Великое обнуление / под ред. В. В. Аверьянова. – М.: Издательство «Наше завтра», 2022. -362 с. 16 +
Авторы нового сборника «Изборского клуба» обращают внимание на современные подходы к трансформации реальности. Они предлагаются частью западных элит. В частности, весьма показательна концептуальная активность главы Всемирного экономического форума Клауса Шваба. Вместе со своим единомышленниками (Линн де Ротшильд, принц Чарльз Уэльский и др.) он предложил концепцию «Великого Обнуления», основанную на пресловутой «Четвёртой промышленной революции». Кроме того, выдвигаются концепции «инклюзивного капитализма», «новой нормальности», «культуры отмены» и т. д. Причём, все происходит на фоне распространения идей трансгуманизма, который вообще предполагает отказ от человеческого. Авторы всесторонне рассмотрели самые разные аспекты указанной трансформации. Можно даже сказать, что все они попали под самый настоящий исследовательский микроскоп.
Александр Проханов («Русская спецоперация на Украине — это удар по Великому обнулению») касается указанных выше трансформаций в контексте проводящейся ныне СВО: «Россия вновь, как во все времена, берёт на себя грозную, одной ей посильную работу — превращение тьмы в свет. Ад, каждые сто лет открывающий свои врата и выпускающий на Россию тысячи демонов, отступает перед натиском русского рая. Среди невзгод и угроз, среди ненавидящих хрипов и предательских визгов проступает русский победный код. Русские верят в неизбежность Победы. Русские знают, что Победа даётся в великих непрерывных трудах. Русские знают, что отступление и падение кончается рывками вперёд. Что русские перед лицом вражеских полчищ не одиноки, и с ними не только армия и флот, но и Бог, и в русской судьбе присутствует русское чудо. Русские в час беды забывают все свои внутренние распри и становятся огромным, единым, непобедимым народом, объединённым вокруг вождя. Русские знают, что их Победа – это Победа всемирная, вселенская, ибо Россия обугленная, окровавленная, ожесточённая остаётся в белых одеждах и является душой мира». (с. 7)
Александр Дугин («Манифест великого пробуждения») рассматривает генезис либерализма, который стремится освободить человека от «каких-либо форм коллективной идентичности». Считается, что в основе либеральных устремлений находится индивидуум, однако западный индивидуализм готов преодолеть и самого себя. «Либеральное существо будущего даже в теории представляет собой отнюдь не индивидуума, то есть нечто «неделимое», но, напротив, «дивидуума», то есть нечто делимое и состоящее из заменяемых деталей, — утверждает А. Дугин. — Такова машина — она состоит из комбинации частей. В теоретической физике уже давно состоялся переход от теории «атомов» (то есть «неделимых единиц материи») к теории частиц, которые мыслятся не как «части чего-то целого», но как «части без целого». Индивидуум как целое также разлагается на составные детали, которые можно снова собрать, но можно и не собирать, а использовать как биоконструктор. Отсюда образы мутантов, химер и монстров, которыми изобилует современная фантастика, населяя ими большинство воображаемых (а значит, в каком-то смысле предвосхищаемых и даже планируемых) версий будущего. Постмодернисты и спекулятивные реалисты уже подготовили для этого почву, предложив заменить тело человека как что-то цельное на представление о «парламенте органов» (Б. Латур). (с. 32)
Валентин Катасонов («На пути к мировой тирании») «рисует портреты» ведущих деятелей глобализма – Клауса Шваба, Жака Аталли и принца Чарльза Уэльского. Он вскрывает реальное содержание таких мировых «катастрофических» трендов, как «климатическая катастрофа» и т. д. Один из важнейших выводов автора – глобализм крайне близок к нацизму. В. Катасонов пишет: «Если внимательно вчитываться в книгу Шваба, то можно понять, что строй, предлагаемый им, является третьим из названных вариантов. «Инклюзивный капитализм» — это корпоративный капитализм. Были ли в истории примеры такой модели? Были. Прежде всего, это экономика Третьего рейха. С приходом к власти в 1933 году Гитлера экономика Германии была поставлена на рельсы мобилизации и милитаризации. Процесс консолидации активов под руководством нескольких назначенных NSDAP (Национал-социалистической немецкой рабочей партией) экономических «фюреров» поощрялся Гитлером, а также руководителями экономики (Ялмар Шахт, Герман Геринг, Вальтер Функ). Гигантские объединения имели признаки трестов, синдикатов, картелей и концернов. В рамках германских супермонополий существовало очень жёсткое планирование, цены были фиксированными, заработная плата замораживалась, финансовые результаты деятельности имели подчинённое значение. Когда началась Вторая мировая война, немецкие корпоративные гиганты вышли за пределы Германии и стали грабить другие страны Европы. Вот таким был корпоративный капитализм Третьего рейха. Да, его можно назвать «инклюзивным капитализмом» — в том смысле, что корпоративные гиганты захватывали, поглощали, загребали всё, что относилось к их сфере влияния». (с. 68)
Михаил Делягин («Декларация Мале») рассматривает такой важный субъект современных трансформаций, как социальные платформы. Он считает, что в будущем именно они станут «основой суверенитета»: «Макрорегионы, не создавшие своей социальной платформы, утратят субъектность подобно континентальной Европе после Brexit’а и Англии… Они будут лишь инструментами глобальных проектов, обладающих своими социальными платформами. Таким образом, подлинным суверенитетом будут обладать США (точнее, глобальные капиталы, превратившие их в свою оргструктуру), Китай и, возможно, Россия (создавшая свои соцсети, но до сих пор в силу отсутствия субъектности владеющей ею тусовки не превратившая их в социальные платформы)». (с. 90-91)
Никита Куркин («У истоков Great Reset») сосредотачивает своё внимание на американском сегменте «Обнуления». В частности, он касается такого явления как «wokeism» (от англ. слова woke — «проснуться»). Оно возникло в результате транснформации либеральной идеологии и представляет собой смесь из собственно либерализма, экологизма, прогрессизма и социал-демократии («демократического социализма»). «Идеология «woke» от предшествующих концепций отличается принудительным и даже карательным характером, — пишет Н. Куркин. — Она изначально радикальна, она направлена на то, чтобы подавить оппонентов, заставить их замолчать или публично покаяться за «неправильные взгляды». Адепты политкорректности говорили: «Вы не можете сказать это». Адепты woke говорят: «Вы должны сказать это — или пострадать от последствий своих неверных решений». Наиболее ярко такой подход проявился в так называемой «культуре отмены» неугодных речами и убеждениями (cancel culture), в рамках которой, например, из социальных сетей были удалены сотни тысяч неугодных аккаунтов, вплоть до страниц бывшего президента США Дональда Трампа». (с. 108-109)
Сергей Переслегин («Инклюзивный фашизм глазами прогностика») касается грядущих социальных последствий современной трансформации. В частности, он прогнозирует уничтожение среднего класса: «Борьба со средним классом будет организована в нескольких областях. Прежде всего, через назойливые и непредсказуемые локдауны, которые разоряют малый и средний бизнес из-за отсутствия прибыли при необходимости как-то оплачивать холостой оборот бизнеса, а также из-за резкого снижения спроса на товары и услуги, вызванного сокращением доходов остального населения. Как легко понять, это — процесс с положительной обратной связью: чем сильнее падают доходы населения, тем быстрее сокращается спрос и разоряются предприниматели. Они увольняют работников, вследствие чего доходы населения падают. Далее — через роботизацию…. Таким образом, средний класс останется без источников существования и будет уничтожен. Это рассматривается идеологами «Великой перезагрузки» как крайне позитивный фактор, поскольку, во-первых, сократится потребление, во-вторых, будет уничтожена социальная сила, способная организовать народное возмущение и возглавить революцию. Останутся сверхдешёвые рабочие места и очень узкая прослойка сверхквалифицированных специалистов по цене современного среднего класса, работающих под постоянным страхом увольнения или даже физического уничтожения». (с. 160-161)
Вардан Багдасарян («Что стоит за переносом языка программирования в сферу обществоведения») рассматривает современные трансформации в связи с терминами «обнуление» и «перезагрузка». Он обращает внимание на то, что в последнее время широкое распространение получил термин «социальное дистанцирование». Автор пишет: «Вообще-то социальное дистанцирование есть признак сословного общества. Что означает его употребление в современном контексте — недомыслие создателей неологизма или раскрытие подлинной сущности устанавливаемой модели? Выстраиваемая новая модель не есть возвращение в прошлое, с желанием перезапустить исторический процесс заново, а переход на новую фазу проектной развёрстки. Эта историческая модель описана в различных религиозных традициях в проекциях эсхатологического времени. В христианской традиции — это время царства антихриста. И этот религиозно-эсхатологический язык для описания сути происходящего гораздо более адекватен, нежели язык программирования. Можно для описания сути новой модели использовать и язык модерна. Тогда вместо понятий «обнуление» и «перезагрузка» должна быть применена категория «фашизация». Тема цифрового фашизма, ещё недавно считавшаяся маргинальной и конспирологической. Суть фашизации как раз и заключается в установлении системы социального дистанцирования «избранных» от остального человечества. Инструментом власти «избранных» оказывается в новой модели цифровой контроль». (с. 171)
Дмитрий Зеленцов («Лучшая мафия XXI века») прослеживает роль Центрального разведывательного управления (ЦРУ) США в либеральной глобализации. Его вывод таков: «Потребность в тщательном контроле за левыми и продвижении глобализма привела к созданию условий для тесного союза крупного капитала и ЦРУ, плодом и одновременно орудием которого стали многочисленные НПО / НКО. Таким образом и были созданы основы «либерального ЦРУ»… Современная сеть «либерального ЦРУ», похоже, представляет собой «улучшенную» версию той, которая оказалась в центре внимания Комиссии Чёрча в 1976 году. Фонды, дополненные во многих странах корпоративными финансами, в наши дни настолько велики — причём значительное количество из них сосредоточено на недвусмысленном «спонсировании демократии» (то есть, по сути, подготовке государственных переворотов), — что ЦРУ больше не нужно переводить через них средства «чёрных бюджетов». (с. 187-188)
Владимир Можегов («Ментальная «перезагрузка» цивилизации») исследует генезис трансформации общественного сознания. При этом, он цитирует властителей западных дум, которые часто «проговариваются» о своих истинных намерениях: «Так, известный американский политолог и военный стратег Томас П. М. Барнетт в своей книге «Новая карта Пентагона: война и мир в XXI столетии» называет организацию потоков беженцев в Европу одной из основных стратегий глобализации и расширения американской экспансии. Он утверждает, что национальные границы должны быть упразднены, расы смешаны, старые моральные ценности и религии упразднены. Конечной целью должно стать равенство всех рас и формирование единой светло-коричневой расы Европы. Для достижения этого результата Европа должна принимать ежегодно не менее 1,5 миллиона иммигрантов из третьего мира. В конечном счёте, развивает Бернетт свою мысль, получится население со среднестатистическим IQ 90. Оно будет достаточно интеллигентным, чтобы работать, но достаточно индифферентным, чтобы сопротивляться «новому порядку». (с. 219)
Алексей Комогорцев («Метафизические корни Великого обнуления») указывает на то, что современные трансформации были «заданы» ещё в далёкие времена. В связи с этим, он рассматривает влияние гностиков, манихеев, герметиков и т. д.: «Теоретик интегральной психологии, профессор философии Университета Колорадо в Боулдере М. Зиммерман обращает внимание на тот факт, что учёные, оказывается, «подчас подчищают истоки модерна» для сокрытия факта, что он отчасти сформировался под влиянием взглядов, которые сегодня принято именовать «эзотеризмом» . Зиммерман констатирует, что т. н. пострелигиозная современность не преуспела в избавлении от «оккультных мечтаний, духовных трансформаций и метафизической тоски». Напротив, они «ушли в подполье, выгрызли свой путь в культурные, психологические и мифологические мотивационные структуры, которые лежат в основании мира модерна» .
В противовес расхожему представлению о «современности как о решительной борьбе с предрассудками и замене их беспристрастным рациональным исследованием» Зиммерман приходит к альтернативному нарративу, куда более соответствующему реальной действительности: распад традиционных религиозных, космологических и общественных порядков открыл «пространство возможностей», благодаря которому мыслители, испытавшие влияние различных эзотерических традиций (гностицизма, герметизма, каббалы, розенкрейцерства, масонства и т. д.), смогли реализоваться как «серьёзные игроки», определившие цели и устремления современности». (с. 238-239)
Александр Елисеев («Гиперкапитализм как апогей глобализации») исследует трансформацию современного капитализма, который стремится ко всё большей концентрации и всё большему могуществу: «Марксисты надеялись, что концентрация капитала приведёт к гибели капитализма и замене его социализмом. Действительно, капитализм погибает, но только разговор надо вести о «старом» капитализме, который уступает место гиперкапитализму. Типичным представителем такого вот отмирающего капитализма является Трамп, который был, по сути, свергнут — при активнейшем участии цифровых гигантов. Его очень показательно выкинули из информационного пространства, наглядно показав, кто в западном доме уже без пяти минут хозяин. (Хотя «старые» капиталисты ещё могут побороться.)» (с. 272-273)
Игорь Шнуренко («Горящий человек») рассматривает оккультно-ритуальную сторону «Обнуления». Он пишет о некоей «квазирелигии», опирающейся на многочисленную «паству»: «Присмотримся поближе к тому, что происходит в августе в глухом, хорошо охраняемом углу пустыни Black Rock («Чёрные камни»). Совершаемое там очень хорошо характеризует этику «младотурок» — технократов. Мы увидим их сходство и отличия от «старой элиты», которая, на мой взгляд, выдохлась, ослабела и постепенно начинает передавать им бразды правления. Burning Man определяется в справочных материалах как «фестиваль, посвящённый сообществу, искусству, самовыражению и самообеспечению». Он продолжается девять дней. Кульминация фестиваля, праздник Сожжения Человека, происходит в субботу вечером перед Днём труда, которое отмечают в Соединённых Штатах в первый понедельник сентября». (с. 282)
Владимир Овчинский («Под прицелом видеокамер и Big Data», «Илон Маск и доктор Хасс») уделяет большое внимание кампании Neuralink. Здесь упор делается на слияние человека и компьютера: «Подобно строительству подземных автомобильных туннелей и отправке частных ракет на Марс, это поддерживаемое Маском предприятие невероятно амбициозно. Neuralink опирается на годы исследований интерфейсов мозг—машина. Интерфейс мозг—машина — это технология, которая позволяет устройству, например компьютеру, взаимодействовать и общаться с мозгом. Neuralink, в частности, нацелена на создание невероятно мощного интерфейса мозг—машина, устройства, способного обрабатывать большое количество данных, которые могут быть вставлены в относительно простую операцию… Маск заявил о том, что хочет, чтобы Neuralink занималась гораздо большим, чем лечение конкретных заболеваний. Он видит в этой технологии возможность создать широко доступный интерфейс мозг — компьютер для потребителей, который, по его мнению, может помочь людям идти в ногу с всё более мощным искусственным интеллектом». (с. 340-341)
Виталий Аверьянов («Колите, сукины сыны, но дайте протокол!») вскрывает суть происходящих трансформаций: «Вся повестка Great Reset, что бы мы там ни взяли в качестве ключевого звена — экологию, медицину, демографию, гендер, расу, капитализм слежки, финансово-экономическую прозрачность, киборгизацию человека и его поглощение искусственным интеллектом или что-то другое, — сводится в конечном счёте к одной главной идее. Старой как мир, точнее как мечта Уолл-стрит и Бродвея-120 о благостном мировом правительстве и ликвидации суверенитета государств и наций. Лига наций, ООН, разрядка и конвергенция, борьба с озоновыми дырами, борьба сначала с потеплением, а теперь вообще с климатом как фоном неблагополучия («климатическая катастрофа» и, как следствие, принудительная декарбонизация), борьба с мировым террором после 11 сентября, чёрные шары Бострома, череда перезагрузок, последняя из которых связана с ковид-пандемией, — всё это ступеньки одной и той же лестницы, ведущей к диктатуре глобального жречества, нового «клира», как его называют американские аналитики». (с. 360)
Вне всякого сомнения, читатель сборника увидит совершенно целостную картину тех глобальных трансформаций, которым подвергается современный капитализм.
