Михаил Демурин
Россия и «зарубежная мгла»
В 1908 году в цикле стихотворений «На поле Куликовом» Александр Блок писал, что ему настолько ясен путь России, что он не боится «мглы – ночной и зарубежной». «Пусть ночь. Домчимся. Озарим кострами степную даль. В степном дыму блеснет святое знамя…», — писал он. Поэт был уверен в силе русского духа, способного выдержать любое внешнее давление. Сегодня «ночная зарубежная мгла» вновь накрывает Россию, и большое число людей в так называемой «российской элите» тоже не боятся ее. Только не боятся по другой причине – они хотят этой зарубежной мглы и не хотятукреплять русский дух, не хотятзащищать свой народ и свою страну, они верят (напрасно верят), что смогут обеспечить себе лично покой, а что дальше будет с Россией, их волнует мало. Именно поэтому для русского человека сегодня вдвойне не может быть покоя, как не может его быть и для представителей братских этносов, которые по ходу исторического развития Божьим промыслом присоединились к русским в строительстве великой культуры и великой державы. Понятно и то, что простого отсутствия успокоенности мало – нужно ясное понимание ситуации и воля к действию в целях ее изменения к лучшему. В настоящей статье мне бы хотелось внести свою лепту в формирование такого понимания и такого волевого импульса.
В последние годы в нашей стране много разговоров ведется о политическом и экономическом суверенитете. Для самой России обсуждалась концепция так называемой «суверенной демократии». Россия помогла обеспечить политический суверенитет народам Южной Осетии и Абхазии, в принципе поддерживает примат суверенных прав государств в мировых делах. Тем не менее, непредвзятый анализ внутреннего и международного положения нашей страны говорит о том, что суверенитета, то есть самостоятельности, у нее не становится больше. Нет оснований говорить и о том, что суверенное равенство государств – один из основных принципов устава ООН – в полной мере присутствует в мировой политике. Коренная причина такого положения, уверен, кроется не в только том, что реализации стремления стран и народов к самостоятельному развитию препятствуют внешние обстоятельства – скажем, процесс глобализации в его нынешнем виде, — но и в неготовности правительств и элит, в том числе в России, этот суверенитет создать и отстаивать.
Если бы это было не так, мы бы не слышали постоянные увещевания представителей российской власти и, особенно, их советников из числа прозападных либералов о том, что внешняя политика России должна быть «прагматической» и оцениваться по тому, «способствует ли она улучшению жизненных стандартов» (следуя этой логике, нашим отцам и дедам было бы разумнее после Великой Отечественной войны действовать в духе Горбачева и Ельцина, но они действовали иначе, и тем не менее жизненные стандарты за «непрагматичные» 1945 — 1965 годы выросли так, как этим «прагматикам» и не снилось); о том, что «у нас во внешней политике нет никакой идеологии» (получается, что заявленная Россией готовность нести «возросшую ответственность в мировых делах» означает согласие действовать во имя чужих и преимущественно недружественных России идей); о том, что «у России нет идеологических противоречий с Западом» (понятно, что эти противоречия есть и они серьезнее противоречий политических, военных и экономических; более того, именно они лежат в основе последних). Если бы это было не так, они не муссировали бы тезис о необходимости «стратегического союза» с евроатлантической цивилизацией и даже вступления России в НАТО, как бы не понимая, что такой союз несовместим с ролью самостоятельного политического и цивилизационого полюса в мире, что он окончательно подорвет возможности лидерства России на пространстве бывшей Российской империи и СССР, осложнит отношения России с Китаем и исламским миром, другими крупными мировыми игроками, что он, наконец, порождает рознь внутри России. Но они все это делают, и задумка у них простая: им нужна натовская военно-политическая поддержка, внешняя легитимность, чтобы обеспечить сохранение у власти тех либерально-прозападных сил, которые довели страну до ее сегодняшнего состояния. Ради этого они готовы будут пойти на вовлечение России в западные военные авантюры (позиция по Ливии – характерный сигнал дрейфа в этом направлении), на то, чтобы полностью открыть нашу экономику для западного капитала, и многое другое.
Каковы причины такого ослабления национально-государственной и культурной субъектности? Почему смутные времена в России повторяются, причем повторяются в ускоряющемся ритме? Как найти тот духовно-политический стержень, который обеспечил бы устойчивое, продолжительное восстановление и, в идеале, позволил бы в принципе не допускать скатывания в бездну разрушения государственного порядка, общественных устоев, культуры?
На мой взгляд, этот корень уходит основанием в историю России XIV – начала XV веков, когда в условиях сильнейшего политического и духовного противоборства под водительством преподобного Сергия Радонежского и его учеников определялись пути восстановления собственного русского культурно-исторического проекта. Напомню, что речь в те годы шла не просто о преодолении последствий разрушения мира домонгольской Руси, как сегодня – разрушения советского проекта, а о понимании, что и существующий порядок обречен. Обречен вследствие, с одной стороны, расшатывания внешних опор этой власти и, с другой, — тех последствий, которые установленный порядок несет в себе и для самой этой власти, и для народа в целом. Всеобщий страх за свою жизнь, отсутствие уверенности в будущем, овладевшая людьми безграничная алчность и стремление выжать деньги из тех, кто находится ниже на социальной лестнице и неспособен защитить себя, порождаемые всем этим ненависть и вражда, усобицы, сотрудничество с внешними врагами России, другие многочисленные грехи, которые брали на душу русские князья и бояре – вот лишь малая толика тех страстей, в борьбу с которыми пришлось вступить преподобному Сергию Радонежскому. Не те же ли пороки и страсти мы наблюдали потом у русской элиты в начале XVII века и видим сегодня?
В своем духовном ответе на вышеперечисленные вызовы великий старец был и остается бесконечен, и разговор об этом в контексте современной православной антропологии был бы более чем интересен. В контексте этой статьи, однако, я хотел бы сказать о другом — о политической мудрости преподобного Сергия. В ней он предельно конкретен, и она сводится к нескольким простым истинам, весьма актуальным для нашей страны в ее нынешнем положении.
Главную из этих истин, в моем понимании, можно сформулировать так: без духовной суверенности политическая и экономическая независимость невозможна и бессмысленна. Только почувствовав накопление в русском этносе энергии духовного самостояния и противостояния, с одной стороны, и ощутив в Мамаевом нашествии угрозу именно сохранению православной веры на Руси, с другой стороны, святой Сергий благословил Дмитрия Донского и его соратников на Куликовскую битву. Но на чем основывается такая духовная суверенность? Ответ на этот вопрос дает второе великое поучение преподобного Сергия: правда Евангелия выше правды власти. «Возненавидь всякую власть, влекущую во грех!», – поучал великого князя Василия Дмитриевича ученик Сергия Кирилл Белозерский. Неся это слово русским князьям, Сергий Радонежский не просто способствовал преодолению их раздробленности и вражды, но указывал путь достижения такого состояния духа и воли, которое только и могло принести победу сначала над собой, а потом и над врагом, способствовать действительно общенациональному строительству на Руси.
Именно на этих духовно-политических основаниях строился в смутное время XVII века подвиг священномученика Гермогена, Патриарха Московского и всея Руси. Святой Гермоген сначала стремился сохранить пусть слабое, но относительно самостоятельное государство во главе с Василием Шуйским, пытался воспитывать русскую знать в духе верности Православной Церкви и патриотизма, осуждал внутреннее клятвопреступничество и внешнеполитическое предательство, а потом прямо призвал к осуществлению принципа самодержавия народа через создание и победу Народного ополчения.
Надо, однако, сказать, что на протяжении русской истории понимание того, насколько для национально-государственного строительства значимы духовная суверенность, духовные основы жизни и деятельности, было довольно зыбким. Отсюда смуты, которые периодически отбрасывали Россию назад, как это было в начале XVII века и в первые два десятилетия XX века. Объективный взгляд на историю говорит о том, что если они и были преодолены (во всяком случае, так считалось современниками), то не полностью. Степень преодоления зависела опять же от того, насколько всеобъемлюще и глубоко была продумана, сформулирована, осуществлена смысловая, духовная основа преодоления. За проявленные в середине XVII века неумение беречь единство православного народа и стремление к подчинению веры политическим замыслам мы получили Петра I, его реформы, синодальную систему и «отложенную» смуту начала XX века. Платой за неспособность найти для православия и русской культурно-исторической традиции в целом достойное место в новой доктрине переустройства страны после 1917 года стал ее перестроечный и последующий либерально-западнический развал.
Взглянем под углом зрения этих сюжетов из русской истории на сегодняшний день. Русский человек сегодня вновь последовательно обездоливается – лишается своей справедливой доли в том, что можно отнести к числу важнейших жизненных основ. Он лишается доли в культуре, пространство которой стремительно сокращается. Он лишается доли в образовании, смысл и содержание которого выхолащиваются, а форма приобретает чуждый национальной традиции характер. Он лишается доли в благосостоянии, достатке, собственности, причем социально-экономический гнет на него увеличивается. Он лишается доли в политике, где все более нахраписто ведут люди, чуждые его интересам, а те, кто является их выразителем, целенаправленно выдавливаются на периферию. Он лишается доли в будущем, потому что у него становится все меньше возможностей сохранить свое здоровье и здоровье своих детей. Более того, будущее у него пытаются отобрать, целенаправленно подрывая должные отношения родителей и детей, выхолащивая чувство сыновства — основу веры и сплоченности любого народа. Русского человека хотят еще больше оторвать от его естественного времени, а Русскую православную церковь – от ее традиционного календаря.
Справедливую долю русского человека во всем этом надо вернуть. Как это сделать? Начну не с претензий к власти или с осуждения враждебных русскому народу сил — наша собственная ответственность за происходящее очень и очень велика. Даже в сегодняшних условиях за счет лучшей самоорганизации, большей твердости и последовательности в отстаивании своего культурного кода и права на достойную жизнь можно сделать немало, и деятельность многих общественных организаций по всей России служит тому ясным подтверждением. От власти как института, начиная с президентского уровня, мы вправе требовать соответствия своему предназначению – осуществлять волю русского народа как государствообразующего народа России, действовать в его интересах.
Пока получается наоборот. Русский народ не хотел ЕГЭ – его ввели. Русский народ не хочет новых образовательных стандартов – ему их навязывают. Мы хотим, чтобы наши дети изучали основы православной культуры – этому ставятся препоны. Мы требуем достойного или хотя бы достаточного финансирования сферы культуры – в ответ, несмотря на протесты, осуществляется переход на систему автономных учреждений, грозящий параличом деятельности и разорением большинства учреждений культуры. Предприниматели, ориентированные на развитие в России национального производства и рынка, призывают к осторожности в развитии отношений с ВТО, к этому же призывают ученые и общественность – власть остается на позиции вступления в эту организацию и, соответственно, выполнения навязываемых ею требований, губительных для российской промышленности и сельского хозяйства. Подавляющее большинство военных специалистов уже не первый год протестуют против осуществляемых министром Сердюковым реформ в Вооруженных силах – их перестройка продолжается с предсказуемыми негативными для обороноспособности страны последствиями.
Думаю, у большинства русских людей есть понимание, что такая власть не является в полной мере их властью. Изменить ее будет непросто. Более того, стремление к переменам наши недруги попытаются использовать, чтобы навязать нам еще более либеральную и прозападную власть. Поэтому изменения во власти, на мой взгляд, должны рассматриваться как цель не только политического процесса, но и постоянного, каждодневного процесса воспитания власти. Вернее, воспитания конкретных представителей власти.
Возможности соответствующих действий общественно-политических организаций сегодня серьезно ограничены, но они сохраняются, и мы должны их использовать. Большие возможности у Русской Православной Церкви – РПЦ в целом и особенно ее предстоятелей. Россия сегодня переживает сложное сочетание смутного времени и времени сугубых соблазнов и искушений, и кому как не пастырям и архипастырям обличать их? В исполняющейся на утрене песни Пресвятой Богородицы есть, как известно, такая строфа: «Низложи сильныя со престол, и вознесе смиренныя; алчущия исполни благ, и богатящияся отпусти тщи». Не это ли должна вслед за Христом делать Церковь сегодня? Между тем, сильные остаются у власти, смиренные продолжают претерпевать скорби, а богатящиеся пользуются особым расположением церковной иерархии. Православная общественность критикует либерально-прозападное лобби в российской властной элите, серьезно озабочена его деятельностью, а многие из составляющих это лобби бизнесменов и государственных чиновников отмечены церковными наградами. Именно поэтому, на мой взгляд, в гораздо большей степени, чем подвиг Минина и Пожарского, сегодня востребован подвиг преподобных Сергия Радонежского и Кирилла Белозерского, священномучеников митрополита Московского Филиппа и патриарха Гермогена, поставивших во главу угла своего служения то, что одним словом можно охарактеризовать как вразумление власти.
Меня очень беспокоит, что и сама Русская православная церковь сегодня увлечена умножением своей собственности и сознательно демонстрирует миру свое возрастающее богатство. Все это представляет собой не только серьезное искушение для мирян, но и угрозу духовной цельности духовенства и, соответственно, всей РПЦ в целом. Не могу судить, насколько намеренно наша Церковь сегодня вводится государством в этот разрушительный материальный соблазн, но то, что злого дела без соответствующего умысла быть не может, мне представляется очевидным.
Почему меня так заботит проблема духовной цельности? С одной стороны, потому что в русском языке, в отличие от основных европейских языков, слова «цельность» и «цель» — однокоренные. Только храня свою цельность, русский человек может ставить перед собой правильные цели. И это тем более так, когда речь идет о власти, которая ставит цели перед народом. Но еще более важный аспект этого вопроса связан с тем, что усиливающееся сегодня в российском социуме противостояние, имеющее и политические, и социально-экономические, и этнические, и культурные, и многие другие аспекты, — это, прежде всего, духовное противостояние, духовная брань. Мы стоим лицом к лицу не с каким-то погрязшим в материальных помыслах бездуховным буржуа, а со ставленниками темного духа — по сути дела, духовными последователями Каина. Они всегда действовали в русской истории, но никогда дело не доходило до того, чтобы так настойчиво навязывать нам «возвращение» в так называемую «цивилизацию» вместо национального жизненного уклада, чтобы заставлять Россию ускоренными темпами одновременно и строить Вавилонскую башню, и насаждать Содом и Гоморру, и совершать грех Хама, и лобзать Христа яко Иуда.
Для того чтобы взять верх в этой духовной брани, нужна могучая сила. Такую силу русский человек – будь то крестьянин или рабочий, солдат или монах, ученый или правитель — всегда получал от Бога, от родной земли и от единства с народом. На этих трех столпах и должна строиться, на мой взгляд, общенациональная гармония, решаться проблема власти и социальной справедливости.
Сегодняшней российской власти, судя по всему, хотелось бы полностью обезопасить себя от практической реализации народом своего права на социальную справедливость. Именно поэтому и появилась в устах российских руководителей фраза «Россия исчерпала лимит на социальные потрясения». Это лукавая фраза. Россия исчерпала лимит не на социальные потрясения, а на безответственность элиты, и чем быстрее власть это осознает и сделает так, чтобы элита вела себя ответственно, тем с меньшими потрясениями страна сможет выбраться из своего сегодняшнего незавидного положения.
Я искренне рад, что РПЦ заняла в своей социальной концепции ясную позицию в поддержку требования социальной справедливости и в последнее время проводит ее все более активно. Иначе и быть не может, если мы постоянно будем помнить, кого Господь посадил по правую руку от Себя – того, кто накормил и обогрел ближнего, поделился с ним своей одеждой, своим достатком.
Нормальный русский человек живет не просто в единстве со своим народом, а с любовью к своему народу, с заботой о нем. В своей работе «Путь духовного обновления» Иван Александрович Ильин писал: «Любовь к своему народу не есть неизбежно ненависть к другим народам; самоутверждение не есть непременное нападение; отстаивание своего совсем не означает завоевания чужого. И таким образом национализм и патриотизм становятся явлениями высокого духа, а не порывами заносчивости, самомнения и кровопролитного варварства, как пытаются изобразить это иные современные публицисты, не помнящие родства и растерявшие национальный дух». Сегодня слово «национализм» превращено чуть ли не в бранное слово. На деле же, с целью искажения мировоззрения русского человека осуществлена подмена понятий: национализмом называется то, что имеет свое ясное название в русском языке – шовинизм.
Есть и «облегченный» вариант искажения, при котором нам предлагают использовать вместо слова «национализм» слово «патриотизм». Спору нет, патриотизм – очень важное и нужное чувство любого гражданина, но это преданность своей стране, своему государству. В данном случае из этого понятия уходит на второй план чувство ответственности каждого представителя того или иного этноса за другого его представителя. Думаю, во многом именно вследствие этого слово «национализм» так ненавистно большинству представителей сегодняшнего российского правящего слоя: они нести эту ответственность за своего собрата не хотят. А опираясь на понятие патриотизм, легче говорить не о своей ответственности, а об обязанностях других. Прежде всего, рядовых граждан перед государством. Другими словами, отдавая должное важному чувству патриотизма, мы имеем все основания в положительном плане употреблять понятие «национализм», помня, кстати, что без этого корня не будет смысла и в понятии «интернационализм».
Так же уверенно мы можем говорить об особой лидирующей роли русского народа как государствообразующего суперэтноса России. По обязанностям, по ответственности за будущее России он должен идти впереди всех других проживающих на территории нашей страны этносов. Именно поэтому мы с гордостью называли, называем и будем называть себя русскими. Согласимся называться выхолощенным словом «россияне», через непродолжительное время вынуждены будем говорить не на русском, а на «российском» языке!
Уже долгие годы наша страна остается в глубоком кризисе – прежде всего, культурном и идейном. Производными от него являются кризисы в сфере экономики, демографии, экологии, других областях. На то, чтобы справиться с ними, у нас почти не осталось времени. Поэтому речь должна идти не столько о развитии или модернизации, то есть о процессах относительно долгосрочных, и даже не о возрождении России, что тоже требует немалого времени, сколько о преображении нашего народа и нашей страны. И здесь нам остается уповать только на работу русского духа. Он не даст нам согласиться с тем, чтобы исторический выбор России банально сводился к следованию в фарватере Запада – будь-то сфера «рыночных реформ», «демократизация общества» или определение своей роли в мировой политике. Несмотря на все перипетии рубежа веков и вопреки внутренним установкам и действиям большей части ее современного правящего слоя, Россия остается самостоятельным мировым центром силы, источником духовного и цивилизационного влияния. Все это, как и сам русский дух, нам даровано Богом, и такому предназначению мы просто обязаны соответствовать.
Статья напечатана в журнале «Москва» №5 2011 г.
