Монархия (от греч. μοναρχία — единовластие) – форма правления государством, при которой верховная власть принадлежит единоличному правителю. Но есть и другие формы правления, например, демократия (правление народа) или олигархия (правление кучки богатых).
Монархии, с одной стороны, имеют общую характеристику – концентрацию власти в одних руках. С другой стороны, монархии, как и государства, непохожи друг на друга. Непохожи степенью концентрации единоличной власти, традицией, национальным укладом жизни, культурой, непохожи цивилизационным или колониальным отношением к перифериям, непохожи духовной ориентацией (например, поклонение Богу или золотому тельцу). В этом смысле монархия монархии – рознь.
Монархия бывает абсолютная (полная единоличная власть, самодержавие) и конституционная, при которой власть монарха конституционно ограничена парламентом. В XXI веке редкостью является абсолютная монархия, когда в руках монарха сосредоточены все ветви власти. Ватикан, например, является абсолютной монархией, хотя и теократической. Современные Западные монархии являются, как правило, конституционными, при которых реальная законодательная власть принадлежит парламенту, а исполнительная — правительству.
Монархия бывает наследной (когда власть передаётся кровным родственникам в соответствии с порядком престолонаследия) или выборной, избирательной (из элиты, например). Каждый из этих типов монархий имеет свои достоинства и свои недостатки. Преемственность вектора развития теоретически лучше обеспечивает наследная монархия. Зато выборная монархия обеспечивает (теоретически) лучшую кандидатуру монарха как личности (как бы выбирается лучший из кандидатов). Но это только теоретически. Практически бывает по-всякому. Так или иначе, одного монарха всегда сменяет другой монарх. Передача власти может быть законной, если новый монарх получает власть в соответствии с принятым порядком преемственности власти (например, престолонаследия). Когда монарх по тем или иным причинам не выполняет должным образом свои функции (в числе которых – обеспечение внутренней и внешней безопасности, а также достижение консенсуса элит), тогда его может сменить другой монарх незаконно, например, путём дворцового переворота или революции.
Следует особо отметить, что в нынешних российских реалиях возможна только выборная монархия в связи с вековым пресечением династической преемственности и устоявшейся в сознании избирательной традицией. Нечто подобное уже было на Руси при избрании Михаила Романова на царство в 1613 году. Процедура выборов монарха может быть заимствована из процедуры выборов патриарха или из современного китайского опыта, когда преемник выбирается партийной элитой официально. То есть, выборность монарха в России при сохранении вектора развития возможна, но осуществима только тогда, когда из выборов не будет устраиваться «демократическая» профанация.
Монарх – это глава монархического государства, это общее название императоров (августов, цезарей), царей, кайзеров, королей, султанов, шахиншахов, шахов и т.п. Монарх может быть таковым, но при этом называться иначе. Иногда монарх назывался председателем Совета Народных Комиссаров (В. Ленин), иногда генеральным секретарём компартии (И. Сталин), иногда председателем партии (Мао Цзэдун), иногда великим руководителем (Ким Чен Ир) или высшим руководителем (Ким Чен Ын), иногда лидером Джамахирии (М. Каддафи), иногда рейхсканцлером (А. Гитлер), иногда председателем государственного совета (Ф. Кастро), иногда председателем правительственной хунты (А. Пиночет), иногда предводителем (Ф. Франко), иногда премьер-министром (Б. Муссолини), иногда президентом (Саддам Хусейн), иногда иначе. Название высшей должности в государстве не меняет сути монархического правления, при котором в одних руках сконцентрирована огромная власть.
Монархия не идеальна. Идеальных форм правления вообще нет. Монархия может иметь своё уродливое искажение – тиранию. Демократия может иметь своё искажение – охлократию (власть толпы), а аристократия искажается олигархией (власть немногих богатеев). При этом монархия может не перерастать в тиранию веками, она – самая устойчивая форма правления. Аристократия – редчайшая и самая неустойчивая форма правления, так как она всегда и очень быстро перерастает в олигархию. Демократия тоже всегда перерастает в охлократию, это подметил ещё в древности Платон, не случайно имевший невысокое мнение о демократии. Согласно древнегреческому историку Полибию, самая совершенная форма правления – это та, которая объединяет в себе элементы монархии, аристократии и демократии. Пример такого сочетания типов правления можно привести из опыта имперской России. Это была монархия, которая дополнялась аристократией (самое широкое участие дворян на чиновничьей и военной службе) и демократией (наличие выборных органов местного самоуправления, таких, как земские собрания и земские управы). Монарх заинтересован быть заботливым попечителем всего народа. Его обязанность – уравновешивать разнонаправленные социальные и национальные энергии.
Чтобы народ чувствовал себя комфортно, чтобы обеспечить стабильность в своём государстве, чтобы избежать волнений и переворотов, монарх обязан учитывать интересы разных социальных слоёв населения и обеспечить мирное сосуществование входящих в государство народов. Вот поэтому для достижения всенародного согласия и единства политической нации любая монархия, как правило, подключает элементы других форм правления.
Монархия – это основная и самая распространённая форма правления в истории государственных образований. Все без исключения народы живут в своих государствах. Государство – единственная форма жизни социума, другой просто нет. Монархия, в свою очередь, олицетворяет государственничество. Все народы мира прошли школу монархий. Монархическая государственность в Европе – это опыт нескольких десятков столетий, обеспечивший становление и расцвет государств. Наоборот, демократии в Европе – это продукт всего только нескольких последних веков (преимущественно ХХ столетия), причём экспортированный империей англосаксов для подчинения себе всей континентальной Европы. Результат налицо: к ХХI-му веку нет ни одной демократии в Западной Европе, не находящейся в вассальской зависимости от США. Парадокс заключается в том, что современный «демократический» Запад – это совсем не демократия (как власть народа), а лишь ширма, прикрывающая фактическую власть финансовой олигархии с некоторыми элементами демократии. Современная западная демократия – это придумка олигархов, которые поняли, что рабы лучше работают, когда уверены, что свободны и сами выбирают себе лидеров и политику. Народы Запада обмануты, в той системе они ничего не решают, а когда выбирают, например, президентов (или премьеров), то только из тех, кого им навязывают олигархи. Жёсткое олигархическое правление через сеть масонских организаций, пронизывающих все политические структуры и СМИ, временно сделало Западную демократию относительно устойчивой. Однако XXI век демонстрирует признаки заката этой формы правления на Западе (финансовые кризисы, уличные беспорядки, потоки беженцев, социальное отчуждение человека и т.п.).
Ещё одна конкурирующая с монархической идеей – анархическая (отрицание любой власти, государственности и законов). Анархия – это разрушение своего государства на пользу его врагов. Не случайно российские анархисты начала ХХ века спонсировались Великобританией (впрочем, как и социал-демократы, и социал-революционеры). Анархия – мать беспорядка и смуты, поскольку осознанно создаёт хаос с целью разрушения своего государства. Анархия – это быстрое самоубийство нации, именно поэтому анархия ни в одном государстве не была реализована. Что касается такой формы правления, как аристократия (правление лучших), то очевидно, что она также не конкурентоспособна монархии, поскольку слабость, неустойчивость этой формы не даёт нам даже прецедентов для её рассмотрения. А вот уродливое отклонение аристократии в форме олигархии (правление кучки богатеев) – это столь же серьёзно, как и тревожно. Большая часть мира управляется мировой финансовой олигархией (Ротшильды, Рокфеллеры, а также такие кланы, которые общественность мало знает или не знает совсем), которая скрывается за ширмой демократии, всюду насаждает управляемые ею демократии, генерирует в мире хаос (путем революций и войн, путем уничтожения независимых государств и любых форм идентичности) с целью укрепления собственной власти. Эта олигархия борется с неподвластными ей монархиями, как с оплотами национальных суверенитетов, как с препятствиями на пути к безраздельному мировому господству.
Монарх – это естественная вершина пирамиды власти. Сообщество живых существ (включая не только человеческие общества, но и волчьи стаи, колонии мышей, термитов и т.д.) иерархически структурируется, то есть в обязательном порядке формирует устойчивую иерархию. Любая власть дееспособна, если соответствует этой структуре. Любая социальная иерархия имеет вид пирамиды, в основании которого трудовой народ, в середине – элита (аристократия, олигархия, чиновничество и т.п.), а на вершине – глава. Социальную иерархию отменить нельзя, ибо тогда общество дезорганизуется. Но если всё-таки попробовать искусственно её отменить (например, на основе идеи всеобщего равенства), то система очень быстро выстроит новую иерархию. Например, в 1917 г. в революционной России декретом была «отменена» сословная иерархия и провозглашено равенство граждан. Спустя очень короткий срок выстроилась новая иерархия. Сословия не исчезли, они просто видоизменились. Приведём их по возрастанию прав: рабы (заключённые), земледельцы (колхозники), интеллигенция, гражданские служащие, рабочие, военное сословие, служащие спецорганов, и, наконец, высшее сословие – партноменклатура, возглавляемая «красным монархом». В этом смысле монархия – это естественный, исторически сложившийся структурно-иерархический порядок, а любые искусственные эксперименты по его разрушению обречены на формирование новой иерархии.
Монарх – это высшая власть, предполагающая высшую степень единоличной ответственности за всё, что происходит в государстве. Его ответственность сродни ответственности капитана корабля, командира полка, ректора университета или директора фирмы. Однако ответственность монарха ещё выше – он отвечает не только за жизнь и процветание подопечного государства, но и за духовность (веру) его народа, мировоззрение, мораль, культуру и психологический климат. То есть, более точно прототип монархии может быть отражён властью главы семьи, ответственного за всех и за всё в своём доме. В этом смысле, монархия – это единоличная ответственность, а демократия, как показал исторический опыт, – это коллективная безответственность (примеры такой безответственности: драки в парламенте или, например, оппозиционное движение, перерастающее в революцию). Абсолютная монархия – это абсолютная единоличная ответственность за всё, что происходит в государстве.
Монархия лучшим образом (по сравнению с другими формами правления) обеспечивает преемственность курса государства и его суверенитет. Монарх лично заинтересован в суверенитете своего государства. При монархии преемственность курса внутренней и внешней политики обеспечивает чиновничий аппарат, ориентированный на стабильность. Преемственность традиций и национальной культуры обеспечивает интеллигенция и аристократия как одна из опор монархии. Преемственность духовности обеспечивает соответствующий институт церкви, ограждающий свой народ от деструктивного влияния ересей, тоталитарных сект и масонского влияния. Демократия, наоборот, разрушает любую преемственность. Новый демократический выбранный руководитель («халиф на час») подстраивает все процессы государства именно под свои интересы на отпущенное ему короткое время правления, чтобы успеть получить по-больше дивидендов. Например, два последних президента Франции (Н. Саркози и Ф. Оланд) довели мощную ядерную державу, развитую экономически Францию до почти полной потери суверенитета, до вакханалии потоков эмигрантов, а их преемник (Э. Макрон), атлантист и глобалист, даже не стесняется заявлять о том, что понятие «французская культура» уже не актуально для Франции. Другой пример: демократы довели Украину до полной потери суверенитета, привели к полному отказу от устоявшихся советских и царских традиций (при отсутствии каких-либо других), экономическому коллапсу и к хаосу гражданской войны.
Монархия значительно стабильнее, более устойчива от распада, чем демократия, поскольку единство власти обеспечивается не просто народным доверием, а пожизненным доверием монарху, а также единством государственной силы, которую представляет монарх. Наоборот, демократия с её постоянными перевыборами, скандалами и компроматами на кандидатов, создаёт атмосферу поляризации общества и всеобщего недоверия к власти. Тут показательны скандальные выборы в США (2016 г.) и во Франции (2017 г.), до предела спровоцировавшие общественную конфронтацию. К достоинствам монархии можно отнести и потенцию качества управления: монарх не боится доверять высокие должности умнейшим, талантливейшим менеджерам (тут уместен пример выдающегося премьера П. Столыпина в царской России) в отличие от руководителя-демократа, который зачастую побаивается того, кто умнее его или лучше смотрится на его фоне, и может «подсидеть» (тут характерен пример Б. Ельцина, который постоянно «тасовал колоду» высших управленцев).
История свидетельствует: демократии неустойчивы и недолговечны, они рано или поздно перерастают в монархии. Так, например, Римско-республиканская форма I века до н.э. с её демократическими институтами начала терять устойчивость при управлении множеством удалённых провинций, находящихся на разных ступенях общественного развития. Поэтому представляется вполне закономерным то, что Римская республика, включившая в себя множество разнородных, разноукладных провинций, в 27 году до н.э. переросла в империю. Демократия предполагает коллегиальность, когда решения принимает не самодержец, а некая коллегия демократов. Сколько членов в коллегии (это может быть сенат, конгресс, временное правительство, совет народных депутатов, реввоенсовет и т.п.) – столько же бывает разногласий в понимании того, как решать тот или иной насущный вопрос. Поэтому демократия всегда ведёт к беспорядку, охлократии и хаосу. В хаосе вызревает тоска по порядку, который может обеспечить только монарх, имеющий большую концентрацию власти. Так на руинах демократии вызревает монархия. Тут уместен опыт Германии начала 1930-х гг., пребывающей в экономическом упадке и демократическом хаосе, когда немцы избрали А. Гитлера, по сути – императора III Рейха («рейх» по-немецки и есть империя). Тут напрашивается риторический вопрос: нужны ли были Германии испытания демократией, чтобы, устав от неё, вернуться к худшему варианту монархии – тирании? Показателен также опыт современной Турции. Постоянные демократические беспорядки, постоянные государственные перевороты (и их попытки) привели в апреле 2017 г. к тому, что на демократических выборах президент Турции получил фактические полномочия султана. Поучителен также и корейский пример. В современной Северной Корее (фактически монархии) народ недоедает, лишён очень многих материальных благ, тех, что имеют корейцы в демократической Южной Корее, но режим в настоящее время там более устойчив и консолидирован, чем в сытой и многократно более богатой Южной Корее. Случись война – и Северная Корея одолеет Южную за несколько дней, как считают военные специалисты, поскольку бойцы КНДР значительно лучше мотивированы своим лидером. Таким образом, монархия – это тенденция к порядку, а демократия ведёт к беспорядку и разложению. Древне-римское изречение гласит: «Храни порядок и порядок сохранит тебя!» В мировых политических реалиях это можно перефразировать так: «Храни монархию, и монархия сохранит тебя!», ибо современные либеральные демократии, в конечном итоге, лишают людей всяких форм идентичности, всяких традиций, в итоге – лишают чести и достоинства. Современные демократии – это медленная смерть наций, их традиций и культур. Смерть почти незаметная, почти безболезненная, почти приятная, поскольку в её затянувшемся процессе народы получают достаточно «хлеба и зрелищ».
Монархии могут разрушаться, как могут распадаться любые государства с любыми формами правления и как могут исчезать народы (например, древние скифы, печенеги, хазары, египтяне и др.). В нашем материальном мире рано или поздно разрушается всё и всегда. В этом контексте крушение Российской империи в 1917 году – это отнюдь не проблема института монархии как такового, но резонанс иных причин. К этим причинам можно отнести: непрофессионализм, слабость служб безопасности того времени (с революционерами боролись слабо, а с либералами – вообще никак не боролись), плюс человеческий фактор (личные деловые качества последнего царя и его недальновидного окружения), плюс успешная прозападная пропаганда (при очень слабой своей), плюс англо-германское влияние (включая финансирование), плюс потеря элитой нравственной и духовной ориентации.
Монархии в современной Европе – это отнюдь не миф, а реальность. В Западной Европе существует 12 монархий, в их числе: Великобритания, Швеция, Норвегия, Нидерланды, Дания, Испания, Бельгия, Люксембург, Лихтенштейн, Андорра, Монако и Ватикан. Современные европейские монархии являются, как правило, конституционными, при которых реальная законодательная власть принадлежит парламенту, исполнительная – правительству, а судебная – судебным органам. Из существующих европейских монархов претензию на титул императора (короля королей) имеет лишь британская корона. Поэтому в Европе в СМИ постоянно присутствуют новости о британской королевской семье. Мир как бы приучается англосаксами к идее единого будущего европейского (а может быть, и мирового) англосаксонского монарха.
Монархическая государственность (любая, кроме своей англосаксонской версии) ненавистна масонам – тайным диверсантам олигархов империи англосаксов. Соединённые Штаты, как известно, построены и с тех пор управляются масонами. Большей частью мира правят именно масоны, которые помимо монархий ещё очень не любят традиционные церкви. Ещё два века тому назад масоны объявили «войну алтарям и престолам». Эта война привела к тому, что все конкурирующие с англосаксами империи (Франция, Германия, Австро-Венгрия и Россия) постепенно были разрушены, а западные церкви до неузнаваемости отдалились от изначального христианства. Оставшиеся континентальные европейские монархии стали по-вассальски зависимы от империи англосаксов. Малым европейским странам позволено оставить лишь видимость монархий. Видимость монархии приемлема, но лишь при полном подчинении масонству, штаб которого в начале ХХ века перебрался из Великобритании в США. Империя англосаксов планомерно уничтожает одного за другим независимые режимы, имеющие фактически монархические формы правления: уничтожено государство Ирак (а его единовластный правитель С. Хусейн повешен), уничтожено государство Ливия (а его единовластный правитель М. Каддафи зверски убит), приложены все усилия для аналогичного уничтожения Сирии и КНДР. Так, мировая «олигархически ограниченная монархия» уничтожает последовательно все неподвластные ей региональные монархии. К этому можно добавить, что такие реальные институты мировой власти, как НАТО, ФРС, МВФ, ВТО, Бильдербергский клуб и тому подобные организации, с демократией и «рядом не валялись». Англосаксы, имея для себя твёрдую монархическую власть (добавим, руководимую иудейскими олигархами, поставившими себе на службу масонов), насаждают для всего мира управляемую ими демократию, пороча при этом всеми доступными средствами институты единоличной власти. Англосаксы сделали всё, чтобы в сознании современников монархия ассоциировалась с чем-то нехорошим, отталкивающим. Всякий раз, когда мы слышим о диктатуре, авторитаризме, тоталитаризме, автократии или теократии, о нарушениях прав человека, о демократических ценностях и т.п., то скорее всего, речь идёт о масонской (демократической, антимонархической) пропаганде. Всякий раз, когда мы слышим о пропаганде революции – надо искать её заказчика – империю англосаксов. Назначение русских революций разгадал ещё в начале ХХ века П. Столыпин: «Вам (господа масоны, – ред.) нужны великие потрясения, нам нужна Великая Россия». Конечная цель масонов – организация всюду в мире (за пределами империи англосаксов) хаоса, чтобы народы устали от беспорядков настолько, что с восторгом бы приняли масонского (англосаксонского) монарха (президента, Мошиаха и т.п.) как избавителя от хаоса, как глашатая мира и мирового правителя. Их конечная цель неизменна – править миром. Эта цель оправдывает в их глазах любые средства и любые жертвы.
Монархическое правление – обязательное условие победы в войне. В последнее время гибридная война между США и Россией всё больше перетекает в свою «горячую» фазу. А на войне можно победить лишь при жёсткой централизации власти верховного главнокомандующего. То есть единовластного правителя. Это касается и любого воинского подразделения. В противном случае конфликт между, например, командиром и комиссаром, приведёт к потере боеспособности полка. Понимая это, большевики упразднили равноправие комиссаров, оставив всю полноту власти командирам, несмотря на их совсем не рабоче-крестьянское происхождение. У американских индейцев на время войны вся полнота власти переходила от совета старейшин к вождю. Таким образом, война практически реанимирует институт абсолютной монархии во имя боеспособности государства. Наполеон, например, развязав мировую войну, объявил себя императором. Успехи III Рейха в европейских баталиях напрямую связаны с де-факто монархической формой правления А. Гитлера. Европейские демократии рассыпались как карточные домики от ударов германской империи. Могли ли наши предки победить в Великую Отечественную войну без единовластного правления («красного монарха») И. Сталина? – очень большой вопрос. С XIX века знаменитая уваровская триада «Православие, Самодержавие, Народность» стала основополагающей идеологемой, консолидирующей патриотические силы, выступающие за свой, самобытно российский (отличный от Западного) путь исторического развития. Это путь – бдительной, неустанной защиты от бесконечных нападений и нападок Запада, желающего уничтожить или подчинить Россию. Вспоминается тут и знаменитая триада «За Веру, Царя и Отечество!», поднимающая энергию воли и ставшая знаменем многих побед наших предков. То есть, монархия в России востребована с патриотической точки зрения. К этому можно добавить, что монархия оптимальна и для урегулирования иных чрезвычайных ситуаций, в которых может оказаться государство. Не было и нет свода законов на все случаи жизни, иногда нет времени на созыв парламентариев. И только монарх, независимый от законодательных недоработок (а также от партий или иных влияний) может оперативно решать важнейшие вопросы в чрезвычайных ситуациях.
Без единовластия (читай, – монархии) не может обойтись никакая демократия. Нонсенс? Вовсе нет. Как выше указано, в случае войны и иных чрезвычайных ситуациях необходимо обеспечить единый центр командования. Демократия нашла выход в делегируемом единовластии, которое демократы назвали диктатурой. Диктатура – эта такая разновидность демократической формы правления, при которой правитель (как монарх) осуществляет своё правление прямым, директивным путём. Так, диктатор в Древнем (республиканском) Риме (V-I вв. до н.э.) являлся должностным лицом, назначавшимся по решению сената на определённый срок для управления государством в чрезвычайных обстоятельствах, например, войне. Да, диктатор выполняет только поставленную перед ним сверхзадачу, в то время как остальные органы власти государства продолжают действовать в обычном режиме в рамках своих конституционных прав. Это так. Но без диктатора (читай, – временного монарха) в чрезвычайных обстоятельствах демократии никак не обойтись. В этой связи становление собственной формы правления в самих США весьма и весьма поучительно, принимая во внимание её хитроумное масонское исполнение для себя, любимых. Итак, XVIII век был периодом временных разногласий между британской аристократией – с одной стороны, и американскими олигархами вкупе с масонами – с другой. Разногласия привели к войне за независимость США от Британской короны. После победы американских повстанцев над британской армией уже через несколько месяцев стало очевидным, что коллегиальное правление конгресса США (сравнимое по эффективности с усилиями «лебедя, рака и щуки») неработоспособно и посему Дж. Вашингтон был провозглашён единовластным правителем – первым президентом, де факто – монархом. То есть речь сразу зашла о фактической конституционной монархии, при которой конгресс оставлял себе законодательную власть только для того, чтобы правление президента-монарха не превратилось в деспотию. Более того, сама инаугурация (от лат. inauguro – «посвящаю») – церемония вступления в должность президента США – не случайно заимствована из церемонии коронации монархов. Поэтому не удивительно и то, что избранный в 2016 г. президент США Д. Трамп откровенно демонстрирует монархические признаки. Так, высокоточные крылатые ракеты класса «Тамагавк» по его личному приказу разрушили объекты в Сирии, самая большая неядерная бомба была показательно сброшена на Афганистан, военно-морские силы вплотную подошли к берегам КНДР, угрожая войной (провоцируя новую мировую), и всё это без необходимой демократической процедуры согласования с Конгрессом. Монархические проявления Д. Трампа вполне логичны. Де-факто президент США – монарх, назначаемый олигархатом при внешней видимости народного избрания. Так Д. Трамп – ставленник олигархического клана Ротшильдов, до этого Б. Обама представлял интересы клана Рокфеллеров. Президент США (как и все прочие ветви власти) реально ограничен олигархатом, формально же – конституцией и Конгрессом США. Президент может легко игнорировать Конгресс (как это сделал Д. Трамп), но не может игнорировать олигархат. Хотя и такие попытки были. Так, президент Д. Кеннеди попробовал было уменьшить военные расходы (читай, – доходы олигархов) и лишить олигархов контроля над производством мировой валюты – дело закончилось для него трагично. Наверное, более уместным и точным названием формы правления в США будет не «демократия», а «олигархически ограниченная монархия». Сказанное лишь подтверждает, что без монархии не может обойтись даже оплот демократии.
Монархия в России (как бы единовластие ни называлось формально, как бы оно ни камуфлировалось в угоду Западу) – это необходимое условие расцвета. Наоборот, демократия в России – это «буревестник» краха. История свидетельствует именно об этом: период правления временного правительства 1917 года, периоды М. Горбачёва и Б. Ельцина – это демократические периоды поражения, предательства, разложения и упадка. Россия имела возможность процветать только в парадигме единовластия – монархии. «Самодержавие основало и воскресило Россию…» (Н. Карамзин), сплотив разрозненные славянские племена в единую русскую нацию. Вполне успешное, самое большое по территории государство мира – Российская империя четыре столетия была монархией. До этого семь веков Русь была конфедерацией монархических княжеств, за редким исключением, вроде демократической Новгородской республики, в конечном итоге включённой в состав Великого Княжества Московского. После февральской («белой» или «цветной», выражаясь современным языком) революции 1917 года либерально-демократическая элита свела фактически выигранную войну с Германией к поражению, привела к потере территорий, к всеобщей смуте и хаосу. Эта элита очень быстро отказалась от провозглашённой ею же демократии: уже через несколько месяцев после революции обсуждался вопрос, кому стать единовластным диктатором: А. Керенскому или Л. Корнилову. Но большевики опередили либеральных демократов и диктатором (периода «диктатуры пролетариата» и «красного террора») стал большевик В. Ленин. Фактически «красными монархом», восстановившем мощь России, впоследствии стал И. Сталин (стянувший на себя больше власти, чем имели цари). Политика В.В. Путина (в Крыму, Донбассе, Сирии и т.п.) успешно демонстрирует монархические признаки к удовлетворению большинства граждан России. Судя по поддержке гражданами России политики В.В. Путина (более 80%), и, наоборот, судя по народному неприятию политиков – либеральных демократов, «коллективное бессознательное» русской нации ориентировано на самодержавие, на воссоздание отеческой империи. В российских реалиях сильное, почти самодержавное, правление В.В. Путина более отражает чаяния народа, уставшего от пустых партийных дрязг, от демократических шоу-выборов, по результатам которых то и дело президенту приходится менять проворовавшихся губернаторов на людей служивых. «Поэтому в кругах, близких к патриархии, в кругах, мечтающих о монархии, сознающих всю сложность восстановления монархии в России, всё чаще называется имя нынешнего президента Владимира Владимировича Путина» (А. Проханов). То есть, монархия в России желанна с психологической («коллективное бессознательное») и оправдана с исторической точки зрения.
Монархия в России – это особое, типично русское явление, отличное от иных монархий: «самодержавие – для народа, а не наоборот», оно выражает «государственный дух народа» (Ильин И.А.). Русское самодержавие – это «диктатура совести» (В.С. Соловьев»), ибо суть идеологии православной империи именно в том, что все государственные решения должны быть нравственны в православном понимании нравственности. Это понимание основано на отеческой культурной Традиции, на возвышающем нравственном идеале. То есть, монархия в России оправдана с нравственной точки зрения.
Монархия в России выражает «правовую волю народа» (Ильин И.А.), власть царя есть, прежде всего, доверие подданных. В этом смысле особое значение имеет народное доверие к В.В. Путину, основанное не только на его таланте геополитического игрока (он изящно и уверенно переигрывает внешних врагов Отечества), но и на его освободительной православно-имперской политике, которая читается в контексте его дел. Традиционно для православных императоров нравственная суть внешней политики заключалась в «удержании мирового беззакония». По доброй отеческой традиции нынешний российский президент ориентируется на силу права, а не на право силы, как это делают англосаксы. Вступив в неравный бой с империей англосаксов, проявляя волю, выдержку и побеждая, он доказывает древнюю истину: «Бог не в силе, а в правде». Мужественная и нравственная политика президента В. Путина реанимирует утерянное было в 90-ые годы чувство достоинства русского и других народов Отчизны, чувство торжества справедливости, а значит, можно надеяться и на возрождение монархии как воли народной. К этому можно добавить тенденцию увеличения числа современных исследователей (и их трудов) в области православного монархизма (Т.В. Грачёва, А.Г. Дугин, В.М. Коровин, В.Е. Ларионов, А.М. Малер, В.Л. Махнач, Д.Е. Муза, В.Н. Осипов, М.Б. Смолин, А.Д. Степанов, Ю.В. Шалыганов, и многие другие). Очевиден и рост числа монархических организаций («Русское собрание», «Союз Христианское возрождение»», «Российское Дворянское Собрание», «Всероссийский монархический центр», «Высший Монархический Совет», «Всероссийское Земское Движение», «Всероссийское Соборное Движение», «Византийский клуб» и др.), хотя тут следует признать, что современное монархическое движение как политическое явление находится в стадии своего формирования, оно не является единым и однородным. Стало нормой, когда видные российские политики (Н.В. Поклонская, С.В. Аксёнов 2016-2017 гг.) открыто выступают за монархию, популярнейший политик (В.В. Жириновский, 2014 г.) открыто предлагает В.В. Путину стать императором, а популярный артист (Г.В. Хазанов, 2015 г.) публично дарит президенту РФ на день рождения макет короны Российской империи…В 2016 году В.В. Путин на святом Афоне был принят так, как может чествоваться только православный император. И это логично. С правовой точки зрения отречение царя Николай II абсолютно не легитимно: во-первых, документ не был оформлен подобающим для приказного делопроизводства образом. Во-вторых, процедура отречения не предусматривалась вообще Сводом Законов Российской Империи. И, в-третьих, действия по якобы отречению Николая II проводились в состоянии его пленения и насилия, не публичности и неочевидности, что также исключает правовой характер этих действий. Таким образом, монархическая власть в России с правовой точки зрения остаётся легитимной, хотя и прерванной оказалась трёхвековая династическая традиция.
Монархия в России несёт в себе ещё и глубинные сакральные смыслы. В православном сознании воля монарха подчинена истинному Богу, а народ видит в монархе Божьего слугу (Л. Тихомиров). Поэтому народ верил своему царю, поэтому взывал: «Боже, Царя храни!». Царь становился Божьим помазанником (мессией) после возведения его на престол. Помазание елеем при коронации было обязательной частью церемонии, аналогичной посвящению священников в сан. Именно поэтому монарх становился оплотом духа нации, оплотом духовных традиций, попечителем и со-работником православной Церкви. Именно так понимая свою миссию, царь Николай II стоически принял предательство своего окружения, а затем и мученическую смерть, подобно многим святым. Это была сакральная искупительная жертва последнего православного царя, закономерно причисленного к лику святых. Это было искуплением грехов за потерю подданными веры, чести и совести, искуплением за их бесовское наваждение. Убийство царя носило ритуально-мистический (точнее, – сатанинский) характер, что хорошо известно в православном мире. Приказ на убийство был отдан кабалистом Я. Свердловым, и исполнен его соратником Я. Юровским, вдохновлённых деянием иудейского Синедриона двухтысячелетней давности и славой Иуды, предавшего Христа. С тех пор сто лет в России не было царя, и сто лет православные люди ждут его появления. Ждут потому, что «царская власть – это как бы воплощённая душа нации, отдавшая свои души Божьей Воле» (Л. Тихомиров). Следует помнить, что духовная энергия народа – наш победный ресурс, которому нет равных на планете. То есть, монархия в России желанна и оправданна с духовной точки зрения.
Монархия в России – это единственный и законный преемник Византии. Только Россия имеет более чем достаточно свидетельств реальности византийской (точнее, – ромейской, то есть римской) преемственности: российский герб – это двуглавый византийский орёл, алфавит (кириллица) составлен византийцами Кириллом и Мефодием, русская политическая модель развития – это византизм, а русская величайшая культура является во многом национальной интерпретацией византийской культурной школы. И, наконец, самая важная, духовная часть наследия – русская православная вера – осталась ортодоксальной (то есть без малейших изменений) византийской. Позднее, понимание того, что «Москва – Третий Рим», стало осознанием её великой миссии – быть центром духовного единения всех православных земель и удерживать «мировое зло». Культурной столицей Европы не может быть ни Лондон, ни Париж, ни Берлин. Они расстались с истинным христианством, со своей культурной и национальной идентичностью, постепенно превращаясь по масонской задумке в Соединённые Штаты Европы (ЕС) как периферию США. Культурная европейская преемственность просматривается исключительно по цепи Афины – Рим – Второй Рим (Константинополь) – Третий Рим (Москва). А европейская имперская традиция однозначно передана по цепи Рим – Второй Рим – Третий Рим. То есть, монархия в России оправдана с точки зрения европейской культурной и имперской преемственности. Таким образом, монархическая государственность в России – это византизм в его русско-российской национальной редакции. Православие (как Вера) и монархия (как форма правления) – это две головы имперского орла-герба, составляющие всё сакральное, всё глубинно русское. Вера выступает оплотом духовности (для верующих) и нравственности (для всех, включая материалистов), а единовластие – оплотом порядка для всех национальных и социальных слоёв населения. Одновременно с этим двуглавый имперский орёл провозглашает симфонию культур всех народов России и пресечение национальной розни. Православная империя – это наше всё. Это все наши духовные, нравственные, исторические, культурные, правовые, патриотические и иные смыслы.
Выводы
Монархия, как бы она иначе ни называлась, была и остаётся естественной, основной, самой распространённой и устойчивой формой правления. Вековая ложь о монархиях потеряла силу своего воздействия, мир начал открывать глаза на реальность, а не на её масонскую интерпретацию. В реальности монархия значительно лучше обеспечивает порядок, она стабильнее, более устойчива от распада, чем демократия, поскольку монарх – это высшая власть, предполагающая высшую степень единоличной ответственности за всё, что происходит в государстве (в отличие от коллективной безответственности при демократии). Да, монархия – не идеальна, возможны её безобразные отклонения в связи с «человеческим фактором». Но идеальных форм правления вообще не существует. Неужели нынешний демократический хаос в Ираке, Афганистане, Ливии, Сирии (список можно долго продолжать) лучше, чем былой, пусть не идеальный, но монархический порядок в этих странах? Ответ очевиден.
Для России только монархическая форма правления обеспечивает необходимый запас прочности, позволяющий ей успешно защищаться (и даже развиваться!) в условиях войны. При единовластии в России были победы и процветание, и, наоборот, при демократии – поражения и упадок. Российское государство и понятие «империя» давно стали синонимами. Православное царство – это наше всё. Это все наши духовные, нравственные, исторические, культурные, правовые, патриотические и иные смыслы. Возрождение отеческой имперско-монархической государственности можно рассматривать как реализацию естественного права всех наших народов на симфонию культур и традиций, на жизнь и суверенитет. Нынешние Западные демократии имеют все признаки своего заката, ибо такова их неизбежная доля, поэтому идея монархизма вновь начала овладевать умами. Монархический порядок может и должен победить либерально-демократический хаос. Для великой России это вопрос жизни и смерти. Храни монархию, и монархия сохранит тебя!
