Путин остается «тенью» Кудрина
Михаил Делягин
По мнению некоторых зарубежных аналитиков, в ближайшие недели нефть снова может подешеветь до 30 долларов за баррель: фундаментальная причина в том, что на глобальном рынке предложение превышает спрос. И ничего не говорит о том, что ситуация кардинально изменится, ведь апрельские переговоры в столице Катара, Дохе, о сокращении мировой нефтедобычи провалились. Таким образом, за доллар будут давать 70 рублей. Но есть и другое мнение: так, президент Европейского банка реконструкции и развития Сума Чакрабарти предположил, что российская экономика начнет выходить из кризиса года через полтора. Каково мнение на этот счет отечественных специалистов? И как экономика скажется на внутриполитических процессах? Своими суждениями в интервью Znak.com поделился экономист Михаил Делягин.
«Никаких источников развития сейчас нет»
— Михаил Геннадьевич, произошедшее в Дохе вы объясняете давлением со стороны США. Каковы, по-вашему, в этом свете перспективы нефтяных цен?
— В данной ситуации действительно была попытка показать, кто в доме хозяин. То есть американцы открыто сказали: «Мужики, без нас даже не пытайтесь ничего делать». Теперь о вашем вопросе. За 25 лет рыночных реформ аналитики выучили, что цены определяются спросом и предложением. Некоторые даже усвоили, что на спекулятивных рынках — а самым спекулятивным в мире является рынок нефти — цена определяется спросом и предложением только в долгосрочной перспективе, а каждый день она определяется динамикой спекулятивных капиталов. При этом все, как обычно, забыли о производстве, о том, что на цену влияет еще и себестоимость. В США с учетом налогов, сопутствующих издержек и аппетитов корпоративной верхушки себестоимость нефти оценивается в 60 долларов за баррель. С учетом быстрого (у них) технологического прогресса уже скоро может быть 55 долларов за баррель. Но продавать дешевле для корпоративной Америки убыточно. Бухгалтерский учет позволяет маскировать убытки достаточно долго, а крупные корпорации могут долго жить в убыток. Долго, но не бесконечно. Поэтому 27,7 доллара за баррель, которые мы увидели на январских каникулах, были шоковым минимумом. И теперь цена будет медленно и непоследовательно возвращаться наверх. Думаю, к концу года мы увидим более 50 долларов.
— Каков ваш прогноз по рублю, инфляции, экономической динамике на этот год? И есть ли у нашей экономики точки роста, чтобы вытащить ее из упадка?
— Точки роста есть, но они именно «точки»: они не меняют картину в целом. Экономический спад будет продолжаться. По официальной статистике он в этом году составит не менее 1,5%. «По официальной статике» — потому что она занижает рост цен в лучшем случае вдвое, соответственно, приукрашивая все показатели роста или спада экономики.
Никаких источников развития сейчас нет: они истребляются «либералами» во власти трудолюбиво и с большой эффективностью. Создать бизнес несложно, — но вы тут же столкнетесь с нехваткой кредита, рабочих рук, инфраструктуры и, главное, спроса. А потом к вам придет налоговая инспекция, потому что в регионе нет денег. Целый ряд регионов признались, что у них есть деньги на выплату зарплаты бюджетникам только на девять месяцев: выборы проводим — и «до свидания». Почему они говорят именно про бюджетников? Потому что на них федеральный бюджет точно даст деньги. На дороги и строительство детских садов не даст, а на зарплаты даст. В этой ситуации физического отсутствия денег даже на самое необходимое налоговики, даже безупречно цивилизованные, вынуждены вместо доения бизнеса отрывать у него даже не вымя, а всю тушку, по самую шею — по известному принципу «сдохни ты сегодня, а я завтра».
Цена на нефть и, соответственно, рубль будут расти. Может быть, крепнущий рубль будут использовать как фактор стабильности для создания у людей иллюзии предсказуемости и хорошей жизни. И можно теоретически попытаться дотянуть стабильный рубль до осени. Но в любом случае дальше будет девальвация, потому что нужно чем-то наполнять бюджет и подстегивать экономику, страдающую от санкций «либерального» правительства Медведева и такого же «либерального» Банка России Набиуллиной. Причем страдающую значительно сильнее, чем от санкций Запада.
— На апрельской «прямой линии» Владимир Путин дал понять, что в российской экономике все совсем не плохо: например, в текущем режиме резервов хватит на 4 года, а если вообще ничего не делать – то на 4 месяца…
— Юридически в федеральном бюджете хватит денег на полгода с лишним: если не собирать ни копейки в качестве его доходов. Неиспользуемые остатки в федеральном бюджете на первое апреля составляют 8,6 триллиона рублей. Откуда он взял четыре месяца, я не знаю. Может быть, он подумал, что в последние месяцы перед крахом воровать будут не как обычно, а с особой интенсивностью. Но, самое главное, Путин продолжает мыслить в русле либерально-бухгалтерской позиции, по которой деньги можно либо копить, либо тратить. А то, что государство должно направлять деньги на развитие страны, чтобы они, потраченные один раз, оборачивались вечными налоговыми поступлениями, — эта мысль ему пока чужда. И, видимо, в голову ему не приходит. В этом смысле он остается «тенью» Кудрина.
— Зато во время «прямой линии» он обозначил в качестве приоритета привлечение инвестиций…
— Это просто риторика в стиле Ясина, Кудрина, Дворковича и так далее. Под этим подразумевается «структурная реформа», смысл которой — быстрее разрушить социальную сферу, распродать оставшуюся государственную собственность нашим стратегическим конкурентам. Чтобы они, наконец, могли начать спокойно владеть Россией, освобожденной от способного сознавать свои интересы населения.
Однако сама формулировка про привлечение инвестиций странная. А во что сегодня в России можно привлекать инвестиции? Чтобы сюда имело смысл инвестировать, нужно проводить разумную политику. У нас страна открыта настежь: входи кто хочешь, бери что хочешь. Ведь уровень протекционистской защиты по завершении переходного периода после присоединения к ВТО ниже, чем в Китае. Но какой смысл сюда инвестировать? У нас чрезмерно дорогой кредит, ставки процента выше рентабельности основной части промышленности. Да даже если бы деньги были дешевы, кредитовать реальный сектор, при нынешнем регулировании со стороны Банка России, они бы все равно не смогли. Другая причина – крайняя затрудненность присоединения к электричеству, газу и так далее. Когда кто-то где-то хочет что-то создать, начинается бойня за руины советских молочных ферм, потому что они формально к ним уже подключены.
Правда, на фоне всего этого есть и позитивные истории. Во Владивостоке есть сборочно-отверточное предприятие Mazda совместно с «Соллерсом» (российская автомобилестроительная компания – прим. ред.). Они не выполнили свои обязательства по локализации, и им отменили льготные пошлины на ввоз комплектующих. И произошла удивительная вещь. Все мы знаем, что японцы до сих пор бредят Курильскими островами, а процесс принятия бизнес-решений у них такой, что проще удавиться, чем дождаться конца. Но в ответ на отмену [российской стороной] налоговых пошлин они сказали: нет проблем. И начали развертывать завод по производству двигателей. Но это редкий случай.
Так что это вопрос, выражаясь либеральным языком, делового климата. А если говорить обычным языком, пора определиться, чего мы хотим. Если Путин под привлечением инвестиций имеет в виду политику «красных директоров» — инвестор должен дать мне денег и забыть про них навсегда, — тогда все произносимые слова правильны. Только эта политика не работала уже 20 лет назад. А если мы все-таки хотим привлекать в Россию деньги, чтобы здесь что-то производили, тогда нужно создать ситуацию, при которой здесь что-то можно производить.
«Выборы не будут катастрофическими для положения правящей элиты»
— Как вы вообще оцениваете «прямую линию» с президентом? Что лично вам она больше внушила: надежды или пессимизм?
— Лично меня она огорчила, потому что поручить Кудрину разработку экономической стратегии — это примерно то же самое, что палачу поручить намылить веревку. Далее, было еще раз показано, что в России есть народ и есть президент. Они хорошо друг к другу относятся, но между ними нет государства как действующего механизма. Совокупность начальников с их секретаршами – не государственность. Выстраивание государства как управляющего механизма – категорическая необходимость, условие выживания России.
— Некоторые наблюдатели заметили, что у Путина не было драйва.
— Его драйв во внешней политике — Украина, Сирия, газ, цены на нефть, отношения с Турцией и так далее: в том, чем он занимается. Он понимает, что внешняя сфера относительно устоялась и сейчас пора заняться страной, в связи с чем обратился к внутренней сфере. Но он не специалист в экономике, это ему пока чуждо, и связанное с этим внутреннее насилие над собой было заметно.
— Если Путин говорит в стиле «либералов», которые, согласно вашим утверждениям, хотят быстрее распродать госсобственность России, то кто он сам? К чему тогда нарастающая волна патриотизма, граничащая с массовой агрессией и даже истерикой? Или он над схваткой, как кукловод?
— Патриотизм носит вынужденный характер. Люди, которые вывели все свои активы за границу, вдруг обнаружили, что эта самая «заграница», на которую они молились, не просто считает, но и вполне официально объявила их недочеловеками и людьми второго сорта. И тогда некоторая часть этих людей впала в ступор. Когда европейские ценности оказались нацизмом, то у многих случилось отрезвление. Ведь сегодняшние европейские ценности — это не гей-пропаганда в отношении детей и не бизнес по передаче детей «под заказ» богатым извращенцам под прикрытием ювенальной юстиции, а в первую очередь именно нацизм. Отсюда и стал расти патриотизм.
Что касается Путина, то он, как он сам про себя говорил, менеджер. Менеджер по управлению Российской Федерацией. На первом этапе у него был совет директоров: его поставила ельцинская «семья» и он пытался не нарушать ее интересы. Теперь ельцинская «семья» канула в Лету. И если для того, чтобы иметь приемлемые отношения с Западом, нужно поддерживать тех самых «финансистов» или «либералов», он будет это делать. Даже тех, кто его самого хочет уничтожить. А если погода на Западе сменится, то и он команду сменит, чтобы были люди, с которыми Запад мог вести диалог. Он неидеологизированный человек. Он привязан к стране, а не к группе влияния. Когда же он увидит, что интересы Запада объективно несовместимы с нашим существованием, он займется обеспечением самостоятельного развития России и станет патриотом не только во внешней политике, но и в социально-экономической сфере. Если, конечно, не доведет дело до Смуты и доживет до этого момента. И если мы доживем.
— Тогда как бы вы оценили сегодняшнее положение «либерального» крыла в правительстве России? Каким вы видите его положение после выборов в Госдуму? Как представляете себе карьерное будущее Медведева?
— Выборы будут достаточно сложными. Главная проблема заключается в том, чтобы «Единая Россия» по спискам получила не меньше, чем КПРФ. Сейчас у них отчетливо меньше. Но эту проблему они, при энергичной помощи руководства КПРФ, которое больше всего на свете боится ответственности, я думаю, смогут решить. Думаю, если лидерам КПРФ предложить на выбор Кремль или тюрьму, они заплачут, но пойдут в тюрьму — лишь бы не принимать на себя ответственность. Одномандатники пойдут не столько от Общероссийского народного фронта, сколько от губернаторов, и это станет, по сути, реинкарнацией партии Лужкова — Примакова «Отечество — Вся Россия».
Что касается «либералов», то у них все хорошо, они полностью контролируют социально-экономическую сферу через правительство и Банк России. Выборы не будут катастрофическими для положения правящей элиты, и Медведев, соответственно, сохранит в ней свое место. Он в свое время, насколько я могу судить, победил в конкурсе по принципу степени ничтожности и благодаря этому стал техническим президентом. Когда ситуация станет совсем плохой, его уволят. Это позволит выиграть где-то полгода. Он такая же разменная монета, как Чубайс у Ельцина. Помните эту знаменитую фразу: «Во всем виноват Чубайс». Будет то же самое: «Во всем виноват Медведев». Но чтобы это произошло, нужно дойти до края.
А пока это происходит, некоторых могут довести до стенки — и даже президента Путина, который категорически не устраивает собственный привластный «либеральный» клан, начавший последовательную дезорганизацию экономики и социальной сферы для доведения страны до «Майдана». Все люди, которых свергали в результате «цветных революций», были легитимны, приходили к власти, выигрывали выборы по-честному. Но, учитывая степень либерального, то есть западного влияния в силовых структурах, думаю, что если Путин затянет с возвращением от реформ к нормальности слишком сильно, например, до 2018 года, то «Майдан» можно и прозевать. Кстати, генеральную репетицию «Майдана» я бы на месте нашего «либерального» клана и их западных хозяев провел бы после выборов в Госдуму здесь, в Екатеринбурге. Потенциально очень благоприятная ситуация.
«Рост протеста будет обязательно»
— То есть, с вашей точки зрения, в «Майдане», которого так боятся в Кремле, заинтересованы именно «либералы», которые сидят в правительстве?
— «Либералы» страшно оскорблены самим наличием «силовиков» во власти. Свои поместья в Австрии и других западных странах они вынуждены арендовать, а не прямо владеть ими, как раньше. Они страшно оскорблены тем, что Россия продемонстрировала неуважение и неприятие внешней политики Запада. И, если вы помните, перед крушением Boeing над Украиной медведевское правительство устроило утечку информации о повышении подоходного налога, запланированном на 2017 год, это привело к довольно бурному обсуждению в медиа. Здесь явно просматривается замысел дестабилизации ситуации. Никакими другими мотивациями это не может быть вызвано, так как для бюрократа такое поведение противоестественно. Значит, эти люди хотят «Майдана», чтобы с его помощью взять всю полноту власти.
— В «Майдане» вы видите исключительно заговор «либералов»?
— Нет, конечно, у «Майдана» всегда есть объективные причины. «Цветная революция» — это не результат того, что кто-то щелкнул пальцем и вложил 5 миллиардов долларов: для этого людей надо сначала довести до отчаяния. И либералы во власти трудолюбиво, как пчелки, каждый на своем участке работы эту задачу решают — и решают в целом успешно.
Но Украина показывает нам: Майдан — это катастрофа, это конец, а не выход. Сегодня с ее территории разбегаются все, кто может, даже сами «нацисты» и их подпевалы, истово пропагандирующие его как высшую демократическую ценность.
— Прогнозируете ли вы усиление социального протеста в России конкретно во второй половине этого года? Скажем, что-то в духе акций протеста дальнобойщиков в конце прошлого года? Если да, то как это может повлиять на внутриполитический курс?
— Первый в России социальный протест после открытой фазы кризиса, которая началась в январе 2014 года, когда у нас была паническая девальвация и бегство капитала из страны, случился еще осенью того же года в Севастополе. Тогда работники вспомогательного порта прошли маршем по улицам. Там в среднем зарплата составляла 8 тысяч рублей. Мартовский рост задолженности зарплаты (на 35%) больше чем наполовину связан с ростом задолженности транспортникам Санкт-Петербурга. Это один эпизод, который вызван непонятно чем. Тем не менее социальная напряженность есть.
Рост протеста будет обязательно. Но какова будет его форма, трудно спрогнозировать, потому что неизвестно, каково будет безумие бюрократии. Федеральный бюджет искусственно устраивает федеральный кризис, увеличивается фискальное давление на всех. Здесь есть еще и частный интерес, как мы видели это в ситуации с «Платоном». Как это все сложится и кому будет больнее всех, пока неизвестно.
Но, думаю, что после выборов, когда мы получим платежки налога на недвижимость, сильно удивимся. Известно, что статистически часто встречающаяся ошибка в кадастровых планах, по которым определяют стоимость недвижимости, заключается во вписывании в качестве площади квартиры года постройки дома. Юристы говорят об этом как о нормальном и распространенном явлении. Вот вам очаг социальной напряженности. Люди, которые живут в «хрущобе» площадью 50 квадратных метров, получат налог, рассчитанный из того, что у них квартира составляет 1965 метров.
— А Национальную гвардию не для того создали, чтобы подавлять массовые протесты?
— Внутренние войска и так обладают всем количеством полномочий, чтобы убивать людей в тех количествах, в которых это в критических обстоятельствах может понадобиться. Кстати, в этом мы значительно мягче, чем те же пресловутые США. Новизна заключается в том, что теперь правоохранители не обязаны ждать, пока доставший пистолет кого-нибудь убьет.
В реальности создание Национальной гвардии не увеличивает ничьих полномочий в этой сфере. Это результат трудных аппаратных войн в правоохранительной сфере, и не более того. В части возможности расстрела демонстраций ничего принципиального не произошло. Их по-прежнему можно будет подавить ОМОНом и СОБРом. Кстати, их тоже забрали из МВД и перевели в Национальную гвардию, что, я думаю, приведет к некой дезорганизации, так как МВД осталось «без рук».
Я с большим интересом буду смотреть на то, как теперь Национальная гвардия станет разграничивать полномочия с ФСБ, так как борьба с оргпреступностью — это естественная компетенция ФСБ. Далее, в МВД вернули Федеральную миграционную службу, которая, насколько можно судить, в значительной степени декриминализирована, то есть, за исключением взаимодействия с гастарбайтерами и этническими группировками, не коррумпирована. А сейчас посмотрим, что с ней будет происходить.
В МВД зачем-то загнали Федеральную службу по контролю за оборотом наркотиков. Это катастрофа, это примерно то же самое, что «Башнефть» включить в состав «Газпрома». ФСКН естественно включить в состав ФСБ, потому что наркотики — это международная оргпреступность, которая является угрозой государственной безопасности.
— Многие аналитики не исключают переворота в России, но не по сценарию Майдана: это может быть внутриэлитный «дворцовый переворот». Внесистемные оппозиционеры и «пятая колонна» тут будут, по сути, ни при чем. Что вы думаете на этот счет?
— В свое время Кличко, Яценюк и еще кто-то третий на Майдан пришли никем и звать их было никак. Это были просто марионетки. Но они смогли свергнуть государственную власть.
Что касается тихого переворота, то кто его будет делать и против кого? Путин — это консенсус всех, кроме «либералов», а они без «Майдана» победить не могут. Если он в 2018 году вздумает не пойти в президенты, его «порвут на части». Он выиграет выборы, а что будет дальше, это другой вопрос.
