Член Совета Федерации РФ и председатель его комитета по конституционному строительству Андрей Клишас, в 2020 году как сопредседатель рабочей группы по подготовке поправок в Конституцию РФ пролоббировавший введение для себя и своих коллег красивого американского титула «сенатор», публично и с возмущением взял под защиту лиц, бежавших из России в ходе проведения СВО по денацификации и демилитаризации Украины.
Формально он не выступает против СВО и берет под защиту не бежавших ее противников, а лишь «Конституцию» и «конституционные права и свободы» бежавших. А еще призывает тех, кто говорит о необходимости в нынешних чрезвычайных условиях принимать чрезвычайные меры по борьбе с нацизмом и агрессией НАТО на Украине, покинуть государственные органы власти.
То есть, по его мнению, те, кто говорит, что в чрезвычайных условиях нужны чрезвычайные меры, должны быть изгнаны, а остаться те, кто будет делать вид, что ничего чрезвычайного не происходит, и действовать так, как будто ни СВО, ни вызвавшей ее агрессии НАТО нет.
Можно, конечно, предположить, что он просто «конституционный идеалист», стремящийся всеми силами следовать букве Конституции и существующих законов.
Только если бы это было так, в нынешних условиях ему следовало бы говорить не о том, почему, в силу конституционных норм, нельзя бороться с дезертирами, предателями и нацистской агентурой, а о том, какие возможности дает Конституция для того, чтобы такую борьбу вести. И, допустим, как Конституцию нужно было бы изменить, чтобы вести такую борьбу было можно.
Хотя на самом деле и нынешний, очень спорный и спорно принятый текст Конституции 1993 года такой борьбе дорогу не закрывает. Тем более, что в ней прямо записано: «Защита Отечества является долгом и обязанностью гражданина Российской Федерации». Неисполнение этого долга есть предательство и государственная измена.
Для председателя Комитета конституционного строительства этот долг, в частности, выражается в том, чтобы видеть, понимать и интерпретировать Конституцию в нынешних условиях так, чтобы максимально расширять возможности ведения борьбы с нацизмом.
Защищать тех, кто эту борьбу ведет, не мешать им спекулятивными трактовками Конституции, отражающими понимание и фетиши иной эпохи, и не брать под фактическую защиту права и имущество дезертиров и предателей.
Если над домом, в котором живут люди, нависает угроза, люди, проживающие в этом доме, либо защищают его, отражая нападение или обеспечивая сохранность и жизнедеятельность этого дома – в том случае, когда считают его своим домом, — либо бросают этот дом и бегут от него подальше, но это в том случае, когда они этот дом своим не считают.
То есть не считают этот дом своим, а себя – хозяевами этого дома. Но тогда от своих прав на этот дом и на проживание в нем они тем самым отказываются. А значит – они по факту теряют все те права, на которые им давало право рождения и проживания в этом доме.
Отказываясь от участия в защите и обеспечении жизнеспособности этого дома, они бросают его на произвол судьбы ровно так же, как бросают на произвол судьбы и тех, кто вместе с ними жил в этом доме и был и остался его хозяевами. То есть, по сути, совершают в отношении и дома, и его хозяев враждебное действие.
Это враждебное действие может быть активным, когда бежавший начинает предпринимать действия, направленные против этого дома и живущих в нем людей, а могут быть и пассивными, когда бежавший просто отходит в сторону и не помогает своему бывшему дому и своим бывшим соседям.
Только в обоих случаях – они враждебны. Человек, безусловно, всегда имеет право сам определять, кто является его другом, а кто – врагом. Только назвав свой дом себе враждебным, он соглашается и на то, что этот дом и его хозяева имеют право считать бежавшего враждебным себе и, с одной стороны, не признавать за ним более никаких прав, вытекавших прежде из легального проживания в этом доме, а с другой стороны, как к одному из тех, кто наносит ущерб и дому, и его хозяевам, то есть принимать по отношению к нему меры и действия как к одному из враждебных себе начал.
Все это относится и к стране, оказавшейся вовлеченной в боевые действия и подвергающейся в той или иной форме угрозе и агрессии со стороны внешнего противника, и к гражданам, бежавшим из своей страны. А тем более – в той или иной форме принимающим участие в борьбе против своей страны.
Можно, конечно, начать вспоминать большевиков, выступивших против Первой мировой войны и за поражение своего правительства в этой войне, только они, во-первых, никогда не призывали противников Российской империи к борьбе против нее и относились к правительствам других участников войны, как к таким же своим врагам, как и царизм, а во-вторых, они никогда не удивлялись тем карательным мерам, которые против них предпринимало царское правительство и не жаловались кому-либо на то, что их враг относится к ним, как к своим врагам.
Бежавшие из России сегодня, когда она вынуждена вести боевые действия против внешнего коллективного противника – неважно, бежали они на всякий случай или скрываясь от возможного призыва, — совершили по отношению к России враждебные действия. Тем более, если они приняли участие в информационных либо военных, либо экономических, либо иных действиях, направленных против России.
И всех своих прав как граждан России они по определению лишились: всех, прописанных во второй главе Конституции РФ.
Можно сколько угодно твердить, что по Статье 6 пункт 3 Конституции «Гражданин Российской Федерации не может быть лишен своего гражданства»… — в том же пункте далее идут слова: «или изменить его». Право каждого – свое гражданство изменить, соответственно, российского гражданства лишиться. И пункт 1 той же статьи прописывает, что «Гражданство Российской Федерации приобретается и прекращается в соответствии с федеральным законом, является единым и равным независимо от оснований приобретения». То есть гражданство России может быть утрачено, а основания для этого прописываются законом – и вписать в него актуальную на сегодня формулировку является техническим вопросом, зависящим только от политической воли.
Есть нюанс только в том, лишать отказавшихся от соучастия в судьбе страны самого гражданства страны или лишать их тех или иных прав, вытекающих из этого гражданства. И не нужно говорить, что права и свободы гражданина ничем не могут быть ограничены – это ложь: могут.
Во-первых, Статья 17 Конституции гласит, что «Осуществление прав и свобод человека и гражданина не должно нарушать права и свободы других лиц». Значит, если использование теми или иными лицами своих прав в ущерб правам и свободам остальных – уже должно ограничиваться.
Во-вторых, согласно Статье 29, «Не допускаются пропаганда или агитация, возбуждающие социальную, расовую, национальную или религиозную ненависть и вражду. Запрещается пропаганда социального, расового, национального, религиозного или языкового превосходства». Значит, участие в информационной войне против России – уже антиконституционно.
В-третьих, Статья 56 устанавливает, что не подлежат ограничению лишь права и свободы, предусмотренные статьями 20, 21, 23 (часть 1), 24, 28, 34 (часть 1), 40 (часть 1), 46 — 54 Конституции. То есть права и свободы, предусмотренные и Статьей 17, и Статьей 29, и, что особо важно, статьей 35 (гарантии право на имущество), и, кстати, Статьей 27.
А вот Статья 27 гласит: «Каждый может свободно выезжать за пределы Российской Федерации. Гражданин Российской Федерации имеет право беспрепятственно возвращаться в Российскую Федерацию». И вот это право, по упомянутой Статье 56 Конституции РФ, может быть ограниченно «для обеспечения безопасности граждан и защиты конституционного строя».
Отдельно защитники бежавших из страны акцентируют вопрос о невозможности, в силу конституционных ограничений, лишить предавших страну их собственности и имущества на территории страны. Отсыл идет к Статье 35, которая гласит: «1. Право частной собственности охраняется законом. … 3. Никто не может быть лишен своего имущества иначе как по решению суда. Принудительное отчуждение имущества для государственных нужд может быть произведено только при условии предварительного и равноценного возмещения».
Но, во-первых, как было отмечено, данная статья не относится к числу защищенных – ограничения по ней возможны. Во-вторых, сама она предполагает, что по решению суда человек, тем более предавший страну, лишен имущества быть может. В-третьих, оговорка по поводу «предварительного и равноценного возмещения» касается только «отчуждения имущества для государственных нужд». Но отчуждение собственности бежавших из России имеет целью не пополнение государственных доходов для удовлетворения государственных нужд – оно нужно как акт гражданской справедливости и возмездия предателей. И нет задачи отдать их квартиры и счета государству: просто счета должны пойти на поддержку пострадавших от киевского нацизма и натовской агрессии, а их квартиры – переданы тем, кто освобождает сегодня Украину от нацизма, семьям погибших в борьбе с нацизмом и семьям тех, кого киевский нацизм вынудил бежать из уничтоженных им домов.
Можно много вчитываться в текст Конституции – и увидеть там много полезного: вопрос в уровне и культуре правосознания: Можно искать в Конституции защиту для врагов страны, а можно – защиту для граждан страны, сохранивших ей верность.
Можно, используя ее, вставать на сторону дезертиров и предателей, а можно – на сторону сражающихся с нацизмом.
Сенатор Клишас выбрал сторону первых. И раз он сам провозгласил, что призывающие в нынешних чрезвычайных условиях к чрезвычайным методам борьбы должны покинуть свои должности в государственных структурах, то уж ему тем более нужно подумать, можно ли совмещать должность председателя Комитета Совета Федерации по конституционному законодательству и государственному строительству с защитой и оправданием бежавших из страны ее противников и их имущества.
