О «независимых» журналистах
Николай Стариков
Слово «геополитика» я взял в кавычки, потому, что речь пойдет не о глобальной политической игре, которая разворачивается «во всей красе» на Украине. А о моей книге «Геополитика. Как это делается». То есть два взгляда именно на эту «Геополитику». И вообще – поговорим о книгах, журналистах. И вопиющей некомпетентности.
Взгляд первый. Информационный и беспристрастный.
Читая информационную ленту, на днях я прочитал несколько любопытных строк.
РИА Новости опубликовало материал «Свидетельства офицера «Беркута», в котором можно прочитать следующее:
«Появившаяся стихийно граница между Украиной и Крымом сегодня уже очень похожа на настоящую государственную границу. Здесь пока не ставят никаких отметок в паспорте, даже если путешествуешь с загранпаспортом. Нет здесь и таможенников. Но пограничники и полиция уже есть — и с украинской стороны, и с российской. Когда едешь с Украины, последним машину досматривает знаменитый «Беркут» — ныне подразделение МВД России.
Над блокпостом, сложенным вручную из тяжелых блоков, реет Андреевский флаг. У поста на табуретке лежит книга «Геополитика. Как это делается», которую на досуге, судя по всему, читает кто-то из милиционеров».
Приятно, что мой подарок «Беркутам» сразу пошел в дело. Будучи в Симферополе во время Референдума, я считал своим долгом приехать на базу «Беркута», чтобы пожать руку этим мужественным бойцам и передать им слова поддержки и восхищения от лица всех патриотов Русского мира.
Во время Референдума на базу было совсем немного бойцов – остальные обеспечивали порядок. Так, что пожать руку я смог только нескольким. Но книгу подарил.
Взгляд второй. Либеральный и пристрастный.
«Новая газета» публикует книжный обзор под «абсолютно нейтральным» заголовком: «Киселевщина на полках».
Та ясность и четкость, с которой сегодня на российском ТВ выпуски новостей называют вещи своими именами, либералам не нравится. На мой взгляд – самый интересный выпуск новостей делает Дмитрий Киселев. С удовольствием смотрю его программу.
Но вот, что пишет «Новая газета». Ей не только не нравится Дмитрий Киселев, но не нравятся и … книги. Не нравятся «независимым журналистам» тот факт, что граждане России могут свободно найти в книжных магазинах книги патриотических авторов, которые стараются помочь рядовому гражданину разобраться в мировой политике и истории. Их либеральной более по душе ситуация на Украине, где российское ТВ уже отключили…
«Самая крупная книжная сеть Петербурга завалена книгами, в которых рассказывается о всемирном заговоре против России и прочих конспирологических теориях. Почему на книжных полках окопалась «киселевщина»?
В «Буквоеде» объясняют: это бизнес, людям интересны именно такие работы. Некоторые эксперты полагают, что книготорговцы не только удовлетворяют, но и искусственно навязывает спрос… Так, например, хитами продаж в разделе «История и политика» стали «Геополитика. Как это делается» Николая Старикова (основатель организации «Профсоюз граждан России», чьи активисты в свое время пытались засудить Мадонну за пропаганду гомосексуализма), «Национально-освободительное движение России. Русский код развития» Евгения Федорова (депутат Госдумы, предложивший приравнять «антироссийские статьи журналистов к государственному преступлению»), «Удар по России. Геополитика и предчувствие войны» Валерия Коровина (заместитель руководителя Международного евразийского движения), а также «Сквозь мутное время. Русский взгляд на необходимость сопротивления духу века сего» телеведущего Максима Шевченко».
Приходится «независимому» журналисту объяснять: вы хотели рынка? Вот он и есть в книжной торговле в полной мере.
«Генеральный директор «Буквоеда» Денис Котов категорически опроверг наличие какой-либо цензуры хотя бы потому, что «физически невозможно прочесть тысячи книг, которые к нам поступают». «У нас всего два критерия: востребованность читателями и наличие изданий у поставщиков, то есть логистический вопрос», – подчеркнул предприниматель».
Приходится объяснять «независимому» журналисту, что заговора и насилия над читателем нет, и писателю Захару Прилепину: «Сейчас людям позиция Старикова стала близка и понятна – и в этом смысле магазины идут на поводу у читателей. Они продают книги Старикова не по замыслу Кремля или кого бы то ни было, а потому, что они хорошо продаются. Бизнесмены будут продавать то, что востребовано – будь это Стариков, Маринина или Акунин».
И тогда автор «Новой газеты» выкладывает излюбленный козырь либералов. Раз в книжных магазинах продаются книги тех, кто не любит США и уважает Сталина, значит книготорговцы … циничные люди.
«Зарабатывать деньги – неизбежная, но не единственная задача коммерческого издательства. И когда я вижу, например, произведения о Сталине и Булгакове – палаче и жертве – стоящими на одной полке, я понимаю, что по степени цинизма с издательским бизнесом у нас может сравниться только нефтяной и похоронный».
Ну, что тут сказать. Не хочется обижать массу честных журналистов, но судя по публикациям «независимых СМИ» по степени цинизма с журналистами этих изданий соревноваться бесполезно. Равно, как и по уровню компетенции в тех вопросах, о которых они пишут. Ведь то, что опубликовала «Новая газета» это верх некомпетентности. За гранью. Сталин палач, Булгаков жертва? А ведь написал «независимая журналистка» Александра Гармажапова так, чтобы было ощущение, что Булгаков жертва Сталина. Ни больше и ни меньше. Зачем же, Александра, так нагло и беспардонно врать? Или вы знаете литературу и историю лишь по публикациям «Новой газеты»?
Я в своей книге «Сталин. Вспоминаем вместе» целую главу посвятил отношениям Сталина и деятелей культуры. А потому сейчас просто приведу фрагмент оттуда О Сталине и Булгакове. Сталин ходил на пьесу «Белая гвардия» Булгакова около десяти раз! И очень ее любил. Смотрел другие пьесы неоднократно.
«В декабре 1928 года тогдашние борцы за чистоту рядов (члены объединения «Пролетарский театр») написали, так называемое, «революционное письмо» руководству страны: «Уважаемый товарищ Сталин!..Как расценивать фактическое «наибольшее благоприятствование» наиболее реакционным авторам вроде Булгакова, добившегося постановки четырех явно антисоветских пьес в трех крупнейших театрах Москвы; притом пьес, отнюдь не выдающихся по своим художественным качествам, а стоящих в лучшем случае на среднем уровне)?». 2 февраля 1929 года они получили сталинский ответ: «Потому, должно быть, что своих пьес, годных для постановки, не хватает».
Для ретивых блюстителей чистоты Сталин пояснял: «Что касается собственно пьесы «Дни Турбиных», то она не так уж плоха, ибо она дает больше пользы, чем вреда». Потому что благодаря Булгакову весь мир, смотрящий эту пьесу, убеждается, что «даже такие люди, как Турбины, вынуждены сложить оружие и покориться воле народа, признав свое дело окончательно проигранным…». Несмотря на то, что Сталин высказался в поддержку Булгакова, гонения на писателя со стороны «коллег» продолжились – к июлю 1929 года его пьесы перестали идти во всех советских театрах. Михаил Булгаков оказался фактически без средств к существованию. Находясь в отчаянном положении, 28 марта 1930 года писатель пишет письмо Советскому правительству. В нем он характеризует свое положение словами “ныне я уничтожен”, “вещи мои безнадежны”, “невозможность писать, равносильна для меня погребению заживо”.
В конце своего письма, которое является просто криком отчаяния, писатель просит отпустить его за границу, раз на Родине он не нужен, и не востребован…
И тогда Сталин поступает нетрадиционно для того времени. Он не вызывает Булгакова к себе, не поручает кому-либо заниматься этой проблемой. Не откладывая дело в долгий ящик, он лично звонит писателю. Звонит через 4 дня после смерти Маяковского – 18 апреля 1930 года. Глава страны звонит гонимому писателю, с которым он не знаком и никогда не виделся.
«… – Михаил Афанасьевич Булгаков?
– Да, да.
– Сейчас с Вами товарищ Сталин будет говорить.
– Что? Сталин? Сталин?
И тут же услышал голос с явно грузинским акцентом.
– Да, с Вами Сталин говорит. Здравствуйте, товарищ Булгаков .
– Здравствуйте, Иосиф Виссарионович.
– Мы Ваше письмо получили. Читали с товарищами. Вы будете по нему благоприятный
ответ иметь… А, может быть, правда – Вы проситесь за границу? Что, мы Вам очень
надоели?
(М.А. сказал, что он настолько не ожидал подобного вопроса – да он и звонка вообще
не ожидал – что растерялся и не сразу ответил):
– Я очень много думал в последнее время – может ли русский писатель жить вне
родины. И мне кажется, что не может.
– Вы правы. Я тоже так думаю. Вы где хотите работать? В Художественном театре?
– Да, я хотел бы. Но я говорил об этом, и мне отказали.
– А Вы подайте заявление туда. Мне кажется, что они согласятся. Нам бы нужно
встретиться, поговорить с Вами.
– Да, да! Иосиф Виссарионович, мне очень нужно с Вами поговорить.
– Да, нужно найти время и встретиться, обязательно. А теперь желаю Вам всего
хорошего».
Этот звонок изменил жизнь Булгакова. Его жизнь немедленно наладилась – «борцы за чистоту пролетарского искусства» отступили. 19 апреля 1930 года Булгаков был зачислен ассистентом-режиссером во МХАТ. Его пьесы опять пошли на сценах театров, у него появились новые заказы, ему дали разрешение на выезд за границу. У Михаила Булгакова появились деньги и его полуголодное существование закончилось. Писатель был благодарен Сталину за помощь – в одном из писем он признался: «В самое время отчаяния… мне позвонил генеральный секретарь… Поверьте моему вкусу: он вел разговор сильно, ясно, государственно и элегантно. В сердце писателя зажглась надежда…».
Однако его встреча его со Сталиным, о которой они договорились, так и не состоялась. Хотя Булгаков ее очень хотел и даже написал генсеку письмо 30 мая 1931 года: «…хочу сказать Вам, Иосиф Виссарионович, что писательское мое мечтание заключается в том, чтобы быть вызванным лично к Вам. Поверьте, не потому только, что вижу в этом самую выгодную возможность, а потому, что Ваш разговор со мной по телефону в апреле 1930 года оставил резкую черту в моей памяти… Я не избалован разговорами. Тронутый этой фразой (Вы сказали: «Может быть, Вам действительно нужно ехать за границу…»), я год работал не за страх режиссером в театрах СССР…».
Что показательно – несмотря на покровительство Сталина, гонения на Булгакова вновь возобновились через некоторое время. Не был Сталин всесильным, и никто его не боялся настолько, чтобы раз и навсегда оставить в покое писателя, чьи пьесы генсек смотрит по 18 раз. Сталину приходилось что называется в ручном режиме, точечно возвращать пьесы Булгакова в репертуар театра: «По словам артиста-вахтанговца О.Леонидова, “Сталин раза два был на “Зойкиной квартире” (пьеса Булгакова. – Ред.). Говорил с акцентом: хорошая пьеса! Не понимаю, совсем не понимаю, за что ее то разрешают, то запрещают. Хорошая пьеса, ничего дурного не вижу”. В феврале 1932 года Сталин смотрел постановку пьесы А.Н. Афиногенова “Страх”, которая ему не понравилась. “… В разговоре с представителями театра он заметил: “Вот у вас хорошая пьеса “Дни Турбиных” – почему она не идет?” Ему смущенно ответили, что она запрещена. “Вздор, – возразил он, – хорошая пьеса, ее нужно ставить, ставьте”. И в десятидневный срок было дано распоряжение восстановить постановку…».
Любой, кто начнет изучать жизнь Булгакова, увидит, что Сталин сыграл в ней исключительно положительную роль. Помогал, читал, уважал. Не гнушался позвонить первым и протянуть руку помощи. Это увидит любой, кто начнет изучать жизнь Булгакова.
Кроме «независимых журналистов». Они же знают, что Сталин был плохой, во всем и всегда виновата Россия, а США – это «Империя добра».
Вот так от книг и политики, мы перешли в область знаний, а вернее их отсутствия, и пустоты. Которая заполняется мифами.
Природа ведь не терпит пустоты…
nstarikov.livejournal.com 11.04.2014
