Что произошло на самом деле в 1968 году в Чехословакии — не в части идеологических трактовок, а в плане исторической фактуры?
21 августа 1968 года войска пяти социалистических государств: СССР, ГДР, Польши, Венгрии, Болгарии вошли на территорию союзной им Чехословацкой Социалистической Республики и взяли под контроль ключевые государственные и стратегические объекты.
Президент ЧССР генерал Людвиг Свобода, герой освободительного антигитлеровского движения, отдал приказ вооруженным силам Чехословакии не оказывать сопротивления союзным войскам.
В течение нескольких дней ситуация в республике была стабилизирована, после ряда кадровых перемещений в руководстве Компартии Чехословакии и правительстве республики, согласованных с президентом Свободой, в стране начался двадцатилетний период «нормализации», обеспечивший повышение жизненного уровня народа, ускоренную реконструкцию предприятий и выход ЧСССР на одно из первых мест среди социалистических стран.
Этим закончилась полугодовая «Пражская весна», прославленная как антисоветской пропагандой в странах Западной коалиции, так и в политической пропаганде известных политических групп внутри СССР и его союзников.
В политический оборот вошли словосочетания «раздавленная танками Пражская весна», «Мы убедились в невозможности реформирования социализма», «гибель социализма с человеческим лицом» — и т.д.
Многие представители определенных групп советской интеллигенции стали говорить и говорят до сих пор, что именно ввод войск в Чехословакию привел их к «разочарованию в идеях социализма».
В российском общественном сознании до сих пор нет устойчивой и внятной оценки того, что произошло в Чехословакии в 1968 г.
На сегодняшний день последние опубликованные опросы относятся к маю 2013 года (45-летие событий) и июлю.
Опросы интересные, заслуживающие внимания и, в целом, показывающие постепенное таяние в общественном сознании мифов, созданных по этому вопросу во второй половине 80-х и 90-е годы. Однако детальный их анализ в данном случае выводится за скобки, учитывая, что скорее всего, в ближайшие дни социологи представят более современные данные.
Официальная постсоветская и антисоветская концепция: руководство чешской компартии во главе с А. Дубчеком в 1968 году приняло курс на обновление и демократизацию социализма, выдвинув идею «социализма с человеческим лицом», а консервативное советское руководство, опасаясь перемен, грубой силой заставило ЧССР от обновления отказаться.
Что на самом деле было. Не в части идеологических трактовок, а в плане исторической фактуры.
К 1968 году два первых поста в Чехословакии занимал Антонин Новотный: 14 марта 1953 года, после внезапной смерти вернувшегося с похорон Сталина Климента Готвальд, он был избран 1 секретарем ЦК Компартии, а в ноябре 1957 года, после смерти президента Чехословакии Запотоцкого, занял и этот пост.
В конце 1967 года Пленум ЦК КПЧ принял решение о нецелесообразности совмещения постов и избрал 1 секретарем ЦК Александра Дубчека, находившегося в хороших личных отношениях с Л.И.Брежневым.
Уже в ходе дискуссии по этому вопросу в СМИ ЧССР была развернута мощная дискредитационная кампания против Новотного и других членов старого руководства.
С избранием руководителем ЦК А.Дубчека, получившего в свои руки партийный контроль за прессой она усилилась, приобретая характер информационного террора и 28 марта 1968 года А. Новотный подал в отставку и с поста Президента, и с поста члена Политбюро ЦК КПЧ. Президентом страны был избран национальный герой Чехословакии Л.Свобода.
В апреле 1968 года А.Дубчек, опираясь на поддержку прессы, осуществил смену партийно-государственного руководства, заполнив его сторонниками политической либерализации и рыночных реформ, объявив новый курс курсом «социализма с человеческим лицом».
Был отменен контроль партии и государства за СМИ, сняты существовавшие ограничения на создание политических и массовых общественных организаций.
И руководство СССР, и руководители компартий социалистических государств наблюдали за процессом относительно спокойно, особенно учитывая уверенность Брежнева в порядочности Дубчека и его способности удержать ситуацию под контролем.
Однако в мае и к лету 1968 года кампания в СМИ и повседневной массовой жизни начала переходить от критики «авторитарных методов руководства А.Новотного и его окружения» и тех или иных негативных явлений жизни Чехословакии к критике и нападкам на компартии соседних стран, членство страны в Организации Варшавского Договора.
В стране разгоралась массовая истерия, все больше носившая не характер внутренней борьбы за очищение общества, а открыто и антисоветский, и антирусский характер.
Сам Дубчек заверял руководителей соседних компартий, что ни об отказе от социализма как строя, ни о выходе из Варшавского Договора речи не идет – но реальности повседневного тона СМИ и лозунги уличных митингов заставляли предполагать, что либо он лукавит в отношениях с другими компартиями, либо уже не в полной мере контролирует происходящие в стране процессы.
15 июля 1968 года руководители компартий социалистических стран обратились к лидерам КПЧ с письмом, ставившим вопрос о негативном развитии ситуации в ЧССР и предложением самостоятельно взять ситуацию в стране под свой контроль.
Однако накал протестных акций в ЧССР лишь вырос. И мы не знаем: либо руководство КПЧ само взяло курс на его обострение, либо действовали иные силы, а реформаторы из КПЧ уже утратили контроль за развитием событий.
В конце июля-начале августа 1968 года в Словакии (Чьерне-над-Тисоу) прошла встреча руководства КПСС и КПЧ, на которой последнее заверило, что гарантирует, с одной стороны, прекращение антисовесткой и русофобской кампании, с другой – снятие вопроса о выходе Чехословакии из Варшавского договора.
Лидеры КПСС давали согласие на осуществление программы реформирования социализма в ЧССР. Однако уже 6 августа стало ясно, что кампания площадной истерии и информационного террор в СМИ продолжается и усиливается.
Позже, в последующие годы в ЧССР была опубликована информация о том, что ряд деятелей руководства страны, с одной стороны, уже вели переговоры с Западной коалицией о вводе войск НАТО в республику, с другой – готовили площади для их размещения, а также силами МВД готовили операцию по интернированию и размещению в спецлагерях активистов компартии и сотрудников госбезопасности.
После утраты власти КПЧ в 90-е годы эту информацию опровергали.
Так или иначе, стало ясно, что либо Президиум ЦК КПЧ ведет с другими компартиями некую игру, либо полностью утратил контроль за ситуацией в стране. Имеются свидетельства сотрудников ЦК КПСС, что за несколько дней до 21 августа Александр Дубчек лично звонил Брежневу и теперь сам просил о вводе войск в Чехословакию для спасения ситуации.
Косвенно это подтверждается и тем, что, с одной стороны, при вводе войск президент Свобода, считавшийся ближайшим единомышленником Дубчека, отдал приказ вооруженным силам не противодействовать войскам стран-союзниц, с другой – еще один из ближайших сподвижников Дубчека в начале Пражской весны Густав Гусак в августе 1968 года открыто поддержал позицию Л.Брежнева, и именно он сначала через несколько месяцев сменил Дубчека на посту 1 секретаря ЦК КПЧ и возглавил курс «нормализации» — ликвидации негативных последствий «Пражской весны».
То есть, если говорить сугубо содержательно, группа «реформаторов», поддавшись увлечению идеями «преобразований», в ходе борьбы с внутрипартийными противниками пошла на союз с внесистемными силами, а предоставив им свободу действий – сама оказалась их же заложником и не смогла справиться с их внесистемной активностью.
Часть из них – президент Свобода и будущий лидер компартии Гусак — сумели понять надвигающуюся угрозу и оказали ей сопротивление, часть – попыталась и далее дестабилизировать ситуацию.
По сути ситуация была той же, что потом повторялась во время «бархатных переворотов» — сначала прежних руководителей сменяли сторонники умеренных реформ, потом им не удавалось остановить ими же спровоцированные процессы, и им на смену приходили сторонники еще более радикальной гибкости, а потом заигрывание с разгоряченными истериями обывателей приводили их к неспособности противостоять уже прямым политическим врагам.
Если бы тогда, в 1968 году, не удалось остановить запущенный Дубчеком и вышедший из под его контроля кризис, то через год-другой Чехословакию ждала бы судьба СССР 90-х гг. или Украины наших дней.
Тогда, в 1968 г., Советский Союз пресек враждебные ему выступления на территории страны-союзницы. В ней была предпринята попытка свержения родственных СССР политических сил.
СССР вступился за своих сторонников, сделал то, что обязана была бы сделать любая страна в отношении своих иностранных сторонников там, где им угрожала бы опасность.
Это было не только его естественной политической реакцией. Не только его правом, но и его обязанностью перед теми силами, которые в этих странах были ориентированы на его поддержку. Причем было сделано по просьбе и при участии этих сил.
Любая страна обязана отстаивать свои интересы, в том числе и в других странах, обязана поддерживать своих союзников, обязана оказывать помощь родственным политическим силам, поверившим в нее и сделавшим в своей политической линии ставку на ее поддержку. Все остальное – предательство и подлость.
Как писали Стругацкие: «Там, где торжествуют серые, к власти всегда приходят черные».
Последнюю треть века ввод советских войск в Чехословакию объявлялся моментом «падения доверия» к социализму, разочарования шестидесятников, и чуть ли не начала «застоя».
Поголовно для «лидеров общественного мнения» стало требованием хорошего тона повторять, какое ужасное впечатление на советское общество произвели эти события. Постоянно внедрялось мнение, что вся страна осуждала ввод войск и вообще, по определению, он был чем-то предосудительным и порочным.
По этой версии, все были против – но все молчали, либо осуждали на кухнях. И только «горстка смельчаков» открыто выразила свой протест, выйдя на Красную площадь и заплатив за это кто помещением в психиатрическую лечебницу, кто уголовным осуждением за нарушение общественного порядка и распространение клеветы на советский строй.
То, что среди почти трехсотмиллионного населения СССР вполне могли быть люди, смотревшие на готовившийся в Чехословакии переворот как на пример, которому должна последовать и их страна – вряд ли стоит оспаривать.
Как вспоминал Андрей Кончаловский: «Я помню, как я встречал своего друга Колю Шишлина в аэропорту. Тот прилетал с переговоров между руководителями компартий СССР и Чехословакии. Он вышел ко мне с трагическим лицом. Все кончено, — сказал он. — Мы десять лет тихо «подбирались» к окопам неприятеля (сталинистов), а этот идиот (Дубчек) встал и «побежал», всех нас выдав. Нашему поколению реформы сделать не удастся — про них надо забыть лет на двадцать».
Те, кто тогда в СССР печалился о вводе войск в Чехословакию, переживали не о судьбе «социализма с человеческим лицом». Они видели в «Пражской весне» технологический образец, возможность, используя поддержку мечтающих о самоутверждении и популярности партийных лидеров, не им простор обеспечить для «обновления социализма», а подтолкнуть к разрушению его системной безопасности, а потом уже разделяться и с ними самими, и с самим социализмом.
Дубчек тогда, в 68-м, снял партийный контроль за СМИ – и тут же СМИ оказались под контролем других сил, развернувших их огонь не против отжившего в социализме, а против самого социализма. Не против консерваторов в партии, а против самой партии, не против врагов реформаторов, а против самих реформаторов.
Каждый сантиметр политического пространства, который та или иная власть уступает своему врагу, становится плацдармом врага для нового наступления на нее.
Тогда, в 1968 году, СССР и его союзники спасли Чехословакию. В 1991 году не нашлось того, кто спас бы их.
И как деталь: одним из соратников Александра Дубчека тогда, в 1968 году, был Зденек Млынарж, секретарь ЦК КПЧ в 1968-70 гг. Он и был идеологом «социализма с человеческим лицом».
Он покинет ЧССР в годы «нормализации» и вернется после переворота 1989 года, когда к власти в стране придут новые «борцы за демократию». Вернется, казалось бы, победителем, чтобы разочароваться и понять: его бредово-наивные идеи не нужны даже им.
А еще он был соседом по общежитию и личным другом Михаила Горбачева. Тоже увлекшегося этими идеями, которые впрочем, в отличие от него, по безграмотности толком и не понял, зато дождался момента, чтобы поставить в соответствии с ними свой эксперимент: уже над СССР.
