ОБ АТОМНОМ БУКСИРЕ И ВОЗВРАЩЕНИИ В «БОЛЬШОЙ КОСМОС»

Георгий Малинецкий

Георгий Геннадиевич, на днях в Сети появилась информация, что Роскосмос и Росатом останавливают проект атомного буксира (опровержение: http://ria.ru/space/20150424/1060614875.html), участие в разработке которого принимает и Институт прикладной математики им. М.В. Келдыша РАН. Данная новость вызвала всплеск разочарования в «космической тусовке» — и все с облегчением вздохнули, когда оказалось, что это неправда. Скажите, насколько это соответствует действительности, насколько этот проект важен для освоения космоса, для российской лунной программы?

— Самое важное в описанной ситуации заключается в том, что эти вопросы, наконец-то, начали обсуждаться и привлекать общественное внимание. Наконец-то наша страна пробует вернуться в большой космос. Что же касается конкретно атомного буксира и его роли в освоении дальнего космоса, то я полагаю, что сейчас говорить всерьез об этом не приходится, несмотря на то что, в свое время, ещё в 1974 году, ЦК КПСС принимало решение об организации полета на Марс, и несмотря на то, что в МВТУ им. Баумана была создана даже отдельная учебная специализация, связанная с использованием ядерных двигательных установок в космосе.

Конечно же эта идея, действительно, крайне заманчивая. Было бы очень здорово не тащить с собой огромное количество химического топлива, которое связано с весьма неэффективными двигателями, а брать и использовать атомную энергию — в различных высокоимпульсных двигателях, которые сделали громадный шаг вперёд за последнее время. Но проблем на этом пути очень и очень много. Поэтому, скорее всего, информация об атомном буксире должна подбадривать тех людей, которые болеют за Отчество и видят Россию в большом космосе. К сожалению, сейчас ситуация достаточно грустная, потому что основные задачи нашего российского космоса сейчас состоят в том, чтобы вновь оказаться в лидерах освоения космоса, а не удержать лидерство, как это было раньше.

Давайте посмотрим на рынок, связанный с запуском космических аппаратов. Объем общего мирового рынка космических технологий сегодня составляет примерно 180 млрд. долларов. Из этой громадной суммы основная часть – это использование космической информации и создание инфраструктуры её получения, вторая существенная доля — это создание наземной аппаратуры, которая позволяет эту информацию получать, обрабатывать и использовать. И только лишь два процента – это космический извоз, где лидером и является Россия. Но, одновременно, оказывается, что Россия достаточно слабо представлена в основных сегментах космического рынка — в деле получения и обработки космической информации.

Сегодня для нас очень важно добиться укрепления своих позиций и выйти на эти два главных сегмента космического рынка.

Человечество, по сути, ушло из дальнего космоса и пилотируемой космонавтики в нём ещё в 1973 году — и так и не вернулось туда. Поэтому сегодня в мире уже выросло целое поколение людей, которые никогда не летали ни на Луну, ни в дальний космос, да и никогда не жили этой мечтой.

А ведь это огромная работа, и для России, и для США — убедить общественность в том, что дальний космос может иметь свою, существенную роль в нашей жизни.

И даже тот факт, что в Сети уже крутятся фейковые новости в отношении атомных буксиров и дальнего космоса — меня очень и очень радует. Значит, борьба за умы ещё отнюдь не проиграна. Однако не радует другое: у нас пока ещё очень много проблем с организацией работ в космической отрасли.

Например, посудите сами: у Роскосмоса есть центральная фирма – ЦНИИМАШ, Центральный научно-исследовательский институт машиностроения. Фактически — это мозговой центр всей нашей космической отрасли. К сожалению, он сейчас находится в режиме переформатирования и реформирования. То есть, фактически то, что делают с Российской Академией Наук, когда единый организм устоявшегося учреждения «сливают», «разливают» и «переливают» — нечто подобное происходит сейчас и в космической отрасли России.

Хочется надеяться, что это будет не так разрушительно, как в случае Академии, но тем не менее, вы прекрасно понимаете, что после таких преобразований должно пройти достаточно много времени, пока в институте снова начнётся нормальная и осмысленная работа.

Космосу нужны мечты, а когда ты приходишь в Роскосмос, то у тебя — лишь ощущение царства чиновников, а мечты ты видишь, только когда приходишь к исследователям — и это тебя окрыляет. Сегодняшний космос — это детальный синтез мечты, плана и расчета. Мы сейчас отстаем по все трем пунктам, но сам факт, что космическая тема снова начинает возникать и обсуждаться в пространстве глобальной Сети – внушает мне оптимизм.