Две психологии сирийской войны
В Сирии идет полномасштабная война. Там уничтожаются города. Те города, в которых я был, пригород, например, пригород Дамаска, превращен в руины, это Сталинград или Вуковар, или Грозный во время двух войн. Я видел все эти поверженные города. Это города, в которых идут бои уличные, работают танки, боевые машины пехоты, тяжелая артиллерия. Война ведется с армией особого типа. Эта война вообще особого типа. Так называемые повстанцы сложились в очень интересное, до сих пор неизученное объединение, когда со всего исламского мира по призыву, по свистку начинает стекаться огромное количество боевиков, блестяще натренированных, умеющих воевать. Стекаются из 30-ти стран исламских. Это и соседний Ирак, и, конечно, Ливия, люди из Иордании, из Бангладеш, со всего исламского мира. Это интернационал, который сложился примерно в 30-тысячную армию. Армия управляется не из единого центра, это сетевое управление, быстрое перемещение, исчезновение, возникновение. Сложилась такая плазма, которая движется, растекается, соединяется с Сирией, и там идет эта война.
Это война, которую ведет армия Башара Асада, не приспособленная для ведения этой войны. Она создавалась для войны с Израилем, то есть для крупномасштабных операций. А эта война – абсолютно новый враг, новый солдат, новый боевик, новая технология. Захват городов. Они врываются в города, захватывают мэрию, центральные органы управления района, расстреливают тут же захваченных в плен. Люди выбегают из этих городов, города опустошаются. Возникают огневые точки, создают рубежи обороны и армия должна двигаться по этим снайперским цепям, выбивая их из каждой квартиры. Города, которые я видел, это обугленные фасады, это надписи боевиков, это полусожженные трупы… Бои идут по всей Сирии. И, конечно, идут огромные потери.
Я встречался с президентом Башаром Асадом. Он меня поразил. Башар в отличной форме, спокоен, изящен. Он выше по интеллектуализму всех – премьер-министра, с которым мы встречались, вице-президента, выше своих крупных чиновников. Это утонченный рафинированный интеллектуал.
Могу один аспект отметить в наших разговорах. Он все время говорил о России как о факторе, который может спасти государство. Он говорил с надеждой на Россию, все время повторял: «Берегите Россию». Потому что эта плазма, о которой я говорил, эти 30 или 50 тысяч, если покончат с Сирией, двинутся на просторы нашей Средней Азии. И все эти режимы в Узбекистане, в Душанбе, в Бишкеке, птенцы, которые выпали из большого советского гнезда, будут испепелены в течение полугода.
Но… у Башара есть воля, он не сдается, армия ему верна, у армии есть вооружение, в армии прекрасные и верные солдаты, и нет предательства, которое было у Саддама Хусейна.
Россия помогает Асаду, прежде всего, политически. Убежден, что Путин не повторит преступления Медведева и не сдаст в Совете безопасности Сирию, как тот сдал Ливию. И политически эта поддержка России начинает приносить результаты, потому рядом Китай, рядом с Китаем – Индия, Иран. И Обама, насколько я знаю по косвенным признакам, Госдеп и Белый дом начинают постепенно менять свое отношение к Башару и к этому режиму на более компромиссный взгляд.
…Если Сирия падет, начнется война на Кавказе и в Татарстане. Вот такие перспективы. Если Сирия падет, начнется война в Казахстане, Узбекистане, на Северном Кавказе российском, в Башкирии и в Татарстане, и в центре Москвы. Вы представляете себе танковые бои в центре Москвы? Это было только однажды, в 1993 году.
…Я вижу мужественное сопротивление страны, которая сражается с мировым врагом. Она еще не падет потому, что Евросоюз боится начать ту бесконтактную авиационную войну, когда они забросали крылатыми ракетами сначала тогда Ирак, а потом Ливию. Они, не подлетая к стране, выбрасывали сотни тысяч крылатых ракет, уничтоживших всю инфраструктуру. С Сирией это не пройдет, потому что я был на позициях русских «Панцирей». Это мощные зенитные ракетно-пушечные комплексы, которые исключают всякую бесконтактную войну. Они едят эти крылатые ракеты, как корова сено.
И, слава Богу, что там есть русские установки. Слава Богу, что сирийские военные освоили эти установки, которые являются гарантией того, что штурмовики Франции или Италии не полетят в сторону Дамаска.
Стойкость Сирии связана с личностным фактором президента, с режимом, который боле крепкий и мощный. И это связано, конечно, с поддержкой России. Я думаю, что эта война персонифицирована. Есть две психологии, которые очень важны в этой войне. Это психология президента Сирии Башара Асада и психология президента России Путина. И эти две психологии – они персонифицируют эту войну и делают ее не пораженческой. Она будет длиться долго.
Завтра 7.04.2013
