Авторский вариант
Донбасс и его образ можно, конечно, выводить из образов предельной древности и увязывать с отсветами лиманов Тетиса, древнего великого моря, восточную половину Европейской России и западную Азии. Это выглядело бы романтично – но было уж слишком давно. Хотя – ведь это море, или океан, разделяло два древних материка – Лавразию и Гондвану и образ рубежа, разделяющего части света можно увязать и с этим.
Только с тех пор и сами те материка исчезали, и то море ушло, оставив артефакты в виде Черного, Азовского, Каспийского и Аральского. Занимавшего. О промышленном освоении тогда малозаселенных пространств будущего Донбасса первым повел речь Петр Первый триста лет назад, издав в конце 1722 года Указ «О приискании на Дону и в Воронежской губернии каменного угля и руд». Так что, с одной стороны, 7 декабря 2022 года Донбасс может справлять Юбилей — свое 300-летие, с другой – он ровесник именно Российской империи, появившийся через год после ее образования.
И все же как таковой, как промышленный регион и субъект хозяйственно-политической деятельности Донбасс появился тогда, когда родилась и стремительно развилась индустрия – в конце 19 века. Когда сначала промышленники региона поставили вопрос об «экономической неделимости» региона и об административном объединении Екатеринославской, Харьковской губерний и Области Войска Донского. Новая эпоха – эпоха индустриального общества, требовала новых форм административно-политической жизни. И создавала новые социумы.
В Донбассе рождались новые акторы и субъекты политической жизни – и опорой партии большевиков Донбасс стал потому, что его основой были люди промышленного труда.
Когда 30 января (12 февраля) 1918 года на IV областном съезде Советов рабочих депутатов Донецкого и Криворожского бассейнов в Харькове лидер большевиков Семен Васильченко обосновывал в своем докладе идею провозглашения Донецко-Криворожской республики, он говорил не об обособлении Донбасса, он говорил о новом принципе государственной организации страны: «По мере укрепления Советской власти на местах федерации Российских Социалистических Республик будут строиться не по национальным признакам, а по особенностям экономически-хозяйственного быта. Такой самодовлеющей в хозяйственном отношении единицей является Донецкий и Криворожский бассейн. Донецкая республика может стать образцом социалистического хозяйства для других республик».
Он видел республику в составе не Украины, а России не потому, что был противником Украины и сторонником России, а потому, что рассматривая Российскую Советскую Федерацию как оболочку, подобную той, которой потом станет Советский Союз, видел ее как наднациональный каркас, охватывающий большие экономически хозяйственные регионы, населенные людьми с общностью профессионально-экономической занятости. С общими интересами, привычками и бытом.
Собственно, и провозглашенная тогда Украинская народная республика Советов, противопоставившая себя тому, что называлось «Украинской народной республикой», возглавлявшейся тогда Центральной радой, однородной низложенному Правительству Керенского, была конституирована, в отличие от УНР, не как республика, отделенная от России, а как входящая в состав РСФСР.
Предполагалось, что она объединит Екатеринославскую, Харьковскую, часть территории Херсонской губернии, а также территорию Ростовской области с Ростовом-на-Дону, Таганрогом, Новочеркасском.
И, когда республика Донбасса была учреждена, часть местных Советов, городов и районов это решение поддержали – часть не поддержали. Но ЦК РСДРП (б) 18 февраля направил ДКСР телеграмму за подписью Стасовой с выражением поддержки: «Уважаемые товарищи… Приветствуем вас за ту последовательную линию, которую вы провели при формировании СНК», и Ленин о подготовке такого решения знал и против него не возражал: в своих статьях по национальному вопросу он отмечал, что район Донбасса становится зоной образования новых, интернациональных общностей, основанных на общей занятости людей заводским промышленным трудом и становится неким ядром образования новых человеческих, культурных и межнациональных отношений.
Все это было после и на фоне того, что в ночь на 9 (22) января 1918 Центральная рада под давлением эсеров приняла IV Универсал, провозгласив УНР «самостоятельной, независимой, вольной» державой, и призвав к «очистке Украины от насланных из Петрограда наёмных захватчиков…». предписывалось в первоочередном порядке «с этого дня вести уже начатые им переговоры о мире с Центральными державами совершенно самостоятельно и довести их до конца, невзирая ни на какие препоны со стороны каких-либо других частей бывшей Российской империи, и установить мир…».
Большевики 16 (29) января ответили восстанием в Киеве. Премьер Винниченко призвал в столицу радикально-националистические отряды Петлюры, ранее отправленного в отставку за экстремизм, и 18 (31) января 1918 распустил социал-демократический Совет министров УНР, передав формирование правительства националистически-ориентированным эсерам. 22 января (4 февраля) Восстание было подавлено.
Но уже в тот же день, отправленные Советской Россией войска вошли в Киев, закрепились в Дарнице и 27 января (9 февраля) освободили город от националистов, их правительство бежало, и в Киев переехало правительство Советской Украины.
Бежавшее националистическое правительство Центральной Рады бросилось за защитой к австрийцам и немцам и 27 января (9 февраля) подписало с ними сепаратный мирный договор – тоже Брестский. И тут же, 31 января (13 февраля) делегация УНР потребовала от Германии и Австро-Венгрии ввода их войск на территорию Украины и помощи против Советской Власти.
Советская Россия и ее делегация на переговорах с Четверным союзом оказалась в условиях, когда ее Юго-Западный и Румынский фронты частью перешли в подчинение УНР, а те части, которые этого подчинения не признавали – получали в своем тылу отряды националистов и «украинизированных» соединений, а еще — заходящие по приглашению УНР австрийские и германские части.
Вынужденное в этих условиях подписать Брестский Договор, Ленинское правительство постаралось ответить: учитывая, что в договоре говорилось именно о УНР, границы с которой не оговаривались, а на территории Украины существовало еще как минимум три государственные образования: Украинская Народная Республика Советов со столицей в Харькове, Донецко-Криворожская Советская Республика, Одесская Советская Республика, — 17−19 марта на проходившем в Екатеринославе II Всеукраинском съезде Советов они объединялись в одну Украинскую Советскую Республику, получавшую статус независимой в составе России. Основанием объединения было то, что: — 1) все три республики обладают общим политическим устройством – Советами, — 2) все три республики объединены общими задачами борьбы с национализмом и германской оккупацией, — 3) все три республики, объединившись, входят в состав Советской России.
Имелось в виду, что создаваемая республика по определению не имеет отношения к УНР, а потому на нее не распространяется признание оккупации УНР австро-германскими войсками, но, признаваясь независимыми – они могут своими объединенными силами защищать свою независимость от оккупации. То есть, это была форма обхода положений Брестского мира без его формального нарушения Россией. Донецко-Криворожская республика объединялась с Украинской для консолидации сил в борьбе с врагом. Однако в общем расклад сил оказался таким, что военного потенциала объединенных республик не хватило для противостоянии и УНР, и австро-германской оккупации… По факту – к маю объединенная республика пала, хотя ее часть, рабочие отряды, продолжали партизанскую борьбу.
Но Донбасс и рабочие Донбасса стали одной из основных опор Советской России в борьбе и против интервенции, и против украинских националистов Петлюры, и против вооружаемого западными странами белого движения. А еще – опорой промышленного возрождения и индустриализации страны.
В феврале 1919 года вновь встал вопрос о судьбе Донбасса и действительно Ленин теперь поддержал его вхождение в состав УССР: Ленин в принципе был сторонником более крупных государственных образований. Об этом, еще наверное, придется говорить отдельно, но он считал необходимым создать условия для того, чтобы УССР была сильной, советской и дружественной Советской России республикой. Правду говорят, что отстаивая включение Донбасса в состав УССР, Ленин укреплял «пролетарскую составляющую» социальной структуры Украины. Только умалчивают, что делая это – он укреплял и пророссийскую составляющую населения Украины, препятствуя попыткам буржуазно-националистических сил оторвать Украину от России.
Еще перед этим он писал: «И мы вовсе не сторонники непременно маленьких наций; мы, безусловно, при прочих равных условиях, за централизацию и против мещанского идеала федеративных отношений». И еще: «Но, пока и поскольку разные нации составляют единое государство, марксисты ни в каком случае не будут проповедовать ни федеративного принципа, ни децентрализации. Централизованное крупное государство есть громадный исторический шаг вперед от средневековой раздробленности к будущему социалистическому единству всего мира, и иначе как через такое государство (неразрывно связанное с капитализмом) нет и быть не может пути к социализму».
Для сохранения Украины – нужно было переместить противостояние из плоскости «независимость-зависимость» в другую, содержательную плоскость: «Какая независимость? Чем наполненная? Союзная России или враждебная? Дружественная или националистическая?»
Поэтому Ленин от формы переводил вопрос к существу и, признавая за Украиной право на независимость – создавал условия для того, чтобы эта юридически формальная независимость на деле была по существу в полном смысле слова братской и дружеской. И включая Донбасс (и ряд других областей) в состав – не Украины, нет, — в состав Украинской Советской Социалистической Республики, он вводил в ее состав мощный компонент как классово-близкий Советской власти, так и пророссийский, и русскоговорящий, но еще – и интернациональный, учитывая исторически интернациональный состав населения Донбасса. Создавался мощный якорь, компонент, противостоящий буржуазно-националистическим угрозам отсоединения.
Как писал он же: «Право есть ничто, без силы способной принудить к соблюдению этого права». Он признавал право на самоопределение – но в лице Донбасса создавал силу, способную противостоять бездумному использованию этого права националистами.
Почему этот якорь не сработал в 1991 году – отдельный вопрос. Но он сработал через двадцать лет: и, миссия начала исполняться: промышленный и рабочий Донбасс встал преградой на пути фашизации буржуазно-националистической Украины.
Донбасс оказался своего рода непобежденной территорией Советского мира. Мира, где люди жили трудом и мечтой. А, главное – созидания и строительством.
Как бы кто-то не ставил сегодня в вину Ленину разрушение Союза – Донбасс стал закладкой противостояния дальнейшему распаду и порабощения страны – всей страны. Более двух десятилетий, с 1991 по 2014 он сдерживал дрейф Украины и к национализму, и на Запад. Сдерживал, как бы его в эти два десятилетия не предавали его местные лидеры и его буржуазия. И восемь лет стоял крепостным валом на пути агрессии стран Запад против России, прикрывая ее от приближения баз НАТО и их ракетных установок. И, когда Россия перешла в контрнаступление – пошел впереди, освобождая Украину, восстанавливая памятники Ленину, возвращая советские имена улицам и городам и неся вперед все те же красные знамена, которые он поднимал, выступая и против Центральной Рады, и против Гетмана, и против Петлюры, и против белых армий, вооруженных все теми же странами Запада, а чуть позже — и против гитлеровского вторжения.
Вопрос теперь в том, что дальше. Потому что Донбасс и его борьба – дали стране еще один шанс на возрождение. На то, чтобы осознать свои ошибки конца 1980-х и понять, что она потеряла, отказавшись от себя той эпохи, а главное – от того состояния в котором она все время стремилась вперед и в будущее, создавал Новый Мир.
Донбасс дал этот шанс и тем, что выстоял. И тем, что сохранил свою былую сущность. И тем, что показал, на что способны люди, привыкшие работать, а не торговать.
И дело не в схватке «цивилизаций». Не в том, что Запад исконно ненавидел «верную духовным заветам страны Россию». Все это не схватка католиков и протестантов с православными, «бесов» с «верующими».
Просто западная, в первую очередь американская, экономика, с некоторых пор построены на необходимости постоянной подпитки себя внешними ресурсами – для поддержания своего внутреннего баланса между своими богатыми и своими «бедными». Захват и ограбление Украины, а затем, как им хотелось бы – и России – вопрос подпитки ресурсами, которых им давно не хватает. На пути этого нового империалистического ограбления – встал, как и сто лет назад, пролетарский (в современном смысле слова) Донбасс. Индустриальное общество встало против торгово-деиндустриализованного.
И вопрос в том, кто и какие выводы из этого наберется смелости сделать. И куда поведет мир: вновь в лагуны торгово-рыночной экономики и ее финансовыми имитациями развития – или к миру новой индустрии.
А еще – найдет ли себе в 21 веке место идея объединения людей «по особенностям экономически-хозяйственного быта» — то есть объединения по совместной творчески заинтересованной деятельности. И станет ли для них самым важным – интересный производительный труд, и радость, которую этот содержательный труд может принести. Потому что если высшей радостью будет считаться, как на том же Западе, комфорт – будет горько и недостойно той крови, которая была пролита Донбассом, когда он восемь лет защищал Россию, и теми, кто пришел к нему на помощь.
