Пирамида кончилась
Василий Симчера
Существование накопительной части пенсий под вопросом. В этом году средства были перечислены в распределительную долю в ПФР. Вице-премьер Ольга Голодец, по информации ИТАР-ТАСС, подтвердила, что «принципиальное решение о заморозке пенсионных накоплений на 2015 год принято».
Может ли это принципиально изменить экономическую ситуацию страны, компенсировать введение ограничительных мер и санкций со стороны стран ЕС, США, рассказал «Актуальным комментариям» доктор экономических наук, профессор, вице-президент Российской академии экономических наук Василий Михайлович Симчера.
— Когда мы говорим о накопительной части пенсий, речь идет о 280 миллиардах рублей. Эти деньги из накопительного фонда независимых пенсионных фондов перевели в ПФР как в государственное учреждение. Таким образом гарантируется, что эти деньги не пропадут. Но, вместе с тем эти деньги повисли в воздухе, и на них бы полагалось начислить процент, который должен быть не ниже инфляции 2014 года, и их бы надо присоединить к страховой части пенсий тех граждан, чьи деньги туда перевели. Но очень проблематично, потому что Минфин эти деньги заполучил и обещает, что он их не тронет.
В условиях риска эти деньги могут пропасть. Пропали 370 миллиардов долларов в долларовом исчислении в 1991 году у людей. Сбережения собирались вернуть, частично. Но частично – это значит, что вместо 370 миллиардов граждане получат, в лучшем случае, 10 миллиардов. Это 3%. Также и с этими деньгами могут поступить. Поэтому на пенсионных начислениях и на пенсионных поступлениях это отразится отрицательно.
— Могут ли деньги накопительной части пенсии, которые предполагается направить в распределительную долю, стать хоть каким-то рычагом для коррекции сегодняшней экономической ситуации?
— Что касается этих денег и их роли для бюджета России, который составляет 13 триллионов, то сами понимаете – соответствующее влияние будет не таким уж большим, потому что это всего какие-то 4% от общего бюджета страны. Но, понятно, что опасность в том, что это может быть прецедент. Он возникает потому, что надо все по сусекам собирать, надо дефицит в бюджете гасить, и по этим мотивам деньги из негосударственных пенсионных фондов трансформировались в государственный пенсионный фонд.
Ситуацию такие трансформации кардинально не изменят. Если деньги переводятся из одного места, где проблемы, в другое место, где еще большие проблемы – это в целом ситуацию не решает. В Пенсионном фонде огромная дыра, и Пенсионный фонд заимствует деньги для того, чтобы рассчитаться и платить пенсии бесперебойно. Если начнется еще задержка с пенсиями, то это будет провалом. А эта задержка угрожает и висит над пенсионерами дамокловым мечом, потому что пенсионные отчисления работодателей недостаточны.
Снижение показателей экономического развития уменьшает собираемость пенсионных средств. Откуда их брать? Ясно, что эти 280 миллиардов – какое-то подспорье, но оно быстро будет потрачено на выплаты пенсий, и денег будет и дальше не хватать. Поэтому это не попытка обезопасить эти деньги, а это попытка каким-то образом залатать дыры. С другой стороны, может быть и правильная попытка, потому что в негосударственных пенсионных фондах эти деньги начисто пропали бы, их надо было спасать.
Но остается риск, что через некоторое время Пенсионный фонд сам не сможет платить, он залезает в государственные кредиты, берет деньги для того, чтобы рассчитываться с пенсионерами ввиду плохих показателей экономического развития. Надо повышать производительность труда, надо повышать заработные платы, которые в последние месяцы буксуют или уменьшаются даже. Начисления в Пенсионный фонд можно увеличивать только таким образом, а они не увеличиваются, а уменьшаются. Только так возможно спасение.
— Почему мы столкнулись с необходимостью замораживания пенсионных средств именно сейчас, во время санкций со стороны стран ЕС и США?
— Что касается санкций, это другая песня. Да, банки получили уведомление о санкциях, банки набрали кредитов (кроме «Сбербанка», у которого кредитов зарубежных много меньше, чем у четырех других банков). Эти кредиты надо гасить. А гасили как? Брали новые кредиты. А теперь, чтобы гасить эти кредиты, надо искать деньги под 7-10% годовых даже. А брали кредиты под 2-3, от силы 5% годовых. И законодательство, и юрисдикция западных банков не терпит размашистости, которая у нас есть, из-за неплатежей по кредитам. Эти банки сами проблема, и они не могут спасти чужие деньги. Они свои деньги не могут спасти, потому что у них большая дыра. И эта дыра как у финансовых пирамид.
Теперь пирамида кончилась, и теперь страшные переживания, где взять деньги – даже дорогие деньги – чтобы погасить кредиты. Для банков угроза состоит в том, что больше нельзя будет брать за рубежом дешевые деньги взаймы – во всяком случае, в ближайшие год-два. Вот в этом проблема. Этим банкам самим бы спастись, а они не могут спастись, потому что они вложили свои деньги не в производство, а в биржевой капитал, валютный капитал, а там дела идут плохо. Цены и на акции, и биржевые индексы по сравнению с максимумом упали в два раза, заработков там нет, чем гасить те обязательства, которые эти банки имеют?
— Что может ожидать наши банки, предприятия и организации, попавшие под международные санкции?
— Сейчас на мировой экономической арене идет большой скандал, связанный с долгами Аргентины. Эта страна в свое время реструктуризировала свои долги 2004-2005 года, и получила передышку. Теперь по этим долгам, отсрочкам, по этим распискам, которые выдала Аргентина, кредиторы предъявляют претензии, и Верховный суд Соединенных Штатов Америки вынес решение, что Аргентина должна платить сполна. Это 120 миллиардов долларов. Нашим банкам угрожает нечто аналогичное.
Когда по обязательствам наших банков (и прежде всего четырех санкционных банков, где дыры очень большие (за исключением «Сбербанка») будут предъявлены претензии, им грозит дефолт, и в этом смысле объявленные санкции – очень неприятное обстоятельство. Они объявлены для того, чтобы подступиться к конфискационным взысканиям (то есть конфисковать те активы, которыми располагает банк).
В Сбербанке дела тоже обстоят далеко не лучшим образом. У этого банка невозврата (в том числе по кредитам, выданным физическим лицам) очень много. И эти невозвраты только аккумулируются, растут – следовательно, дыра между активами и пассивами Сбербанка возрастает.
— Какие меры по спасению экономической ситуации можно ожидать от Правительства и ЦБ РФ?
— Спасением в нашей экономический ситуации могло бы быть 5 миллиардов Резервного фонда, и 5 триллионов Фонда национального благосостояния. Но эти деньги уже расписаны. Стране остается только печатать рубли. Сейчас напечатано 24 миллиарда, включая нал и безнал, а выход состоит в том, чтобы напечатать, по крайней мере, еще половину – 12 триллионов рублей.
Жить в долг – не выход, иначе вы будете уменьшать заработную плату, увеличивать социальное напряжение в обществе, спрос упадет катастрофически. И так люди перестали покупать четверть того, должны покупать. Значит – эмиссия денег и возросшая инфляция. С учетом того, что инфляция официальная 6% – это фиктивная оценка инфляции, а на самом деле у нас инфляция в год составляет по крайней мере 12%, если вы напечатаете еще 12 триллионов рублей и раздадите юридическим и физическим лицам, то увеличите рост инфляции почти что на 50%, а это мало не покажется. Это подготовка и прямой ввод к социальному взрыву, люди такое терпеть вряд ли смогут. Поэтому государство балансирует, ищет по сусекам всякого рода завалявшиеся деньги, и всякого рода деньги негосударственных пенсионных фондов. Вот такая ситуация.
— Что делать простым гражданам, как сохранить собственные накопления и на что рассчитывать в ближайшем будущем в планировании семейного бюджета?
Рядовой гражданин может в очередной раз погореть. Ему бы надо держать его деньги не в банках с сомнительными активами и с сомнительными прибылями, а в более надежных руках. Самые надежные руки – это свои руки. Надо развивать свой бизнес и вкладывать в свой бизнес, в недвижимость. И это серьезно, потому что это довольно большие деньги. У людей на руках хранится примерно 10 триллионов рублей — это довольно большие деньги, и эти деньги могут обесцениться в одночасье.
Кроме того, в банках люди держат примерно столько же своих денег. Если эти деньги в банках погорят и будут переведены из режима депозитов в режим долговременных вложений, то их постигнет то же самое, что постигло деньги наших граждан в сберкассах в 1991 году – вернули эти деньги? Вернут, но это по максимуму будет, повторяю, не больше, чем 7% совокупного возврата, включая теперешние деньги, которые обещают вернуть до 2018 года. Но это гроши. Люди пострадали, а вложили бы это в образование, в автомобили, в участки земельные, в дома, в квартиры — естественно, это бы было другое ощущение людей, мироощущение. Так и теперь.
Оптимизма тут мало, если не надеяться, что весь мир в таком положении. И надо надеяться, что санкции долго не выдержит не столько Россия, сколько Запад. У него тоже очень большие проблемы с тем, чтобы размещать эффективно деньги, с тем, чтобы то, что он производит, покупали. Там многим корпорациям уже приходится непросто, а что будет, если санкции разрастутся до тех размеров, которыми угрожает и бравирует Обама?
Покупать, а не продавать, деньги хранить в реальных материальных активах, а не в обещаниях. Теперь, чтобы люди не убегали из банков, им сулят всякие удовольствия, но сами-то банки слабые. Рост курса доллара и падение курса рубля – все это страшно отрицательные вещи. И на этих вещах человек не спасется, он должен сам вкладывать и государство должно вкладывать деньги, и вкладывать в реальные дела, а не бумаги в бумаги. А чтобы эти вложения были, наши банки вкладывают в реальный сектор экономики всего 7%. Если бы они вложили в свое время 70% в реальную экономику, то эти разговоры были бы напрасными.
— Тем не менее, в ситуации внешних санкций, вынужденного ограничения отечественного рынка для импортных поставок, Правительство говорит о давно назревшей необходимости мобилизации собственной промышленности и сельского хозяйства. Как скоро можно ожидать подъем нашего производства, насколько оно может стать рентабельным в новых условиях?
— Может быть, мы мобилизационным проектом и спасем положение, потому что теперь мы понимаем, что надо реально импортозамещением заниматься, а не деньгозамещением. Мы с Запада привозили деньги, а за эти деньги ничего тут не делали, а покупали оборудование западное же и развивали западное производство. А наши деньги надо вкладывать в наше производство, и таким образом спасемся. Спаслись же мы после Второй мировой войны, ничего не имея в этом смысле позитивного, а имея только руки, землю и мобилизационное настроение построить свои заводы и фабрики. Построили же.
Нерентабельным делали наши сельское хозяйство и промышленность искусственно. Что вы хотите, если посредник покупает арбузы по рублю, а продает вам по 20 рублей. Как тот, кто производит арбузы, будет рентабельным? Это искусственная мера. То же самое с картошкой, то же самое с другими продуктами. Значит, надо сделать так, чтобы тот, кто производит арбузы, получал из 20 рублей по крайней мере 15, а не рубль – вот вам и будет рентабельно. А поскольку мы опрокинули всё, поставили с ног на голову, вот и получили. Надо ситуацию менять. То же самое в ВПК. Рано или поздно это приводит к краху. Вот мы имеем крах.
Нынешняя необходимость организации собственного производства – это дорогостоящая штука, ее надо делать шаг за шагом. Десятилетие уйдет точно. Это дорого, медленно.
У нас самая главная проблема даже не деньги и ресурсы, а люди. Нам нужно 1,5 миллиона инженеров вернуть в производство, а они в торговле сидят. Как вы это сделаете? Этим людям надо платить хотя бы по 2 тысячи долларов в месяц, а долларов нет, и рублей нет для этого. Вот где загвоздка. Кроме того, потеряны руки, потеряна специализация, навыки, а чтобы подготовить толковый инженерный персонал, нужно пять-семь лет.
Актуальные комментарии 6.08.2014
