Иван Охлобыстин выпустил свою очередную книгу «Дом Солнца» о жизни советских хиппи и их противостоянии с советской официальной системой. Книга издана спустя 10 лет после того, как друг Охлобыстина Гарик Сукачев создал по этому тексту одноименный фильм, хорошо принятый критиками. Автор встретился с читателями в формате видеоконференции.
– Писатели для меня – древнеязыческие божества, – сказал Охлобыстин, заметив, что «литература – единственная область, которая не посрамила себя в рыночные времена».
Сам Иван Иванович является не только писателем, но и режиссером. Правда, в отличие от снявшего «Дом Солнца» Гарика Сукачева, к своим способностям на этом поприще относится скептически:
– Я плохой режиссер. Наверное, я мог бы быть хорошим режиссером, но сразу после этого впал бы в кому, потому что непосильны мне административные функции. Я не полководец, я контрактник. В войне Агамемнона был бы наемным лучником. Мне удовольствие – сидеть одному и писать сценарии. В экранизациях опасность еще вот какая есть. Возьмешь прекрасную литературную основу – книгу – и испортишь ее. Уже сколько погибло прекрасных произведений на телеэкранах!
Забавно прошел у Ивана Охлобыстина карантин за городом:
– Я бегал от полиции по соседнему лесу. Наша собачка была самой выгулянной в деревне. Хотела она этого или не хотела, но гуляла восемь раз в день. Читал книги. Смотрел кино из того, что не посмотрел раньше. Написал два сценария и Мише Ефремову пьесу.
Успел Иван Иванович рассказать поклонникам и о церкви и своем участии в ней:
– Мы [с женой] верные прихожане, но нельзя объяснить детям, зачем мы в церковь ходим. Нельзя сказать, что мы прямо так ада боимся. Я счастлив, что есть Бог и что я могу говорить спасибо за то, что Он есть. Я ведь вообще не заслуживаю того, что у меня есть: у меня семья прекрасная, а я ведь был очень непростым человеком. И сейчас непростой. Сейчас я себя обуздал, но за то, что было раньше, должен гореть в аду, а я вот с вами разговариваю. Я так косячил! А теперь… (иронично) я писатель! Сказали бы мне в 1995 году, когда я сидел в очередном «обезьяннике», что я стану писателем… Вот такие у меня отношения с Богом. Я благодарен Ему.
Ударился писатель-актер-режиссер в воспоминания и еще об одной своей ипостаси – священнослужении:
– Духовных детей у меня было немного, я всегда боялся духовных детей. Но мне навязались двое молодых людей. Скинхеды. Один из них сейчас закончил богословский и стал профессиональным философом, а другой – пастырь Божий – работает с детскими домами. Вот два скинхеда. Ездил в полицию забирать их, отмазывал по-всякому. Не хотел брать их. Кто такой духовный отец? Это человек, которому можно в три ночи позвонить и сказать: «Что-то мне не спится», а он: «Да-да-да, хотел бы выслушать». А когда у тебя шестеро детей, хозяйство, быт, кино, надо туда бежать, сюда бежать, ты не можешь заниматься столь серьезным трудом. Наверное, больше пользы я приношу все-таки как человек, который снимается в кино, нежели как пастырь, на которого смотрят как на того, кто снимается в кино. Я людей искушаю, я плохой пастырь. Плохой режиссер и плохой пастырь, это надо признать.
