Прививка отца и пророчество профессора
— Дмитрий Федорович, расскажите о ваших корнях. Кем были ваши родители?
— У меня была уникальная возможность обратиться к архивам, в том числе церковному, когда я служил в администрации президента на Старой площади. Мне посчастливилось, учитывая, что фамилия редкая, найти своих предков, начиная с 1607 года. Наши родовые корни уходят в Сибирь, в Екатеринбург. Мои пращуры — стрельцы, поддерживали реформы российского государства. В роду были и высокопоставленные люди, и священники, и крестьяне.
Недавно посмотрел фильм «Т-34» и вспомнил рассказы отца. Он прошел всю войну от Подмосковья до Кенигсберга механиком-водителем на танке, управлял такой громадиной. В 1942 году его наградили орденом Отечественной войны I степени. Ему было тогда 20 лет. Мальчишка! В семье нас, детей, было пятеро. Мать занималась нашим воспитанием и работала поваром в колхозе, в детском саду. Родители дали всем образование. В нашей большой семье четыре доктора наук, девять кандидатов наук. Мы поддерживаем друг друга и часто встречаемся, обязательно в дни рождения и дни памяти родителей. За столом нас человек 25 собирается.
— В детские и юношеские годы проявляли лидерские качества?
— Учился я не очень хорошо, но в уличных сражениях был заводилой среди мальчишек. Как-то к нам в Балтайский район за грибами приехал с семьей ректор сельхозинститута Евгений Давыдович Милованов. Мне было 11 лет тогда. Пока взрослые разгружались в лесу, я, ко всеобщему удивлению, уже принес корзину грибов — урожайный был год. А вечером мать для гостей накрыла стол: курица, грибной суп, картошка. Во время посиделок Евгений Давыдович и говорит мне: «Закончишь школу, поступишь к нам в институт, будешь агрономом после его окончания, директором совхоза, а потом станешь председателем облисполкома». Удивительно, его слова оказались пророческими. Хотя я не знал тогда, где этот институт, и не думал о профессии.
Когда спрашивали про отца, я отвечал, что он 40 лет проработал директором трактора. Он был одним из лидеров среди механизаторов, в том числе на уборке кукурузы. С четвертого класса я помогал ему в поле. В 15 лет на летних каникулах заработал 150 рублей, на два рубля больше, чем отец. Излишеств в семье никогда не было, у нас ценили труд и копейку. Отцовская прививка любви к земле, к технике, к людям оказалась очень полезной для меня. Помню, когда поступил в сельхозинститут, после армии, наверное, около месяца ходил в военной форме, пока не приехали родители и не купили все, что нужно для студента. Выучился на агронома, на последнем курсе женился, получил распределение. Работа в сельском хозяйстве мне была знакома.
«Когда работал в колхозе, был уверен, что построю коммунизм»
— Как получилось, что из сельского хозяйства вы попали на руководящую работу сначала в городскую, а потом в областную администрацию?
— Когда работал в колхозе «Первое мая» Татищевского района, был уверен, что построю коммунизм. Семья в тот момент оказалась на втором плане. Жена не выдержала бытовой неустроенности — то дров не было, то воды — и с сыном и дочерью уехала в Саратов, к своим родителям. Я терпел до тех пор, пока у меня оставались чистые рубашки, а потом решил тоже уехать. Вскоре меня пригласили на работу в воинскую часть 64-066, там занимались производством пусковой установки для космического корабля «Буран», сотрудничали с Байконуром. Мне было очень интересно, тем более что через год уже собирались дать квартиру. Но меня переманили на производственное объединение «Тантал». Там создавали аграрный комплекс, я его возглавил. Наша семья получила трехкомнатную квартиру, рядом — работа, школа. Сбылась мечта. Производство мне дало понимание системной работы, на конечный результат, с хорошим качеством. Это заслуга моих учителей, среди которых знаменитый прогрессивный человек, директор «Тантала» Георгий Архипович Умнов. Потом, когда я работал губернатором, он был моим помощником. Несколько лет назад напротив проходной завода мы установили его бюст.
Довелось мне работать в областном тресте «Птицепром». Это предприятие производило куриное мясо, яйцо в промышленных объемах, занималось глубокой переработкой и поставляло продукцию в большую собственную сеть магазинов и ресторанов. Генеральный директор «Птицепрома» Китов стал мэром Саратова и пригласил меня в городскую администрацию. Вместе с Вячеславом Викторовичем Володиным мы были вице-мэрами. В 1993 году меня избрали на 2 года переходного периода в Совет Федерации. А в начале 1996 года президент Ельцин назначил меня главой администрации Саратовской области. Дважды избирался губернатором. Отработав два срока в этой должности, стал помощником главы администрации президента.
Я сделал все, чтобы вернуться из Москвы в Саратов. Не нравится мне Москва, там формируются тусовки «против кого дружить будем», а я хочу со всеми дружить.
«Нас с Володиным называли «сиамские близнецы»
— Можете окончательно прояснить, почему, когда вы стали губернатором, Вячеслав Володин, к тому моменту вице-губернатор, уехал в Москву?
— У Вячеслава Викторовича произошел небольшой конфликт с мэром, и Володин ушел преподавать в Поволжскую академию госслужбы. А когда я был назначен главой областной администрации, то, наоборот, пригласил его в свою команду. Вячеслав Викторович стал первым заместителем председателя областного правительства. Работа у нас спорилась. Нас тогда называли «сиамские близнецы». Но в 1998 году в приватной беседе Володин признался, что стремится расти дальше и выйти на федеральный уровень. Вместе с ним мы ездили к председателю правительства Кириенко, который предложил Володину должность руководителя департамента в Министерстве по межнациональным вопросам с перспективой стать министром этого ведомства. Но Вячеслав Викторович отказался. Его пригласили как хорошего полтиттехнолога создавать партию «Отечество» под руководством мэра Москвы Лужкова. Он согласился. Отпуская Володина, я думал о том, что нужны какие-то гарантии для него. Мне хотелось быть уверенным, что Вячеслав Викторович не останется без жилья, без работы, если вдруг Лужков не будет иметь успеха на выборах. Лужков пообещал.
К счастью, карьера у Володина на уровне руководства страны сложилась. Мы с ним — братья по духу. Но по большому счету, не зависим друг от друга, и до сих пор поддерживаем добрые, приятельские отношения, кто бы что ни говорил. Мое окружение и володинское всегда боролись за право быть ближе, поэтому искры летели, я бы сказал, между командами. Возникали спекуляции на этой теме, хотя непосредственно наше сотрудничество никогда не переходило на отношения личной неприязни. Вячеслав Викторович делает все правильно. Его работа — большой политический взлет, думаю, не последний взлет. Он очень упорный, сам себя сделал.
— Считается, что вокруг вас в годы вашего губернаторства собралась мощная команда сильных управленцев. Мирошин, Лисовский, Марон, Слиска, Володин. С другой стороны, неоднозначные воспоминания о себе оставили Пипия, Джлавян, Лысенко. Были у вас враги, друзья?
— У меня нет ни одного врага. Слиска у меня в соседях в Курдюме. Лисовский — сегодня член ученого совета в нашем университете, он его закончил. Со всеми общаюсь: с Камшиловым, Володиным, Дурновым. О Джлавяне много вспоминают негативного. Вешать ярлыки на человека, который уже 15 лет не живет в области, бессмысленно. У каждого времени свои герои. Да, Джлавян допускал ошибки, и они признаны даже судом. Но говорить, что я руки ему не подам, никогда не буду. Роман Пипия заработал очень много денег. Считали, что он — мой «кошелек». Я не жил за чей-то счет, сам умею зарабатывать. Пипия находится к тому же в международном розыске, но я могу при вас набрать его номер, и он ответит мне. Один из его сыновей — мой крестник. Роман Пипия живет в Тбилиси и во Франции. Это его выбор.
— Были, кроме вас, другие губернаторы в составе российской делегации в 1998 году в Бирмингеме, когда встречались Ельцин и Клинтон? Президент России там действительно пошутил, когда назвал вас преемником?
— Других губернаторов не было. Не знаю почему, пригласили меня. Были Наина Иосифовна и дочь Ельцина Татьяна Дьяченко. В тот период как раз переформатировали «Большую семерку» в «восьмерку». Помню интересный момент. От лифта в комнату переговоров с одной стороны коридора шел Ельцин, а с другой — Клинтон. В голове крутился вопрос: «Кто кому откроет дверь?» Борис Николаевич, мудрый человек, сделал все, чтобы Клинтон ему открыл дверь. После переговоров они шли, дружески общаясь. Ельцин остановился около нашей группы и начал представлять американскому президенту гостей. Учитывая, что в делегации был только один губернатор, Борис Николаевич сказал: «Это губернатор крупной области, который, возможно, будет президентом России». Билл Клинтон, надо отдать должное его корректности, сразу стал рассказывать, что надо делать, чтобы быть успешным президентом. Спустя 20 лет я стал президентом политехнического университета. Слова материализовались (смеется).
«Предки строили без гвоздей, а мы будем строить без денег»
— Дмитрий Федорович, вы руководили регионом в сложные годы, когда в стране была дикая инфляция, не выплачивались пенсии, зарплаты, закрывались предприятия. Но именно в конце 1990-х вы набирали популярность. Почему?
— Во-первых, мне поверил народ. А опираться нужно только на общественное признание. И эту веру нельзя было подвести. Работали и по четырнадцать часов в сутки. Помню, в апреле приехали на объект 3-го роддома, там еще кладка шла. Спрашиваю: «Когда сдадим?». Мне отвечают: «1 января». У помощника интересуюсь, какой ближайший детский праздник, к нему и намечаю дату сдачи. Оказалось, 1 июня — День защиты детей. Мне говорят: «Это невозможно!». В этот же день на активе я сказал: «Наши предки строили без гвоздей, а мы будем строить без денег. С завтрашнего дня на объекте мы должны услышать скрип всех кранов Саратовской области». Подрядчики начали брать кредиты, и краны заскрипели. И сдали. Нашлось все: и материалы, и оборудование. Человек не подозревает, какие у него есть скрытые возможности. На объекте работали 1,5 тысячи человек без минуты простоя. Когда сдали, сами не поверили.
А когда набиралась огромная сумма долгов, я в конце года ехал к Борису Николаевичу. Он отвечал: «Понимаешь, денег нет». Но я готовился к встрече, отмечал все субъекты, которые не освоили деньги. Он обдумывал решение, находил, условно, несколько миллиардов. Урезал суммы для других субъектов и направлял в Саратовскую область. Наши подрядчики, бравшие кредиты под мизерные проценты, возвращали деньги банкам. По 10—12 школ в год строили тогда в регионе. Я не говорю, что это должно быть примером для современной власти. У нее сегодня другие условия.
— Что еще из сделанного в тот период вспомните?
— Во-первых, отмечу договор «Об общественном согласии», его даже коммунисты подписали — нужно было успокоить общество, осадить пену. Во-вторых, приняли закон «О частной собственности на землю», раскрывавший статью 36 Конституции РФ. В результате появились реальные землевладельцы. Есть и латифундисты, но на формирование цивилизованного рынка земельных отношений уходят столетия. И тогда мы сделали очень серьезный шаг в этом направлении. Люди поверили, заработала земля. В 1997 году получили почти шесть с половиной миллионов тонн зерна, хотя тогда половина пашни еще не обрабатывалась. Мы формировали бюджет развития, направляли деньги на создание новых производств и рабочих мест. И здесь были определенные успехи, хотя преследовал груз плановой экономики прошлого.
Помимо этого, мы помогали республикам на Северном Кавказе. На урегулирование конфликта между Северной Осетией и Ингушетией меня направили решением Совета федерации. Конфликты все начинаются с людей. Много встречался с Галазовым и Аушевым. Президент Ингушетии Аушев мне был более симпатичен. Крепкий, молодой, эффективный. Республика тогда из пепла восставала. Но оба были неуступчивы. На Северном Кавказе я завис до 2000 года, встречался почти со всеми лидерами Чеченской Республики, с Дудаевым, Масхадовым. Знаком был со старшим Кадыровым и с младшим тоже. Никогда не надевал камуфляж, не брал в руки оружие, мы стремились нести слово, добро. Первое решение по Чечне — оторвать детей и стариков от войны. Мы привозили их в Саратовскую область, лечили, дети отдыхали в лагерях. Чеченских школьников на льготных условиях, без экзаменов, принимали в техникумы и вузы. Надо было кому-то восстанавливать республику. Сейчас в руководстве Чечни достаточно много выпускников саратовских учебных заведений.
«Свободно хожу по рынкам и магазинам. Кто-то узнает, кто-то — нет»
— В 2003 году заговорили о падении вашего рейтинга, в 2004-м областная прокуратура предъявила вам обвинения в превышении служебных полномочий и злоупотреблении служебным положением. Что происходило?
— Пришел новый глава государства с новыми идеями и подходом. Отменили выборы. Была очень сложная ситуация внутри страны. Была и усталость, конечно. Появились люди, которые сумели повернуть колесо неприязни, и это колесо могло меня раздавить. Меня никто не отправил в отставку. Я принял ситуацию, сделал шаг в сторону и ушел ровно в день окончания второго губернаторского срока со словами: «Сделал все, что мог. Кто хочет сделать лучше, флаг в руки».
Предъявленные мне обвинения были, конечно, не обоснованы. В чем обвинения?! В том, что построил коттедж? Пятнадцать лет стоит этот особняк, никто в нем не живет. Использование самолетов, вертолетов, кораблей? Это были бренды. Плохо или хорошо, их сегодня нет. Мы летели на Як-42 командой в Москву. Когда отправлялись обратно, самолет ждал, пока последний чиновник не приедет в Быково. По пути домой мы не теряли времени, около двух часов в воздухе проводили свой «разбор полетов». Мы вылетали в любое время в любую точку страны. И делали очень много: строили Ленск, помогали Байконуру, Звездному и Чечне. Все успевали. Это были меры, важные для авторитета области.
— Чем запомнилось время работы в администрации президента РФ? И почему не задержались надолго в Поволжском институте управления, когда вернулись в Саратов?
— Работа в администрации президента подарила самый обширный опыт общения и бесценные впечатления. Мне посчастливилось объехать все субъекты РФ, от Камчатки и Сахалина до Калининграда. У нас очень большая страна, богатая людьми! Столько разных религий и культурных направлений! Многие стремятся путешествовать за границей, но не знают своей земли. Байкал, Долина гейзеров на Камчатке — фантастические места! Сама по себе работа не несла для меня большой нагрузки. Поэтому все время ставил себе задачу вернуться домой. В Поволжском институте управления мы создали солидную материально-техническую базу, на мой взгляд, лучшую среди вузов академии госслужбы в России. Но уход оттуда не готов обсуждать. Довольствуюсь тем, что имею.
— Поддерживаете отношения с бывшими губернаторами-тяжеловесами?
— Был у Минтимера Шариповича Шаймиева, принес соболезнования по поводу кончины его супруги. И с Муртазой Рахимовым общаемся. Дружил с покойным Василием Кузьмичем Бочкаревым, считал его талантливым руководителем, способствовавшим развитию Пензенской области. К сожалению, нет в живых и бывшего главы Астраханской области Анатолия Гужвина. Но продолжаю общаться с Александром Жилкиным, который до недавнего времени руководил этим регионом, а также с бывшим тамбовским губернатором Олегом Бетиным, с нынешним белгородским губернатором Евгением Савченко. У меня много друзей в России и за рубежом, они звонят, приглашают в гости.
— Наверное, мало таких мест в стране и мире, где вы не успели побывать. Вас узнают?
— Мы стремились к тому, чтобы за рубежом знали о нашем регионе с положительной стороны. Помню, в США показывал на карте, где находится наш областной центр и Волга. Да, бывают забавные случаи в Саратове и за его пределами. В Баден-Бадене таксист меня спросил: «Дмитрий Федорович, вам куда?». Признаюсь, для меня это не очень приятно, но иногда узнаваемость выручает. Недавно ездил по приглашению на 200-летие Грозного. На одном из постов на пути из аэропорта в гостиницу всех останавливали. Сопровождающий никак не мог уговорить пропустить наш автомобиль дальше. Пришлось назвать свою фамилию, капитан нам сразу дал «зеленый свет».
Ни от кого не прячусь, живу полноценной жизнью обычного российского гражданина. Свободно хожу по рынкам, магазинам. Кто-то узнает, кто-то — нет.
«Пусть меня как угодно критикуют, но повышение пенсионного возраста — давно назревшая мера»
— Как вы отнеслись к пенсионной реформе?
— Эту реформу надо было принять давно, еще в 2000 году, чтобы избежать обвала, катастрофы. Известно, что у нас была большая проблема с демографией, очень резко старилось население. Сегодня села живут в основном за счет пенсионеров. Был в выходные в Столыпино, народ отмечал повышение пенсии, сельским жителям — на 2 тысячи рублей. Пусть меня как угодно критикуют, но повышение пенсионного возраста — давно назревшая мера.
— А современное образование нужно реформировать? И в какую сторону?
— Советская система образования победила безграмотность, превратила страну в сверхдержаву и привела к лидерству в освоении космоса. А главное, она формировала, уж простите за высокопарность, всесторонне и гармонично развитую, творческую, высоконравственную личность, которая ставила интересы общества выше собственных. Если помните, вывод комиссии, которую создали в Конгрессе США после запуска Советским Союзом первого искусственного спутника Земли, уложился в одну строчку: «В СССР лучше система образования».
Нынешняя образовательная модель призвана оказывать образовательные услуги по формированию грамотного потребителя. Она не формирует личность, которая осознает, что творят вокруг нее и с ней. Многие научные школы разрушены, прекратился приток свежих кадров в науку и вузы. Сегодняшнее состояние страны — следствие этой системы. И выход «из бездны» должен начаться со смены образовательного направления. Нужно отказаться от системы, которую у нас внедряли в 1990-е годы — она подходит для колониальных стран. Нужно переводить на федеральное финансирование всю государственную систему образования, это поможет устранить дикое неравенство между зарплатами учителей мегаполисов, депрессивных городов и сельской глубинки. Если государство ставит задачу в течение пяти лет войти в пятерку ведущих научных держав и десятку самых образованных стран, в закон об образовании, на мой взгляд, нужно внеси уточнение: «Зарплата учителя должна составлять не менее зарплаты прокурора, а зарплата профессора — не менее зарплаты федерального судьи». Нужно возрождать забытое понятие «социальная справедливость». Зарплаты топ-менеджеров госкорпораций, ректоров вузов и директоров школ должны быть больше окладов рядовых сотрудников, профессоров, учителей не в сто, а в два раза. И деньги на это есть — в стране триллионы рублей лежат мертвым грузом. И нужно корректировать оценочные критерии и сам подход к единому госэкзамену.
«Ипатов — чужой для области человек»
— Деятельность коллег-губернаторов — Ипатова, Радаева — вы оцениваете с пониманием или все-таки критично?
— Ипатов — человек чужой для области. Может быть, ему нравился статус губернатора, поэтому он согласился возглавить регион. Но он ни одного дня не работал губернатором. Если уж вешать какие-то ярлыки, думаю, именно Ипатов загнал область в долговую яму, из которой очень сложно вылезти команде нынешнего губернатора. И считаю, что говорить тут больше не о чем.
Радаев делает все возможное для того, чтобы выбраться из тяжелой ситуации. И у него получается. Но регион — настолько глубоко в яме, что нужны очень энергичные меры, чтобы навести порядок. Однако Валерий Васильевич — упертый. Говорить, что у Радаева сегодня нет команды, я бы не стал. То, что он обновляет команду — это нормально. Любое правительство — живой организм. Уходят из него по разным причинам. Уверен, что в правительство надо привлекать больше молодых, ставить их рядом с собой как помощников, натаскивать, потом адаптировать на собственном примере на муниципальном уровне. Как, собственно, сегодня происходит. Взяли же зампредов из Ровного, из Энгельса. Это правильный путь. Меня спрашивают часто: «А что бы вы сделали со снегом?». Когда у меня были аналогичные проблемы, я принимал решения. Можно ли такие решения принять сегодня? Я думаю, нет. Они должны соответствовать времени и ситуации. Искать врага или крайнего никому не рекомендую. Мериться, у кого сильнее команда, считаю неуместным. Мы делали то, что нужно было делать в тех условиях. Мне работалось намного проще, чем сегодня Радаеву.
Сейчас столько надзирательных органов, что шаг влево, шаг право — расстрел. Губернатор раньше мог самостоятельно распорядиться десятью-двадцатью миллионами рублей в рамках дозволенного законом. Сегодня в рамках закона глава региона может распорядиться только тремя копейками. За несколько лет работу правительства регламентировали в соответствии с Конституцией, с федеральными законами. Может, даже излишне много теперь контролирующих, проверяющих структур. А может, и правильно. Трудно судить — я ведь давно не во власти. Хотя еще остаюсь общественным советником губернатора Саратовской области. Валерий Васильевич выслушивает мою точку зрения и принимает решения, которых требует ситуация.
— То есть кризис власти в регионе не назрел, страсти нагнетаются?
— Кризис власти проявляется в целом в стране. Мы разрушили советскую систему подготовки кадров. Кадровый резерв начали формировать лишь с приходом Путина. Я убежден в том, что должна быть и партийная школа, и хозяйственная школа с отрывом от производства — чтобы учились в президентской академии зрелые люди, подготовленный материал, а не только девочки и мальчики, которые еще неизвестно когда вырастут и станут чиновниками. Этот материал нужно перековывать на модель экономики хозяйствования, которая сегодня востребована на рынке. И говорить о том, что у нас нет кадров, некорректно. В Саратове одна из лучших школ по подготовке специалистов. И в этом, считаю, большая заслуга Екатерины II. Она приняла манифест о переселении немцев на территорию нашей губернии. Больше двух столетий назад в Россию приехали не самые худшие люди — юристы, медики, промышленники, работники сельского хозяйства — 400 тысяч человек. Им дали земли, возможность работать. Они оставили свой генетический код, который до сих пор проявляется. У нас серьезная юридическая школа, аграрная, медицинская. Школа нашего университета зародилась позже. Вуз был создан под реализацию плана партии по индустриализации страны.
Утверждать, что есть кризис власти — неправильно. Мы настолько увлеклись всевозможными тусовками и разборками, что забыли про людей. До сегодняшнего дня у нас не было законопослушного гражданина. Если провести опрос, выясним, что конституцию не брали в руки даже 50 процентов чиновников, не говоря уже о рядовых гражданах. В силу незнания закона народ воспринимает власть на таком уровне: «Это сделано — так и должно быть, а это не сделано — мы вам устроим». В 1990-е годы мы потеряли понятия совести и дисциплины, трудовой, финансовой, технологической, семейной, нравственной, духовной. Недавно был в Китае. Там формула успеха очень простая: совесть, дисциплина, результат. Эти ценности нужно вернуть нашему народу, от него не спрячешься. Если люди видят, что чиновнику позволяют что-то взять незаслуженно, значит, можно и остальным. Но чиновника осудят за украденный миллиард условно, а мужику за банку огурцов дадут реальный срок. Это тоже неравенство перед законом, перед которым все должны быть абсолютно равны.
Летом был в Крыму, прочел лекцию в университете. После нее посыпались вопросы. В ответ я тоже задал вопрос: «Кто читал Конституцию?». Никто не поднял руки. Я сказал: «Почитайте Конституцию, а потом я буду отвечать на ваши вопросы». Конституцию должны знать все чиновники. Правовое воспитание хромает. Нужно подключать силы саратовской юридической академии, создавать бригады агитаторов, информаторов, устанавливать информационные киоски, чтобы люди смогли изучать Конституцию, понимать, чем у нас занимаются власть, парламент, районные депутаты, а не просто вешать все на одного губернатора. Спрос должен быть, но при этом и надо спрашивать с себя. А ты что сделал? Взял лопату, чистил снег, сбивал сосульки? Или ждешь, когда Исаев придет? На территории СГТУ нет снега, и студенты тут ни при чем, снег вывозит специализированная организация.
«Это патовая ситуация, когда на территории области не производится бутылка водки»
— Как думаете, как долго протянет сегодняшняя модель отношений между регионами и Москвой?
— Конечно, существующее межбюджетное соотношение, мягко говоря, несправедливое. Чем больше зарабатывает денег субъект, тем больше у него растет валовый региональный продукт, но тем меньше у него оказывается денег в региональном бюджете. Прекрасно понимаю, нужно содержать армию, структуру управления, государственные расходы тоже большие. Сейчас исчезли муниципальные образования — доноры. Нужно их возрождать, создавать новые рабочие места, налогооблагаемую базу. Это патовая ситуация, когда на территории области не производится бутылка водки. Продажа алкоголя дает в бюджет существенные сборы от акцизов. Люди не бросят пить и курить. Около пятнадцати литров спирта на душу населения в год потребляется в регионе, но не нашего спирта. Руководители области не смогли добиться того, чтобы акцизы от продажи изделий Саратовской табачной фабрики оседали в регионе — это огромные деньги — а теперь и вовсе потеряли БАТ-СТФ.
Воевать с Москвой себе дороже. Нужно выстраивать отношения, заводить сюда знаковых людей, от кого зависят решения. Думаю, правительство области слабо, неэффективно использует лоббистские возможности Володина.
— Что можете сказать о последних скандалах, связанных с неудачными высказываниями региональных чиновников в России — Соколовой, Глацких и других?
— Соколова была мне симпатична как очень эффективный министр. Она погорела на том, что, по сути, попыталась защитить власть и влипла в ситуацию с макарошками. Это ее участь. Сегодня нужно, не обращая на общественное мнение, менять, как можно чаще, глав муниципальных районов, чиновников в структурах власти, наделять ее представителей полномочиями и требовать исполнения обязанностей.
«У нас в «Единой России» очень много мусора»
— Вам приписывают фразу: «Я помню, как строил коммунизм, у меня даже уши опухали, я все время там гонялся за горизонтом, хватал коммунизм за ноги». А сейчас что вы думаете о коммунизме?
— Да, это моя фраза. У меня здесь в кабинете лежит партийный билет. Горжусь, что мой отец получил партийный билет вместе с танком «КВ» на Красной площади, уходя на фронт. И я с гордостью носил имя коммуниста, в армии закончил дивизионно-партийную школу по работе с молодежью. И был уверен, что построю коммунизм. Уши опухали, когда работал на «Тантале», все время мотался по хозяйствам предприятия в Новоузенск, Ал-Гай, в Лысые Горы, Новые Бурасы, в Маркс. Везде надо было успеть.
И как-то мне один коллега сказал: «Какой коммунизм?! Коммунизм — это когда у тебя дома все есть, дети здоровые, квартира, машина, и у твоего соседа точно так же…» И я понял, что он прав. Кто такие коммунисты в нашей областной думе? Переобутые клоуны выполняют заказ. Даже Зюганов еще не переобулся. Ребята ищут нишу, признания. А кто признавать будет? Советского электората все меньше. Основы для коммунистической идеологии у нас практически не осталось. Но ребята резвые, Бондаренко, Анидалов. Нигде, кроме думы, им не позволят себя так вести. А в заксобрании они могут себя реализовать так, как хотят.
— Но разве плохо, что они подготовили законопроект о повышении потребительской корзины и прожиточного минимума?
— А где взять деньги?
— Тот же прогрессивный подоходный налог предлагают.
— Коммунисты вспоминают, как делали большевики: отнять и разделить. Нужно всегда рассчитывать, во что это выльется. Чтобы кому-то дать, надо у кого-то отнять. Но необходимо думать и о том, чтобы тот, у кого заберут, не взял в руки вилы. В оппозиции нет ярко выраженной партии.
И у нас в «Единой России» очень много мусора. Много говорят о чистке рядов партии, но мало делают. При приеме в партию должен действовать фильтр, чтобы никаких темных пятен в биографии ее членов не было. А у нас заводят уголовные дела на единороссов, поднимают вопрос о приостановлении членства в партии. Этого не должно быть.
«Жалею, что не успел построить окружную четырехполосную дорогу вокруг Саратова»
— Чем занимается президент СГТУ?
— Я нахожусь в стороне от кадровых и финансовых вопросов, занимаюсь развитием вуза. Мне это нравится. Сейчас готовим документацию по строительству новых общежитий. Рассматриваем вопрос строительства многофункционального дворца многоборья. Уже готова проектная документация, прошедшая экспертизу, определены источники финансирования этих дорогих объектов. Некоторые объекты университета не ремонтировали с 1930-х годов, многое надо реставрировать. Надо строить гараж, индустрию питания поднимать на новый уровень. В вузе действует современный информационный центр с прекрасной библиотекой. Но надо двигаться дальше. В планах — закрыть Политехническую улицу и создать здесь студенческий Арбат, центр культуры и духовности. Работы много, если ее искать.
Очень часто встречаюсь со студентами. Неправда, что молодежь — плохая. Кто-то еще в поиске. Но четверть студентов — целеустремленные, пришли за знаниями, особенно в институте IT-технологий. Их уже с третьего курса берут на работу с зарплатой 50 тысяч рублей, приглашают в Москву, а после окончания вуза их заработки возрастают в два раза. Ребята проявляют себя и в творчестве, и в спорте. Нашего студента 4-го курса избрали председателем областного молодежного парламента. Команде СГТУ вручили грамоту как победителю научно-просветительской экспедиции «Флотилия плавучих университетов». Мне приятно и интересно этим заниматься. Снаряжаем корабли, и студенты по Волге, а затем по Волго-Донскому каналу, через Азов добираются до Севастополя, попутно очищают берега Волги, привозят минералы, любопытные находки и артефакты. Много вечеров они проводят у костров с песнями. Это творчество, романтика. У ребят формируется командный дух.
На базе инженерного клуба СГТУ мы собираем уникальные «мозги». Клуб стоит на трех китах: вчера, сегодня, завтра — те, кто окончили вуз давно и уже отработали, ветераны; специалисты, которые сегодня работают на производстве и связаны с университетом; и молодые ученые. На ближайшем заседании мы рассмотрим проблему питьевой воды. В некоторых странах почти не осталось чистой воды, в ней отмечают наличие примесей солей тяжелых металлов. Надвигается катастрофа и на Россию. У меня много интересов и занятий. Являюсь президентом «Приволжской книжной палаты», возглавляю региональное отделение «Изборского клуба». Мы объединяем людей и студентов по интересам.
— Жалеете о чем-то, что не удалось сделать из запланированного вами когда-то? Что из задуманного сложилось?
— В свое время мы выстроили здание для музея Столыпина. Но не успели его сделать. У меня дома очень много экспонатов для этого музея накопилось. Не успел построить окружную четырехполосную дорогу вокруг Саратова протяженностью 150 километров. Сделали только один отрезок от Вольского тракта до дороги на Маркс. Радуюсь, что удалось отстроить новый мост через Волгу. Представляете, что было бы в городе без этого моста?! Здорово, что сейчас строят современный аэропорт. Мне довелось быть 30-м губернатором. Сколько бы ни было губернаторов, всех вопросов все равно не решить. Приходят новые люди, появляются новые веяния и требования. Дай бог, чтобы каждый руководитель области мог максимально использовать ресурсы, развивать регион и город Саратов.
— А что вас увлекает в свободное время, что читаете?
— Я — всеядный. У меня огромная библиотека, больше 20 тысяч книг. Есть все издания серии «Жизнь замечательных людей», которая начала выходить еще в XIX веке. А в 1934 году ее редакционный совет возглавил Максим Горький. Мне все интересно, в том числе историческая и классическая литература… Посмотрите на столе какие лампы, настоящие, старинные. Дома есть лампы, которые подняли с «Титаника». Вот патефон, а это немецкий плеер — такие давали немецким офицерам в окопах. В Москве на барахолке купил.
— Как встретили Новый год?
— Своей узкой семьей, с детьми, внуками, мы уже который год встречаем праздник в пути. Берем билеты на катер. И с 9 вечера до 3 часов ночи катаемся по Москва-реке с Дедом Морозом и Снегурочкой. Никакой суеты, беготни на кухне. Катер останавливается только один раз напротив храма Василия Блаженного, чтобы пассажиры посмотрели салют. А на другой день мы посмотрели шоу Авербуха «Щелкунчик».
— Могли бы вы себя представить не на руководящей должности?
— А я не на руководящей должности.
— Но ведь у вас сейчас столько объектов, планов, много работы административного характера.
— Никогда не буду валяться на диване, всегда найду работу. 8 января ездил в Столыпино, держу там дом, хотя родственников в селе уже не осталось. Хозяйство большое, требует ухода. Купил «Бобкэт», почистил снег у себя, потом у соседей. Мне нравится двигаться и рулить. В прошлые выходные записал свои мысли о новой образовательной модели в России, отчасти вам их процитировал сегодня.
И вообще мне повезло с семьей, с женой. Она — творческий человек, пишет картины, стихи, занимается с ребятишками в садике, самостоятельно выучила китайский язык. У нас постоянно внуки, дети, родственники. Работа с молодежью заряжает энергией. Разве можно ставить точку?! У студентов можно многому научиться. Только что мы обсуждали проведение «Лыжни России». У нас должна быть лучшая организация мероприятия и лучшие результаты. Когда ставишь повышенную планку, самое главное — под планку не пробежать.
