Культурно-исторический посыл «Русского мира», — идея международного сообщества, объединённого причастностью к России и приверженностью к русскому языку и культуре, — как политический постулат и ценностно-политическое начало оформился во второй половине 2000-х гг.
В июне 2007 года — был подписан президентский Указ о создании одноименного Фонда. К рубежу нулевых и началу десятых годов она стала достаточно активно озвучиваться и использоваться рядом патриотических и националистических общественно-политических организаций, а к моменту государственного переворота на Украине — в известной степени стала использоваться как лозунг и призыв к объединению всех пророссийских сил в первую очередь на Украине.
Термин, сам по себе, был более чем старым, восходящим в своем употреблении суть ли не к XI веку. Но актуализированным в условиях новой геополитической реальности конца XX — начала XXI века: условиях раздела СССР, унижения страны и народа, — одновременно с отказом от коммунистического проекта и идеологии, причем в ситуации — когда в руководстве России к середине 2000-х гг. стала укрепляться как идея активной защиты национальных интересов страны, — так и идея активной международной политики.
В ситуации, когда — а). большую часть населения других республик СССР составляли люди, воспитывавшиеся на русском языке и в традиция советской русскоязычной культуры; — в). миллионы собственно этнических русских и людей, по факту идентифицировавших себя как русских — оказались живущими в «новых государствах» на территории СССР; — в). на территории других стран русскоязычная диаспора, по итогам волн миграции конца XX века оказалась одной из крупнейших в мире; — идея культурно-духовного единства «всех русских», объединенных причастностью к России и приверженностью к русскому языку и культуре, выглядела естественной формой солидарности, позволяющей и объединять людей, и опираться на них в продвижении влияния и интересов Российской Федерации в мире.
Идея отражала запрос на осмысленность — и на некий способ политической консолидации всех сил, способных содействовать укреплению положения России в мире после катастрофы ее падения в последние пятнадцать лет XX века.
В каком-то смысле предполагалось, что лозунг «Русские всех стран, объединяйтесь!» — станет чем-то синтетическим между двумя лозунгами-призывами: «Вставайте люди добрые, за нашу Землю Русскую, за Веру Православную!», — и «Пролетарии всех стран, соединяйтесь!».
К тому же, создатели доктрины (которая, впрочем, концептуально до конца так и не оформилась, поскольку адепты ее все еще крайне разнообразно отвечают на вопрос что же такое есть «Русский Мир?») — видели перед глазами и эффективность идеи «Pax Americana» и эффективность консолидации китайской диаспоры, и лоббистские возможности еврейской, армянской, польской, турецкой диаспор.
В принципе, идея консолидации всех, кого притягивает к себе русская культура, русский язык, русская история и образы и амаркорды России — была плодотворной.
Но, с одной стороны, в отличие от частных идей внутридиаспорного содружества, — идея «Русского мира» оказывалась не частно-национальной идеей выживания и взаимопомощи, а носила некий глобально-объединительный характер.
С другой, если призыв «Пролетарии всех стран, соединяйтесь!» — имел в виду именно то, что в нем и звучало, — объединение в борьбе за общее дело социализма, против общего врага: буржуазии и иных эксплуататорских классов, — то звучавший в постулате «Русского мира» призыв «Русские всех стран, объединяйтесь!» — оказывался призывом, обреченным восприниматься как аналогичное объединение за что-то, против кого-то.
То есть, нес в себе непроизвольную коннотацию объединения всех русских за дело русских и против всех нерусских. Если в странах Дальнего Зарубежья данная коннотация звучала достаточно слабо — поскольку у американцев мало оснований опасаться, что русские, объединившись, отнимут у них Флориду или даже Аляску, то в Ближнем — более актуализировано.
Идея Русского мира предполагала три круга консолидации: по тяге к культуре, по использованию языка — и по готовности к вхождению в состав России.
Русская культура — самый широкий круг, к которому тяготеет и значительное количество не русскоязычного населения самых разных стран.
Русский язык остается языком повседневного использования, межнационального общения и реального владения большинства республик СССР и подчас многих прежде просоветских стран.
Идея воссоединения с Россией — охватывает значительно менее широкий круг людей.
Более того, человек может и разделять все эти приверженности — но вовсе не идентифицировать себя как русский. Скажем, грузин или украинец может и любить русскую культуру, и говорить на русском языке, и даже быть вполне ярым сторонником объединения с Россией в рамках воссоздания чего-либо подобного СССР — но он может никогда не согласиться признать себя русским. И далеко не все народы РФ готовы отказаться от своей этнической идентичности, отказаться, скажем, от имени «башкир» и признать себя русским.
То есть то, что самый пророссийский и просоветский грузин НИКОГДА не назовет себя русским, хотя его итальянские либо английские друзья именно таковым и будут его считать — это простая очевидность. Причем само предложение такого рода признает оскорблением и проявлением шовинизма.
Но и с украинцем картина окажется примерно той же. Понятно, что есть некая — и не очень большая часть украинцев, которые в принципе ненавидят Россию и русский язык. Но есть значительная часть украинцев, которые наследуют русскую культуру и повседневно говорят на русском языке, — но тоже Россию не любят.
Самое интересное, что, среди множества украинских самоидентификаций, — есть даже такая часть, которая и считает себя русскими, и для которых быть «украинцем» — это и означает быть русским — но русским высшей, особо чистой и аристократической пробы.
То есть, с их точки зрения, те, кого в силу исторических обстоятельств назвали украинцами — это и есть ядро русских, самые достойные и самые подлинные русские — которые есть часть русских, но не хотят смешиваться с остальными. При этом они могут ненавидеть и Бандеру, и Майдан, и Порошенко, и самостийность, и укронацистов, считая их предателями украинского народа и общей русско-украинской истории — но их будет отталкивать идея «Русского мира», как предлагающая «присоединиться». Они при этом будут сторонниками соединения Украины и России, сторонниками возрождении Советского Союза, будут мечтать увидеть «майданутых» повешенными на фонарях — но они не пойдут сражаться в армии ДНР и ЛНР.
По одной простой причине — для них российский триколор ничем не лучше «жовтоблакитника». Один для них — флаг Деникина и Власова, другой — флаг Петлюры и Бандеры. Вообще, с исторической точки зрения, если триколор — флаг, объявленный национальным знаменем указом Николая Второго, то жовтоблакитник — знамя Ярослава Мудрого.
Правда, единая русско-украинская история знает и другое, общее для двух этих народов знамя: древнее знамя князя Святослава и знамя, вынесенное на Куликово поле Дмитрием Донским: красное знамя.
То есть, вот тут нужно понять какую вещь: — если идея «Пролетарии, объединяйтесь!» — выполняла задачу объединения противников буржуазии, — то идея «Русские, объединяйтесь!» — работала на разъединение, раскол сторонников России. Хотя сама могла на это и не быть направленной — но имела тенденцию восприниматься именно так.
Когда активисты и интеллектуалы в противостоянии фашистскому перевороту на Украине 2014 года сделали ставку не на лозунги и символы антифашизма, а на лозунги «Русского Мира», присоединении к России и символы России — они сузили базу активного сопротивления фашизму.
Выступить против фашистского переворота в Киеве потенциально могла большая часть Украины. Выступить за присоединение к России — могла лишь меньшая часть даже Юго-Востока.
Архаико-монархические символы оттолкнули Украину от борьбы. И дали возможность фашистам и наемникам западной оккупации — притворяться отражающими мнимую агрессию России борцами за национальную независимость.
Сложно сказать, что принесло больше вреда делу сопротивления фашистам — и, кстати, «Делу Русского мира» если понимать его правильно — нежели триколор, иконы, двуглавые орлы, которые демонстрировали как свои символы многие добровольцы и активисты первого призыва.
Тут уже раскалывались не только антифашисты и сторонники России — но даже и те, кто вполне готов был считать себя скорее русскими, нежели украинцами.
Опорой России на Украине были не столько те, кто считал себя русскими, сколько те, кто считал себя советскими. Захватившие власть неонацисты, откровенно провозгласив курс на «десоветизацию», противопоставили советскому — антисоветское.
Однако те, кто создавал лицо им противостоящих — своими символами избрали такое же антисоветское, только иного рода.
И отсекли от возможного антифашистского фронта и «украинцев-старороссов», и советчан. Хотя на самом деле, значительная часть ополченцев Донбасса — это как раз не столько «русские националисты», сколько «советчане» и антифашисты, причем, иногда из самых разный стран.
Но общим знаменем борьбы Донбасса так и не стал ни антифашизм, как таковой, ни то или иное, способное объединить представителей разных народов, антифашистское знамя.
Борьба Донбасса стала борьбой непринявшего переворот Донбасса и борьбой за Русский Мир. И была киевскими фашистами представлена как борьба за Россию и борьба России против Украины. Стань она борьбой против фашизма под объединяющим антифашистов знаменем и лозунгами — она стала бы борьбой за Украину и ее освобождение и от фашизма — и от хозяев этого фашизма, от западной оккупации.
На самом деле, борьба Донбасса — это борьба единственной оставшейся легитимной власти на Украине против режима фашистского переворота и запанной оккупации, лишившей Украину суверенитета — но объяснить и показать в подлинном свете это миру — она не смогла. Затемнив свою сущность тенями «Русского Мира».
Идея Русского Мира — была неплохой идеей. Но со своими тенями и серьезными стратегическими ограничениями.
И основной ее проблемой является то, что она пыталась политически объединить русских — а не единомышленников.
И пыталась объединить вокруг того, что важно может быть для русских (хотя и не всех) — но выстраивала стену разъединения с остальными.
У нее есть свои плюсы и свои перспективы. Но, для утверждения России в мире, восстановления ее территориальной целостности и стратегического успеха — нужные иные, более универсальные и объединяющие идеи и принципы.
