Боровск — небольшой чудесный город России. Рукой подать до Москвы, рукой подать до Калуги. Река Протва омывает его окраины. Двухэтажные, из камня и дерева домики, в которых обитали купцы, зажиточные мещане, уездные учителя и врачи.
Огненная, не остывающая ни днём, ни ночью трасса: ведущие компании мира пустили свои раскалённые корни в боровскую землю. И среди боровских трав и цветов льётся сталь, сотворяются чудеса электроники, трудятся упорные мастера, умные инженеры, пытливые учёные.
Боровск — город Русской Мечты. Множество городков и больших городов по всей России, и каждый из них поцеловала история. История припадала своими устами к этим русским местам, как богомольная женщина прикладывается к иконе. Иногда ликующая, умилённая, а иногда горестная, с невыразимой мукой. История оставила следы своих поцелуев — это не мёртвые отпечатки, не окаменелые следы. Каждый поцелуй — животворящий источник. Он плодоносил и продолжает плодоносить, наполняя волшебную чашу этого заповедного русского города. Чашу, из которой черпает свои силы и своё вдохновение наш сегодняшний и завтрашний мир. Боровск с его обитателями, осознавший свою красоту и веру, свою творящую силу, исходящую из глубокой древности и устремлённую в грядущее, — это и есть город Русской Мечты. От великих могил до пустых, ещё не наполненных младенцами люлек — здесь обитает наша Русская Мечта.
На окраине Боровска лежит прекрасный таинственный камень. В зарослях, в крапивах, в непролазной чаще. Откуда он здесь взялся — одинокий, могучий, неподъёмный? Быть может, упал с небес, как метеорит, и всё ещё медленно остывает, изливает свои небесные силы в окрестный мир? Или его выдавила сама земля из своих глубинных таинственных недр нам в назидание, в укрепление нас.
На камне таинственным древним камнетёсом высечены солярные знаки: «коловрат», вселенская солнечная карусель, здесь же — загадочная волшебная птица из древних мифов о сражении светоносной птицы с тёмной змеёй. Кто сей камнетёс, где покоятся его древние кости? Что под этим камнем?
Тебя всё нет. Мы ждём тебя веками.
Хочу понять, но мне не суждено.
Темнеет в придорожье русский камень.
Под ним лежит заветное зерно.
Заветное зерно наших нескончаемых взысканий, наших чудесных мечтаний о благом бессмертном царстве — из этого зерна, из этого чудесного камня начинаются наши великие русские дороги, расходящиеся во все стороны света. Отсюда, из этого камня, вышли наши мудрецы, поэты, герои. На этом незыблемом краеугольном камне стоит наша Родина. Это камень наших преткновений, когда мы проваливались в бездны, омывались слезами и кровью, чтобы снова воскреснуть. Это камень наших непрерывных великих взысканий. От него, от этого камня, повёлся чудесный город Боровск…
Пафнутьево-Боровский монастырь — средоточие боровской силы, мудрости, молитвенной озарённости, неутомимого стремления к небесам. Здесь денно и нощно молятся монахи. Ткут своими молитвами покров, заслоняющий Боровск, да и всю Россию — спасительный покров, отвергающий духов тьмы.
Русские монастыри, как и этот, Боровский, — небесные стражи, окружающие Россию своими колокольнями. С появлением каждого связано чудо, у основания каждого стоит молитвенник и подвижник, как и преподобный Пафнутий, странствующий среди рек и чащоб, быть может, подходивший к тому вещему заповедному камню и у этого камня получивший наказ строить обитель. Монастырь белоснежный — как девственный покров Богородицы. И на эту белизну из века в век нападала тьма. Войска крымского хана Тохтамыша прошли через монастырь, через Боровск, спалили его дотла. Но монастырь восстал в своей прежней красоте. Польские рейтары в своих медных латах и страусиных перьях пронеслись через монастырь, не оставив здесь камня на камне. Но монастырь вновь восстал, загремели его колокола. Войска самозванца Дмитрия Второго прошли через монастырь, разграбив его и осквернив. Но монахи собрали его по камню и вновь возносили свои молитвы. Французы — шаромыжники Наполеона, пришли в монастырь и спалили его. Но монахи вернулись на свои пепелища, поставили храмы, продолжали своё молитвенное делание.
Немцы долбили монастырские стены из своих орудий. Но монастырь возрождался после всех пожарищ, после всех церковных гонений и теперь стоит в своей непорочной белизне. Такова уж доля России — принимать на себя всю тьму мира и превращать её в свет, в белизну. Здесь, в монастыре, остро чувствуешь вековечные русские коды: молитвенное взыскание о чудесном благодатном царстве, где нет смертельных пороков и нет самой смерти и код неизбывного русского воскрешения после смерти, когда смерть и испепеление одолеваются воскрешением и цветением.
Под колокольней Свято-Пафнутьева монастыря когда-то находилась земляная тюрьма, куда был брошен великий русский раскольник, непокорный и неистовый Протопоп Аввакум. Ревнитель старой веры, святой Руси, которую он в своём огненном воображении отбивал от демонов. И демоны низвергли его в эту яму. Но и оттуда он продолжал проповедовать, оттуда, из чёрной ямы, он видел небо, видел нетленную, непорочную, бессмертную, небесную Святую Русь. Это очень по-русски — принять смерть за веру, за убеждения, оставаться среди мук, мучений, в миг самой казни оставаться на камне веры. Россия и по сей день стоит на тех, кто готов умереть за русскую веру, за русскую мечту, за Россию.
Боровск — город старообрядцев. И сегодня те, кто числит себя старообрядцами, сидят за рулями самосвалов, пашут тракторами землю, учат в школах, исцеляют в больницах.
В Боровске стоят старообрядческие храмы. В Боровске воздвигнут памятник великому Аввакуму с нимбом над головой — святому среди старообрядцев. Здесь остро чувствуешь разломы, которые возникали в недрах русской истории, раскалывали народ, сшибали его в братоубийственных войнах, разломы, через которые утекала народная энергия, превращаясь в слёзы, кровь и пепелище. Эти разломы угадываются в Боровске. И тот, что проходил между языческим камнем и православным храмом, и тот, что пролегал между мучеником и старообрядцем и царским стрельцом — гонителем. Разломы между петровской и допетровской Русью, разломы между красными и белыми. Все эти рубцы сохранились, под ними живая боль. Боровск — это великий целитель, успокаивает и умягчает прежние раны, не даёт разломам раскрыться. Боровск — город великого русского милосердия и прощения.
Боровск — город костров, на которых сжигали старообрядцев. Боровск — город земляных тюрем и ям, куда бросали непокорных староверов. Сюда из Москвы была привезена боярыня Морозова, ревнительница старой веры, и брошена была в подземелье, где её вместе с сестрой Урусовой уморили голодом. Царь требовал от неё отречься от двоеперстия и всего лишь осенить себя троеперстием, за что возвращал ей всё её имущество, даровал ей жизнь. А боярыня, умирая от жажды и голода на дне страшной ямы, продолжала молиться и песнопениями славить Господа. Перед смертью, изнемогая, она из ямы кинула охраннику свою измызганную рубаху и просила постирать её, ибо негоже уходить ко Господу в грязном белье. Получила эту рубаху, облеклась в неё и ушла в небеса. И в этом тоже — русская преданность вере, своей неуклонной идее, вплоть до смерти сберегая эту идею, ибо она выше жизни.
Генерал Карбышев, умирая под ледяной струёй фашистских истязателей, повторял в своей темнице подвиг боярыни Морозовой. Русский отрок Евгений Родионов, кому злодеи в плену в горах Кавказа предлагали жизнь в обмен на отречение от своей православной веры, от русской армии, от России, выбрал смерть. Его обезглавили мучители. А потом его чудесный лик появился на новописанных русских иконах. Александр Прохоренко в горах Сирии, когда его окружили враги, не просил у них милости, а вызвал огонь на себя. История пронизана таинственными нитями, продёрнутыми в ней через века. И существуют таинственные взаимосвязи, которые мы чувствуем, но не можем понять.
Один из первых Романовых, царь Алексей Михайлович, бросил боярыню Морозову в яму и предал её мученической смерти. Последних Романовых другие мучители бросили в Алапаевске в чёрную шахту, скинули им на головы вагонетки. Из этой жуткой ямины продолжало раздаваться молитвенное женское пение, как будто там, в черноте, сидела и молилась боярыня Морозова.
Есть то таинственное явление, которое зовётся историческим возмездием. Кости мучеников, погребённые в одном историческом времени, прорастают в другом, разрушая воздвигнутые на этих костях твердыни. Кости, спрятанные в могилах, шевелятся. Не дай бог их разбудить.
Чтобы наше сегодняшнее Государство Российское, пятая империя русских, устояло на камне, мы должны успокоить все кости мучеников. В озарении и любви, помышляя о будущем светоносном царстве, мы должны примирить все враждовавшие в русской истории стихии, чтобы больше не было невинно убиенных, и враждовавшие когда-то, ненавидящие друг друга русские люди в час великого воскрешения восстали из мёртвых и сели за общую праздничную трапезу.
Оборонное сознание — важнейший русский код. Русская Мечта — о нетленной красоте, о благе, о справедливости, о бессмертии, о нашем грядущем царстве. Эта мечта постоянно подвергается атакам и напастям, и её защищает Россия. Россия — крепость, стоящая на пути демонов, стремящихся захватить Царствие Небесное.
Боровск — это многовековое поле сражения, место длящейся веками сечи. Боровские краеведы и поисковики извлекают из боровской земли множество наконечников стрел — татарских и русских, множество пуль — французских и русских, множество осколков — немецких и русских. Они, как грибники, с лукошками ходят и собирают эти осколки, извлекают из боровской земли гибельную смерть.
Боровский князь Владимир Храбрый (Донской), брат Дмитрия Донского, участвовал с боровскими людьми в Куликовском сражении. Он вместе с воеводой Боброком командовал засадным полком и решил исход Куликовской битвы. И здесь, в Боровске, чтут его подвиг.
Крымский хан Тохтамыш шёл на Москву через Боровск, и боровчане, защищая Москву, полегли под кривыми ханскими саблями. Боровск давал отпор полякам, не пуская их к Москве. В Боровске есть дом, где провёл ночь Наполеон, убегая из Москвы. Здесь, в этом доме, бессонной ночью Наполеон принял роковое решение — двигаться обратно во Францию по старой Смоленской дороге, уже однажды им разорённой, голодной и бесхлебной. Одному Богу известно, что думал Наполеон в этом доме, как проклинал тот час, когда он решил идти на Россию. Здесь же, под Боровском, он едва не был взят в плен лихими казаками. От этого боровского дома наполеоновский путь пролегал через Березину, через Лейпциг, через Ватерлоо вплоть до острова Святой Елены. Если вглядишься отсюда в синюю боровскую даль, то увидишь туманный одинокий остров в океане — наполеоновский остров Святой Елены.
Здесь были страшные бои во время Великой Отечественной войны. Немцы с юга шли лавиной на Москву, и обескровленная советская армия кидала на эти зыбкие рубежи ополченцев, которые полегли под немецкими танками. Здесь, на этом фронте, сражались легендарные подольские курсанты. И обескровленные немецкие части, пройдя через Боровск, остановились под Наро-Фоминском у реки Нарвы. И обратно их вышибали страшными усилиями. Здесь под немецким огнём ложились советские батальоны, полки и дивизии. Боровск — город воинской славы. Славы всех протёкших через Боровск веков.
Боровск — русская твердыня, поставленная на волшебном камне с изображением символа солнца.
Чьими силами, чьей таинственной волей в Боровск был послан Циолковский, наш великий русский космист? И сюда же приехал Фёдоров — русский космический мистик. Здесь они вместе учительствовали, вместе смотрели на боровское небо, на боровские звёзды. Это здесь, в Боровске, небо им было виднее. А может быть, оно, боровское небо, свело их здесь в этих мещанских и купеческих домиках.
Константин Циолковский, великий русский странник, таинственный мечтатель. Его путь пролегал от Боровска ввысь, к Млечному Пути. И он шагал сначала по боровским мостовым, а потом переходил на звёздный путь и шёл выше — во вселенскую бесконечность. Он был земной горемыка. В Боровске его всё время постигали напасти. Одну квартиру спалили, другую залила вода, третью разграбили, и только в четвёртой он обрёл наконец свой письменный стол, свою комнату и свой покой для размышлений.
Каким чудесным видится письменный стол Циолковского! На нём нет узорных статуэток, нет драгоценных чернильниц, нет дорогого зелёного сукна. Лежащая на столе линейка — как аршин, которым он мерил расстояние не от поля до поля, а от Земли до Луны и до Солнца. И здесь же окуляры разобранного на части телескопа. А скромное зеркальце — оптический прибор, в который Циолковский ловил солнечный луч и отправлял его к Луне, чтобы та ярче светилась. Он увлекался идеей полёта, стремился разгадать способность птиц отрываться от земли и летать. Он увлекался дирижаблями, вычерчивал конструкции этих летательных аппаратов. И в его кабинете парит серебряный дирижабль. Но самое чудесное — в стеклянном шаре, где увеличен рисунок Циолковского, на котором он изобразил космическую станцию — прообраз сегодняшней МКС, — и людей, выходящих из этой станции в открытый космос. Как они похожи на современных облачённых в скафандры космонавтов!
В его мировоззрении огромное место занимает теория свободного пространства. Это пространство, находящееся в космосе, где невозможно зло, насилие, несправедливость, корысть, каверзы, где люди, поселившись, становятся прозрачными для добра, для солнечного луча.
Циолковский был атеист, был рационалист, математик, исчислял орбиты, космические скорости. Но он думал о свободном пространстве, как верующие думают о рае. Он подумал о человеке, который переселится в свободное пространство и будет свободен не только от гравитации, но от греховной земной тьмы. Он думал о нём, как православные думают о райских праведниках.
Он не верил в Бога, но однажды, во дворе его дома, ему было явлено чудо. Он был подвержен депрессии, печали, неверию. Ему казалось, что выбранный им путь — тупиковый, что жизнь его напрасна. И в минуты тоски и печали он взмолился несуществующему Господу с просьбой показать ему чудо, которое бы подтвердило правильность его деяний, правильность его пути. Он просил Господа показать ему в небе крест или какое-нибудь явление человека, какую-нибудь людскую фигуру, чтобы через эти знамения убедить его в истинности его исканий. И однажды, выйдя в этот двор, встав под этой яблоней, на которой растут молодильные яблоки, Циолковский увидел в небе крест, сотканный из облаков, и этот крест держался долго: минуту, другую, третью, а когда он пошёл в дом позвать жену и вернулся обратно, вместо креста было изваяние человека. Чей был этот крест? Быть может, протопопа Аввакума или боярыни Морозовой. А что это за человек летал в небесах над домом Циолковского? Быть может, это был Юрий Гагарин?
Над Боровском особые небеса — небеса зовущие, влекущие. И из маленького дворика дома, где жил Циолковский, стартовала великая ракета Гагарина. Из этого неба на боровские травы и ручьи упал таинственный метеорный камень с изображением небесной птицы.
В Пафнутьево-Боровском монастыре есть палаты, где на потолке неизвестным мастером начертана удивительная фреска — карта звёздного неба с движением планет, похожая на компас, указывающая направление по свободному пространству к обетованной земле Циолковского.
Город Боровск окружён бором. Этот дивный вековечный сосняк — священная роща Боровска. Сюда, в этот бор, упал языческий камень. В эти глухие дебри из селений и слобод уходили скрытники, монахи, отрывали здесь себе подземные кельи. В бору во время нашествий, будь то Тохтамыш или польский король, укрывались от погибели горожане. Из сосен складывали деревянные церкви, восстанавливали сожжённые избы. Здесь, в бору, прятался казачий разъезд, который напал на отступающую наполеоновскую армию и едва не полонил самого Наполеона. В этом бору гремели снаряды и свистели пули Великой Отечественной войны. А сегодня этот бор, как святилище, оберегаем боровским людом, излюбленное место прогулок, гуляний. Сосновыми шишками из этого бора топятся в домах самовары.
Гений места — гений, проявивший себя на этих землях. Явление загадочное, необъяснимое. Почему вдруг боровская земля такая плодоносящая, с ней связано столько великих имён и деяний? Может, здесь так текут реки, Протва и Исьма, так растут сосны, так дуют ветры, так проходят дороги, что на их перекрестии рождаются великие кудесники.
Александр Львович Елагин — боровский краевед и ревнитель, носится с живым прекрасным проектом. Он хочет провести молодых следопытов по боровским тропам, по лесным стёжкам-дорожкам, показать им бугорки, речушки, водяные ключики, связанные с боровской историей и боровской славой. Чтобы молодые люди, молодые души, составили карту своего района, на которой помечены эти удивительные места, удивительные родники истории. Чтобы они составили новую географию своего района, как географию Русской Мечты. И потом, вернувшись из своих походов и странствий, могли вслед за великим русским полководцем Александром Васильевичем Суворовым воскликнуть: «Я русский. Какой восторг!»
Священный труд — ещё один вековечный русский код. Трудами строится дом, трудами строится монастырь, трудами строится город, трудами возводится государство. Трудами берётся Царствие Небесное. В Боровске и вокруг, на боровских землях, вершатся великие труды. Работают сверхсовременные заводы, кружатся роботы, льются потоки стали, создаются волшебные изделия электроники. В Боровском районе и в самом Боровске живут «трудники», которых однажды посетила мечта, и они, казалось, из пустоты, на голых местах, своими трудами, верованиями и мечтаниями создали свои производства, свои торговые и промышленные дома.
Игорь Владимирович Гавриленко создал предприятие «Соболь», которое изготовляет лыжи, от самых маленьких, крохотных, для малышей, до изысканных и утончённых, как стрелы, для олимпийских спортсменов. Он окончил Московский авиационный институт, космический факультет, он — космист. И когда в лихие девяностые для русских учёных, инженеров, в том числе и космистов, были угрюмые времена, когда закрывались КБ и перестали летать не только космические корабли, но и просто самолёты, Игорь Владимирович решил создать своё дело — выпускать лыжи.
Как зародилась его мечта? Она зародилась тогда, когда в подмосковном Покрово-Стрешневе он мчался на лыжах по янтарно-золотым снегам и синим теням, у него ломались лыжные палки. И вот, оказавшись без дела, он затеял производство этих лыжных палок, лыж. И преуспел. А теперь продукция его предприятия заполонила рынки — как российские, так и зарубежные. Дело его разрастается, и он не знает ни дня, ни ночи для отдыха. Эта мечта, превратившись в дело, становится для него не изысканной фантазией, не романтическим сновидением, а громадной тяжёлой работой. Мечта становится бременем, она не отпускает его. Он не из тех предпринимателей-богачей, которые свои деньги тратят на яхты, самолёты, роскошные виллы. Он — труженик, живёт по принципу разумной достаточности. И всякую самую малую прибыль вкладывает в лыжи — в эти летательные аппараты, которые несут человека по солнечным трассам биатлона, кружат его в слаломе на горных спусках.
Как славно, как хорошо беседовать с русским хозяином Анатолием Николаевичем Мазуриным, главой торгового дома «Мазурин». Вот настоящий мечтатель. Когда кругом разорялись колхозы, разбегались крестьяне, когда поля зарастали лебедой, он не перестал трудиться. Он нашёл в себе силы, нашёл средства, чтобы возделать заросшие лебедой поля, вырастить на них злаки, подсолнухи, чудесные кусты малины и создать уникальное производство. Огромные реакторы, в которых под вакуумом сушатся плоды малины, яблок и груш, целебных трав и цветов. Драгоценные холодильники, где до потолка стоят ящики с целебной и благовонной продукцией. Компьютеры, сильные, неунывающие увлечённые люди… Всё это — плод его разумений, его трудов, воплощение его мечты.
Чтобы мечта его не погасла, чтобы она передавалась из поколения в поколение, он воспитал такого же сына-мечтателя. И люди, которые вместе с ним создавали это богатство, простые рабочие, они построили вокруг предприятия целую слободу, целый город со своими домами, которые подарил им хозяин. И люди этой слободки, этой Мазуринской слободы, идут на его производство вслед за родителями. И ароматные малиновые чаи, которые распивает сегодня Россия у берегов Ледовитого или Тихого океанов, и сладкие конфеты со сливой или вишней внутри, которыми лакомятся дети по всей великой Руси, и целебные настои и травы, коими исцеляются хвори и болезни, — всё это рождается здесь, в Боровске, выходит из рук боровского мечтателя.
Николай Фёдоров — величайшая русская фигура. Богослов и учёный, молитвенник и мечтатель, на столетие опередивший свой век своим учением об общем деле, которое соберёт всех людей мира, просветлит их, сделает озарёнными и позволит этим духовным, озарённым людям соединить свою веру с высшими достижениями современной физики химии, биологии и на этой основе добиться бессмертия, воскресить умерших. Эта фантастическая идея, которую прежде можно было увидеть в церкви на настенных фресках, сегодня одухотворяет целые группы философов, поэтов, космистов. И каждый космический старт — это устремление в фёдоровскую мечту.
Циолковский и Фёдоров вместе с Пафнутием Боровским, взявшись за руки, идут по Млечному Пути, который берёт своё начало из Боровска.
Великая фёдоровская идея об общем деле вдохновила Руслана Фаталиевича Байрамова, создавшего в Боровске удивительное святилище, именуемое «Этномиром». Среди лугов и полей поставлены буддийские храмы, пагоды, русские избы, чертоги, построенные по эскизам китайских и японских архитекторов. Байрамов — из молокан, как и я. Родился в Азербайджане. Его матушка — молоканка, а отец азербайджанец, в нём слилось русское и кавказское и породило мировое, вселенское. Он, фёдоровский мечтатель, уповает на благое сближение всех мировых культур, народов и верований. Он хочет соединить народы, оставившие за спиной все распри, все недоверия друг к другу, хочет опровергнуть угрюмое утверждение Хантингтона о войне цивилизаций.
Слушаешь его и думаешь: кто он? Православный мистик или мусульманский суфий? Или исповедник Конфуция? Или поклонник Дао? Или русский язычник? Или просто сын божий, которого судьба привела сюда, в Боровск, чтобы он через эти земли провёл ось мира, и вокруг оси мира создал эту восхитительную карусель мировых премудростей? В эти хоромы приезжают послы иностранных государств. Здесь проходят конференции, посвящённые мировым культурам и религиям. Сюда съезжаются любознательные люди, чтобы проникнуться этой фёдоровской, этой байрамовской идеей вселенскости.
Как увлекательно пройтись по одной из главных улиц этого града — по улице Мира. Работающий здесь геолог покажет тебе собранную им коллекцию минералов и расскажет о том, что эти камни — говорящие, верящие. Ты приложишь к ним ухо и услышишь тот же гул, что звучит в глубине того великого изначального камня.
Член загадочного «общества говорящих чаш» даст тебе послушать чашу, которая, если её тронешь, начинает звенеть, гудеть, и от вибраций вскипает налитая в чашу вода. Эти вибрации передаются тебе, и ты чувствуешь, как становишься чище, моложе и благодатней.
Кузнец-гадатель откуёт тебе на память медальон, в который вдохнёт свою любовь к тебе, и ты будешь носить медальон с собой, как древний талисман.
А мастерица восточных искусств покажет то, что на воде вилами писано — волшебный водяной узор, на котором хрупкой палочкой можно творить чудеса, создавая целые клумбы волшебных цветов.
Поразителен памятник русской печи. Он огромный, исполинский — до неба. Напоминает космическую ракету. Сейчас подкинешь туда дровишек, запалишь, и она с рёвом уйдёт на орбиту, станет носиться там, сначала с первой, потом со второй космической скоростью Циолковского, а потом оторвётся от земли и улетит в беспредельный космос. Здесь тебе расскажут о мистике русской печи. Что она, русская печь, греет, кормит, исцеляет от хворей, в ней моются, над ней сушат целебные травы, в ней прячутся от нашествий. В ней живут добрые и злые духи. Вокруг печи создаётся дом. Вокруг дома — улица, вокруг улицы — город, вокруг города — государство. А вокруг государства — весь шар земной и вся вселенная.
Памятник этой вселенской печи — это памятник и Циолковскому, и Фёдорову, и Пафнутию Боровскому, и родившемуся здесь, в Боровске, адмиралу Синявину. Это памятник Гагарину. Это памятник всякому мечтателю, кто отталкивается от бренной земли и устремляется в одухотворённую Вселенную.
С главой Боровского района Николаем Александровичем Калиничевым мы встретились всё у того же боровского космического камня. А где же ещё встречаться с главой района, как не у того места, где истоки всего? Я спросил его, что для него его родной Боровский район: храм или мастерская? И он сказал мне, что Боровский район и Боровск для местных жителей — это храм, в котором они творят множество добрых земных дел. Ещё он сказал, что, по его мнению, боровская мечта заключается в том, что в Боровске неба больше, чем земли. Боровск — космический.
Смотрю на этот чудесный город, на его крыши, колокольни, сады, проблески реки и знаю, что в этих домах, ещё безвестные, живут будущие герои России. Её Циолковские, Фёдоровы и Пафнутии — мечтатели, которые переносят Русскую Мечту из прошлого в настоящее и дальше — в бескрайнее русское будущее.
