива, такого как нефть, газ и уголь. Китай же, напротив, доминирует в производстве солнечных панелей, ветряных турбин и аккумуляторов, рассматривая возобновляемую энергетику как многотриллионный рынок будущего.
Атомная энергетика переживает новый всплеск интереса во всем мире, особенно на фоне растущей обеспокоенности по поводу изменения климата. Это связано с тем, что ядерные реакторы не производят выбросов, способствующих потеплению планеты, в отличие от угольных и газовых электростанций, и могут производить электроэнергию круглосуточно, в отличие от ветро- и солнечной энергетики.
Администрация Трампа хочет увеличить мощности атомной энергетики США в четыре раза к 2050 году, игнорируя при этом проблему глобального потепления, и надеется разработать новое поколение реакторных технологий для питания центров обработки данных внутри страны и продажи их странам, испытывающим энергетический дефицит. Чиновники опасаются, что, если Китай займет доминирующее положение на рынке экспорта ядерной энергии, он может расширить своё глобальное влияние, поскольку строительство АЭС за рубежом создаёт прочные, рассчитанные на десятилетия отношения между странами.
Однако в гонке за атомную энергетику у Китая есть одно явное преимущество: он научился производить реакторы относительно быстро и дёшево. Теперь страна собирает реакторы всего за пять-шесть лет, вдвое быстрее, чем западные страны.
Согласно данным, недавно опубликованным в журнале Nature, в то время как расходы на строительство АЭС в США резко возросли после 1960-х годов, в Китае они сократились вдвое в 2000-х годах и с тех пор стабилизировались. (Постройка двух единственных реакторов в США в этом столетии на АЭС «Фогтл» в Уэйнсборо, штат Джорджия, заняла 11 лет и обошлась в 35 миллиардов долларов.)
Как Китай освоил ядерную энергетику
Современная атомная электростанция — один из самых сложных строительных проектов на Земле.
Корпус реактора, где происходит расщепление атомов, изготовлен из специальной стали толщиной до 10 дюймов (25 см), которая должна выдерживать радиационное облучение десятилетиями. Этот корпус, в свою очередь, заключён в массивный защитный купол, часто высотой в три этажа и шириной примерно с купол Капитолия США. Он сделан из железобетона для предотвращения опасных утечек. Тысячи километров трубопроводов и электропроводки должны соответствовать строгим стандартам безопасности.
Финансирование этих многомиллиардных проектов невероятно сложно. Даже незначительные проблемы, такие как необходимость одобрения регулирующего органа для модификации компонента в процессе реализации, могут привести к длительным задержкам и резкому росту стоимости заимствований.
Со временем Китай освоил этот процесс.
Всё начинается с мощной государственной поддержки. Три государственные компании-разработчика ядерной энергии получают недорогие государственные кредиты на строительство новых реакторов, что весьма ценно, поскольку финансирование может составлять треть затрат. Китайское правительство также требует от операторов электросетей покупать часть электроэнергии, вырабатываемой на АЭС, по выгодным ценам.
Не менее важно и то, что китайские атомные компании строят лишь несколько типов реакторов, и делают это снова и снова.
Это позволяет разработчикам совершенствовать процесс строительства и «необходимо для эффективного масштабирования», — говорит Джой Цзян, аналитик по энергетическим инновациям из Института прорыва, исследовательской организации, выступающей за атомную энергетику. «Это позволяет оптимизировать лицензирование и упростить цепочку поставок».
Тот факт, что китайское правительство имеет национальный мандат на развитие ядерной энергетики, означает, что компании могут уверенно инвестировать в отечественные заводы и целеустремлённых инженеров. В обширном комплексе недалеко от Шанхая непрерывно изготавливаются гигантские корпуса реакторов, готовые к немедленной отправке на новые проекты. Бригады сварщиков-специалистов бесперебойно перемещаются с одной строительной площадки на другую.
На Западе все было по-другому.
В 1970-х и 1980-х годах строительство ядерных объектов в США замедлилось до минимума из-за роста процентных ставок и частых ужесточений правил безопасности регулирующими органами, что приводило к задержкам. Опасения по поводу утилизации ядерных отходов и страхи после частичного расплавления реактора на Три-Майл-Айленде в Пенсильвании в 1979 году не способствовали решению проблемы. В то же время частные застройщики продолжали экспериментировать с новыми конструкциями реакторов, требующими использования других компонентов и создающими новые сложности. Американская ядерная энергетика умерла из-за отсутствия предсказуемости.
Контраст стал разительным в конце 2000-х годов, когда американские энергетические компании попытались возродить ядерную энергетику, используя новую модель реактора AP1000 с улучшенными характеристиками безопасности. Разработчики столкнулись с трудностями при освоении новой технологии, что привело к постоянным задержкам и резкому росту затрат. К моменту завершения строительства двух реакторов в Джорджии в 2024 году большинство энергетических компаний не решались повторить попытку.
Так случилось, что в то же время Китай строил AP1000. Китай также столкнулся с серьёзными проблемами, такими как трудности с поставками насосов для охлаждающей жидкости и непредсказуемые скачки цен. Но вместо того, чтобы сдаться, китайские власти изучили причины проблем и пришли к выводу, что необходимо доработать конструкцию и наладить внутренние цепочки поставок.
«Китайцы поступили действительно разумно», — сказал Джеймс Крелленстайн, генеральный директор Alva Energy, консалтинговой компании в области атомной энергетики. «Они сказали: мы сделаем паузу на несколько лет и учтём все полученные уроки».
В настоящее время Китай строит еще девять копий этого реактора, известного как CAP1000, и все это по графику, который должен быть завершен в течение пяти лет при значительно меньших затратах, говорится в отчете Министерства энергетики.
Сторонники ядерной энергетики в США иногда утверждают, что чрезмерно строгие правила безопасности приводят к росту расходов.
Требования безопасности в Китае схожи. Но там процесс утверждения более предсказуем, и у оппонентов меньше возможностей оспорить проект. Большинство реакторов в Китае закладываются через несколько недель после получения окончательного одобрения от регулирующего органа по безопасности. В Соединённых Штатах, напротив, проекты часто требуют дополнительных разрешений от правительств штатов, что может занять месяцы или годы.
«Китай имеет опыт строительства действительно крупных объектов: от плотин до автомагистралей и высокоскоростных железных дорог, и эти навыки управления проектами можно перенести», — сказал Дэвид Фишман, консультант по энергетическому сектору в консалтинговой фирме Lantau Group.
Поскольку Китай, крупнейший в мире источник выбросов парниковых газов, стремится сократить загрязнение окружающей среды, он рассчитывает, что ядерная энергетика сыграет в этом важную роль.
Солнечная и ветровая энергетика стремительно развиваются и обеспечивают большую часть чистой электроэнергии в Китае. Однако страна также сжигает огромное количество угля для производства электроэнергии в периоды отсутствия солнца и ветра. Развитие атомной энергетики может способствовать развитию возобновляемых источников энергии и вытеснению угля.
Развитие ядерной энергетики Китая по-прежнему сталкивается с препятствиями. На одном из китайских предприятий в 2021 году произошла небольшая утечка радиоактивных веществ, а более масштабная авария может вызвать общественный резонанс. Страна всё ещё решает, где захоронить ядерные отходы, а в некоторых городах прошли бурные протесты против планов строительства заводов по переработке отходов. Пекин также заблокировал строительство новых реакторов во многих районах Китая из-за опасений по поводу использования ими воды. Если этот мораторий сохранится, он может ограничить рост отрасли.
Однако сейчас страна стремительно движется вперед, планируя построить сотни реакторов к середине столетия.
Смогут ли США догнать Китай?
В Соединённых Штатах ядерная энергетика — один из немногих видов энергии, пользующийся поддержкой как республиканцев, так и демократов, особенно в условиях растущего спроса на электроэнергию. Даже защитники окружающей среды, такие как Эл Гор, когда-то беспокоившийся о катастрофических авариях и радиоактивных отходах, теперь с энтузиазмом относятся к этой технологии.
Однако США выбирают совершенно иной путь расширения ядерной энергетики, который в большей степени опирается на частные инновации, чем на государственную поддержку.
Десятки стартапов работают над новым поколением небольших реакторов, которые должны быть дешевле старых громоздких установок. Технологические компании, такие как Google, Amazon и OpenAI, вкладывают миллиарды долларов в ядерные стартапы, такие как Kairos Power, X-Energy и Oklo, чтобы обеспечить их центры обработки данных для искусственного интеллекта. Первые проекты уже реализуются в Вайоминге, Техасе и Теннесси, хотя до 2030-х годов ожидается лишь небольшое количество новых реакторов, если таковые вообще появятся.
Администрация Трампа хочет ускорить эту работу, смягчив требования Комиссии по ядерному регулированию, которая сертифицирует безопасность реакторов до их строительства. Критики агентства утверждают, что оно стало слишком ограниченным для работы с современными реакторами, менее подверженными расплавлениям.
Министр энергетики Крис Райт заявил, что администрация рассчитывает на то, что приток частного капитала в ядерные проекты пробудит американскую изобретательность и позволит США опередить Китай. «США процветают благодаря предпринимательской капиталистической конкуренции, и я думаю, что это преимущество перед Китаем», — сказал он в интервью.
Однако некоторые опасаются, что США делают слишком большую ставку на технологические прорывы, вместо того чтобы сосредоточиться на финансировании, навыках и инфраструктуре, необходимых для строительства заводов, как это делает Китай. Например, США практически полностью лишились своих мощностей по производству крупногабаритных компонентов реакторов. Создание нового поколения современных реакторов может занять годы.
В то время как администрация Трампа приняла меры по ускорению выдачи разрешений на ядерную энергетику и увеличению внутренних поставок ядерного топлива, некоторые важные государственные инструменты для продвижения новых реакторов, такие как кредитный отдел Министерства энергетики, были ограничены сокращением персонала. Попытки снизить требования безопасности могут оказаться спорными. Существует также риск того, что интерес со стороны технологических гигантов может угаснуть, если бум ИИ замедлится.
«Нет причин, по которым США не могли бы расширить ядерную энергетику», — заявил Стивен Эзелл, вице-президент по глобальной инновационной политике Фонда информационных технологий и инноваций. «Но увидим ли мы лишь несколько небольших реакторов, обеспечивающих электроэнергией несколько центров обработки данных, или же увидим серьёзный общегосударственный подход к возвращению ядерной энергетики в качестве важнейшего источника электроэнергии?»
Гонка за власть над миром
Стремительно развивающаяся ядерная программа Китая — это прелюдия к более масштабной цели: доминированию на мировом рынке. Китайские компании уже построили шесть реакторов в Пакистане и планируют экспортировать ещё больше.
В то же время Китай стремится превзойти США в области технологических инноваций.
Китай построил так называемый первый в мире реактор «четвёртого поколения» – модель с газовым охлаждением, способную обеспечивать тяжелую промышленность теплом и паром, а также электроэнергией.
Китай также разрабатывает технологии, требующие меньше урана, например, ториевые реакторы, или перерабатывающие отработанное ядерное топливо. Это признание того, что у Китая недостаточно собственного урана для масштабного строительства традиционных реакторов.
В одном из недавних отчетов США было высказано предупреждение о том, что Китай на 10–15 лет опережает Соединенные Штаты в своей способности широкомасштабного развертывания реакторов следующего поколения.
Знакомая история: Соединенные Штаты изобрели солнечные панели и аккумуляторы, а затем наблюдали, как Китай масштабирует эти технологии и теперь контролирует мировые рынки.
«Возможно, нам удастся убедить некоторых наших союзников не покупать китайские реакторы, но будет много других стран с растущим спросом на энергию», — сказал Пол Сондерс, президент Центра национальных интересов, аналитического центра консервативного толка. «И, если Америка не будет готова, мы не сможем конкурировать».
Соглашение между США и Саудовской Аравией в отношении ядерных энергетических реакторов
Дэниел Джойнер в статье в The National Interest «Почему соглашение 123 между США и Саудовской Аравией теперь имеет юридический и политический смысл» (21.10.2025) пишет:
«Ходят слухи, что США, наконец, могут заключить соглашение с Саудовской Аравией, которое позволит американским компаниям помогать королевству в строительстве нескольких запланированных ядерных реакторов. Ряд СМИ и официальных лиц предполагают, что прорыв вполне вероятен, и ходят слухи, что ожидаемый визит наследного принца Мухаммеда бин Салмана в Вашингтон в ноябре 2025 года может стать логичным моментом для объявления о соглашении. Конечно, ничего нельзя сказать наверняка, пока оно не будет подписано, но дипломатический путь, очевидно, готовится.
Такое соглашение между Соединенными Штатами и Саудовской Аравией обсуждается уже давно. В предыдущих вариантах мирное ядерное направление было частью более широкой политической сделки, которая увязывала бы американо-саудовское оборонное и технологическое сотрудничество с признанием Эр-Риядом Израиля и нормализацией отношений с ним. Атаки ХАМАС на Израиль 7 октября 2023 года разрушили этот дипломатический путь и, по крайней мере на время, сделали столь всеобъемлющее политическое соглашение невозможным. Последующие сообщения свидетельствуют о том, что с тех пор к ядерному вопросу стали относиться более гибко. Он был фактически отделен от немедленной нормализации отношений между Саудовской Аравией и Израилем и продвигался вперед по своим собственным принципам и срокам.
Другими словами, соглашение о мирном ядерном сотрудничестве, похоже, теперь движется своим чередом. В конечном итоге оно может быть сопряжено с другими американо-саудовскими соглашениями, например, с оборонным сотрудничеством, инвестициями в технологии или инициативами по переходу на альтернативные источники энергии. Однако юридические и политические вопросы, связанные с соглашением о сотрудничестве в области мирного атома, не зависят от заключения большой сделки. Их можно и нужно оценивать самостоятельно».
Идея заключения Соединенными Штатами подобного соглашения — обычно называемого «Соглашением 123» по названию раздела 123 Закона об атомной энергии 1954 года (АЭЭ) — уже некоторое время вызывает споры.
Противники американо-саудовского Соглашения 123 предупреждают, что любое соглашение, в котором Саудовская Аравия не будет категорически отказываться от обладания технологиями обогащения и переработки (ООП) на своей территории, станет неосмотрительным отходом от «золотого стандарта», установленного в американо-арабском Соглашении 123 2009 года, и рискует подорвать высокий стандарт нераспространения, достигнутый в соглашении с ОАЭ. Это также нормализовало бы развитие чувствительных с точки зрения распространения возможностей топливного цикла в нестабильном регионе. Они ссылаются на предыдущие заявления официальных лиц Саудовской Аравии о том, что они будут соответствовать Ирану в случае разработки им ядерного оружия, и на недавние заявления министра энергетики Саудовской Аравии о намерении королевства на каком-то этапе заняться обогащением.
Сторонники возражают, что ни Договор о нераспространении ядерного оружия (ДНЯО) 1970 года, ни Раздел 123 Соглашения об атомной энергии (ААЭ) не требуют юридического отказа от ядерного ядерного оружия (ENR) со стороны получателя ядерной технологии. Они отмечают, что большинство действующих соглашений США 123 не содержат подобного положения, и что право США на предварительное согласие, гарантии МАГАТЭ, обязательства по физической защите и право на возврат, требуемые ААЭ, всегда были правовой основой политики США в области нераспространения в сфере торговли ядерной продукцией гражданского назначения. Они утверждают, что отказ от сотрудничества с Саудовской Аравией в качестве поставщика ядерной продукции просто вынудит Эр-Рияд заключать соглашения о поставках с гораздо менее прозрачными, менее регулируемыми и менее безопасными поставщиками. И что это нанесет неоправданный удар как по интересам национальной безопасности США, так и по американской ядерной промышленности.
В конечном счете, мнению автора, Соглашение 123 между США и Саудовской Аравией, если его правильно разработать, будет соответствовать как международному праву, так и внутреннему законодательству США и обеспечит приемлемый баланс между политическими приоритетами США по содействию распространению безопасной ядерной энергетики и участию промышленности США в этом процессе, с одной стороны, и эффективным управлением рисками нераспространения ядерного оружия и национальной безопасности, с другой стороны.
Международное право
Начнём с международного права и краеугольного договора по ядерной энергии – ДНЯО. Основная «большая сделка» ДНЯО хорошо известна. Я писал о ней десятилетиями. Три основных принципа ДНЯО – нераспространение (статьи I–III), мирное использование (статья IV) и разоружение (статья VI) – представляют собой «большую сделку quid pro quo» между государствами, обладающими ядерным оружием, и государствами, не обладающими ядерным оружием. В двух параграфах статьи IV ДНЯО сначала подтверждается «неотъемлемое право» всех участников на развитие и использование ядерной энергии в мирных целях без дискриминации и в соответствии со статьями I и II (то есть без размещения оружия). Затем она возлагает на государства-поставщики ядерной энергии обязательство оказывать развивающимся государствам помощь в разработке программ мирной ядерной энергетики.
Ничто в тексте договора не запрещает государству-участнику, не обладающему ядерным оружием (ГНЯО), такому как Саудовская Аравия, обладать всеми элементами гражданского ядерного топливного цикла. Ограничительные принципы нераспространения содержатся в статьях I–III и запрещают производство или иное приобретение ядерных взрывных устройств ГНЯО и требуют экспортного контроля и проверки программ под гарантиями МАГАТЭ. Соблюдение этих обязательств по нераспространению в полной мере достижимо для государств, обладающих элементами полного гражданского ядерного топливного цикла.
Многие страны, включая Саудовскую Аравию, давно утверждают, что статья IV однозначно защищает их право развивать обогащение или переработку, если они того пожелают. Это спорное утверждение среди некоторых в Вашингтоне, но, как я подробно объяснял ранее, они, по сути, правы в своём толковании ДНЯО.
Другие государства, в частности, некоторые государства-поставщики ядерных материалов, возражают, что на практике чувствительная деятельность в области топливного цикла повышает риск распространения и должна пресекаться, особенно в новых программах. Группа ядерных поставщиков (ГЯП) — это международный политический форум, на котором эти политические соображения исторически реализуются государствами-поставщиками ядерных материалов в форме руководящих принципов по ограничениям ядерной торговли, согласованных на необязательной с политической точки зрения основе членами ГЯП.
На протяжении многих лет правительства стран-участниц совершенствовали руководящие принципы Группы ядерных поставщиков, настаивая на всё более строгих критериях для любой передачи чувствительных ядерных технологий во имя предотвращения распространения технологий, чувствительных к нераспространению. В 2011 году Группа ядерных поставщиков приняла специальные критерии для передачи ядерных технологий, подчеркнув соблюдение ДНЯО, полномасштабные гарантии МАГАТЭ, а также надёжную физическую защиту и экспортный контроль в качестве условий поставок.
Критики Движения неприсоединения, к которым присоединилась Саудовская Аравия, давно рассматривают ГЯП как картель государств-поставщиков, который своими ограничениями на передачу ядерных материалов и технологий выходит за рамки того, что государства-получатели согласились сделать в рамках ДНЯО, тем самым ослабляя большую сделку по ДНЯО.
Как бы мы ни относились к этой нормативной критике, следует признать, что она представляет собой давнюю и хорошо документированную политическую реальность. Она также формирует дипломатические позиции многих развивающихся государств на переговорах по вопросам передачи ядерных технологий.
Оставляя в стороне дебаты по статье IV ГЯП (особенно с учётом того, что американо-саудовское Соглашение 123 почти наверняка не будет включать прямую передачу технологий ядерных ядерных материалов), текст руководящих принципов ГЯП не запрещает государству-поставщику вести торговлю ядерными материалами, технологиями и услугами со страной-получателем, которая не отказалась от разработки или обладания ядерными ядерными материалами. Проще говоря, ни в части 1, ни в части 2 руководящих принципов ГЯП нет ничего, что требовало бы от государств-получателей отказа от обогащения или переработки в качестве условия получения ядерных материалов, технологий или связанных с ними услуг в области ядерной энергетики.
Таким образом, Соглашение 123 между США и Саудовской Аравией, не включающее это требование, не будет ни нарушением ДНЯО, ни несоответствием обязательствам Соединенных Штатов в соответствии с руководящими принципами Группы ядерных поставщиков.
Внутреннее право США
Как уже отмечалось, так называемые Соглашения 123 основаны на Разделе 123 Соглашения об атомной энергии, кодифицированном в 42 USC § 2153. В законе изложены девять критериев, ориентированных на нераспространение, которые должны содержать все подобные соглашения, включая требование применения гарантий МАГАТЭ; приверженность стандартам физической защиты; широкие гарантии отсутствия взрывоопасных или военных исследований, разработок или использования; одобрение хранилища; право на требуемый возврат переданных материалов и технологий в случае существенного несоблюдения; и, что особенно важно, права предварительного согласия США на любое обогащение, переработку, иное изменение или повторную передачу ядерного материала, подпадающего под обязательства США.
Каждое предлагаемое соглашение должно быть представлено в Конгресс вместе с Заявлением об оценке распространения ядерного оружия (ЗОПЯ) и вступает в силу только после определённого периода рассмотрения Конгрессом. ЗОПЯ – это документ, в котором администрация должна подробно описать, как конкретные торговые условия Соглашения 123 будут соответствовать самым высоким стандартам законодательства и политики США в области нераспространения, и это является ключевым процедурным требованием. Для одобрения Соглашения 123 Конгресс должен быть удовлетворен ЗОПЯ. Эта надёжная система нераспространения изложена в Соглашении об атомной энергии (АЭЯ) и подлежит утверждению, мониторингу и обеспечению соблюдения как Конгрессом, так и исполнительной властью США. Это правовая основа мирного ядерного сотрудничества США.
Соединенные Штаты имеют десятки действующих Соглашений 123 с партнерами по всему миру. Министерство энергетики отмечает, что по состоянию на середину 2025 года Вашингтон поддерживает 26 соглашений, охватывающих 50 партнеров. Среди них только Соглашение 123 между США и ОАЭ включает юридически обязывающий отказ от ENR. Во всех остальных случаях Вашингтон управляет ENR как чувствительным вариантом посредством предварительного согласия в каждом конкретном случае, гарантий МАГАТЭ, обязательств по физической защите, контроля за ретрансляцией и надзора Конгресса, а не посредством категорического правового запрета. На сегодняшний день нет ни одного публично задокументированного случая переключения ядерных материалов или технологий американского происхождения, предоставленных в рамках Соглашения 123, на программу создания ядерного оружия. Законодательная и надзорная архитектура Раздела 123 AEA обеспечивает несколько уровней защиты от такого переключения.
Короче говоря, ничто в Соглашении об атомной энергии (АЭЭ) не требует от государства-получателя отказа от соблюдения ENR для заключения Соглашения 123, и подавляющее большинство действующих Соглашений 123 с другими странами не содержат такого требования. Таким образом, американо-саудовское соглашение, отвечающее строгим требованиям АЭЭ в области нераспространения, но не требующее юридического отказа от соблюдения ENR, будет полностью соответствовать законодательству США.
Аномалия в ОАЭ
Тем не менее, действительно, особенно в вашингтонских кругах, занимающихся контролем над ядерными вооружениями, Соглашение 123 от 2009 года между США и ОАЭ широко рассматривается как «золотой стандарт» среди Соглашений 123. В нём Абу-Даби юридически обязался отказаться от обогащения и переработки урана внутри страны и принял Дополнительный протокол МАГАТЭ. Это были исключительные шаги в то время, направленные на запуск проекта «Барака» в условиях самых строгих мер доверия. Статья 7 соглашения с ОАЭ прямо указывает на этот отказ, и в одновременных заявлениях Белого дома и Госдепартамента подчёркивалась необычность этих положений.
Однако крайне важно ясно понимать аномальный характер этого соглашения. Ничто в международном или американском праве не требовало заключения Соглашения ОАЭ 123 таким образом. Фактически, обязательство ОАЭ отказаться от ENR было исключительным в истории соглашений США 123 и остаётся таковым по сей день. Позднее, когда США заключили Соглашение 123 с Вьетнамом в 2014 году, Ханой не принял на себя юридически обязывающего отказа от ENR. Вместо этого Вьетнам взял на себя политическое обязательство полагаться на международный рынок топлива, при этом стандартные права и гарантии согласия США применялись к любому будущему запросу на участие в ENR с использованием материалов, подлежащих передаче под обязательства США. В сопроводительных документах администрации и на слушаниях в Конгрессе эта структура была чётко прописана.
После соглашения с ОАЭ ни одно другое государство не было готово подписать Соглашение 123 с Соединенными Штатами, которое включало бы юридический отказ от ENR в стиле ОАЭ. Несколько государств демонстративно отвергли попытки навязать такое требование, часто ссылаясь на свое понимание статьи IV ДНЯО. Саудовская Аравия была среди них. Министр энергетики Королевства, принц Абдулазиз бин Салман, заявил в январе 2025 года: «Мы будем обогащать его и продавать», описывая видение монетизации внутренних ресурсов урана и, со временем, добавления обогащения к вариантам топливного цикла Королевства. Эта позиция отражает давнюю позицию Саудовской Аравии о сохранении варианта ENR под гарантиями, даже в то время, как Эр-Рияд движется к полномасштабному внедрению гарантий.
Сторонники «золотого стандарта» утверждают, что любой отход от модели ОАЭ — это отход от самых высоких стандартов нераспространения. Это один из способов представить ситуацию. Другой, более юридически и исторически верный, способ заключается в том, что обещание ОАЭ было выбросом данных, сделанным в определённом политическом и экономическом контексте. Это одна из моделей Соглашения 123. Но не единственная. И представление этой модели в качестве универсального правила имело негативный эффект, заморозив влияние США на рынках, где другие поставщики, гораздо менее требовательные к стандартам ядерной безопасности и нераспространения, стремились и стремятся занять свои позиции.
Политические аргументы в пользу соглашения US 123 с Саудовской Аравией
Переходя от права к политике, существует ряд убедительных причин, по которым Соединенные Штаты сейчас должны заключить Соглашение 123 с Саудовской Аравией.
«Во-первых, Саудовская Аравия, несомненно, решила развивать гражданскую ядерную программу в рамках своих более широких усилий по диверсификации энергетики. Она рассмотрела множество потенциальных поставщиков, включая Корею, Францию, Китай и Россию, и неоднократно выражала заинтересованность в строительстве как минимум двух крупных энергетических реакторов в ближайшем будущем. Если США сделают категорический отказ от ядерной энергетики предварительным условием обмена ядерными технологиями, а их конкуренты этого не сделают, у Эр-Рияда есть готовые альтернативы. Такой исход приведёт к тому, что крупная региональная программа будет направлена в те цепочки поставок, где американская система регулирования, стандарты безопасности и поддержка гарантий не столь эффективны.
Во-вторых, благодаря строгим требованиям к нераспространению, упомянутым ранее, Соглашение 123 в США обеспечит максимальную прозрачность и рычаги воздействия по сравнению с невмешательством. Эти инструменты дадут Вашингтону возможность отслеживать развитие саудовской программы, чего он бы просто не смог, если бы Саудовская Аравия обратилась к поставщикам, не подпадающим под действие американской нормативно-правовой базы.
В-третьих, интеграция программы Саудовской Аравии в технологическую экосистему США и их союзников – это победа в решении проблем ядерной безопасности США. Поставщики из США и их союзников связаны строгими требованиями внутренних регулирующих органов и внедряют у себя более строгие методы физической защиты, кибербезопасности и готовности к чрезвычайным ситуациям. Со временем институционализированное сотрудничество создаст культуру, которая сделает объекты более безопасными, материалы – более надёжными, а меры безопасности – более эффективными.
В-четвертых, ставки в сфере национальной безопасности и промышленности весьма значительны. Масштабная саудовская программа, ориентированная на западные технологии и топливные услуги, поддержала бы американскую промышленность в тот момент, когда американские компании возвращаются на мировые рынки, а цепочки поставок США и их союзников нуждаются в постоянных клиентах. В стратегическом плане это сократило бы возможности России или Китая использовать ядерные проекты для многолетнего экономического и политического влияния на критически важную энергетическую инфраструктуру и стандарты. Это не абстрактные проблемы. Это те самые аргументы, которые последующие администрации приводили в пользу ответственного экспорта ядерной продукции США.
В-пятых, в соответствии с Соглашением 123 правительство США осуществляет постоянный и действенный контроль за использованием Саудовской Аравией материалов и технологий американского происхождения. Соглашение по разделу 123 — это не разовая процедура. Наличие этого соглашения создаёт постоянные права предварительного согласия на использование и права на возврат материалов и технологий в случае обнаружения несоблюдения со стороны США. Этот постоянный контроль даёт уверенность в мирном характере саудовской ядерной программы, которой у Соединённых Штатов не было бы в противном случае».
Путь к более безопасной ядерной энергетике
Как объясняет автор, ничто в международном праве или внутреннем законодательстве США не ограничивает Соединенные Штаты от заключения Соглашения 123 с Саудовской Аравией, которое соответствует требованиям AEA, но не требует от Эр-Рияда юридического отказа от технологий ENR.
«С точки зрения экономики и национальной безопасности, сбалансированное американо-саудовское Соглашение 123 отвечает интересам США, способствуя развитию ядерных технологий и атомной промышленности США и их союзников — одной из самых строго регулируемых в мире — и формируя программу Саудовской Аравии в рамках, которые обеспечивают Вашингтону видимость и влияние в долгосрочной перспективе. Строгие требования Соглашения об атомной энергии и обязательства по обеспечению прозрачности, заложенные в любом Соглашении 123, снизят риск распространения по сравнению со сценарием, в котором Эр-Рияд обратится к другим поставщикам. Кроме того, в стратегическом плане привязка крупной ближневосточной программы к западным стандартам укрепляет глобальный режим нераспространения, продвигая практику сотрудничества на высоких планках, а не уступая рынки гораздо менее требовательным поставщикам.
Наконец, тщательно разработанное Соглашение 123 с Саудовской Аравией могло бы заложить основу для модели сотрудничества США с другими государствами, начинающими ядерную энергетику. Многие развивающиеся страны, как и Эр-Рияд, принципиально не желают отказываться от вариантов топливного цикла в рамках ДНЯО, однако готовы принять строгие гарантии, включая Дополнительный протокол МАГАТЭ, который повышает прозрачность всего топливного цикла, право согласия США на материалы, подлежащие передаче по обязательствам США, и строгие стандарты физической защиты и экспортного контроля. Выполнение этих гарантий на этой основе, без снижения стандартов нераспространения, могло бы открыть путь к волне ответственных соглашений, которые обеспечат безопасное развитие ядерной энергетики, снижение углеродоемкости и внедрение союзнических цепочек поставок, сохраняя при этом способность Соединенных Штатов влиять на результаты там, где это наиболее важно — в деталях реализации, из года в год. Именно так нераспространение добивается успеха в реальном мире: путем взаимодействия, а не воздержания».
*НКО, признанное иностранным агентом
