МВД должно контролироваться президентом
Максим Шевченко
О.Журавлева
― Добрый вечер! Это программа «Особое мнение». Меня зовут Ольга Журавлева. У нас в гостях журналист Максим Шевченко. Здравствуйте, Максим!
― Здравствуйте!
О.Журавлева
― Обсудим, если можно…
М.Шевченко
― Сначала позвольте, поздравлю «Эхо» с очередным днем рождения…
О.Журавлева
― Ну, день рождения у нас в августе. А сегодня мы его официально празднуем.
М.Шевченко
― А что тогда у вас такое?
О.Журавлева
― Сегодня официальный прим по случаю дня рождения. Но все равно приятно.
М.Шевченко
― Поздравляю «Эхо» с официальным приемом новорожденного.
О.Журавлева
― Хорошо, это как бы такой следующий праздник после августа. Но, тем не менее, вернемся, можно сказать, что к теме дня, потому что очень много заявлений последовало после того, как высказался борец Федор Емельяненко относительно турнира, прошедшего детского по борьбе, по смешанным единоборствам. Пошли сразу заявления одно за другим. Сначала из Чечни сказали: «Кто такой Емельяненко? Мы его знать не знаем». Потребовали, чтобы он извинился. Потом детский защитник прав чеченский сказал, что он проверил – там все было хорошо. Общероссийская защитница детских прав сказала, что будет разбираться. Уже Мутко высказался. Уже высказался Валуев. Уже Песков сказал, что надо этим вопросом озаботиться. В общем, понеслось!
М.Шевченко
― Политика Российской Федерации теперь уперлась у нас в шесть мальчишек, которые друг друга весело мутузили перед большим стечением людей, в том числе, и их родителей, между прочим.
М.Шевченко: Есть правила детских единоборств, связанные с получением ребенком травмы. Это допустимо
QТвитнуть
О.Журавлева
― Мутузили главным образом те дети, у которых папа самый главный.
М.Шевченко
― Нет, они просто победили. Это их право. Почему? Там дети были равные. Они были не случайные. Это были дети, которые занимались в специальном спортивном клубе, где учат единоборствам, то есть у них есть учителя. Я единственную имею претензию к этому мероприятию – что дети были без шлемов. Я просто знаю, что есть правила детских спортивных мероприятий, связанные с единоборствами, с возможностью получения ребенком травмы. Это, допустимо, боксерские детские мероприятия, которые тоже проходят: десятилетние мальчики друг друга бьют, вообще-то, по головам кулаками. Я видел турниры, где дети тхэквондо занимаются – то же самое: на них одевают шлемы и одевают специальные защитные пояса, по-моему, чтобы защитить то, что между ног находится, чтобы защитить самые болезненные места. Этого, к сожалению, не было. Это я считаю серьезной ошибкой организаторов. Все остальное – это абсолютно нормально, поверьте.
Не надо драматизировать и делать из этого какой-то скандал: Ах, мальчики подрались под контролем взрослых без ненависти друг к другу. Так это, по-моему, хорошо. Я ничего плохого в этом не вижу. Все мальчишки дерутся. Пусть лучше, чтобы их обучали. Там все проходило корректно. Они друг другу пожимали руки, они обнимались… То есть это были соревнования, единоборства. В этом нет никакой драмы.
Мы, когда были 10-12-летними, мы дрались…Вот ребята в круг садились – мы в круг заходили – дрались и боролись. До первой крови, между прочим.
О.Журавлева
― Послушайте, есть соревнования, есть спорт, есть драки – это разные совершенно…
М.Шевченко
― В данном случае это было детское спортивное мероприятие, единственным минусом, единственной ошибкой которого было, что дети были без шлемов и специальных защитных устройств, что могло привести к травмам.
О.Журавлева
― Хорошо. Кто перед кем должен извиниться?
М.Шевченко
― Никто ни перед кем извиняться тут не должен, я считаю. Я считаю, что выдающийся борец и спортсмен Федор Емельяненко имел право высказать свое мнение. И я не понимаю, почему чеченская сторона так болезненно на это реагирует. Мне кажется, что в данном случае не надо привлекать такие большие силы, а достаточно просто сказать, что… Ну, вот Федор считает, что нельзя единоборствам учить детей…
О.Журавлева
― Нет, он считает, что детям до 12 лет не разрешено выступать по правилам ММA.
М.Шевченко
― Но это же не члены ММА. ММА – это лига. Кроме ММА есть еще другие какие-то лиги, где взрослые дяденьки за большие деньги, между прочим, на потеху… В данном случае дети показывали свою способность к схватке. Я проблем тут вообще не вижу, честно вам скажу, кроме того, что они не были защищены.
О.Журавлева
― Хорошо, ладно. Теперь омбудсмены, Мутко, Емельяненко должны в этом вопросе разобраться.
М.Шевченко
― Мне кажется, им надо заняться более важными делами. Им надо заняться детскими домами, которые находятся в плохих состояниях. Им надо заняться сельскими школами, которые в очень плохом состоянии, в Дагестане, например, которые я видел, которые находятся в чудовищном состоянии – школы. Им надо заняться многим, чем надо им бы заняться, — например, детским туберкулезом в том же самом Дагестане, который существует в горах и которых зафиксировал Совет по правам человека во время поездки по Северному Кавказу. Им надо заняться детьми из семей, отцы которых брошены в тюрьмы по подложным обвинениям. Им надо заняться детьми недавно убитого на Ставрополье имама, отца шестерых детей, который был застрелен неизвестно кем неделю назад. Помните, была история, где за платочки… как бы отцы заступились за своих девочек в Ставропольском селе Кара-Тюбе, когда депутат Ольга Тимофеева хотела запретить девочках ходить в платочках в школу? Вот Ольга Тимофеева жива-здорова, а те отцы, которых показывали тогда по всем каналам, они оба убиты. Один в 15-м году, другой – в этом году, в 16-м году.
Поэтому я бы попросил омбудсмена, которая сама верующая женщина, достойная женщина, мать многих детей, посетить эти семьи, где отцов убили без суда и следствия, и никто никогда этих убийц не найдет. Это были верующие мусульмане. Это были достойные, благородные люди. Никакими они не были ни ваххабитами, ни террористами. Их просто убили.
О.Журавлева
― Кто? В смысле, какая сила в этом заинтересована?
М.Шевченко
― Указывают на силовые структуры.
О.Журавлева
― О как!
М.Шевченко
― Все в Ставропольском крае указывают или на криминал, или на силовые структуры, что иногда совпадает в отдельных регионах России, сливается буквально. Так что, мне кажется, омбудсмену есть, чем заняться, кроме детей, которые в присутствии их отцов и матерей, между прочим, устраивали между собой какие-то спарринги. Явно совершенно ни отцы, ни матери, которые это видели, не были заинтересованы в том, чтобы их сыновья были искалечены. Явно родители, находясь в здравом уме и твердой памяти несут ответственность за участие их детей в спортивных мероприятиях.
Я вот, к сожалению, занимался не силовыми единоборствами в детстве. Я плавал, а потом я занимался водным поло. Очень жестокий спорт – водное поло. Это уже травматический. Там царапают под водой. У нас, допустим, ногти обрезал нам тренер, потому что под водой руки держишь… Потом я ушел в ручной мяч. Это очень травматический вид спорта. Это я уже был юношей фактически, мне было 15 лет. А был, допустим, мой товарищ в школе Миша Хамир, он был боксером. Он занимался боксом десять лет. И, по-моему, когда он занимался, еще не было этих шелом даже, еще даже не ввели это обязательное правило – в шлемах детям боксировать. Поэтому тут я проблемы не вижу. А вот заняться сиротами в Дагестане, в Ставропольском крае, в других регионах.
О.Журавлева
― Максим, вы же понимаете, что это гораздо опасней?
М.Шевченко: МВД должно контролироваться президентом, он назначает министров, утверждает руководителей в регионах
QТвитнуть
М.Шевченко
― Вот пусть займутся тем, что опасно. Пусть займутся семьями без суда и следствий убитых граждан России, убийством которых заниматься никто не собирается.
О.Журавлева
― Ну, значит, есть какие-то силы, которые важнее и сильнее.
М.Шевченко
― Давайте вместе – мы, журналисты и правозащитники и детская омбудсмен, и также все активисты, которых так волнуют чеченские мальчики и черкесские мальчики, которые там дрались…
О.Журавлева
― Вы имеете в виду Мутко?
М.Шевченко
― Да, займутся… А Мутко я бы посоветовал заняться организацией детских юношеских спортивных школ нормальных. Когда я играл в ручной мяч в советское время, у нас в Москве было две лиги, в каждой из которых было по 10 команд: первая и вторая лига ручного мяча. Когда мой старший сын играл, уже было 6 команд и одна лига.
Сейчас я даже не знаю, есть ли сейчас детская спортивная лига по ручному мячу. Деньги на детский спорт, даже если и выделяются, то явно недостаточно. Может быть, в центре больших городов есть какие-то ледовые дворцы или еще что-то, но когда выезжаешь на окраину, никто там слыхом не слыхивал не про какие детские юношеские спортивные школы. Поэтому Мутко я бы посоветовал заняться вот этим и еще подучить английский язык.
О.Журавлева
― И снова с вами программа «Особое мнение». В студии – журналист Максим Шевченко. Максим, вы хотели произнести имя человека…
М.Шевченко
― Да Равиль Кайбалиев, замечательный человек, верующий человек, гражданин России. Не замечен ни в чем никогда, и был бы замечен – предъявляйте ваши обвинения, а не прессуйте просто людей.
О.Журавлева
― У вас какая главная претензия – что убийство не расследуется?
М.Шевченко
― Во-первых, то что убили – у меня главная претензия, то, что убили достойного человека, который занимался активной правозащитной деятельностью, который с Советом муфтиев сотрудничал, который был абсолютно легальным имамом. Но это 7-й убитый на Ставрополье имам, 7-й. И это один из тех людей, которые активно защищал своих дочерей, их право в платочках ходить в школу. Помните, там, когда корреспондент из Нью-Йорка на канале Россия, которая ни разу не была в Ставропольском крае дико озаботился ситуацией с исламизацией Ставропольского края и, сидючи в Нью-Йорке, снял фильм про то, как исламизируется Ставропольский край. В этом фильме у него лезгинку танцевали казаки кубанские в кадрах, правда. Но это не имеет значения. Это такой стиль у телеканала «Россия», вообще-то.
И вот после этой, скажем так, провокационной агитки, которую он запустил, было обсуждение, было там обсуждение, при котором мусульман Ставрополья обвинили во всех смертных грехах. Особенно там выступала депутат от Ставрополья Ольга Тимофеева, еще раз говорю, которая прямо: «Нельзя-нельзя!..». Этим девочкам стали портить жизнь.
О.Журавлева
― Это очень серьезный вопрос для Ставропольского края.
М.Шевченко
― Он совершенно не острый, потому что все эти люди убиты. Еще раз подчеркну: эти имамы, эти мусульмане убиты, просто застрелены, и никто никогда их убийство не расследуют.
О.Журавлева
― Максим, вы хотите сказать, в стране действуют…
М.Шевченко
― «Эскадроны смерти» действуют. Доклад «Мемориала» последний – мы еще поговорим о «Мемориале».
О.Журавлева
― Кстати, да.
М.Шевченко
― «Эскадроны смерти». За последние годы убиты десятки мусульманских интеллектуалов, активистов, и не одно убийство не расследовано.
О.Журавлева
― Какова цель? Глобальные цель какова?
М.Шевченко
― Это журналисты в Дагестане… Истребление исламской интеллигенции, граждан России, мусульман…
О.Журавлева
― Чтобы – что?
М.Шевченко
― Обезглавить мусульман России, чтобы мусульмане России боялись, чтобы они были врагами российской Конституции, чтобы они были врагами российского государства.
О.Журавлева
― Но у нас при этом Чеченская Республика, у которой есть и глава…
М.Шевченко
― У нас не только Чечня является Российской Федерацией…
О.Журавлева
― Да. То есть у нас есть одни мусульмане – и другие мусульмане…
М.Шевченко
― У нас есть граждане России, прежде всего, разных национальностей.
О.Журавлева
― Без сомнения.
М.Шевченко
― Границы административный субъектов – это всего-навсего границы административных субъектов, которые даже не должны быть чем-то существенным. Это только сейчас на Кавказе мы живем в стране, где пересекая границу между Северной Осетией и Кабардино-Балкарией от меня требуют, чтобы я поставил… Я еду со стороны Северной Осетии ночью. Там прикомандированный ОМОН – это теперь нацгвардейцы в грязных одеждах с оружием в руках…
О.Журавлева
― …Шарят в багажнике.
М.Шевченко
― Их там десятки. Там построили огромные сооружения… Они не просто шарят в багажнике, они требуют, чтобы вы поставили свои вещи на досмотр через рентген, как в аэропорту. Когда я говорю им: «Извините, а по какому праву вы требуете?» Говорят: «Это федеральный контрольно-пропускной пункт». Я говорю: «А что это за статус такой – федеральный контрольно-пропускной пункт? Нет такого правового статуса». Это не охраняемый объект, это не аэропорт. Это территория Российской Федерации.
О.Журавлева
― Да, даже на въезде в Ставропольских край это было.
М.Шевченко
― А это граница административно-хозяйственного управления. Вот сейчас это в КБР. Причем, со стороны КБР они стоят, не с осетинской, а КБР-овской. Осетины – на Черменском посту. Но у них там есть, по крайней мере, оправдание: там были теракты, смертники проходили. Хотя давно уже нет никаких смертников из Ингушетии. В Ингушетии благодаря усилия Юнус-бека Евкурова, терроризм полностью побежден. Ингушское общество абсолютно нормально. Но по-прежнему там эти жесткие режимы, как будто… Вот в иностранное государство проще проехать, чем эти блокпосты на Северном Кавказе.
Я утверждаю, что для ряда граждан Российской Федерации российские законы ограничены ведомственными инструкциями. Я утверждаю, что мусульмане в России находятся в той же ситуации, в какой находились евреи в нацистской Германии. Они виновны лишь только потому, что они мусульмане. Это уже повод их подозревать, вносить в некие списки, лишать их гражданских прав, ограничивать их в этих правах.
О.Журавлева
― А президент Российской Федерации знает об этом?
М.Шевченко
― Вот мы будем встречаться с президентом. Я хочу обязательно ему рассказать об этом. Я хочу передать ему рекомендации Совета по правам человека по итогам поездки по Северному Кавказу, которые почему-то, несмотря на то, что мы их передали в руки Вячеславу Володину, не идут никак в дело. Ну, может быть, это связано со сменой власти в администрации президента. Я хочу передать доклад «Мемориала» тоже ему в руки об «эскадронах смерти». Я хочу передать записку СПЧ о тюрьме, российском Гуантанамо, которую мы нашли на территории Северной Осетии, где десятки людей содержались и пытались без суда и следствия и без оформления документов на их содержание. Я хочу рассказать президенту о том, что сотни людей, может быть, тысячи в России находятся вне закона, хотя нет ни судебных решений, ни следственных решений о лишении их конституционных прав.
О.Журавлева
― Как такое может быть?
М.Шевченко
― Такое может быть, потому что это территория беззакония. Это территория беззакония и произвола. Там ситуация как в Латинской Америке. Всем управляет человек с корочкой, человек с оружием, человек, который может сослаться на свою форму в любой момент. Ты против него беззащитен и бесправен, если ты местный человек.
О.Журавлева
― Против человека в форме беззащитен, как любой гражданин Российской Федерации.
М.Шевченко
― Я не говорю про всех. Я хочу сказать, что есть многие сотрудники силовых структур, которые являются настоящими героями. Это и сотрудники МВД, это и сотрудники ФСБ, которые жертвуют своим жизнями…
О.Журавлева
― Но вы же говорите, что это системная история.
М.Шевченко
― Я считаю, что их героические жизни и иногда героические смерти и мужественное поведение, безусловно, компрометируются той системой террора, насилия и произвола, которая в этом регионе создана таким образом, как будто этот регион не является частью Российской Федерации, и просто законы российские там не действуют. Они зависят просто от воли… Вот хороший губернатор человек – он будет соблюдать законы. А вот, допустим, наблюдать ему… Вот, допустим, Евкуров – у него соблюдаются законы. Темрезов старается законы соблюдать. А уже заедешь в какие-то другие регионы…
Вот Абдулатипов – ему, например, все равно, что у него МВД делает. Он мне в интервью говорил: «Комсомольской правде»: «Шевченко защищает пособников террористов». Когда я сказал: «У вас 20 тысяч человек поставлены на учет» — он говорит: «Он защищает пособников террористов». То есть пособник терроризму – это уголовная статья 208. Если человек совершает преступление по этой статье, его обвиняют, то его, как правило – это, я считаю, правильно – арестовывают, проводят следственные мероприятия и потом осуждают как пособника террористической деятельности. Но если в Дагестане по словам руководителей Дагестана 20 тысяч человек – это пособники террористов, тут два вопроса: почему они не арестованы? А не арестованы они, потому что они абсолютно невиновны.
В частности они поставили на учет журналиста «Нового дела» — последнее скандальное дело – который в школе «Коммерсанта» учится, участника кудринского гражданского форума, форума Ирины Стародубровской, писавшего на «Эхо Москвы» Идриса Юсупова. И внезапно Идрис – интеллигентный, тихий человек, говорящий вполголоса, чтобы никого не обидеть, но достойный и храбрый журналист – выяснил, что он не может ехать, перемещаться свободно, чтобы не давать показаний на каждом блокпосту…
О.Журавлева
― А как раз по последнему закону этому…
М.Шевченко
― Это не закон. Это произвол, понимаете?
О.Журавлева
― Предупрежден я имею в виду и поставлен на учет.
М.Шевченко
― По этому закону этот профучет должен быть отменен. Вот практика профучета – это нарушение закона. Это уголовное преступление, которое сознательно совершают сотрудники МВД Российской Федерации на территории Северного Кавказа, в первую очередь.
О.Журавлева
― Кто может контролировать МВД Российской Федерации?
М.Шевченко
― МВД Российской Федерации должно контролироваться президентом, которые назначает, вообще-то, министров, который утверждают руководителей в регионах. По крайней мере, я думаю, что Управление по защите конституционного строя Федеральной службы безопасности должно тоже информировать Совет безопасности и президента о том, что эта ситуация ставит под угрозу конституционный строй Российской Федерации в ряде регионах.
О.Журавлева
― А, тем не менее, временем у нас страшный экстремист Носик получил хоть и не страшное, но все-таки наказание.
М.Шевченко
― Носик сказал омерзительные вещи здесь, в эфире «Эхо Москвы».
О.Журавлева
― Справедливо.
М.Шевченко
― Он совсем не солидаризировался с позицией Путина, как пытаются представить многие. Носик сказал дословно практически: «Чем больше будет убито сирийских женщин и детей, тем лучше для Израиля».
О.Журавлева
― Вы согласны с приговором?
М.Шевченко
― Я против 282-й статьи в принципе. Я не могу согласиться с приговором, хотя Носик мне омерзителен. Его высказывание я считаю нацистским.
О.Журавлева
― Омерзителен и осужден – это разные вещи.
М.Шевченко
― Я сразу, когда он это сказал, я сказал, что он подонок, и я это готов повторить, но я против статьи 282. Я считаю, что это статься постыдная, которая просто выводит нас из нормальных цивилизованных государств, где мы сами можем друг другу сказать в лицо, что мы друг о друге думаем. Для этого существует «Эхо Москвы», для этого существует интернет.
О.Журавлева
― Мы продолжим этот разговор. Это «Особое мнение» журналиста Максима Шевченко. Никуда не уходите, мы скоро вернемся.
О.Журавлева
― И снова с вами программа «Особое мнение». В студии журналист Максим Шевченко. И уже столько тем мы с вами затронули… походя. Про «Мемориал» вы сказали…
М.Шевченко
― Хотелось бы тему про репрессии против мусульман в России, и то, что мусульмане лишены прав… В эти дни в Махачкале проходит на площади Ленина перед зданием правительства забастовка матерей, похищенных и убитых дагестанцев. Это напоминает историю Аргентины. Где, помните, военная хунта похищала и убивала – и в итоге матери вышли на площадь с портретами своих похищенных и убитых сыновей и дочерей. Порядка 30 тысяч было. Даже фильмы про это сняты. Вот, во что превращаются некоторые регионы нашей страны…
О.Журавлева
― Но здесь идет речь о несколько женщинах, как я понимаю.
М.Шевченко
― …Особенно Дагестан, где практика террора, убийств, похищения людей просто стала нормой.
О.Журавлева
― Максим, вы понимаете, что этих женщин сейчас разогнать ничего не стоит, как в Беслане это было?
М.Шевченко
― Ну, к ним вышел вице-премьер Джафаров, который что-то такое лепетал, потом сказал: «Я вернусь через 2 часа… решаем, принимаем… Мы не знаем, где…» — а они знают, где их сыновья, в том-то и дело, что они-то знают, где их сыновья. Потому что в современном обществе нельзя скрываться. Везде у кого-то есть телефоны… Как на улице людей избивают, заталкивают в машины. Кидают, например, рядом гранату в эту машину.
Почему гранату – потому что на гранате нет номера. Ее можно подбросить любому человеку. Если у вас пистолет подбрасывается, то так или иначе, вы знаете, что из него где-то стреляли или не стреляли. Оружие, из которого не стреляли – это одна улика. А граната – это уже тяжелая улика. И граната не нумеруется. Вот одну и ту же гранату подбрасывают разным людям. Когда их кладут на землю, рядом кладут гранату и говорят: «Вот, при обыске найдена граната». Человек шел в мечеть, понимаете ли — в одном кармане у него лимонка, в другом – пакетик спайса. Таких дел очень много. Этот террор надо остановить.
О.Журавлева
― Как?
М.Шевченко
― Я объясню только, зачем это делается. Это делается специально, чтобы местные элиты убрали взгляд президента от своей бесхозяйственности, от того, что экономический спад в некоторых регионах, в Дагестане, например. Специально прессуют мусульман, чтобы потом опять имитировать террористическое подполье, как это было в КБР, например, когда Канокова снимали местные силовики. Вот подполье террористическое в КБР было создано местными силовыми структурами, развернувшими войну против Арсена Канокова, пришедшего тогда туда президентом, бизнесмена. Они хотели тогда стать президентом… министр внутренних дел Шагенов хотел стать президентом, и они буквально говорили тогда местным молодым мусульманам: «Или вы уйдете в лес или мы вас убьем». Так говорили Анзору Астемирову НРЗБ
О.Журавлева
― То есть кто-то заинтересован создавать иллюзию террористического подполья.
М.Шевченко
― Они превратили Северный Кавказ, некоторые его регионы, в источник своей бесконечной кормушки, когда они на крови и на жизнях наших граждан зарабатывают огромные деньги. С этим должно быть покончено. И, например, я связываю большие надежды с приходом Сергея Владиленовича Кириенко в администрацию президента.
О.Журавлева
― Объясните, почему?
М.Шевченко
― Потому что я знаю Сергея Владиленовича как человека, который умеет решать проблемы, последовательного демократа и человека, обладающего философским складом ума, то есть который умеет проблему слышать, формулировать и понимать свою неправоту, если ему аргументировано эту правоту докажут. Это человек смелый…
О.Журавлева
― Но разве до этого там были недостаточно умные люди?..
М.Шевченко
― Я говорю о технологичности, я не говорю об уме. Ум, знаете, и технологичность – это не одно и то же.
О.Журавлева
― Когда Володин говорил, что Кириенко умеет работать с регионами, он и на это намекал?
М.Шевченко
― Кириенко был единственным полпредом за всю историю полномочных представительств, которые представил президенту насколько фундаментальных докладов об административной реформе, о национальной политике, еще, по-моему, о местном самоуправлении, которые легли в основу, между прочим, фундаментальных государственных документов.
О.Журавлева
― А почему тогда он все это время сидел в «Росатоме»?
М.Шевченко
― А он сидел в «Росатоме» затем, чтобы вывести «Росатом» в одну из крупнейших мировых конкурентоспособных компаний.
О.Журавлева
― То есть это было важнее в этот момент.
М.Шевченко
― С чем он и справился, потому что «Росатом» … Есть, по-моему, «Роскосмос» и «Росатом». Больше, по-моему, нам похвастаться нечем. Все остальное находится в земле, качается оттуда по устаревшим технологиям и гонится на Запад, сейчас еще на Восток.
О.Журавлева
― Вы сейчас так говорите, как будто Кириенко чуть ли не единственный человек, который что-то может сделать.
М.Шевченко
― Ну, я не знаю, Кириенко или не Кириенко, но я вижу, что он эффективный менеджер, я вижу, что «Росатом» — а я там видел, наблюдал, у меня знакомые работали в «Росатоме» — как за эти годы «Росатом» просто выиграл на мировом рынке, хотя было страшное давление и политическое, в том числе, позиции и продолжает оставаться крупнейшей глобальной российской государственной конкурентоспособной компанией.
О.Журавлева
― По-другому спрошу: Как вам кажется, Кириенко дадут возможность реализовать этот потенциал?
М.Шевченко
― Я так говорю: я не знаю, дадут или нет, потому что политика – это искусство, когда ты можешь брать, если ты умеешь реализовывать те возможности, которые тебе предоставляют хитросплетения человеческих интересов или начальственные какие-то интересы. Но просто я знаю точно, что он способен технологически подойти к этой проблеме, выслушать и выбрать оптимальное решение. И это человек, который – я напомню – один из немногих государственных чиновников, пришедших чуть ли не единственный на похороны Бориса Немцова. Это человек, который показывает верность своим друзьям, в том числе, и убитым друзьям. Для меня лично это тоже очень важно. Я своим друзьям и живым, и мертвым буду верен.
О.Журавлева
― Есть еще один момент. Я пытаюсь понять, ведь в стране сами, без указки руководства действует очень много полезных организаций. И «Мемориал», кстати, в том числе. Почему государство не хочет воспользоваться этим?
М.Шевченко
― А, мне кажется, что государство распадается на какие-то пазлы, как, знаете, такая картинка странная. Одна часть государства у нас демократична и хочет… Вот, допустим, Володин говорил нам, встречаясь с Советом неоднократно, что «Единая Россия» идет с либеральной повесткой, «мы либеральная партия, мы хотим занять либеральную позицию». Но мы видели в итоге, какие были выборы.
О.Журавлева
― Эту либеральную позицию.
М.Шевченко
― Да, какие у нас были демократические выборы. Нет, в некоторых регионах… Я, допустим, наблюдал в Ханты-Мансийском округе – это были абсолютно демократические, почти европейские выборы, где реально оппозиция проиграла победителю, но проиграла так, что не было ощущения…
О.Журавлева
― В честном бою.
М.Шевченко
― Да. Там, по-моему, Александр Анатольевич Питерман, он от «Родины» единственный, кто к 30% подошел или даже превысил по итогам и занял второе место, проиграв единороссу, что был абсолютно разумно и рационально, потому что Наталья Комарова обеспечила… Я с ней вел какие-то разговоры. Там были какие-то страхи, ужасы. Но в итоге, несмотря на какие-то человеческие ляпы – допустим, урны не заклеили, не так камеры поставили – я не видел злой воли
