Управление через негативный отбор работает в весьма и весьма ограниченных условиях
Прочитал интересное замечание на страничке Сергея Щеглова:
«К вопросу о макро-устройстве Власти. Традиционное государство (лучший пример – Спарта) это собрать войско, захватить какую-нибудь землю, обратить местное население в рабство, стать аристократами и жить с земельной ренты припеваючи (до следующих захватчиков, разумеется). Однако когда захваченный кусок слишком большой (не страна, а целая империя), такой способ не работает (возможно, личные связи между «аристократами» оказываются немасштабируемыми), и приходится использовать территорию в режиме «провинций» или «колоний», с местным управлением. Рим (как и СССР) распался в конечном счёте за счёт обособления провинций; англичане пытались учесть опыт, и создали особый режим колониального управления: власть худших. Результат оказался вполне предсказуемым: более эффективная модель Власти потихоньку (сегодня мы наблюдаем завершение этого процесса в лице мировой правящей элиты) вытеснила менее эффективную.
Не раскрытыми остаются два вопроса:
почему молчаливо предполагалось. что власть худших, оказавшаяся столь эффективной в колониях, не будет эффективной и выше, т.е. в самой метрополии;
возможно ли какое-то иное устройство всемирной Власти, кроме того что описано ниже.
Виктор Полуботко комментирует:
«Френд из закрытого профиля написал интересный текст о том, почему в колониях на руководящие должности можно ставить только худших из худших на примере «Дней в Бирме» Оруэлла:
Базовая книга по политологии – это «Политика» Аристотеля. Там есть почти все. То, что писалось в Новом времени – «Левиафан» Гоббса, «О духе законов» Монтескье – ощутимо уступает уровнем. Разве что «Государь» Макиавелли удался – но это взгляд изнутри, описание наиболее эффективной тактики действий политика. Аристотель смотрит «снаружи» и в другом масштабе. «Человеческие муравейники бывают устроены вот так, в случае таких-то изменений структуры происходят такие-то последствия». Ну а после Монтескье, видимо, о политологии стали писать не для того, чтобы что-то сказать, а для того, чтобы не сказать ничего. «Ненужная информация». Слишком уж много людей научилось читать.
У Аристотеля описываемые политические процессы кристально четки и ясны. Наверно ему помогало то, что типовым государственным устройством тогда были полисы (города-государства), и в них из-за небольшого масштаба эти процессы происходили очень наглядно. Но суть их ничем не отличается от таковых в современных государствах территориального типа. Например, Аристотель описал СССР за 2500 лет до его появления:) Просто в полисах все это уже было.
Но одно слабое место у Аристотеля есть. У него не описано политическое устройство колоний. Дело в том, что древние греки тогда еще не владели технологиями их создания. Взаимодействие с «варварами» сводилось к тому, что греки строили неподалеку от них очередной полис, и в ходе дальнейших контактов старались их как-то ассимилировать за счет культурного превосходства. Часто получалось плохо, отдаленные полисы в конце концов варварами уничтожались. «Вы че тут, самые умные что ли?» В итоге греки замкнулись в пределах Ойкумены, где можно было безнаказанно писать свои «Политики» и «Государства».
В результате книга «Политика колоний» так и не была написана. Европейцы XVIII-XIX века в этом были не заинтересованы – надо было колонизировать планету, а не книжки писать. Зачем засвечивать рабочую технологию? Это вполне себе коммерческая тайна.
Но кое-что можно восстановить по крупицам. И в «Днях в Бирме» такие крупицы содержатся. Не много – конечно в основном Оруэлла интересуют взаимодействия англичан на фоне экзотического колониального пейзажа. Но кое-где на этом фоне проступают интересные фигуры. По ним видно, как устроена в колонии местная власть.
Единственный персонаж-бирманец, подробно описываемый Оруэллом – У По Кин, местный судья. Это что-то вроде эталона подлости. Его карьера – в молодости купил мелкую должность в администрации за взятку и далее делал карьеру с помощь доносов англичанам на своих коллег-бирманцев. Сейчас это хозяин территории, осуществляющий непосредственное управление. Метод его управления описан Оруэллом так: «В части доходов, помимо взяток от клиентов, он учредил некую твердую личную дань с подведомственных деревень; неплательщики карались нашествием бандитских шаек, либо арестами старейшин по сфабрикованным обвинениям, либо иными бедами, которые кончались лишь при полном расчете. Судье также выплачивалась доля от грабежей в его районе».
Главная задача колониального управления – это отнюдь не интересы местного населения и даже не эффективность эксплуатации территории. Это – любой ценой избежать смычки местного населения и местной власти. Потому что у возникшей тогда структуры могут возникнуть вопросы. Например – «а зачем нам нужны англичане?» (ну или другие колонизаторы). Ответить на этот вопрос будет тяжело даже знатоку Аристотеля. А так понятно – местной власти англичане нужны, чтобы иметь возможность и дальше грабить население. Населению англичане нужны для защиты от местной власти – если та совсем зарвется. Все при деле.
Соответственно встает вопрос подбора кадров для местной власти. Ведь англичан туда не поставишь – слишком велик культурный разрыв с местным населением, полноценная коммуникация невозможна. Есть вариант использования для этой цели местных национальных и религиозных меньшинств, желательно находящихся в конфликте с основным населением. Такой метод отрабатывался в Индии, и в принципе работал. Структура такого типа надежно выполняет основную задачу – население для такой местной власти «чужое», друг друга они ненавидят. Но конфликт между колониальным населением и местной властью в этом случае может переходить в острую форму, чего все-таки лучше избегать.
Конечно хотелось бы использовать само местное население – пускай сами себя обслуживают. Но как обеспечить, чтобы при этом власть и население воспринимали друг друга чужими? Решается это способом «отрицательного отбора». Возникает забавная картина – система управления в колонии является зеркальным отражением системы управления в метрополии.
В метрополии во власть отбираются лучшие. Конечно со всеми возможными ошибками и погрешностями, но принцип такой. А в колонии во власть отбираются худшие. Целенаправленно. Если представитель местной власти вызывает симпатии у населения и не ворует – в рамках колониальной системы управления он некомпетентен. Не выполняет основную задачу.
Причем такая система очень устойчива. Какие-либо стихийные бунты для нее безопасны – ну заменят одного «У По Кина» на другого, делов то. А ничего другого там произойти не может. Да и бунты организовывать будут такие же «У По Кины». Что он в книге и делает.
Финал книги. «Секретарь ясно и звонко оглашал имена удостоенных разных высоких наград, от грамот с серебряным тиснением до ордена Империи. И вот на весь зал раздалось: «Исполнявшему обязанности представителя комиссара У По Кину, за долголетнюю преданную службу, за особое мужество, проявленное при разгроме опаснейшего мятежа в округе Кьяктада, а также…»
Мне кажется, что это типичный пример истории, иллюстрирующий не «Лестницу в небо», а «Воспоминания о будущем». И вот почему.
Если мы посмотрим британские колонии, то увидим, что они были — маленькие. Хотя в Индии главным был один человек, но в реальности управление шло на достаточно низком уровне, Британия в этом смысле поддерживала разные княжества совершенно по разному и всё время их друг на друга натравливала. А почему?
Фокус тут в том, что логика разделения труда в Британии была построена на запрете создания индустриального производства в колониях. Колонии — чисто сырьевой механизм, производство в колониях было уголовно наказуемым деянием. И финансовая система, и управленческая были на это настроены. А управлять сырьевым придатком достаточно легко, как правильно отметил Сергей в самом начале, сиди с большими палками и собирай ренту.
Совсем другое дело, если колония становится большой и в ней начинается внутреннее разделение труда. Тогда неминуемо появляется внутренняя элита и собственные интересы. Пример — североамериканские колонии во второй половине XVIII века. Они, кстати, реально нарушали британское законодательство, поскольку всё время пытались создать собственное промышленное производство. И, не исключено, что именно это, а вовсе не налоги, стало причиной войны за независимость.
Так вот способ управления, который приведён в цитируемом отрывке, работает только на уровне крайне низкого уровня разделения труда. В крупном государстве (где есть достаточный внутренний рынок) неминуемо начинает расти уровень разделения труда и — держать ублюдков на высоких постах становится нерентабельным. Просто потому, что они своей разрушительной политикой начинают мешать увеличению добавленной стоимости.
Типичный пример — Россия. У нас целенаправленно разрушали высокий уровень разделения труда (поскольку хотели сделать из нас сырьевой придаток) и эта работа ведётся до сих пор. Но главный центр этой работы — за пределами России, а сама страна этому активно сопротивляется. При этом были разрушены и все механизмы координации (спецслужбы в 90-е годы разрушали активно, суда у нас нет до сих пор), что создаёт большие проблему, в частности, рейдерские захваты и колониальная налоговая система разрушают реальное производство.
Так вот, негативный механизм отбора в элиту работает либо при крайне низком уровне разделения труда (и, отметим, отсутствии внешней конкуренции; упомянутая Спарта была очень маленьким государством и победила Афины только потому, что в последних стал править либерализм), либо при внешнем управлении. Как это было в колониях Англии и у нас в 90-е годы. К слову, аналогичная ситуация в странах Восточной Европы, в которых конструктивная элита была ликвидирована в 90-е годы и сегодня эти страны уже не могут подняться на собственном базисе.
Остаётся последний вопрос. А почему проиграла Англия? А вот тут ответ достаточно простой. Дело в том, что углубление разделения труда требует рынков для всё более и более сложной продукции. А английские колонии, находящиеся на уровне сырьевых придатков, спрос на такую продукцию не предъявляли. Очень грубо, им были нужны бусы и цветные ткани. А другие внешние рынки постепенно, по мере развития альтернативных Британской технологических зон (см. «Воспоминания о будущем») для британских товаров закрывались. Собственно, история Наполеона с его континентальной блокадой тому пример.
Наполеона англичане одолели (в XVIII веке они сильно вырвались вперёд), но уже к концу XIX века начались проблемы. Которые завершились к началу II Мировой войны, когда Черчилль благополучно сдал Британскую империю «Западному» глобальному проекту. Отметим, что США (как и СССР) активно развивали страны, входящие в свои зоны, что и позволило им активно развиваться несколько десятилетий после войны.
Так что управление через негативный отбор работает в весьма и весьма ограниченных условиях. И попытки его реализовать стоят любой стране очень дорого. В частности, нам сейчас придётся вести очень тяжёлую работу по расчистке кадровых завалов 90-х — 2000-х годов.
