Медийная катастрофа
КОРРЕСПОНДЕНТ: …по поводу требования членов общественной палаты, пересмотреть список книг, рекомендованных к прочтению в старших классах школы. Вот ваша подпись стоит под этим обращением, под заявлением. Вы могли бы рассказать, что вас так тревожит в этом списке, и почему собственно принято решение, пересмотреть этот список?
Ю. ПОЛЯКОВ: Ну, не принято решение, палата не приняла это решение, она высказывает пожелание. А смущает вот, что. Смущает то, что составители списка просто не учитывали возраст школьников, понимаете? Я думаю, что те проблемы, которые скажем, взрослых людей в свободный набор, который поднимает Улицкая. Или состояние, связанное с легкими наркотиками, я думаю, такие книги в школе рекомендовать не надо, понимаете? Пусть они с этими проблемами столкнутся сами. А навязывать им эти проблемы, я думаю лишне. Это очень странно, что люди, которые в общем-то по роду своих занятий должны в какой-то возрастной проблематике, возрастной психологии разбираться, вот совершают такие, я надеюсь, ошибки. Поэтому вот возникла такая идея.
КОРРЕСПОНДЕНТ: А что собственно это будет? Это к президенту обращение, заявление?
Ю. ПОЛЯКОВ: Нет, это обращение, насколько я помню, обращение к президенту Академии образования.
КОРРЕСПОНДЕНТ: К Никандрову.
Ю. ПОЛЯКОВ: Да, к Никандрову. Ну, составлено в достаточно таких деликатных тонах. Все совершают ошибки. Я думаю, что это или непрофессионализм так сказать, или такое характерное для этого учреждения тяп-ляпство, знаете? Я был в свое время членом совета при президенте, при министре образования. И в общем-то уже тогда удивился тому, на каком… Как бывший учитель, кстати говоря, удивился, на каком непрофессиональном уровне обсуждаются там вопросы образования, понимаете? Там по-моему… Извините за грубую лесть, но по-моему одним из немногих, кто там говорил по делу, это был бывший учитель истории Венедиктов. Многие другие просто понятия не имели о том, что такое вообще школа, школьная программа, работа учителя, и так далее. Так что я надеюсь, что… А в студенчестве я думаю, что все эти книги, уже в более зрелом возрасте, они никуда не уйдут.
КОРРЕСПОНДЕНТ: Юрий Михайлович, ну а если проигнорируют ваше обращение, и всё останется как есть? И может быть это не головотяпство, а какое-то намеренное решение включить в список? Ведь просто так тоже ничего не бывает. Какие ваши могут быть дальнейшие действия?
Ю. ПОЛЯКОВ: Ну, понимаете, дело в том, что я же не член общественной палаты. Ко мне обратились члены общественной палаты, как к редактору «Литературной газеты», старейшего издания Российского и, в общем-то, писателю. И я их идею поддержал. А какие будут дальше действия, это видимо будет решать общественная палата. Наверное, её создавали не просто для того, чтобы люди собирались там, и обменивались мнениями. Видимо всё-таки, так сказать, какие-то рекомендательные функции она я надеюсь, имеет.
КОРРЕСПОНДЕНТ: А вот вас, как главного редактора «Литературной газеты», кто-то спрашивал о том, какие книги в список включать?
Ю. ПОЛЯКОВ: меня – нет. Меня никогда об этом не спрашивали, хотя «Литературная газета» об этом много писала. Мы писали о том, что конечно, пожалуйста, вы можете вставлять в программу современных писателей. Там Асара Эппеля например, или Аксенова, но не надо это делать за счет классиков. За счет Лескова, за счет Куприна, за счет Вампилова, за счет Рубцова, понимаете? Потому, что будут ли читать через 10 лет Асара Эппеля – это большой вопрос. А то, что через 10 лет и через 50 будут читать Лескова и Куприна, это как говорится, к гадалке не ходи. Вот это понимаете, обновление за счет так сказать очевидной классики, доказавшей свою необходимость в программе, вот это какая-то странная вещь.
КОРРЕСПОНДЕНТ: Кто на ваш взгляд, может быть достойным из современных писателей быть включенным в этот список? Потому, что в общем, они все достаточно эпатажные.
Ю. ПОЛЯКОВ: Ну, вы знаете, они не все эпатажные. Эпатажные – это те, которые как говорится, раскрученные. Причем, зачастую насильственно раскрученные. У нас был эксперимент, когда мы позвонили в книжный магазин крупнейший московский, спросили, сколько за полгода продано книг лауреата премии «Национальный бестселлер»? И нас ответили: «6 книг». Понимаете? Вот таким образом у нас появляются авторы национальных бестселлеров. Вы знаете, я думаю, что вообще писателей в программу надо включать через какое-то время после того, как закончился его путь, когда стало понятно всё-таки, что это была, очередная литературная мода, или серьезный вклад в отечественную литературу. К примеру, там скажем понятно, что допустим там Трифонов – это уже так сказать, это останется, да? И Катаев, это останется. А допустим останется ещё раз Пелевин, будут ли его читать там через 10 лет, тоже не известно. Потому, что мода меняется литературная, и будет ли вообще… Кстати, эта ситуация очень напоминает ситуацию 20-х годов, когда тоже выбросили и Толстого, и Пушкина, и всех на свете, и насовали, так сказать… Ну, там Горький – действительно крупный писатель. А насовали массу так сказать, каких-то мелких пролетарских писателей, которых мы даже и не помним сейчас. Это даже там Демьян Бедный по сравнению с ними – это гигант. Насовали в школьную программу, объявили их новой классикой, и так далее, и так далее. Ну, и что так сказать, где эта новая классика? Уже в конце 20, начале 30 годов уже спохватились, и начали возвращать нормальных писателей. Хотя конечно, и от советской эпохи, от того времени осталось несколько крупных писателей. И я считаю, что допустим не правильно, что скажем, сейчас нет в программе допустим, Любови Яровой, да? Потому, что эта вещь показывает… Вот этот конфликт революционный очень сильно дает понять, что действительно это был не октябрьский переворот, а действительно катаклизм колоссальный, когда брат шел на брата, жена на мужа, и так далее.
КОРРЕСПОНДЕНТ: Это уже историческая даже скорее точка зрения, да? Ну, не точка зрения, а такое исследование, да? В литературном виде.
Ю. ПОЛЯКОВ: Ну, то есть, это по крайней мере дает представление об эпохе, или там «Как закалялась сталь». Почитав её, молодой человек поймет, что это действительно было поколение, которое не щадило не других, но прежде всего себя не щадило, понимаете? У нас сейчас ситуация другая, когда люди ради своего успеха не щадят других но себя очень любят, о себе очень заботятся, понимаете? Вот чтобы было понимание того, что может быть по-другому, что были другие поколения, с другими нравственными императивами, и так далее. Вот, что надо делать. Поэтому, я бы вообще не торопился включать. Там пожалуйста, какие-то внеклассные. Сейчас же у учителя достаточно большие полномочия он может в общем-то привлекать авторов по своему усмотрению. Тем более, что вот все эти авторы, которые включены, они же очень активно навязываются вот нашей медийной сферой. То есть, они и так в поле зрения. Свой взгляд важнее напомнить о том, что у нас есть писатели, например, не постмодернистского направления, реалистического. Вот мы, например, дали премию выдающемуся современному писателю Владимиру Личутину, автору «Раскола» там, и многих других книг. Вот за книгу «Эссе» о русском национальном характере, душа не изъяснимая. Вот посмотрите, мы взяли одну из этой книги. Вот он так сказать новый писатель, доказавший то, что интерес к нему не ослабевает уже 50 лет, понимаете? Это уже что-то. Ну, а так можно же любого объявить классиком. Знаете, очередного букеровского лауреата вставить в программу, а потом удивиться, что его книги никто не читает. Тут в общем какая-то на мой взгляд, методологическая засада. Понимаете, ведь вот скажем, у нас значит с памятниками та же самая история. Ну, вроде как принимают решения…
КОРРЕСПОНДЕНТ: Мы просто уходим от темы. Юрий Михайлович, я просто вам хотела сказать уже не под запись, а между тем по результатам опроса, проведенного журнала «Большой город», среди старшеклассников и студентов, наибольшее число респондентов высказалось за исключение из школьной программы Льва Толстого, и Федора Достоевского. Среди писателей, которых следует наоборот включить в список, первое место заняли Аркадий и Борис Стругацкие.
Ю. ПОЛЯКОВ: Ну, и о чем это говорит? Понимаете, это говорит о том, что наша грубо говоря медийная ситуация катастрофическая, понимаете? Потому, что я думаю, что например, в Америке, если допустим, предложат Курта Воннегута вместо допустим Лонгфелло, люди сразу зачешут серьезно репу, скажут: «Ребят, у нас что-то, какие-то проблемы начались, давайте-ка мы разбираться». Понимаете? Потому, что ну есть система иерархии. Это уже такая навязанная шизофрения, понимаете? Я с уважением отношусь так сказать, к покойным Стругацким. Но понимаете, если заменять Стругацкими Льва Толстого, да? То значит надо Газмановым заменять Чайковского. Вот, в чем дело-то. Это очень серьезная цивилизационная проблема.
КОРРЕСПОНДЕНТ: Спасибо вам огромное, замечательно.
Ю. ПОЛЯКОВ: Пожалуйста.
КОРРЕСПОНДЕНТ: Спасибо Юрий Михайлович, всего доброго.
Интервью "Эхо Москвы" 25.01.2013
