1.
Вся Реальность-Сознание проникнута, пропитана всеобщей, единой душой. Бесконечные вселенные, космосы, галактики, звёзды, планеты, люди, животные, атомы, элементарные частицы и всё беспредельное остальное представляет собой единую, тотальную жизнь, аль-Хай аль-Кайюм, и одномоментно — индивидуальную жизнь. «Сотворены вы и воскреснете как Единая душа», — говорит Коран.
Индивидуальная душа представляет собой эманацию, проекцию, голограмму, светозарную тень всеобщей души. И проявляется эта душа на земном плане через личностное творческое созидание множественности.
Драматический парадокс в том, что такая индивидуальная душа и бессмертна, поскольку непрерывно сотворяется и всеобщей душой, и личностным духом, и одномоментно тварна и конечна, поскольку постоянно созидается сознанием тех материальных предметов и материальных процессов, в которые она вовлечена и которые её окружают.
Душа внешнего индивида является многосоставной, так как состоит из нескольких душ, но одновременно она сохраняет свою потенциальную целостность и единичность.
Такая многосоставная душа формируется не только как образ, ипостась, голограмма всеобщей души и личностного духа. На её самосозидание и совершенствование оказывают воздействие различные мощные голограммы Земли, Солнца и Солнечной системы, биосферы, растительной и животной природы планеты, клеточные, молекулярные, атомные и субатомные структуры.
Поэтому очень часто конкретный внешний индивид представляет собой странную совокупность не понимающих себя, противоречащих, враждующих и конфликтующих друг с другом ложных «я»…
Сложносоставная душа внешнего индивида существует не только для своего тела, ибо в таком случае она переставала бы существовать после его смерти. В таком случае сознание, накопленное ею, оказалось бы всего лишь ненужной, «мусорной» информацией об умершем теле. Тогда и само существование этого телесного организма представляло бы совершенную бессмыслицу.
Однако душа живёт и ради самой себя. И тогда суть такой индивидуальной души внешнего индивида двояка: она не только обеспечивает социально-биологическую жизнь своего телесного организма, но и продолжение собственной смысловой самости.
Поскольку индивидуальная душа внешнего индивида имеет несколько компонентов, то каждый из них обладает своим особым светоносным телом в виде мерцающих, вибрирующих голограмм, которые как сложнейшие энергетические волны пересекаются друг с другом, формируя своего рода интерференционные образы.
2.
…Многие религиозные, мистические, культурные и шаманские традиции издавна выделяют во внешнем индивиде несколько особых, качественно различающихся душ. Чаще всего от трёх до семи: «Семь душ фараона часто упоминаются в древних египетских текстах… Семь душ в человеке отождествляются британскими друидами… Древние раввины также исчисляли число душ до семи; так же поступают и карены Индии…»
Коренные фиджийцы отличают «тёмную душу», уходящую рано или поздно «вниз», от «светлой души» внешнего индивида, способной отразиться в воде или зеркале. Малагасийцы считают, что сайна, или разумная часть души, исчезает после смерти, а айна, или жизнь, растворяется в воздухе, но матоатоа, или призрак, продолжает достаточно долго витать над могилой. У индейцев-алгонкинов одна душа выходит из тела и видит сны, тогда как другая остаётся в теле. По смерти одна из душ остается вместе с телом, тогда как другая отправляется в страну мёртвых.
Индейцы дакота убеждены, что у внешнего индивида имеется четыре души, одна из которых пребывает с мёртвым телом, другая — в деревне, в которой жил покойник, третья — растворяется в воздухе, а четвёртая — уходит в страну духов.
Многие сибирские шаманы считали, что женщины имеют четыре души, а мужчины — пять.
Монгольские шаманы утверждают, что имеют три вида души:
— душу сулд, которая остаётся жить в природе после смерти внешнего индивида;
— душу тела ами, которая обладает способностью к перевоплощению;
— душу санс, которая также перевоплощается после смерти человека.
Наиболее полно обладающей индивидуальными чертами считается душа сулд. Она живёт в человеческом теле лишь один раз, после чего возвращается и постоянно пребывает в природе. После смерти человека душа сулд некоторое время продолжает пребывать поблизости от его тела. Приблизительно через восемь поколений душа сулд окончательно превращается в природный дух.
…Полинезийские кахуны («колдуны», или «шаманы», причём само это слово имеет арабское происхождение) исходят из того, что существуют неизмеримо более высокие уровни осознания, чем сознание «я-тело» внешнего индивида, так же как и уровни более низкие. Но особое внимание они обращают на тот уровень, который непосредственно возвышается над обычным, привычным сознанием. Они называют его по-разному, но чаще всего используется понятие аумакуа — «старший, родительский, полностью достойный доверия».
Аумакуа — высшая часть личностной души. Взаимоотношения целокупного внешнего индивида с этой сущностью строятся на основе взаимной любви и доверия — так же как отношения между ребёнком и родителями. Поэтому, когда, например, требуется обращение или молитва к ещё более высоким сущностным уровням «внутреннего человека», то именно этот высший аспект души знает, когда и каким образом это сделать.
…Кахуны таким образом характеризуют два нижних аспекта души. Аспект привычного ума рассудочен и обладает способностью рационально рассуждать и говорить. Аспект бессознательной души эмоционален, а потому очень часто неконтролируемо болтлив и использует жизненную энергию телесного организма. Эта часть души зачастую оказывается очень упрямой, в то же время являясь хранителем глубоко укоренённых инстинктов, потребностей и интересов.
3.
Суфийская духовная традиция чаще всего выделяет три существенно различающиеся души внешнего индивида.
Душа как уникальный качественный процесс жизненного обеспечения физической и биологической целостности телесного организма.
Душа как процесс достижения и воспроизводства индивидуальной «я-концепции» в социально-биологическом окружении.
Наконец, «высшее я», высшая душа, или высший компонент личностной души, — уровень осознанности «внутреннего шахида», «светоносного наблюдателя», способного достичь единения со своим личностным духом. Этот высший компонент Коран называет «успокоенной душой» — ан-нафс аль-мутмаинна. Здесь, на этой стадии, происходит мощная, скачкообразная интенсификация свечения сознания «внутреннего шахида», на которого по мере смыслового приближения все более явственно оказывает воздействие его личностный дух (рух), вплоть до постепенного слияния с ним.
Именно «умиротворённая душа» — ан-нафс аль-мутмаинна — чаще всего воспринимается, переживается самим внешним индивидом как собственное осознаваемое «высшее я», или «ангел-хранитель». «Твое высшее «я» не выдвигает требований и не принуждает тебя к действию, даже когда ты совершаешь ошибки, потому что твоё развитие происходит лишь через испытания и обучение через опыт последствий твоих собственных решений и поступков. Но, как любящий родитель, твоё высшее «я» всегда готово дать совет, когда его попросят об этом. Но оно отвечает лишь в том случае, если его просят это сделать».
В «Мекканских откровениях» Ибн аль-Араби набрасывает такую метафорическую картину диалога личностного духа и «умиротворённой души» внешнего индивида:
«Затем мыслительная способность (то есть проявление духа «внутреннего человека». — Ш.С.) обратилась к душе уже в качестве наставницы и сказала ей: «Ты позабыла о своей сущности и о своём бытии. Существовала ли ты сама по себе от века, либо вначале тебя не было, а потом ты стала?» Душа отвечала ей: «Вначале меня не было, затем я стала».
Тогда дух спросил: «То, что создало тебя, есть ли ты сама или же нечто иное?» Душа осознала, что она возникла не сама по себе, а посредством чего-то другого. Поэтому нужда в Создателе присутствует в самой её сущности.
…Душа осознала, что существует Некто, без кого она всегда оставалась бы с ущербом и болезнью. Милость этого «Некто» заключается в том, что Он произвёл на свет для души посредника, прекращающего её страдания. Она всегда любила Его и устремлялась к Нему согласно своей природе. В конечном счёте направленность этой любви перешла на причину-посредника.
Душа сказала: «Этот посредник более достоин моей любви, однако я не ведаю, что именно вызывает его удовлетворение, чтобы я могла поступать соответственно этому». Таким образом у души возникла любовь к этому посреднику (то есть к своему личностному духу)…
И вот в то время, как она пребывала в подобном состоянии, к ней явился со стороны некто (её личностный дух) и объявил, что он — посланник от Того, Кто явил её на свет. Душа сказала ему: «Ты такой же, как я, и я опасаюсь, что ты говоришь неправду! Есть ли с тобой что-либо, что подтвердило бы твою правдивость?» Тогда посланник предъявил ей доказательство, подтвердившее правдивость его притязаний».
Особое внимание, которое уделяют шейхи высшему аспекту души обуславливается тем, что ан-нафс аль-мутмаинна всегда способен выступить по отношению к своему внешнему индивиду как любящий наставник. «Скажи высшему компоненту своей души, что ты любишь его и хочешь обратиться к нему с просьбой. Затем опиши свою проблему. Скажи всё как есть. Попроси помощи и совета.
Ответ редко приходит в словесной форме. Твоё внимание может быть привлечено к чему-то, происходящему в твоём ракурсе восприятия: к движению занавески у открытого окна, к шелесту листьев на ветру, к необычному насекомому, камню или дереву. Это может быть особое чувство или впечатление… Но при этом оставайся восприимчив, спокоен и терпелив.
Ответ может иметь совершенно неожиданную форму: он может прийти неожиданно, через кажущееся «совпадение»: случайную встречу или внезапное «озарение».
Ожидая ответа, ты учишься слушать безмолвие. Ответ твоей высшей души к тебе несётся из твоей внутренней пустоты».
…Ан-нафс аль-мутмаинна — это и начало трансмутации индивидуальной души в личностный дух, переход к принципиально иному, метафизическому уровню внутреннего совершенствования, и в то же время сам процесс такого перехода.
Только когда высшая часть души уже отказалась от привязанностей к нижнему, материальному миру, Всевышний обращается к ней: «О ты, душа упокоившаяся! Вернись к твоему Господу довольной и снискавшей довольство! Войди с Моими рабами, войди в Мой рай!» И это прямой приказ: ан-нафс аль-мутмаинна — «внутренний шахид» — должен прямо исчезнуть в своём личностном духе.
Сфера духа для внешнего индивида уже есть некая стадия рая. Суфийские мастера утверждают: «Дух верующего зовет его в Рай, будучи прообразом Рая в этом мире. А его низшая душа влечёт его в Ад, прообразом которого она является в этом мире».
Ан-нафс аль-мутмаинна как высший компонент души является такой сущностью, посредством которой внешний индивид осознаёт себя единственным, неповторимым и одиноким, а путь к Нему начинает переживаться как беспредельный. А потому-то и говорил Абу Бакр Шибли: «Процесс осознания Всемогущего имеет начало, но ему не бывает конца».
4.
Следующая, более близкая к материальной сфере ипостась — ан-нафс аль-лаввама — душа обвиняющая, порицающая себя. В Коране сказано: «…клянусь душой порицающей!» Ан-нафс аль-лаввама — это, по сути, земное самосознание внешнего индивида, которое формируется в результате противоречивого самовосприятия, самопереживания себя как «я-тело». Такой нафс порой способен быть глубоко самокритичным, подвергать себя наказанию за собственные проступки. «Обвиняющий себя нафс — обозначение души на начальных стадиях возвращения к Богу».
Ан-нафс аль-лаввама является тем компонентом души, который чаще всего проявляется как настойчивый голос совести развивающегося «я». Большинство внешних индивидов именно этот нафс считают своей личностью.
Когда душа достигает стадии ан-нафс аль-лаввама, она становится способной логически мыслить и выносить суждения, упрекать и осуждать в соответствии с моральными законами и принципами, выбирать между конфликтующими ценностями.
Именно «обвиняющая душа» (вкупе с третьим компонентом целокупной души) почти всецело обусловливает каждодневное мышление, восприятие чувственного мира и поведение обычного, внешнего индивида. Но одновременно «порицающая себя душа» есть уже и нечто иное. Она представляет собой потенциальную возможность перехода к высшему компоненту души, к «световому проводнику», «внутреннему шахиду».
«Порицающий, обвиняющий нафс», словно зеркало с двумя отражающими поверхностями, обладает двумя ипостасями. Одна представляет собой как бы биосоциальное осознание, обращённое к животному «я», ан-нафс аль-аммара. Ан-нафс аль-лаввама порицает, обвиняет это нижнее «я» за неправильное поведение, нерадивость, проступки и слабости в жизни, за все те намерения, шаги и действия, которые ведут «от Бога».
Другая ипостась обвиняющего аспекта души обращена на высший, умиротворённый нафс. Когда «порицающий нафс» сосредотачивается на «внутреннем шахиде», он постепенно сам начинает как бы впитывать в себя просветлённость, световую энергию последнего.
Таким образом, уровень ан-нафс аль-лаввама — процессуальный этап фактического возникновения, переживания и целенаправленного совершенствования личностного самосознания.
…Наджметдин Рази описывает ан-нафс аль-лаввама следующим образом: «Порицающий нафс принадлежит избранным среди грешников. Им дано название «несправедливые», идущее из коранического аята, говорящего о людях, которые «несправедливы к самим себе». Это название дано им потому, что, хотя свет веры уже находится в их сердцах, внешне они ведут себя как неверующие».
«Обвиняющий нафс» и третий низший компонент души — «приказывающий нафс» — объединяет биосоциальный организм внешнего индивида. Для этих двух аспектов важнейшим является стремление к безусловному выживанию в жёсткой внешней среде.
При этом «порицающее, обвиняющее я» имеет две примечательные особенности. Первая из них — умение пользоваться волей как своего рода гипнотической силой (и она намного сильнее, чем элементарная воля приказывающего нафса). Вторая — развитое умение пользоваться индукцией как формой мышления.
…В суфийском тарикате рифаиййа, прежде чем перейти с этапа «порицающего нафса» на следующую, высшую стадию «успокоенного нафса», мюрид должен повторить зикр «Аллах» 87 084 раза, укрепляя личностную метафизическую волю.
5.
Третий, как бы самый нижний компонент целокупной души внешнего индивида (или его нижняя душа) обусловлен биологическими и социально-биологическими потребностями — это «приказывающий нафс» — ан-нафс аль-аммара. Именно он постоянно контролирует целостное функционирование десятков тысяч физических, химических, биологических процессов, ежесекундно протекающих в теле внешнего индивида, и ответствен за жизнедеятельность человеческого организма в материальной среде.
«Приказывающий нафс» играет решающую роль в обеспечении внутренней и внешней биологической адаптивности организма. Через него реализуется и уникальная программа продолжения физической жизни именно данного, конкретного внешнего индивида.
«Приказывающее я» отвечает за удовлетворение базовых потребностей в еде, в безопасности, в социальном признании и успехе, в самореализации, в удовлетворении сексуального инстинкта и так далее. При этом чаще всего взаимосвязанные социальные и биологические факторы взаимно активизируют друг друга.
Этот нафс действует как бы от имени многочисленных потребностей и интересов физического телесного организма. Это тот аспект души внешнего индивида, который связан с принятием большинства каждодневных решений в повседневной жизни. Это то «я», чей день рождения отмечается каждый год. Это «я», которое ходило в школу, получило образование, устроилось на работу и обзавелось семьёй. У него есть свои симпатии и антипатии, мечты и устремления, страхи и надежды.
Ан-нафс аль-аммара оказывает решающее воздействие на формирование и воспроизводство самосознания «я-тело», постоянно напоминая о недостатках, запретах и ограничениях, заставляя делать сравнения, выдвигать суждения и с точки зрения действительных и ложных интересов биологического и социобиологического организма.
В конечном счёте такой «…нафс побуждает ко злу, если только не помилует Господь мой», поскольку он обуславливает и обуславливается биосоциальным контуром личности, стремится полностью закрепить во внешнем индивиде материальную зависимость, побуждает его искать чувственную удовлетворенность и телесные наслаждения. «Этот нафс, следуя только собственным желаниям, пьёт из источника страстей и знает прежде всего, как спать, есть и услаждать себя».
Ан-нафс аль-аммара буквально означает «душу побуждающую» к внешнему, устремлённую к множественному, мимолётному, непрерывно преходящему. «Приказывающий нафс» побуждает ко злу, именно потому что зло в конечном счёте есть уход от единства, растворение в материальной множественности. Это эмоциональное, чувственное, преходящее «я» постоянно неудовлетворено, желая иметь всё больше и больше в непрерывно расплывающемся мире сновидений.
Более того, парадоксальным образом ан-нафс аль-аммара даже не существует в единственном числе, этот компонент души постоянно множественен по своим проявлениям, потому что ассоциирует, связывает себя с большим количеством материальных предметов, к которым явно или косвенно беспрестанно стремится. Эта «обездоленная, всегда нуждающаяся душа» манифестируется в различных ложных и противоречивых социально-культурных «я» внешнего индивида, через его конфликтующие социальные роли.
Именно «приказывающий нафс» заставляет внешнего индивида агрессивно противопоставлять себя внешней среде: людям, животным, растениям, всей природе, постоянно ставя во главу угла собственные эгоистические социально-биологические предпочтения и привычки своего индивидуального тела-организма.
Но одновременно низший аспект души жизненно важен для внешнего индивида, а потому его нельзя просто игнорировать или отбрасывать. Его можно преодолеть только через особое осознание, которое имеет важнейшее значение для личностного совершенствования души. И это своего рода диалектический парадокс: одномоментно такой «обездоленный нафс», безусловно, необходим для внешнего индивида, но именно «здесь-и-сейчас» он и безусловно преходящ. Эту тайну Рузбихан подчёркивает таким особым образом: «Только тот, кто знает свой обездоленный нафс как преходящий, знает своего Господа как сущего».
Суфийские мастера, обсуждая значимость «обездоленного нафса», подчёркивают его необычайный драматический вызов внешнему индивиду: «Ты стремишься к познанию Бога как Абсолюта, когда остатки приказывающего аспекта твоей души ещё крепко сидят в тебе. Но ведь твой нафс не знает даже себя самого. Как же в таком случае ты вообще можешь что-либо знать?»
Обездоленная, приказывающая душа — ан-нафс аль-аммара — объективно сверхэгоистична, потому что центральное место Бога постоянно занимают его собственные животные желания. А потому Посланник Аллаха настойчиво предупреждал: «Твой нафс более враждебен тебе, чем твой недруг, поскольку находится внутри», — а потому и воспринимается как неотъемлемая часть твоей личности.
Для суфийского шейха большой джихад — непрерывное, целенаправленное воздействие на свой ан-нафс аль-аммара для постепенной трансформации его в нафс порицающий, а затем — в нафс умиротворённый.
«Уничтожение нижнего нафса» — метафорический приём, подразумевающий всё более эффективный, осознаваемый контроль над биосоциальным компонентом своей души.
В одном из суфийских тарикатов, чтобы перейти со стадии ан-нафс аль-аммара к этапу ан-нафс аль-лаввама, мюрид должен повторить зикр «ля иляха иллах» от 100 тысяч до 300 тысяч раз.
6.
Взаимоотношения между этими тремя нафсами порой проявляются совершенно необычайным, поразительным, чудесным образом.
Я приведу только один, причём юридически и полностью зафиксированный пример. Нижеследующие воспоминания были задокументированы со слов Уорда Хилла Ламона, начальника полиции округа Колумбия, который присутствовал при разговоре тогдашнего президента США Авраама Линкольна с несколькими друзьями в Белом доме. Президент рассказал сон, приснившийся ему за несколько дней до того, как 14 апреля 1865 года он был смертельно ранен в вашингтонском Театре Форда Джоном Бутом.
«Дней десять назад я лёг спать очень поздно. Я ожидал важных донесений… Вскоре мне приснился сон. И казалось, меня сковало смертное оцепенение. Я слышал приглушённые всхлипывания, словно плакали несколько человек.
В этом сновидении я покинул свою кровать и спустился по лестнице. Там тишину нарушали те же тягостные всхлипывания, но плачущих не было видно. Я проходил комнату за комнатой, но никого не видел, и, пока я шёл, меня всё время сопровождали те же горестные звуки.
Залы были освещены, обстановка казалась мне знакомой, но где же люди, сердца которых, казалось, готовы разорваться от горя?
Меня охватили нарастающее смятение и тревога. Что всё это значит?
В поисках этой странной загадки я дошёл до Восточного зала. Там меня ожидала ужасная картина. На катафалке лежал труп в траурной одежде. Вокруг стоял почётный караул, и толпились люди, с грустью глядевшие на умершего, лицо которого было закрыто куском ткани. Некоторые горько и навзрыд плакали.
— Кто умер? — спросил я одного из солдат.
— Президент, — ответил тот. — Он погиб от руки убийцы».
Обратите внимание: было сказано, что погиб президент, а не Линкольн!
Этот документ свидетельствует о целенаправленном воздействии высшего компонента души на два других нафса.
Начинается всё с того, что президент Линкольн лёг спать очень поздно, и при этом он был крайне уставшим. При таких состояниях контакты и взаимодействие различных компонентов души очень часто происходят спонтанно и неожиданно.
Президент ожидал неких важных донесений. Длительная концентрация на этом ожидании дала возможность двум его нижним компонентам души прорваться в сновидении на новый качественный световой уровень осознания. В этот момент включился «внутренний наблюдатель»: «…казалось, меня сковало смертное оцепенение».
Когда Линкольн как бы проснулся в своём сновидении, он оказался в другом измерении реальности-сознания. И у этой сновидящей сущности — «внутреннего наблюдателя» был, возможно, совершенно другой образ, другая внешняя форма, поэтому «лицо убитого президента» оказалось в этом видении закрытым.
Важнейший вопрос: зачем высшему компоненту души Линкольна нужно было передавать «земным душам» своего внешнего индивида такое ясное сообщение о приближающейся гибели физического тела, если сама такая смерть была заранее предопределена и обязательно должна была случиться?
Речь, скорее всего, идёт о двух тесно взаимосвязанных мотивах.
Неким образом этому «внутреннему наблюдателю», этому «ангелу-хранителю» было крайне важно сообщить нижним нафсам своего внешнего индивида о скорой и неизбежной смерти биологического тела. И важно это было прежде всего для того, чтобы Линкольн как внешний индивид смог особым образом подготовиться к такому важнейшему финальному переходу, поскольку физическая смерть должна была произойти в экстремальной ситуации, когда возможности сохранить контроль за осознанием «в последнем выдохе» резко сужаются.
То, что Линкольн как внешний индивид рассказал этот сон, который был предназначен только для него, своим друзьям, заставляет предполагать, что президент не отнёсся предельно ответственно к этому предупреждению своего «ангела-хранителя». Но такое прямое вмешательство высшей души всё же оказало влияние на дальнейший ход событий: хотя Линкольн был смертельно ранен, тем не менее он прожил ещё какое-то время, и у него ещё сохранилась возможность правильно подготовиться к уходу на другой уровень реальности-сознания.
